diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/data.txt b/alexandrov_dmitrii_lab_7/data.txt new file mode 100644 index 0000000..5bbcb4b --- /dev/null +++ b/alexandrov_dmitrii_lab_7/data.txt @@ -0,0 +1,2795 @@ +SQUIRE TRELAWNEY, Dr. Livesey, and the rest of these gentlemen having asked me to write down the whole particulars about Treasure Island, from the beginning to the end, keeping nothing back but the bearings of the island, and that only because there is still treasure not yet lifted, I take up my pen in the year of grace 17__ and go back to the time when my father kept the Admiral Benbow inn and the brown old seaman with the sabre cut first took up his lodging under our roof. + +I remember him as if it were yesterday, as he came plodding to the inn door, his sea-chest following behind him in a hand-barrow--a tall, strong, heavy, nut-brown man, his tarry pigtail falling over the shoulder of his soiled blue coat, his hands ragged and scarred, with black, broken nails, and the sabre cut across one cheek, a dirty, livid white. I remember him looking round the cover and whistling to himself as he did so, and then breaking out in that old sea-song that he sang so often afterwards: + +"Fifteen men on the dead man's chest-- +Yo-ho-ho, and a bottle of rum!" + +in the high, old tottering voice that seemed to have been tuned and broken at the capstan bars. Then he rapped on the door with a bit of stick like a handspike that he carried, and when my father appeared, called roughly for a glass of rum. This, when it was brought to him, he drank slowly, like a connoisseur, lingering on the taste and still looking about him at the cliffs and up at our signboard. + +"This is a handy cove," says he at length; "and a pleasant sittyated grog-shop. Much company, mate?" + +My father told him no, very little company, the more was the pity. + +"Well, then," said he, "this is the berth for me. Here you, matey," he cried to the man who trundled the barrow; "bring up alongside and help up my chest. I'll stay here a bit," he continued. "I'm a plain man; rum and bacon and eggs is what I want, and that head up there for to watch ships off. What you mought call me? You mought call me captain. Oh, I see what you're at-- there"; and he threw down three or four gold pieces on the threshold. "You can tell me when I've worked through that," says he, looking as fierce as a commander. + +And indeed bad as his clothes were and coarsely as he spoke, he had none of the appearance of a man who sailed before the mast, but seemed like a mate or skipper accustomed to be obeyed or to strike. The man who came with the barrow told us the mail had set him down the morning before at the Royal George, that he had inquired what inns there were along the coast, and hearing ours well spoken of, I suppose, and described as lonely, had chosen it from the others for his place of residence. And that was all we could learn of our guest. + +He was a very silent man by custom. All day he hung round the cove or upon the cliffs with a brass telescope; all evening he sat in a corner of the parlour next the fire and drank rum and water very strong. Mostly he would not speak when spoken to, only look up sudden and fierce and blow through his nose like a fog-horn; and we and the people who came about our house soon learned to let him be. Every day when he came back from his stroll he would ask if any seafaring men had gone by along the road. At first we thought it was the want of company of his own kind that made him ask this question, but at last we began to see he was desirous to avoid them. When a seaman did put up at the Admiral Benbow (as now and then some did, making by the coast road for Bristol) he would look in at him through the curtained door before he entered the parlour; and he was always sure to be as silent as a mouse when any such was present. For me, at least, there was no secret about the matter, for I was, in a way, a sharer in his alarms. He had taken me aside one day and promised me a silver fourpenny on the first of every month if I would only keep my "weather-eye open for a seafaring man with one leg" and let him know the moment he appeared. Often enough when the first of the month came round and I applied to him for my wage, he would only blow through his nose at me and stare me down, but before the week was out he was sure to think better of it, bring me my four-penny piece, and repeat his orders to look out for "the seafaring man with one leg." + +How that personage haunted my dreams, I need scarcely tell you. On stormy nights, when the wind shook the four corners of the house and the surf roared along the cove and up the cliffs, I would see him in a thousand forms, and with a thousand diabolical expressions. Now the leg would be cut off at the knee, now at the hip; now he was a monstrous kind of a creature who had never had but the one leg, and that in the middle of his body. To see him leap and run and pursue me over hedge and ditch was the worst of nightmares. And altogether I paid pretty dear for my monthly fourpenny piece, in the shape of these abominable fancies. + +But though I was so terrified by the idea of the seafaring man with one leg, I was far less afraid of the captain himself than anybody else who knew him. There were nights when he took a deal more rum and water than his head would carry; and then he would sometimes sit and sing his wicked, old, wild sea-songs, minding nobody; but sometimes he would call for glasses round and force all the trembling company to listen to his stories or bear a chorus to his singing. Often I have heard the house shaking with "Yo-ho-ho, and a bottle of rum," all the neighbours joining in for dear life, with the fear of death upon them, and each singing louder than the other to avoid remark. For in these fits he was the most overriding companion ever known; he would slap his hand on the table for silence all round; he would fly up in a passion of anger at a question, or sometimes because none was put, and so he judged the company was not following his story. Nor would he allow anyone to leave the inn till he had drunk himself sleepy and reeled off to bed. + +His stories were what frightened people worst of all. Dreadful stories they were--about hanging, and walking the plank, and storms at sea, and the Dry Tortugas, and wild deeds and places on the Spanish Main. By his own account he must have lived his life among some of the wickedest men that God ever allowed upon the sea, and the language in which he told these stories shocked our plain country people almost as much as the crimes that he described. My father was always saying the inn would be ruined, for people would soon cease coming there to be tyrannized over and put down, and sent shivering to their beds; but I really believe his presence did us good. People were frightened at the time, but on looking back they rather liked it; it was a fine excitement in a quiet country life, and there was even a party of the younger men who pretended to admire him, calling him a "true sea-dog" and a "real old salt" and such like names, and saying there was the sort of man that made England terrible at sea. + +In one way, indeed, he bade fair to ruin us, for he kept on staying week after week, and at last month after month, so that all the money had been long exhausted, and still my father never plucked up the heart to insist on having more. If ever he mentioned it, the captain blew through his nose so loudly that you might say he roared, and stared my poor father out of the room. I have seen him wringing his hands after such a rebuff, and I am sure the annoyance and the terror he lived in must have greatly hastened his early and unhappy death. + +All the time he lived with us the captain made no change whatever in his dress but to buy some stockings from a hawker. One of the cocks of his hat having fallen down, he let it hang from that day forth, though it was a great annoyance when it blew. I remember the appearance of his coat, which he patched himself upstairs in his room, and which, before the end, was nothing but patches. He never wrote or received a letter, and he never spoke with any but the neighbours, and with these, for the most part, only when drunk on rum. The great sea-chest none of us had ever seen open. + +He was only once crossed, and that was towards the end, when my poor father was far gone in a decline that took him off. Dr. Livesey came late one afternoon to see the patient, took a bit of dinner from my mother, and went into the parlour to smoke a pipe until his horse should come down from the hamlet, for we had no stabling at the old Benbow. I followed him in, and I remember observing the contrast the neat, bright doctor, with his powder as white as snow and his bright, black eyes and pleasant manners, made with the coltish country folk, and above all, with that filthy, heavy, bleared scarecrow of a pirate of ours, sitting, far gone in rum, with his arms on the table. Suddenly he--the captain, that is--began to pipe up his eternal song: + + "Fifteen men on the dead man's chest-- + Yo-ho-ho, and a bottle of rum! + Drink and the devil had done for the rest-- + Yo-ho-ho, and a bottle of rum!" + +At first I had supposed "the dead man's chest" to be that identical big box of his upstairs in the front room, and the thought had been mingled in my nightmares with that of the one-legged seafaring man. But by this time we had all long ceased to pay any particular notice to the song; it was new, that night, to nobody but Dr. Livesey, and on him I observed it did not produce an agreeable effect, for he looked up for a moment quite angrily before he went on with his talk to old Taylor, the gardener, on a new cure for the rheumatics. In the meantime, the captain gradually brightened up at his own music, and at last flapped his hand upon the table before him in a way we all knew to mean silence. The voices stopped at once, all but Dr. Livesey's; he went on as before speaking clear and kind and drawing briskly at his pipe between every word or two. The captain glared at him for a while, flapped his hand again, glared still harder, and at last broke out with a villainous, low oath, "Silence, there, between decks!" + +"Were you addressing me, sir?" says the doctor; and when the ruffian had told him, with another oath, that this was so, "I have only one thing to say to you, sir," replies the doctor, "that if you keep on drinking rum, the world will soon be quit of a very dirty scoundrel!" + +The old fellow's fury was awful. He sprang to his feet, drew and opened a sailor's clasp-knife, and balancing it open on the palm of his hand, threatened to pin the doctor to the wall. + +The doctor never so much as moved. He spoke to him as before, over his shoulder and in the same tone of voice, rather high, so that all the room might hear, but perfectly calm and steady: "If you do not put that knife this instant in your pocket, I promise, upon my honour, you shall hang at the next assizes." + +Then followed a battle of looks between them, but the captain soon knuckled under, put up his weapon, and resumed his seat, grumbling like a beaten dog. + +"And now, sir," continued the doctor, "since I now know there's such a fellow in my district, you may count I'll have an eye upon you day and night. I'm not a doctor only; I'm a magistrate; and if I catch a breath of complaint against you, if it's only for a piece of incivility like tonight's, I'll take effectual means to have you hunted down and routed out of this. Let that suffice." + +Soon after, Dr. Livesey's horse came to the door and he rode away, but the captain held his peace that evening, and for many evenings to come. + +IT was not very long after this that there occurred the first of the mysterious events that rid us at last of the captain, though not, as you will see, of his affairs. It was a bitter cold winter, with long, hard frosts and heavy gales; and it was plain from the first that my poor father was little likely to see the spring. He sank daily, and my mother and I had all the inn upon our hands, and were kept busy enough without paying much regard to our unpleasant guest. + +It was one January morning, very early--a pinching, frosty morning--the cove all grey with hoar-frost, the ripple lapping softly on the stones, the sun still low and only touching the hilltops and shining far to seaward. The captain had risen earlier than usual and set out down the beach, his cutlass swinging under the broad skirts of the old blue coat, his brass telescope under his arm, his hat tilted back upon his head. I remember his breath hanging like smoke in his wake as he strode off, and the last sound I heard of him as he turned the big rock was a loud snort of indignation, as though his mind was still running upon Dr. Livesey. + +Well, mother was upstairs with father and I was laying the breakfast-table against the captain's return when the parlour door opened and a man stepped in on whom I had never set my eyes before. He was a pale, tallowy creature, wanting two fingers of the left hand, and though he wore a cutlass, he did not look much like a fighter. I had always my eye open for seafaring men, with one leg or two, and I remember this one puzzled me. He was not sailorly, and yet he had a smack of the sea about him too. + +I asked him what was for his service, and he said he would take rum; but as I was going out of the room to fetch it, he sat down upon a table and motioned me to draw near. I paused where I was, with my napkin in my hand. + +"Come here, sonny," says he. "Come nearer here." + +I took a step nearer. + +"Is this here table for my mate Bill?" he asked with a kind of leer. + +I told him I did not know his mate Bill, and this was for a person who stayed in our house whom we called the captain. + +"Well," said he, "my mate Bill would be called the captain, as like as not. He has a cut on one cheek and a mighty pleasant way with him, particularly in drink, has my mate Bill. We'll put it, for argument like, that your captain has a cut on one cheek--and we'll put it, if you like, that that cheek's the right one. Ah, well! I told you. Now, is my mate Bill in this here house?" + +I told him he was out walking. + +"Which way, sonny? Which way is he gone?" + +And when I had pointed out the rock and told him how the captain was likely to return, and how soon, and answered a few other questions, "Ah," said he, "this'll be as good as drink to my mate Bill." + +The expression of his face as he said these words was not at all pleasant, and I had my own reasons for thinking that the stranger was mistaken, even supposing he meant what he said. But it was no affair of mine, I thought; and besides, it was difficult to know what to do. The stranger kept hanging about just inside the inn door, peering round the corner like a cat waiting for a mouse. Once I stepped out myself into the road, but he immediately called me back, and as I did not obey quick enough for his fancy, a most horrible change came over his tallowy face, and he ordered me in with an oath that made me jump. As soon as I was back again he returned to his former manner, half fawning, half sneering, patted me on the shoulder, told me I was a good boy and he had taken quite a fancy to me. "I have a son of my own," said he, "as like you as two blocks, and he's all the pride of my 'art. But the great thing for boys is discipline, sonny--discipline. Now, if you had sailed along of Bill, you wouldn't have stood there to be spoke to twice--not you. That was never Bill's way, nor the way of sich as sailed with him. And here, sure enough, is my mate Bill, with a spy-glass under his arm, bless his old 'art, to be sure. You and me'll just go back into the parlour, sonny, and get behind the door, and we'll give Bill a little surprise--bless his 'art, I say again. + +So saying, the stranger backed along with me into the parlour and put me behind him in the corner so that we were both hidden by the open door. I was very uneasy and alarmed, as you may fancy, and it rather added to my fears to observe that the stranger was certainly frightened himself. He cleared the hilt of his cutlass and loosened the blade in the sheath; and all the time we were waiting there he kept swallowing as if he felt what we used to call a lump in the throat. + +At last in strode the captain, slammed the door behind him, without looking to the right or left, and marched straight across the room to where his breakfast awaited him. + +"Bill," said the stranger in a voice that I thought he had tried to make bold and big. + +The captain spun round on his heel and fronted us; all the brown had gone out of his face, and even his nose was blue; he had the look of a man who sees a ghost, or the evil one, or something worse, if anything can be; and upon my word, I felt sorry to see him all in a moment turn so old and sick. + +"Come, Bill, you know me; you know an old shipmate, Bill, surely," said the stranger. + +The captain made a sort of gasp. + +"Black Dog!" said he. + +"And who else?" returned the other, getting more at his ease. "Black Dog as ever was, come for to see his old shipmate Billy, at the Admiral Benbow inn. Ah, Bill, Bill, we have seen a sight of times, us two, since I lost them two talons," holding up his mutilated hand. + +"Now, look here," said the captain; "you've run me down; here I am; well, then, speak up; what is it?" + +"That's you, Bill," returned Black Dog, "you're in the right of it, Billy. I'll have a glass of rum from this dear child here, as I've took such a liking to; and we'll sit down, if you please, and talk square, like old shipmates." + +When I returned with the rum, they were already seated on either side of the captain's breakfast-table--Black Dog next to the door and sitting sideways so as to have one eye on his old shipmate and one, as I thought, on his retreat. + +He bade me go and leave the door wide open. "None of your keyholes for me, sonny," he said; and I left them together and retired into the bar. + +"For a long time, though I certainly did my best to listen, I could hear nothing but a low gattling; but at last the voices began to grow higher, and I could pick up a word or two, mostly oaths, from the captain. + +"No, no, no, no; and an end of it!" he cried once. And again, "If it comes to swinging, swing all, say I." + +Then all of a sudden there was a tremendous explosion of oaths and other noises--the chair and table went over in a lump, a clash of steel followed, and then a cry of pain, and the next instant I saw Black Dog in full flight, and the captain hotly pursuing, both with drawn cutlasses, and the former streaming blood from the left shoulder. Just at the door the captain aimed at the fugitive one last tremendous cut, which would certainly have split him to the chine had it not been intercepted by our big signboard of Admiral Benbow. You may see the notch on the lower side of the frame to this day. + +That blow was the last of the battle. Once out upon the road, Black Dog, in spite of his wound, showed a wonderful clean pair of heels and disappeared over the edge of the hill in half a minute. The captain, for his part, stood staring at the signboard like a bewildered man. Then he passed his hand over his eyes several times and at last turned back into the house. + +"Jim," says he, "rum"; and as he spoke, he reeled a little, and caught himself with one hand against the wall. + +"Are you hurt?" cried I. + +"Rum," he repeated. "I must get away from here. Rum! Rum!" + +I ran to fetch it, but I was quite unsteadied by all that had fallen out, and I broke one glass and fouled the tap, and while I was still getting in my own way, I heard a loud fall in the parlour, and running in, beheld the captain lying full length upon the floor. At the same instant my mother, alarmed by the cries and fighting, came running downstairs to help me. Between us we raised his head. He was breathing very loud and hard, but his eyes were closed and his face a horrible colour. + +"Dear, deary me," cried my mother, "what a disgrace upon the house! And your poor father sick!" + +In the meantime, we had no idea what to do to help the captain, nor any other thought but that he had got his death-hurt in the scuffle with the stranger. I got the rum, to be sure, and tried to put it down his throat, but his teeth were tightly shut and his jaws as strong as iron. It was a happy relief for us when the door opened and Doctor Livesey came in, on his visit to my father. + +"Oh, doctor," we cried, "what shall we do? Where is he wounded?" + +"Wounded? A fiddle-stick's end!" said the doctor. "No more wounded than you or I. The man has had a stroke, as I warned him. Now, Mrs. Hawkins, just you run upstairs to your husband and tell him, if possible, nothing about it. For my part, I must do my best to save this fellow's trebly worthless life; Jim, you get me a basin." + +When I got back with the basin, the doctor had already ripped up the captain's sleeve and exposed his great sinewy arm. It was tattooed in several places. "Here's luck," "A fair wind," and "Billy Bones his fancy," were very neatly and clearly executed on the forearm; and up near the shoulder there was a sketch of a gallows and a man hanging from it--done, as I thought, with great spirit. + +"Prophetic," said the doctor, touching this picture with his finger. "And now, Master Billy Bones, if that be your name, we'll have a look at the colour of your blood. Jim," he said, "are you afraid of blood?" + +"No, sir," said I. + +"Well, then," said he, "you hold the basin"; and with that he took his lancet and opened a vein. + +A great deal of blood was taken before the captain opened his eyes and looked mistily about him. First he recognized the doctor with an unmistakable frown; then his glance fell upon me, and he looked relieved. But suddenly his colour changed, and he tried to raise himself, crying, "Where's Black Dog?" + +"There is no Black Dog here," said the doctor, "except what you have on your own back. You have been drinking rum; you have had a stroke, precisely as I told you; and I have just, very much against my own will, dragged you headforemost out of the grave. Now, Mr. Bones--" + +"That's not my name," he interrupted. + +"Much I care," returned the doctor. "It's the name of a buccaneer of my acquaintance; and I call you by it for the sake of shortness, and what I have to say to you is this; one glass of rum won't kill you, but if you take one you'll take another and another, and I stake my wig if you don't break off short, you'll die-- do you understand that?--die, and go to your own place, like the man in the Bible. Come, now, make an effort. I'll help you to your bed for once." + +Between us, with much trouble, we managed to hoist him upstairs, and laid him on his bed, where his head fell back on the pillow as if he were almost fainting. + +"Now, mind you," said the doctor, "I clear my conscience--the name of rum for you is death." + +And with that he went off to see my father, taking me with him by the arm. + +"This is nothing," he said as soon as he had closed the door. "I have drawn blood enough to keep him quiet awhile; he should lie for a week where he is--that is the best thing for him and you; but another stroke would settle him." + +ABOUT noon I stopped at the captain's door with some cooling drinks and medicines. He was lying very much as we had left him, only a little higher, and he seemed both weak and excited. + +"Jim," he said, "you're the only one here that's worth anything, and you know I've been always good to you. Never a month but I've given you a silver fourpenny for yourself. And now you see, mate, I'm pretty low, and deserted by all; and Jim, you'll bring me one noggin of rum, now, won't you, matey?" + +"The doctor--" I began. + +But he broke in cursing the doctor, in a feeble voice but heartily. "Doctors is all swabs," he said; "and that doctor there, why, what do he know about seafaring men? I been in places hot as pitch, and mates dropping round with Yellow Jack, and the blessed land a-heaving like the sea with earthquakes--what to the doctor know of lands like that?--and I lived on rum, I tell you. It's been meat and drink, and man and wife, to me; and if I'm not to have my rum now I'm a poor old hulk on a lee shore, my blood'll be on you, Jim, and that doctor swab"; and he ran on again for a while with curses. "Look, Jim, how my fingers fidges," he continued in the pleading tone. "I can't keep 'em still, not I. I haven't had a drop this blessed day. That doctor's a fool, I tell you. If I don't have a drain o' rum, Jim, I'll have the horrors; I seen some on 'em already. I seen old Flint in the corner there, behind you; as plain as print, I seen him; and if I get the horrors, I'm a man that has lived rough, and I'll raise Cain. Your doctor hisself said one glass wouldn't hurt me. I'll give you a golden guinea for a noggin, Jim." + +He was growing more and more excited, and this alarmed me for my father, who was very low that day and needed quiet; besides, I was reassured by the doctor's words, now quoted to me, and rather offended by the offer of a bribe. + +"I want none of your money," said I, "but what you owe my father. I'll get you one glass, and no more." + +When I brought it to him, he seized it greedily and drank it out. + +"Aye, aye," said he, "that's some better, sure enough. And now, matey, did that doctor say how long I was to lie here in this old berth?" + +"A week at least," said I. + +"Thunder!" he cried. "A week! I can't do that; they'd have the black spot on me by then. The lubbers is going about to get the wind of me this blessed moment; lubbers as couldn't keep what they got, and want to nail what is another's. Is that seamanly behaviour, now, I want to know? But I'm a saving soul. I never wasted good money of mine, nor lost it neither; and I'll trick 'em again. I'm not afraid on 'em. I'll shake out another reef, matey, and daddle 'em again." + +As he was thus speaking, he had risen from bed with great difficulty, holding to my shoulder with a grip that almost made me cry out, and moving his legs like so much dead weight. His words, spirited as they were in meaning, contrasted sadly with the weakness of the voice in which they were uttered. He paused when he had got into a sitting position on the edge. + +"That doctor's done me," he murmured. "My ears is singing. Lay me back." + +Before I could do much to help him he had fallen back again to his former place, where he lay for a while silent. + +"Jim," he said at length, "you saw that seafaring man today?" + +"Black Dog?" I asked. + +"Ah! Black Dog," says he. "HE'S a bad un; but there's worse that put him on. Now, if I can't get away nohow, and they tip me the black spot, mind you, it's my old sea-chest they're after; you get on a horse--you can, can't you? Well, then, you get on a horse, and go to-- well, yes, I will!--to that eternal doctor swab, and tell him to pipe all hands--magistrates and sich--and he'll lay 'em aboard at the Admiral Benbow--all old Flint's crew, man and boy, all on 'em that's left. I was first mate, I was, old Flint's first mate, and I'm the on'y one as knows the place. He gave it me at Savannah, when he lay a-dying, like as if I was to now, you see. But you won't peach unless they get the black spot on me, or unless you see that Black Dog again or a seafaring man with one leg, Jim--him above all." + +"But what is the black spot, captain?" I asked. + +"That's a summons, mate. I'll tell you if they get that. But you keep your weather-eye open, Jim, and I'll share with you equals, upon my honour." + +He wandered a little longer, his voice growing weaker; but soon after I had given him his medicine, which he took like a child, with the remark, "If ever a seaman wanted drugs, it's me," he fell at last into a heavy, swoon-like sleep, in which I left him. What I should have done had all gone well I do not know. Probably I should have told the whole story to the doctor, for I was in mortal fear lest the captain should repent of his confessions and make an end of me. But as things fell out, my poor father died quite suddenly that evening, which put all other matters on one side. Our natural distress, the visits of the neighbours, the arranging of the funeral, and all the work of the inn to be carried on in the meanwhile kept me so busy that I had scarcely time to think of the captain, far less to be afraid of him. + +He got downstairs next morning, to be sure, and had his meals as usual, though he ate little and had more, I am afraid, than his usual supply of rum, for he helped himself out of the bar, scowling and blowing through his nose, and no one dared to cross him. On the night before the funeral he was as drunk as ever; and it was shocking, in that house of mourning, to hear him singing away at his ugly old sea-song; but weak as he was, we were all in the fear of death for him, and the doctor was suddenly taken up with a case many miles away and was never near the house after my father's death. I have said the captain was weak, and indeed he seemed rather to grow weaker than regain his strength. He clambered up and down stairs, and went from the parlour to the bar and back again, and sometimes put his nose out of doors to smell the sea, holding on to the walls as he went for support and breathing hard and fast like a man on a steep mountain. He never particularly addressed me, and it is my belief he had as good as forgotten his confidences; but his temper was more flighty, and allowing for his bodily weakness, more violent than ever. He had an alarming way now when he was drunk of drawing his cutlass and laying it bare before him on the table. But with all that, he minded people less and seemed shut up in his own thoughts and rather wandering. Once, for instance, to our extreme wonder, he piped up to a different air, a king of country love-song that he must have learned in his youth before he had begun to follow the sea. + +So things passed until, the day after the funeral, and about three o'clock of a bitter, foggy, frosty afternoon, I was standing at the door for a moment, full of sad thoughts about my father, when I saw someone drawing slowly near along the road. He was plainly blind, for he tapped before him with a stick and wore a great green shade over his eyes and nose; and he was hunched, as if with age or weakness, and wore a huge old tattered sea-cloak with a hood that made him appear positively deformed. I never saw in my life a more dreadful-looking figure. He stopped a little from the inn, and raising his voice in an odd sing-song, addressed the air in front of him, "Will any kind friend inform a poor blind man, who has lost the precious sight of his eyes in the gracious defence of his native country, England--and God bless King George!--where or in what part of this country he may now be?" + +"You are at the Admiral Benbow, Black Hill Cove, my good man," said I. + +"I hear a voice," said he, "a young voice. Will you give me your hand, my kind young friend, and lead me in?" + +I held out my hand, and the horrible, soft-spoken, eyeless creature gripped it in a moment like a vise. I was so much startled that I struggled to withdraw, but the blind man pulled me close up to him with a single action of his arm. + +"Now, boy," he said, "take me in to the captain." + +"Sir," said I, "upon my word I dare not." + +"Oh," he sneered, "that's it! Take me in straight or I'll break your arm." + +And he gave it, as he spoke, a wrench that made me cry out. + +"Sir," said I, "it is for yourself I mean. The captain is not what he used to be. He sits with a drawn cutlass. Another gentleman--" + +"Come, now, march," interrupted he; and I never heard a voice so cruel, and cold, and ugly as that blind man's. It cowed me more than the pain, and I began to obey him at once, walking straight in at the door and towards the parlour, where our sick old buccaneer was sitting, dazed with rum. The blind man clung close to me, holding me in one iron fist and leaning almost more of his weight on me than I could carry. "Lead me straight up to him, and when I'm in view, cry out, 'Here's a friend for you, Bill.' If you don't, I'll do this," and with that he gave me a twitch that I thought would have made me faint. Between this and that, I was so utterly terrified of the blind beggar that I forgot my terror of the captain, and as I opened the parlour door, cried out the words he had ordered in a trembling voice. + +The poor captain raised his eyes, and at one look the rum went out of him and left him staring sober. The expression of his face was not so much of terror as of mortal sickness. He made a movement to rise, but I do not believe he had enough force left in his body. + +"Now, Bill, sit where you are," said the beggar. "If I can't see, I can hear a finger stirring. Business is business. Hold out your left hand. Boy, take his left hand by the wrist and bring it near to my right." + +We both obeyed him to the letter, and I saw him pass something from the hollow of the hand that held his stick into the palm of the captain's, which closed upon it instantly. + +"And now that's done," said the blind man; and at the words he suddenly left hold of me, and with incredible accuracy and nimbleness, skipped out of the parlour and into the road, where, as I still stood motionless, I could hear his stick go tap-tap-tapping into the distance. + +It was some time before either I or the captain seemed to gather our senses, but at length, and about at the same moment, I released his wrist, which I was still holding, and he drew in his hand and looked sharply into the palm. + +"Ten o'clock!" he cried. "Six hours. We'll do them yet," and he sprang to his feet. + +Even as he did so, he reeled, put his hand to his throat, stood swaying for a moment, and then, with a peculiar sound, fell from his whole height face foremost to the floor. + +I ran to him at once, calling to my mother. But haste was all in vain. The captain had been struck dead by thundering apoplexy. It is a curious thing to understand, for I had certainly never liked the man, though of late I had begun to pity him, but as soon as I saw that he was dead, I burst into a flood of tears. It was the second death I had known, and the sorrow of the first was still fresh in my heart. + +I LOST no time, of course, in telling my mother all that I knew, and perhaps should have told her long before, and we saw ourselves at once in a difficult and dangerous position. Some of the man's money--if he had any--was certainly due to us, but it was not likely that our captain's shipmates, above all the two specimens seen by me, Black Dog and the blind beggar, would be inclined to give up their booty in payment of the dead man's debts. The captain's order to mount at once and ride for Doctor Livesey would have left my mother alone and unprotected, which was not to be thought of. Indeed, it seemed impossible for either of us to remain much longer in the house; the fall of coals in the kitchen grate, the very ticking of the clock, filled us with alarms. The neighbourhood, to our ears, seemed haunted by approaching footsteps; and what between the dead body of the captain on the parlour floor and the thought of that detestable blind beggar hovering near at hand and ready to return, there were moments when, as the saying goes, I jumped in my skin for terror. Something must speedily be resolved upon, and it occurred to us at last to go forth together and seek help in the neighbouring hamlet. No sooner said than done. Bare-headed as we were, we ran out at once in the gathering evening and the frosty fog. + +The hamlet lay not many hundred yards away, though out of view, on the other side of the next cove; and what greatly encouraged me, it was in an opposite direction from that whence the blind man had made his appearance and whither he had presumably returned. We were not many minutes on the road, though we sometimes stopped to lay hold of each other and hearken. But there was no unusual sound--nothing but the low wash of the ripple and the croaking of the inmates of the wood. + +It was already candle-light when we reached the hamlet, and I shall never forget how much I was cheered to see the yellow shine in doors and windows; but that, as it proved, was the best of the help we were likely to get in that quarter. For--you would have thought men would have been ashamed of themselves--no soul would consent to return with us to the Admiral Benbow. The more we told of our troubles, the more--man, woman, and child-- they clung to the shelter of their houses. The name of Captain Flint, though it was strange to me, was well enough known to some there and carried a great weight of terror. Some of the men who had been to field-work on the far side of the Admiral Benbow remembered, besides, to have seen several strangers on the road, and taking them to be smugglers, to have bolted away; and one at least had seen a little lugger in what we called Kitt's Hole. For that matter, anyone who was a comrade of the captain's was enough to frighten them to death. And the short and the long of the matter was, that while we could get several who were willing enough to ride to Dr. Livesey's, which lay in another direction, not one would help us to defend the inn. + +They say cowardice is infectious; but then argument is, on the other hand, a great emboldener; and so when each had said his say, my mother made them a speech. She would not, she declared, lose money that belonged to her fatherless boy; "If none of the rest of you dare," she said, "Jim and I dare. Back we will go, the way we came, and small thanks to you big, hulking, chicken-hearted men. We'll have that chest open, if we die for it. And I'll thank you for that bag, Mrs. Crossley, to bring back our lawful money in." + +Of course I said I would go with my mother, and of course they all cried out at our foolhardiness, but even then not a man would go along with us. All they would do was to give me a loaded pistol lest we were attacked, and to promise to have horses ready saddled in case we were pursued on our return, while one lad was to ride forward to the doctor's in search of armed assistance. + +My heart was beating finely when we two set forth in the cold night upon this dangerous venture. A full moon was beginning to rise and peered redly through the upper edges of the fog, and this increased our haste, for it was plain, before we came forth again, that all would be as bright as day, and our departure exposed to the eyes of any watchers. We slipped along the hedges, noiseless and swift, nor did we see or hear anything to increase our terrors, till, to our relief, the door of the Admiral Benbow had closed behind us. + +I slipped the bolt at once, and we stood and panted for a moment in the dark, alone in the house with the dead captain's body. Then my mother got a candle in the bar, and holding each other's hands, we advanced into the parlour. He lay as we had left him, on his back, with his eyes open and one arm stretched out. + +"Draw down the blind, Jim," whispered my mother; "they might come and watch outside. And now," said she when I had done so, "we have to get the key off THAT; and who's to touch it, I should like to know!" and she gave a kind of sob as she said the words. + +I went down on my knees at once. On the floor close to his hand there was a little round of paper, blackened on the one side. I could not doubt that this was the BLACK SPOT; and taking it up, I found written on the other side, in a very good, clear hand, this short message: "You have till ten tonight." + +"He had till ten, Mother," said I; and just as I said it, our old clock began striking. This sudden noise startled us shockingly; but the news was good, for it was only six. + +"Now, Jim," she said, "that key." + +I felt in his pockets, one after another. A few small coins, a thimble, and some thread and big needles, a piece of pigtail tobacco bitten away at the end, his gully with the crooked handle, a pocket compass, and a tinder box were all that they contained, and I began to despair. + +"Perhaps it's round his neck," suggested my mother. + +Overcoming a strong repugnance, I tore open his shirt at the neck, and there, sure enough, hanging to a bit of tarry string, which I cut with his own gully, we found the key. At this triumph we were filled with hope and hurried upstairs without delay to the little room where he had slept so long and where his box had stood since the day of his arrival. + +It was like any other seaman's chest on the outside, the initial "B" burned on the top of it with a hot iron, and the corners somewhat smashed and broken as by long, rough usage. + +"Give me the key," said my mother; and though the lock was very stiff, she had turned it and thrown back the lid in a twinkling. + +A strong smell of tobacco and tar rose from the interior, but nothing was to be seen on the top except a suit of very good clothes, carefully brushed and folded. They had never been worn, my mother said. Under that, the miscellany began--a quadrant, a tin canikin, several sticks of tobacco, two brace of very handsome pistols, a piece of bar silver, an old Spanish watch and some other trinkets of little value and mostly of foreign make, a pair of compasses mounted with brass, and five or six curious West Indian shells. I have often wondered since why he should have carried about these shells with him in his wandering, guilty, and hunted life. + +In the meantime, we had found nothing of any value but the silver and the trinkets, and neither of these were in our way. Underneath there was an old boat-cloak, whitened with sea-salt on many a harbour-bar. My mother pulled it up with impatience, and there lay before us, the last things in the chest, a bundle tied up in oilcloth, and looking like papers, and a canvas bag that gave forth, at a touch, the jingle of gold. + +"I'll show these rogues that I'm an honest woman," said my mother. "I'll have my dues, and not a farthing over. Hold Mrs. Crossley's bag." And she began to count over the amount of the captain's score from the sailor's bag into the one that I was holding. + +It was a long, difficult business, for the coins were of all countries and sizes--doubloons, and louis d'ors, and guineas, and pieces of eight, and I know not what besides, all shaken together at random. The guineas, too, were about the scarcest, and it was with these only that my mother knew how to make her count. + +When we were about half-way through, I suddenly put my hand upon her arm, for I had heard in the silent frosty air a sound that brought my heart into my mouth--the tap-tapping of the blind man's stick upon the frozen road. It drew nearer and nearer, while we sat holding our breath. Then it struck sharp on the inn door, and then we could hear the handle being turned and the bolt rattling as the wretched being tried to enter; and then there was a long time of silence both within and without. At last the tapping recommenced, and, to our indescribable joy and gratitude, died slowly away again until it ceased to be heard. + +"Mother," said I, "take the whole and let's be going," for I was sure the bolted door must have seemed suspicious and would bring the whole hornet's nest about our ears, though how thankful I was that I had bolted it, none could tell who had never met that terrible blind man. + +But my mother, frightened as she was, would not consent to take a fraction more than was due to her and was obstinately unwilling to be content with less. It was not yet seven, she said, by a long way; she knew her rights and she would have them; and she was still arguing with me when a little low whistle sounded a good way off upon the hill. That was enough, and more than enough, for both of us. + +"I'll take what I have," she said, jumping to her feet. + +"And I'll take this to square the count," said I, picking up the oilskin packet. + +Next moment we were both groping downstairs, leaving the candle by the empty chest; and the next we had opened the door and were in full retreat. We had not started a moment too soon. The fog was rapidly dispersing; already the moon shone quite clear on the high ground on either side; and it was only in the exact bottom of the dell and round the tavern door that a thin veil still hung unbroken to conceal the first steps of our escape. Far less than half-way to the hamlet, very little beyond the bottom of the hill, we must come forth into the moonlight. Nor was this all, for the sound of several footsteps running came already to our ears, and as we looked back in their direction, a light tossing to and fro and still rapidly advancing showed that one of the newcomers carried a lantern. + +"My dear," said my mother suddenly, "take the money and run on. I am going to faint." + +This was certainly the end for both of us, I thought. How I cursed the cowardice of the neighbours; how I blamed my poor mother for her honesty and her greed, for her past foolhardiness and present weakness! We were just at the little bridge, by good fortune; and I helped her, tottering as she was, to the edge of the bank, where, sure enough, she gave a sigh and fell on my shoulder. I do not know how I found the strength to do it at all, and I am afraid it was roughly done, but I managed to drag her down the bank and a little way under the arch. Farther I could not move her, for the bridge was too low to let me do more than crawl below it. So there we had to stay--my mother almost entirely exposed and both of us within earshot of the inn. + +MY curiosity, in a sense, was stronger than my fear, for I could not remain where I was, but crept back to the bank again, whence, sheltering my head behind a bush of broom, I might command the road before our door. I was scarcely in position ere my enemies began to arrive, seven or eight of them, running hard, their feet beating out of time along the road and the man with the lantern some paces in front. Three men ran together, hand in hand; and I made out, even through the mist, that the middle man of this trio was the blind beggar. The next moment his voice showed me that I was right. + +"Down with the door!" he cried. + +"Aye, aye, sir!" answered two or three; and a rush was made upon the Admiral Benbow, the lantern-bearer following; and then I could see them pause, and hear speeches passed in a lower key, as if they were surprised to find the door open. But the pause was brief, for the blind man again issued his commands. His voice sounded louder and higher, as if he were afire with eagerness and rage. + +"In, in, in!" he shouted, and cursed them for their delay. + +Four or five of them obeyed at once, two remaining on the road with the formidable beggar. There was a pause, then a cry of surprise, and then a voice shouting from the house, "Bill's dead." + +But the blind man swore at them again for their delay. + +"Search him, some of you shirking lubbers, and the rest of you aloft and get the chest," he cried. + +I could hear their feet rattling up our old stairs, so that the house must have shook with it. Promptly afterwards, fresh sounds of astonishment arose; the window of the captain's room was thrown open with a slam and a jingle of broken glass, and a man leaned out into the moonlight, head and shoulders, and addressed the blind beggar on the road below him. + +"Pew," he cried, "they've been before us. Someone's turned the chest out alow and aloft." + +"Is it there?" roared Pew. + +"The money's there." + +The blind man cursed the money. + +"Flint's fist, I mean," he cried. + +"We don't see it here nohow," returned the man. + +"Here, you below there, is it on Bill?" cried the blind man again. + +At that another fellow, probably him who had remained below to search the captain's body, came to the door of the inn. "Bill's been overhauled a'ready," said he; "nothin' left." + +"It's these people of the inn--it's that boy. I wish I had put his eyes out!" cried the blind man, Pew. "There were no time ago--they had the door bolted when I tried it. Scatter, lads, and find 'em." + +"Sure enough, they left their glim here," said the fellow from the window. + +"Scatter and find 'em! Rout the house out!" reiterated Pew, striking with his stick upon the road. + +Then there followed a great to-do through all our old inn, heavy feet pounding to and fro, furniture thrown over, doors kicked in, until the very rocks re-echoed and the men came out again, one after another, on the road and declared that we were nowhere to be found. And just the same whistle that had alarmed my mother and myself over the dead captain's money was once more clearly audible through the night, but this time twice repeated. I had thought it to be the blind man's trumpet, so to speak, summoning his crew to the assault, but I now found that it was a signal from the hillside towards the hamlet, and from its effect upon the buccaneers, a signal to warn them of approaching danger. + +"There's Dirk again," said one. "Twice! We'll have to budge, mates." + +"Budge, you skulk!" cried Pew. "Dirk was a fool and a coward from the first--you wouldn't mind him. They must be close by; they can't be far; you have your hands on it. Scatter and look for them, dogs! Oh, shiver my soul," he cried, "if I had eyes!" + +This appeal seemed to produce some effect, for two of the fellows began to look here and there among the lumber, but half-heartedly, I thought, and with half an eye to their own danger all the time, while the rest stood irresolute on the road. + +"You have your hands on thousands, you fools, and you hang a leg! You'd be as rich as kings if you could find it, and you know it's here, and you stand there skulking. There wasn't one of you dared face Bill, and I did it--a blind man! And I'm to lose my chance for you! I'm to be a poor, crawling beggar, sponging for rum, when I might be rolling in a coach! If you had the pluck of a weevil in a biscuit you would catch them still." + +"Hang it, Pew, we've got the doubloons!" grumbled one. + +"They might have hid the blessed thing," said another. "Take the Georges, Pew, and don't stand here squalling." + +Squalling was the word for it; Pew's anger rose so high at these objections till at last, his passion completely taking the upper hand, he struck at them right and left in his blindness and his stick sounded heavily on more than one. + +These, in their turn, cursed back at the blind miscreant, threatened him in horrid terms, and tried in vain to catch the stick and wrest it from his grasp. + +This quarrel was the saving of us, for while it was still raging, another sound came from the top of the hill on the side of the hamlet--the tramp of horses galloping. Almost at the same time a pistol-shot, flash and report, came from the hedge side. And that was plainly the last signal of danger, for the buccaneers turned at once and ran, separating in every direction, one seaward along the cove, one slant across the hill, and so on, so that in half a minute not a sign of them remained but Pew. Him they had deserted, whether in sheer panic or out of revenge for his ill words and blows I know not; but there he remained behind, tapping up and down the road in a frenzy, and groping and calling for his comrades. Finally he took a wrong turn and ran a few steps past me, towards the hamlet, crying, "Johnny, Black Dog, Dirk," and other names, "you won't leave old Pew, mates--not old Pew!" + +Just then the noise of horses topped the rise, and four or five riders came in sight in the moonlight and swept at full gallop down the slope. + +At this Pew saw his error, turned with a scream, and ran straight for the ditch, into which he rolled. But he was on his feet again in a second and made another dash, now utterly bewildered, right under the nearest of the coming horses. + +The rider tried to save him, but in vain. Down went Pew with a cry that rang high into the night; and the four hoofs trampled and spurned him and passed by. He fell on his side, then gently collapsed upon his face and moved no more. + +I leaped to my feet and hailed the riders. They were pulling up, at any rate, horrified at the accident; and I soon saw what they were. One, tailing out behind the rest, was a lad that had gone from the hamlet to Dr. Livesey's; the rest were revenue officers, whom he had met by the way, and with whom he had had the intelligence to return at once. Some news of the lugger in Kitt's Hole had found its way to Supervisor Dance and set him forth that night in our direction, and to that circumstance my mother and I owed our preservation from death. + +Pew was dead, stone dead. As for my mother, when we had carried her up to the hamlet, a little cold water and salts and that soon brought her back again, and she was none the worse for her terror, though she still continued to deplore the balance of the money. In the meantime the supervisor rode on, as fast as he could, to Kitt's Hole; but his men had to dismount and grope down the dingle, leading, and sometimes supporting, their horses, and in continual fear of ambushes; so it was no great matter for surprise that when they got down to the Hole the lugger was already under way, though still close in. He hailed her. A voice replied, telling him to keep out of the moonlight or he would get some lead in him, and at the same time a bullet whistled close by his arm. Soon after, the lugger doubled the point and disappeared. Mr. Dance stood there, as he said, "like a fish out of water," and all he could do was to dispatch a man to B---- to warn the cutter. "And that," said he, "is just about as good as nothing. They've got off clean, and there's an end. "Only," he added, "I'm glad I trod on Master Pew's corns," for by this time he had heard my story. + +I went back with him to the Admiral Benbow, and you cannot imagine a house in such a state of smash; the very clock had been thrown down by these fellows in their furious hunt after my mother and myself; and though nothing had actually been taken away except the captain's money-bag and a little silver from the till, I could see at once that we were ruined. Mr. Dance could make nothing of the scene. + +"They got the money, you say? Well, then, Hawkins, what in fortune were they after? More money, I suppose?" + +"No, sir; not money, I think," replied I. "In fact, sir, I believe I have the thing in my breast pocket; and to tell you the truth, I should like to get it put in safety." + +"To be sure, boy; quite right," said he. "I'll take it, if you like." + +"I thought perhaps Dr. Livesey--" I began. + +"Perfectly right," he interrupted very cheerily, "perfectly right--a gentleman and a magistrate. And, now I come to think of it, I might as well ride round there myself and report to him or squire. Master Pew's dead, when all's done; not that I regret it, but he's dead, you see, and people will make it out against an officer of his Majesty's revenue, if make it out they can. Now, I'll tell you, Hawkins, if you like, I'll take you along." + +I thanked him heartily for the offer, and we walked back to the hamlet where the horses were. By the time I had told mother of my purpose they were all in the saddle. + +"Dogger," said Mr. Dance, "you have a good horse; take up this lad behind you." + +As soon as I was mounted, holding on to Dogger's belt, the supervisor gave the word, and the party struck out at a bouncing trot on the road to Dr. Livesey's house. + +WE rode hard all the way till we drew up before Dr. Livesey's door. The house was all dark to the front. + +Mr. Dance told me to jump down and knock, and Dogger gave me a stirrup to descend by. The door was opened almost at once by the maid. + +"Is Dr. Livesey in?" I asked. + +No, she said, he had come home in the afternoon but had gone up to the hall to dine and pass the evening with the squire. + +"So there we go, boys," said Mr. Dance. + +This time, as the distance was short, I did not mount, but ran with Dogger's stirrup-leather to the lodge gates and up the long, leafless, moonlit avenue to where the white line of the hall buildings looked on either hand on great old gardens. Here Mr. Dance dismounted, and taking me along with him, was admitted at a word into the house. + +The servant led us down a matted passage and showed us at the end into a great library, all lined with bookcases and busts upon the top of them, where the squire and Dr. Livesey sat, pipe in hand, on either side of a bright fire. + +I had never seen the squire so near at hand. He was a tall man, over six feet high, and broad in proportion, and he had a bluff, rough-and-ready face, all roughened and reddened and lined in his long travels. His eyebrows were very black, and moved readily, and this gave him a look of some temper, not bad, you would say, but quick and high. + +"Come in, Mr. Dance," says he, very stately and condescending. + +"Good evening, Dance," says the doctor with a nod. "And good evening to you, friend Jim. What good wind brings you here?" + +The supervisor stood up straight and stiff and told his story like a lesson; and you should have seen how the two gentlemen leaned forward and looked at each other, and forgot to smoke in their surprise and interest. When they heard how my mother went back to the inn, Dr. Livesey fairly slapped his thigh, and the squire cried "Bravo!" and broke his long pipe against the grate. Long before it was done, Mr. Trelawney (that, you will remember, was the squire's name) had got up from his seat and was striding about the room, and the doctor, as if to hear the better, had taken off his powdered wig and sat there looking very strange indeed with his own close-cropped black poll." + +At last Mr. Dance finished the story. + +"Mr. Dance," said the squire, "you are a very noble fellow. And as for riding down that black, atrocious miscreant, I regard it as an act of virtue, sir, like stamping on a cockroach. This lad Hawkins is a trump, I perceive. Hawkins, will you ring that bell? Mr. Dance must have some ale." + +"And so, Jim," said the doctor, "you have the thing that they were after, have you?" + +"Here it is, sir," said I, and gave him the oilskin packet. + +The doctor looked it all over, as if his fingers were itching to open it; but instead of doing that, he put it quietly in the pocket of his coat. + +"Squire," said he, "when Dance has had his ale he must, of course, be off on his Majesty's service; but I mean to keep Jim Hawkins here to sleep at my house, and with your permission, I propose we should have up the cold pie and let him sup." + +"As you will, Livesey," said the squire; "Hawkins has earned better than cold pie." + +So a big pigeon pie was brought in and put on a sidetable, and I made a hearty supper, for I was as hungry as a hawk, while Mr. Dance was further complimented and at last dismissed. + +"And now, squire," said the doctor. + +"And now, Livesey," said the squire in the same breath. + +"One at a time, one at a time," laughed Dr. Livesey. "You have heard of this Flint, I suppose?" + +"Heard of him!" cried the squire. "Heard of him, you say! He was the bloodthirstiest buccaneer that sailed. Blackbeard was a child to Flint. The Spaniards were so prodigiously afraid of him that, I tell you, sir, I was sometimes proud he was an Englishman. I've seen his top-sails with these eyes, off Trinidad, and the cowardly son of a rum-puncheon that I sailed with put back--put back, sir, into Port of Spain." + +"Well, I've heard of him myself, in England," said the doctor. "But the point is, had he money?" + +"Money!" cried the squire. "Have you heard the story? What were these villains after but money? What do they care for but money? For what would they risk their rascal carcasses but money?" + +"That we shall soon know," replied the doctor. "But you are so confoundedly hot-headed and exclamatory that I cannot get a word in. What I want to know is this: Supposing that I have here in my pocket some clue to where Flint buried his treasure, will that treasure amount to much?" + +"Amount, sir!" cried the squire. "It will amount to this: If we have the clue you talk about, I fit out a ship in Bristol dock, and take you and Hawkins here along, and I'll have that treasure if I search a year." + +"Very well," said the doctor. "Now, then, if Jim is agreeable, we'll open the packet"; and he laid it before him on the table. + +The bundle was sewn together, and the doctor had to get out his instrument case and cut the stitches with his medical scissors. It contained two things--a book and a sealed paper. + +"First of all we'll try the book," observed the doctor. + +The squire and I were both peering over his shoulder as he opened it, for Dr. Livesey had kindly motioned me to come round from the side-table, where I had been eating, to enjoy the sport of the search. On the first page there were only some scraps of writing, such as a man with a pen in his hand might make for idleness or practice. One was the same as the tattoo mark, "Billy Bones his fancy"; then there was "Mr. W. Bones, mate," "No more rum," "Off Palm Key he got itt," and some other snatches, mostly single words and unintelligible. I could not help wondering who it was that had "got itt," and what "itt" was that he got. A knife in his back as like as not. + +"Not much instruction there," said Dr. Livesey as he passed on. + +The next ten or twelve pages were filled with a curious series of entries. There was a date at one end of the line and at the other a sum of money, as in common account-books, but instead of explanatory writing, only a varying number of crosses between the two. On the 12th of June, 1745, for instance, a sum of seventy pounds had plainly become due to someone, and there was nothing but six crosses to explain the cause. In a few cases, to be sure, the name of a place would be added, as "Offe Caraccas," or a mere entry of latitude and longitude, as "62o 17' 20", 19o 2' 40"." + +The record lasted over nearly twenty years, the amount of the separate entries growing larger as time went on, and at the end a grand total had been made out after five or six wrong additions, and these words appended, "Bones, his pile." + +"I can't make head or tail of this," said Dr. Livesey. + +"The thing is as clear as noonday," cried the squire. "This is the black-hearted hound's account-book. These crosses stand for the names of ships or towns that they sank or plundered. The sums are the scoundrel's share, and where he feared an ambiguity, you see he added something clearer. 'Offe Caraccas,' now; you see, here was some unhappy vessel boarded off that coast. God help the poor souls that manned her--coral long ago." + +"Right!" said the doctor. "See what it is to be a traveller. Right! And the amounts increase, you see, as he rose in rank." + +There was little else in the volume but a few bearings of places noted in the blank leaves towards the end and a table for reducing French, English, and Spanish moneys to a common value. + +"Thrifty man!" cried the doctor. "He wasn't the one to be cheated." + +"And now," said the squire, "for the other." + +The paper had been sealed in several places with a thimble by way of seal; the very thimble, perhaps, that I had found in the captain's pocket. The doctor opened the seals with great care, and there fell out the map of an island, with latitude and longitude, soundings, names of hills and bays and inlets, and every particular that would be needed to bring a ship to a safe anchorage upon its shores. It was about nine miles long and five across, shaped, you might say, like a fat dragon standing up, and had two fine land-locked harbours, and a hill in the centre part marked "The Spy-glass." There were several additions of a later date, but above all, three crosses of red ink--two on the north part of the island, one in the southwest--and beside this last, in the same red ink, and in a small, neat hand, very different from the captain's tottery characters, these words: "Bulk of treasure here." + +Over on the back the same hand had written this further information: + + Tall tree, Spy-glass shoulder, bearing a point to + the N. of N.N.E. + Skeleton Island E.S.E. and by E. + Ten feet. + The bar silver is in the north cache; you can find + it by the trend of the east hummock, ten fathoms + south of the black crag with the face on it. + The arms are easy found, in the sand-hill, N. + point of north inlet cape, bearing E. and a + quarter N. + J.F. +That was all; but brief as it was, and to me incomprehensible, it filled the squire and Dr. Livesey with delight. + +"Livesey," said the squire, "you will give up this wretched practice at once. Tomorrow I start for Bristol. In three weeks' time--three weeks!--two weeks--ten days--we'll have the best ship, sir, and the choicest crew in England. Hawkins shall come as cabin-boy. You'll make a famous cabin-boy, Hawkins. You, Livesey, are ship's doctor; I am admiral. We'll take Redruth, Joyce, and Hunter. We'll have favourable winds, a quick passage, and not the least difficulty in finding the spot, and money to eat, to roll in, to play duck and drake with ever after." + +"Trelawney," said the doctor, "I'll go with you; and I'll go bail for it, so will Jim, and be a credit to the undertaking. There's only one man I'm afraid of." + +"And who's that?" cried the squire. "Name the dog, sir!" + +"You," replied the doctor; "for you cannot hold your tongue. We are not the only men who know of this paper. These fellows who attacked the inn tonight-- bold, desperate blades, for sure--and the rest who stayed aboard that lugger, and more, I dare say, not far off, are, one and all, through thick and thin, bound that they'll get that money. We must none of us go alone till we get to sea. Jim and I shall stick together in the meanwhile; you'll take Joyce and Hunter when you ride to Bristol, and from first to last, not one of us must breathe a word of what we've found." + +"Livesey," returned the squire, "you are always in the right of it. I'll be as silent as the grave." + +IT was longer than the squire imagined ere we were ready for the sea, and none of our first plans--not even Dr. Livesey's, of keeping me beside him--could be carried out as we intended. The doctor had to go to London for a physician to take charge of his practice; the squire was hard at work at Bristol; and I lived on at the hall under the charge of old Redruth, the gamekeeper, almost a prisoner, but full of sea-dreams and the most charming anticipations of strange islands and adventures. I brooded by the hour together over the map, all the details of which I well remembered. Sitting by the fire in the housekeeper's room, I approached that island in my fancy from every possible direction; I explored every acre of its surface; I climbed a thousand times to that tall hill they call the Spy-glass, and from the top enjoyed the most wonderful and changing prospects. Sometimes the isle was thick with savages, with whom we fought, sometimes full of dangerous animals that hunted us, but in all my fancies nothing occurred to me so strange and tragic as our actual adventures. + +So the weeks passed on, till one fine day there came a letter addressed to Dr. Livesey, with this addition, "To be opened, in the case of his absence, by Tom Redruth or young Hawkins." Obeying this order, we found, or rather I found--for the gamekeeper was a poor hand at reading anything but print--the following important news: + +Old Anchor Inn, Bristol, March 1, 17-- + +Dear Livesey--As I do not know whether you are at the hall or still in London, I send this in double to both places. + +The ship is bought and fitted. She lies at anchor, ready for sea. You never imagined a sweeter schooner--a child might sail her--two hundred tons; name, HISPANIOLA. + +I got her through my old friend, Blandly, who has proved himself throughout the most surprising trump. The admirable fellow literally slaved in my interest, and so, I may say, did everyone in Bristol, as soon as they got wind of the port we sailed for--treasure, I mean. + +"Redruth," said I, interrupting the letter, "Dr. Livesey will not like that. The squire has been talking, after all." + +"Well, who's a better right?" growled the gamekeeper. "A pretty rum go if squire ain't to talk for Dr. Livesey, I should think." + +At that I gave up all attempts at commentary and read straight on: + +Blandly himself found the HISPANIOLA, and by the most admirable management got her for the merest trifle. There is a class of men in Bristol monstrously prejudiced against Blandly. They go the length of declaring that this honest creature would do anything for money, that the HISPANIOLA belonged to him, and that he sold it me absurdly high--the most transparent calumnies. None of them dare, however, to deny the merits of the ship. + +Wo far there was not a hitch. The workpeople, to be sure--riggers and what not--were most annoyingly slow; but time cured that. It was the crew that troubled me. + +I wished a round score of men--in case of natives, buccaneers, or the odious French--and I had the worry of the deuce itself to find so much as half a dozen, till the most remarkable stroke of fortune brought me the very man that I required. + +I was standing on the dock, when, by the merest accident, I fell in talk with him. I found he was an old sailor, kept a public-house, knew all the seafaring men in Bristol, had lost his health ashore, and wanted a good berth as cook to get to sea again. He had hobbled down there that morning, he said, to get a smell of the salt. + +I was monstrously touched--so would you have been--and, out of pure pity, I engaged him on the spot to be ship's cook. Long John Silver, he is called, and has lost a leg; but that I regarded as a recommendation, since he lost it in his country's service, under the immortal Hawke. He has no pension, Livesey. Imagine the abominable age we live in! + +Well, sir, I thought I had only found a cook, but it was a crew I had discovered. Between Silver and myself we got together in a few days a company of the toughest old salts imaginable--not pretty to look at, but fellows, by their faces, of the most indomitable spirit. I declare we could fight a frigate. + +Long John even got rid of two out of the six or seven I had already engaged. He showed me in a moment that they were just the sort of fresh-water swabs we had to fear in an adventure of importance. + +I am in the most magnificent health and spirits, eating like a bull, sleeping like a tree, yet I shall not enjoy a moment till I hear my old tarpaulins tramping round the capstan. Seaward, ho! Hang the treasure! It's the glory of the sea that has turned my head. So now, Livesey, come post; do not lose an hour, if you respect me. + +Let young Hawkins go at once to see his mother, with Redruth for a guard; and then both come full speed to Bristol. + +John Trelawney + +Postscript--I did not tell you that Blandly, who, by the way, is to send a consort after us if we don't turn up by the end of August, had found an admirable fellow for sailing master--a stiff man, which I regret, but in all other respects a treasure. Long John Silver unearthed a very competent man for a mate, a man named Arrow. I have a boatswain who pipes, Livesey; so things shall go man-o'-war fashion on board the good ship HISPANIOLA. + +I forgot to tell you that Silver is a man of substance; I know of my own knowledge that he has a banker's account, which has never been overdrawn. He leaves his wife to manage the inn; and as she is a woman of colour, a pair of old bachelors like you and I may be excused for guessing that it is the wife, quite as much as the health, that sends him back to roving. + +J. T. + +P.P.S.--Hawkins may stay one night with his mother. + +J. T. + +You can fancy the excitement into which that letter put me. I was half beside myself with glee; and if ever I despised a man, it was old Tom Redruth, who could do nothing but grumble and lament. Any of the under-gamekeepers would gladly have changed places with him; but such was not the squire's pleasure, and the squire's pleasure was like law among them all. Nobody but old Redruth would have dared so much as even to grumble. + +The next morning he and I set out on foot for the Admiral Benbow, and there I found my mother in good health and spirits. The captain, who had so long been a cause of so much discomfort, was gone where the wicked cease from troubling. The squire had had everything repaired, and the public rooms and the sign repainted, and had added some furniture--above all a beautiful armchair for mother in the bar. He had found her a boy as an apprentice also so that she should not want help while I was gone. + +It was on seeing that boy that I understood, for the first time, my situation. I had thought up to that moment of the adventures before me, not at all of the home that I was leaving; and now, at sight of this clumsy stranger, who was to stay here in my place beside my mother, I had my first attack of tears. I am afraid I led that boy a dog's life, for as he was new to the work, I had a hundred opportunities of setting him right and putting him down, and I was not slow to profit by them. + +The night passed, and the next day, after dinner, Redruth and I were afoot again and on the road. I said good-bye to Mother and the cove where I had lived since I was born, and the dear old Admiral Benbow--since he was repainted, no longer quite so dear. One of my last thoughts was of the captain, who had so often strode along the beach with his cocked hat, his sabre-cut cheek, and his old brass telescope. Next moment we had turned the corner and my home was out of sight. + +The mail picked us up about dusk at the Royal George on the heath. I was wedged in between Redruth and a stout old gentleman, and in spite of the swift motion and the cold night air, I must have dozed a great deal from the very first, and then slept like a log up hill and down dale through stage after stage, for when I was awakened at last it was by a punch in the ribs, and I opened my eyes to find that we were standing still before a large building in a city street and that the day had already broken a long time. + +"Where are we?" I asked. + +"Bristol," said Tom. "Get down." + +Mr. Trelawney had taken up his residence at an inn far down the docks to superintend the work upon the schooner. Thither we had now to walk, and our way, to my great delight, lay along the quays and beside the great multitude of ships of all sizes and rigs and nations. In one, sailors were singing at their work, in another there were men aloft, high over my head, hanging to threads that seemed no thicker than a spider's. Though I had lived by the shore all my life, I seemed never to have been near the sea till then. The smell of tar and salt was something new. I saw the most wonderful figureheads, that had all been far over the ocean. I saw, besides, many old sailors, with rings in their ears, and whiskers curled in ringlets, and tarry pigtails, and their swaggering, clumsy sea-walk; and if I had seen as many kings or archbishops I could not have been more delighted. + +And I was going to sea myself, to sea in a schooner, with a piping boatswain and pig-tailed singing seamen, to sea, bound for an unknown island, and to seek for buried treasure! + +While I was still in this delightful dream, we came suddenly in front of a large inn and met Squire Trelawney, all dressed out like a sea-officer, in stout blue cloth, coming out of the door with a smile on his face and a capital imitation of a sailor's walk. + +"Here you are," he cried, "and the doctor came last night from London. Bravo! The ship's company complete!" + +"Oh, sir," cried I, "when do we sail?" + +"Sail!" says he. "We sail tomorrow!" + +WHEN I had done breakfasting the squire gave me a note addressed to John Silver, at the sign of the Spy-glass, and told me I should easily find the place by following the line of the docks and keeping a bright lookout for a little tavern with a large brass telescope for sign. I set off, overjoyed at this opportunity to see some more of the ships and seamen, and picked my way among a great crowd of people and carts and bales, for the dock was now at its busiest, until I found the tavern in question. + +It was a bright enough little place of entertainment. The sign was newly painted; the windows had neat red curtains; the floor was cleanly sanded. There was a street on each side and an open door on both, which made the large, low room pretty clear to see in, in spite of clouds of tobacco smoke. + +The customers were mostly seafaring men, and they talked so loudly that I hung at the door, almost afraid to enter. + +As I was waiting, a man came out of a side room, and at a glance I was sure he must be Long John. His left leg was cut off close by the hip, and under the left shoulder he carried a crutch, which he managed with wonderful dexterity, hopping about upon it like a bird. He was very tall and strong, with a face as big as a ham--plain and pale, but intelligent and smiling. Indeed, he seemed in the most cheerful spirits, whistling as he moved about among the tables, with a merry word or a slap on the shoulder for the more favoured of his guests. + +Now, to tell you the truth, from the very first mention of Long John in Squire Trelawney's letter I had taken a fear in my mind that he might prove to be the very one-legged sailor whom I had watched for so long at the old Benbow. But one look at the man before me was enough. I had seen the captain, and Black Dog, and the blind man, Pew, and I thought I knew what a buccaneer was like--a very different creature, according to me, from this clean and pleasant-tempered landlord. + +I plucked up courage at once, crossed the threshold, and walked right up to the man where he stood, propped on his crutch, talking to a customer. + +"Mr. Silver, sir?" I asked, holding out the note. + +"Yes, my lad," said he; "such is my name, to be sure. And who may you be?" And then as he saw the squire's letter, he seemed to me to give something almost like a start. + +"Oh!" said he, quite loud, and offering his hand. "I see. You are our new cabin-boy; pleased I am to see you." + +And he took my hand in his large firm grasp. + +Just then one of the customers at the far side rose suddenly and made for the door. It was close by him, and he was out in the street in a moment. But his hurry had attracted my notice, and I recognized him at glance. It was the tallow-faced man, wanting two fingers, who had come first to the Admiral Benbow. + +"Oh," I cried, "stop him! It's Black Dog!" + +"I don't care two coppers who he is," cried Silver. "But he hasn't paid his score. Harry, run and catch him." + +One of the others who was nearest the door leaped up and started in pursuit. + +"If he were Admiral Hawke he shall pay his score," cried Silver; and then, relinquishing my hand, "Who did you say he was?" he asked. "Black what?" + +"Dog, sir," said I. Has Mr. Trelawney not told you of the buccaneers? He was one of them." + +"So?" cried Silver. "In my house! Ben, run and help Harry. One of those swabs, was he? Was that you drinking with him, Morgan? Step up here." + +The man whom he called Morgan--an old, grey-haired, mahogany-faced sailor--came forward pretty sheepishly, rolling his quid. + +"Now, Morgan," said Long John very sternly, "you never clapped your eyes on that Black--Black Dog before, did you, now?" + +"Not I, sir," said Morgan with a salute. + +"You didn't know his name, did you?" + +"No, sir." + +"By the powers, Tom Morgan, it's as good for you!" exclaimed the landlord. "If you had been mixed up with the like of that, you would never have put another foot in my house, you may lay to that. And what was he saying to you?" + +"I don't rightly know, sir," answered Morgan. + +"Do you call that a head on your shoulders, or a blessed dead-eye?" cried Long John. "Don't rightly know, don't you! Perhaps you don't happen to rightly know who you was speaking to, perhaps? Come, now, what was he jawing--v'yages, cap'ns, ships? Pipe up! What was it?" + +"We was a-talkin' of keel-hauling," answered Morgan. + +"Keel-hauling, was you? And a mighty suitable thing, too, and you may lay to that. Get back to your place for a lubber, Tom." + +And then, as Morgan rolled back to his seat, Silver added to me in a confidential whisper that was very flattering, as I thought, "He's quite an honest man, Tom Morgan, on'y stupid. And now," he ran on again, aloud, "let's see--Black Dog? No, I don't know the name, not I. Yet I kind of think I've--yes, I've seen the swab. He used to come here with a blind beggar, he used." + +"That he did, you may be sure," said I. "I knew that blind man too. His name was Pew." + +"It was!" cried Silver, now quite excited. "Pew! That were his name for certain. Ah, he looked a shark, he did! If we run down this Black Dog, now, there'll be news for Cap'n Trelawney! Ben's a good runner; few seamen run better than Ben. He should run him down, hand over hand, by the powers! He talked o' keel-hauling, did he? I'LL keel-haul him!" + +All the time he was jerking out these phrases he was stumping up and down the tavern on his crutch, slapping tables with his hand, and giving such a show of excitement as would have convinced an Old Bailey judge or a Bow Street runner. My suspicions had been thoroughly reawakened on finding Black Dog at the Spy-glass, and I watched the cook narrowly. But he was too deep, and too ready, and too clever for me, and by the time the two men had come back out of breath and confessed that they had lost the track in a crowd, and been scolded like thieves, I would have gone bail for the innocence of Long John Silver. + +"See here, now, Hawkins," said he, "here's a blessed hard thing on a man like me, now, ain't it? There's Cap'n Trelawney--what's he to think? Here I have this confounded son of a Dutchman sitting in my own house drinking of my own rum! Here you comes and tells me of it plain; and here I let him give us all the slip before my blessed deadlights! Now, Hawkins, you do me justice with the cap'n. You're a lad, you are, but you're as smart as paint. I see that when you first come in. Now, here it is: What could I do, with this old timber I hobble on? When I was an A B master mariner I'd have come up alongside of him, hand over hand, and broached him to in a brace of old shakes, I would; but now--" + +And then, all of a sudden, he stopped, and his jaw dropped as though he had remembered something. + +"The score!" he burst out. "Three goes o' rum! Why, shiver my timbers, if I hadn't forgotten my score!" + +And falling on a bench, he laughed until the tears ran down his cheeks. I could not help joining, and we laughed together, peal after peal, until the tavern rang again. + +"Why, what a precious old sea-calf I am!" he said at last, wiping his cheeks. "You and me should get on well, Hawkins, for I'll take my davy I should be rated ship's boy. But come now, stand by to go about. This won't do. Dooty is dooty, messmates. I'll put on my old cockerel hat, and step along of you to Cap'n Trelawney, and report this here affair. For mind you, it's serious, young Hawkins; and neither you nor me's come out of it with what I should make so bold as to call credit. Nor you neither, says you; not smart-- none of the pair of us smart. But dash my buttons! That was a good un about my score." + +And he began to laugh again, and that so heartily, that though I did not see the joke as he did, I was again obliged to join him in his mirth. + +On our little walk along the quays, he made himself the most interesting companion, telling me about the different ships that we passed by, their rig, tonnage, and nationality, explaining the work that was going forward--how one was discharging, another taking in cargo, and a third making ready for sea--and every now and then telling me some little anecdote of ships or seamen or repeating a nautical phrase till I had learned it perfectly. I began to see that here was one of the best of possible shipmates. + +When we got to the inn, the squire and Dr. Livesey were seated together, finishing a quart of ale with a toast in it, before they should go aboard the schooner on a visit of inspection. + +Long John told the story from first to last, with a great deal of spirit and the most perfect truth. "That was how it were, now, weren't it, Hawkins?" he would say, now and again, and I could always bear him entirely out. + +The two gentlemen regretted that Black Dog had got away, but we all agreed there was nothing to be done, and after he had been complimented, Long John took up his crutch and departed. + +"All hands aboard by four this afternoon," shouted the squire after him. + +"Aye, aye, sir," cried the cook, in the passage. + +"Well, squire," said Dr. Livesey, "I don't put much faith in your discoveries, as a general thing; but I will say this, John Silver suits me." + +"The man's a perfect trump," declared the squire. + +"And now," added the doctor, "Jim may come on board with us, may he not?" + +"To be sure he may," says squire. "Take your hat, Hawkins, and we'll see the ship." + +THE HISPANIOLA lay some way out, and we went under the figureheads and round the sterns of many other ships, and their cables sometimes grated underneath our keel, and sometimes swung above us. At last, however, we got alongside, and were met and saluted as we stepped aboard by the mate, Mr. Arrow, a brown old sailor with earrings in his ears and a squint. He and the squire were very thick and friendly, but I soon observed that things were not the same between Mr. Trelawney and the captain. + +This last was a sharp-looking man who seemed angry with everything on board and was soon to tell us why, for we had hardly got down into the cabin when a sailor followed us. + +"Captain Smollett, sir, axing to speak with you," said he. + +"I am always at the captain's orders. Show him in," said the squire. + +The captain, who was close behind his messenger, entered at once and shut the door behind him. + +"Well, Captain Smollett, what have you to say? All well, I hope; all shipshape and seaworthy?" + +"Well, sir," said the captain, "better speak plain, I believe, even at the risk of offence. I don't like this cruise; I don't like the men; and I don't like my officer. That's short and sweet." + +"Perhaps, sir, you don't like the ship?" inquired the squire, very angry, as I could see. + +"I can't speak as to that, sir, not having seen her tried," said the captain. "She seems a clever craft; more I can't say." + +"Possibly, sir, you may not like your employer, either?" says the squire. + +But here Dr. Livesey cut in. + +"Stay a bit," said he, "stay a bit. No use of such questions as that but to produce ill feeling. The captain has said too much or he has said too little, and I'm bound to say that I require an explanation of his words. You don't, you say, like this cruise. Now, why?" + +"I was engaged, sir, on what we call sealed orders, to sail this ship for that gentleman where he should bid me," said the captain. "So far so good. But now I find that every man before the mast knows more than I do. I don't call that fair, now, do you?" + +"No," said Dr. Livesey, "I don't." + +"Next," said the captain, "I learn we are going after treasure--hear it from my own hands, mind you. Now, treasure is ticklish work; I don't like treasure voyages on any account, and I don't like them, above all, when they are secret and when (begging your pardon, Mr. Trelawney) the secret has been told to the parrot." + +"Silver's parrot?" asked the squire. + +"It's a way of speaking," said the captain. "Blabbed, I mean. It's my belief neither of you gentlemen know what you are about, but I'll tell you my way of it-- life or death, and a close run." + +"That is all clear, and, I dare say, true enough," replied Dr. Livesey. "We take the risk, but we are not so ignorant as you believe us. Next, you say you don't like the crew. Are they not good seamen?" + +"I don't like them, sir," returned Captain Smollett. "And I think I should have had the choosing of my own hands, if you go to that." + +"Perhaps you should," replied the doctor. "My friend should, perhaps, have taken you along with him; but the slight, if there be one, was unintentional. And you don't like Mr. Arrow?" + +"I don't, sir. I believe he's a good seaman, but he's too free with the crew to be a good officer. A mate should keep himself to himself--shouldn't drink with the men before the mast!" + +"Do you mean he drinks?" cried the squire. + +"No, sir," replied the captain, "only that he's too familiar." + +"Well, now, and the short and long of it, captain?" asked the doctor. "Tell us what you want." + +"Well, gentlemen, are you determined to go on this cruise?" + +"Like iron," answered the squire. + +"Very good," said the captain. "Then, as you've heard me very patiently, saying things that I could not prove, hear me a few words more. They are putting the powder and the arms in the fore hold. Now, you have a good place under the cabin; why not put them there?-- first point. Then, you are bringing four of your own people with you, and they tell me some of them are to be berthed forward. Why not give them the berths here beside the cabin?--second point." + +"Any more?" asked Mr. Trelawney. + +"One more," said the captain. "There's been too much blabbing already." + +"Far too much," agreed the doctor. + +"I'll tell you what I've heard myself," continued Captain Smollett: "that you have a map of an island, that there's crosses on the map to show where treasure is, and that the island lies--" And then he named the latitude and longitude exactly. + +"I never told that," cried the squire, "to a soul!" + +"The hands know it, sir," returned the captain. + +"Livesey, that must have been you or Hawkins," cried the squire. + +"It doesn't much matter who it was," replied the doctor. And I could see that neither he nor the captain paid much regard to Mr. Trelawney's protestations. Neither did I, to be sure, he was so loose a talker; yet in this case I believe he was really right and that nobody had told the situation of the island. + +"Well, gentlemen," continued the captain, "I don't know who has this map; but I make it a point, it shall be kept secret even from me and Mr. Arrow. Otherwise I would ask you to let me resign." + +"I see," said the doctor. "You wish us to keep this matter dark and to make a garrison of the stern part of the ship, manned with my friend's own people, and provided with all the arms and powder on board. In other words, you fear a mutiny." + +"Sir," said Captain Smollett, "with no intention to take offence, I deny your right to put words into my mouth. No captain, sir, would be justified in going to sea at all if he had ground enough to say that. As for Mr. Arrow, I believe him thoroughly honest; some of the men are the same; all may be for what I know. But I am responsible for the ship's safety and the life of every man Jack aboard of her. I see things going, as I think, not quite right. And I ask you to take certain precautions or let me resign my berth. And that's all." + +"Captain Smollett," began the doctor with a smile, "did ever you hear the fable of the mountain and the mouse? You'll excuse me, I dare say, but you remind me of that fable. When you came in here, I'll stake my wig, you meant more than this." + +"Doctor," said the captain, "you are smart. When I came in here I meant to get discharged. I had no thought that Mr. Trelawney would hear a word." + +"No more I would," cried the squire. "Had Livesey not been here I should have seen you to the deuce. As it is, I have heard you. I will do as you desire, but I think the worse of you." + +"That's as you please, sir," said the captain. "You'll find I do my duty." + +And with that he took his leave. + +"Trelawney," said the doctor, "contrary to all my notions, I believed you have managed to get two honest men on board with you--that man and John Silver." + +"Silver, if you like," cried the squire; "but as for that intolerable humbug, I declare I think his conduct unmanly, unsailorly, and downright un-English." + +"Well," says the doctor, "we shall see." + +When we came on deck, the men had begun already to take out the arms and powder, yo-ho-ing at their work, while the captain and Mr. Arrow stood by superintending. + +The new arrangement was quite to my liking. The whole schooner had been overhauled; six berths had been made astern out of what had been the after-part of the main hold; and this set of cabins was only joined to the galley and forecastle by a sparred passage on the port side. It had been originally meant that the captain, Mr. Arrow, Hunter, Joyce, the doctor, and the squire were to occupy these six berths. Now Redruth and I were to get two of them and Mr. Arrow and the captain were to sleep on deck in the companion, which had been enlarged on each side till you might almost have called it a round-house. Very low it was still, of course; but there was room to swing two hammocks, and even the mate seemed pleased with the arrangement. Even he, perhaps, had been doubtful as to the crew, but that is only guess, for as you shall hear, we had not long the benefit of his opinion. + +We were all hard at work, changing the powder and the berths, when the last man or two, and Long John along with them, came off in a shore-boat. + +The cook came up the side like a monkey for cleverness, and as soon as he saw what was doing, "So ho, mates!" says he. "What's this?" + +"We're a-changing of the powder, Jack," answers one. + +"Why, by the powers," cried Long John, "if we do, we'll miss the morning tide!" + +"My orders!" said the captain shortly. "You may go below, my man. Hands will want supper." + +"Aye, aye, sir," answered the cook, and touching his forelock, he disappeared at once in the direction of his galley. + +"That's a good man, captain," said the doctor. + +"Very likely, sir," replied Captain Smollett. "Easy with that, men--easy," he ran on, to the fellows who were shifting the powder; and then suddenly observing me examining the swivel we carried amidships, a long brass nine, "Here you, ship's boy," he cried, "out o' that! Off with you to the cook and get some work." + +And then as I was hurrying off I heard him say, quite loudly, to the doctor, "I'll have no favourites on my ship." + +I assure you I was quite of the squire's way of thinking, and hated the captain deeply. + +ALL that night we were in a great bustle getting things stowed in their place, and boatfuls of the squire's friends, Mr. Blandly and the like, coming off to wish him a good voyage and a safe return. We never had a night at the Admiral Benbow when I had half the work; and I was dog-tired when, a little before dawn, the boatswain sounded his pipe and the crew began to man the capstan-bars. I might have been twice as weary, yet I would not have left the deck, all was so new and interesting to me--the brief commands, the shrill note of the whistle, the men bustling to their places in the glimmer of the ship's lanterns. + +"Now, Barbecue, tip us a stave," cried one voice. + +"The old one," cried another. + +"Aye, aye, mates," said Long John, who was standing by, with his crutch under his arm, and at once broke out in the air and words I knew so well: + +"Fifteen men on the dead man's chest--" + +And then the whole crew bore chorus:-- + +"Yo-ho-ho, and a bottle of rum!" + +And at the third "Ho!" drove the bars before them with a will. + +Even at that exciting moment it carried me back to the old Admiral Benbow in a second, and I seemed to hear the voice of the captain piping in the chorus. But soon the anchor was short up; soon it was hanging dripping at the bows; soon the sails began to draw, and the land and shipping to flit by on either side; and before I could lie down to snatch an hour of slumber the HISPANIOLA had begun her voyage to the Isle of Treasure. + +I am not going to relate that voyage in detail. It was fairly prosperous. The ship proved to be a good ship, the crew were capable seamen, and the captain thoroughly understood his business. But before we came the length of Treasure Island, two or three things had happened which require to be known. + +Mr. Arrow, first of all, turned out even worse than the captain had feared. He had no command among the men, and people did what they pleased with him. But that was by no means the worst of it, for after a day or two at sea he began to appear on deck with hazy eye, red cheeks, stuttering tongue, and other marks of drunkenness. Time after time he was ordered below in disgrace. Sometimes he fell and cut himself; sometimes he lay all day long in his little bunk at one side of the companion; sometimes for a day or two he would be almost sober and attend to his work at least passably. + +In the meantime, we could never make out where he got the drink. That was the ship's mystery. Watch him as we pleased, we could do nothing to solve it; and when we asked him to his face, he would only laugh if he were drunk, and if he were sober deny solemnly that he ever tasted anything but water. + +He was not only useless as an officer and a bad influence amongst the men, but it was plain that at this rate he must soon kill himself outright, so nobody was much surprised, nor very sorry, when one dark night, with a head sea, he disappeared entirely and was seen no more. + +"Overboard!" said the captain. "Well, gentlemen, that saves the trouble of putting him in irons." + +But there we were, without a mate; and it was necessary, of course, to advance one of the men. The boatswain, Job Anderson, was the likeliest man aboard, and though he kept his old title, he served in a way as mate. Mr. Trelawney had followed the sea, and his knowledge made him very useful, for he often took a watch himself in easy weather. And the coxswain, Israel Hands, was a careful, wily, old, experienced seaman who could be trusted at a pinch with almost anything. + +He was a great confidant of Long John Silver, and so the mention of his name leads me on to speak of our ship's cook, Barbecue, as the men called him. + +Aboard ship he carried his crutch by a lanyard round his neck, to have both hands as free as possible. It was something to see him wedge the foot of the crutch against a bulkhead, and propped against it, yielding to every movement of the ship, get on with his cooking like someone safe ashore. Still more strange was it to see him in the heaviest of weather cross the deck. He had a line or two rigged up to help him across the widest spaces--Long John's earrings, they were called; and he would hand himself from one place to another, now using the crutch, now trailing it alongside by the lanyard, as quickly as another man could walk. Yet some of the men who had sailed with him before expressed their pity to see him so reduced. + +"He's no common man, Barbecue," said the coxswain to me. "He had good schooling in his young days and can speak like a book when so minded; and brave--a lion's nothing alongside of Long John! I seen him grapple four and knock their heads together--him unarmed." + +All the crew respected and even obeyed him. He had a way of talking to each and doing everybody some particular service. To me he was unweariedly kind, and always glad to see me in the galley, which he kept as clean as a new pin, the dishes hanging up burnished and his parrot in a cage in one corner. + +"Come away, Hawkins," he would say; "come and have a yarn with John. Nobody more welcome than yourself, my son. Sit you down and hear the news. Here's Cap'n Flint--I calls my parrot Cap'n Flint, after the famous buccaneer--here's Cap'n Flint predicting success to our v'yage. Wasn't you, cap'n?" + +And the parrot would say, with great rapidity, "Pieces of eight! Pieces of eight! Pieces of eight!" till you wondered that it was not out of breath, or till John threw his handkerchief over the cage. + +"Now, that bird," he would say, "is, maybe, two hundred years old, Hawkins--they live forever mostly; and if anybody's seen more wickedness, it must be the devil himself. She's sailed with England, the great Cap'n England, the pirate. She's been at Madagascar, and at Malabar, and Surinam, and Providence, and Portobello. She was at the fishing up of the wrecked plate ships. It's there she learned 'Pieces of eight,' and little wonder; three hundred and fifty thousand of 'em, Hawkins! She was at the boarding of the viceroy of the Indies out of Goa, she was; and to look at her you would think she was a babby. But you smelt powder-- didn't you, cap'n?" + +"Stand by to go about," the parrot would scream. + +"Ah, she's a handsome craft, she is," the cook would say, and give her sugar from his pocket, and then the bird would peck at the bars and swear straight on, passing belief for wickedness. "There," John would add, "you can't touch pitch and not be mucked, lad. Here's this poor old innocent bird o' mine swearing blue fire, and none the wiser, you may lay to that. She would swear the same, in a manner of speaking, before chaplain." And John would touch his forelock with a solemn way he had that made me think he was the best of men. + +In the meantime, the squire and Captain Smollett were still on pretty distant terms with one another. The squire made no bones about the matter; he despised the captain. The captain, on his part, never spoke but when he was spoken to, and then sharp and short and dry, and not a word wasted. He owned, when driven into a corner, that he seemed to have been wrong about the crew, that some of them were as brisk as he wanted to see and all had behaved fairly well. As for the ship, he had taken a downright fancy to her. "She'll lie a point nearer the wind than a man has a right to expect of his own married wife, sir. But," he would add, "all I say is, we're not home again, and I don't like the cruise." + +The squire, at this, would turn away and march up and down the deck, chin in air. + +"A trifle more of that man," he would say, "and I shall explode." + +We had some heavy weather, which only proved the qualities of the HISPANIOLA. Every man on board seemed well content, and they must have been hard to please if they had been otherwise, for it is my belief there was never a ship's company so spoiled since Noah put to sea. Double grog was going on the least excuse; there was duff on odd days, as, for instance, if the squire heard it was any man's birthday, and always a barrel of apples standing broached in the waist for anyone to help himself that had a fancy. + +"Never knew good come of it yet," the captain said to Dr. Livesey. "Spoil forecastle hands, make devils. That's my belief." + +But good did come of the apple barrel, as you shall hear, for if it had not been for that, we should have had no note of warning and might all have perished by the hand of treachery. + +This was how it came about. + +We had run up the trades to get the wind of the island we were after--I am not allowed to be more plain--and now we were running down for it with a bright lookout day and night. It was about the last day of our outward voyage by the largest computation; some time that night, or at latest before noon of the morrow, we should sight the Treasure Island. We were heading S.S.W. and had a steady breeze abeam and a quiet sea. The HISPANIOLA rolled steadily, dipping her bowsprit now and then with a whiff of spray. All was drawing alow and aloft; everyone was in the bravest spirits because we were now so near an end of the first part of our adventure. + +Now, just after sundown, when all my work was over and I was on my way to my berth, it occurred to me that I should like an apple. I ran on deck. The watch was all forward looking out for the island. The man at the helm was watching the luff of the sail and whistling away gently to himself, and that was the only sound excepting the swish of the sea against the bows and around the sides of the ship. + +In I got bodily into the apple barrel, and found there was scarce an apple left; but sitting down there in the dark, what with the sound of the waters and the rocking movement of the ship, I had either fallen asleep or was on the point of doing so when a heavy man sat down with rather a clash close by. The barrel shook as he leaned his shoulders against it, and I was just about to jump up when the man began to speak. It was Silver's voice, and before I had heard a dozen words, I would not have shown myself for all the world, but lay there, trembling and listening, in the extreme of fear and curiosity, for from these dozen words I understood that the lives of all the honest men aboard depended upon me alone. + +"NO, not I," said Silver. "Flint was cap'n; I was quartermaster, along of my timber leg. The same broadside I lost my leg, old Pew lost his deadlights. It was a master surgeon, him that ampytated me--out of college and all--Latin by the bucket, and what not; but he was hanged like a dog, and sun-dried like the rest, at Corso Castle. That was Roberts' men, that was, and comed of changing names to their ships--ROYAL FORTUNE and so on. Now, what a ship was christened, so let her stay, I says. So it was with the CASSANDRA, as brought us all safe home from Malabar, after England took the viceroy of the Indies; so it was with the old WALRUS, Flint's old ship, as I've seen amuck with the red blood and fit to sink with gold." + +"Ah!" cried another voice, that of the youngest hand on board, and evidently full of admiration. "He was the flower of the flock, was Flint!" + +"Davis was a man too, by all accounts," said Silver. "I never sailed along of him; first with England, then with Flint, that's my story; and now here on my own account, in a manner of speaking. I laid by nine hundred safe, from England, and two thousand after Flint. That ain't bad for a man before the mast--all safe in bank. 'Tain't earning now, it's saving does it, you may lay to that. Where's all England's men now? I dunno. Where's Flint's? Why, most on 'em aboard here, and glad to get the duff--been begging before that, some on 'em. Old Pew, as had lost his sight, and might have thought shame, spends twelve hundred pound in a year, like a lord in Parliament. Where is he now? Well, he's dead now and under hatches; but for two year before that, shiver my timbers, the man was starving! He begged, and he stole, and he cut throats, and starved at that, by the powers!" + +"Well, it ain't much use, after all," said the young seaman. + +"'Tain't much use for fools, you may lay to it--that, nor nothing," cried Silver. "But now, you look here: you're young, you are, but you're as smart as paint. I see that when I set my eyes on you, and I'll talk to you like a man." + +You may imagine how I felt when I heard this abominable old rogue addressing another in the very same words of flattery as he had used to myself. I think, if I had been able, that I would have killed him through the barrel. Meantime, he ran on, little supposing he was overheard. + +"Here it is about gentlemen of fortune. They lives rough, and they risk swinging, but they eat and drink like fighting-cocks, and when a cruise is done, why, it's hundreds of pounds instead of hundreds of farthings in their pockets. Now, the most goes for rum and a good fling, and to sea again in their shirts. But that's not the course I lay. I puts it all away, some here, some there, and none too much anywheres, by reason of suspicion. I'm fifty, mark you; once back from this cruise, I set up gentleman in earnest. Time enough too, says you. Ah, but I've lived easy in the meantime, never denied myself o' nothing heart desires, and slep' soft and ate dainty all my days but when at sea. And how did I begin? Before the mast, like you!" + +"Well," said the other, "but all the other money's gone now, ain't it? You daren't show face in Bristol after this." + +"Why, where might you suppose it was?" asked Silver derisively. + +"At Bristol, in banks and places," answered his companion. + +"It were," said the cook; "it were when we weighed anchor. But my old missis has it all by now. And the Spy-glass is sold, lease and goodwill and rigging; and the old girl's off to meet me. I would tell you where, for I trust you, but it'd make jealousy among the mates." + +"And can you trust your missis?" asked the other. + +"Gentlemen of fortune," returned the cook, "usually trusts little among themselves, and right they are, you may lay to it. But I have a way with me, I have. When a mate brings a slip on his cable--one as knows me, I mean--it won't be in the same world with old John. There was some that was feared of Pew, and some that was feared of Flint; but Flint his own self was feared of me. Feared he was, and proud. They was the roughest crew afloat, was Flint's; the devil himself would have been feared to go to sea with them. Well now, I tell you, I'm not a boasting man, and you seen yourself how easy I keep company, but when I was quartermaster, LAMBS wasn't the word for Flint's old buccaneers. Ah, you may be sure of yourself in old John's ship." + +"Well, I tell you now," replied the lad, "I didn't half a quarter like the job till I had this talk with you, John; but there's my hand on it now." + +"And a brave lad you were, and smart too," answered Silver, shaking hands so heartily that all the barrel shook, "and a finer figurehead for a gentleman of fortune I never clapped my eyes on." + +By this time I had begun to understand the meaning of their terms. By a "gentleman of fortune" they plainly meant neither more nor less than a common pirate, and the little scene that I had overheard was the last act in the corruption of one of the honest hands--perhaps of the last one left aboard. But on this point I was soon to be relieved, for Silver giving a little whistle, a third man strolled up and sat down by the party. + +"Dick's square," said Silver. + +"Oh, I know'd Dick was square," returned the voice of the coxswain, Israel Hands. "He's no fool, is Dick." And he turned his quid and spat. "But look here," he went on, "here's what I want to know, Barbecue: how long are we a-going to stand off and on like a blessed bumboat? I've had a'most enough o' Cap'n Smollett; he's hazed me long enough, by thunder! I want to go into that cabin, I do. I want their pickles and wines, and that." + +"Israel," said Silver, "your head ain't much account, nor ever was. But you're able to hear, I reckon; leastways, your ears is big enough. Now, here's what I say: you'll berth forward, and you'll live hard, and you'll speak soft, and you'll keep sober till I give the word; and you may lay to that, my son." + +"Well, I don't say no, do I?" growled the coxswain. "What I say is, when? That's what I say." + +"When! By the powers!" cried Silver. "Well now, if you want to know, I'll tell you when. The last moment I can manage, and that's when. Here's a first-rate seaman, Cap'n Smollett, sails the blessed ship for us. Here's this squire and doctor with a map and such--I don't know where it is, do I? No more do you, says you. Well then, I mean this squire and doctor shall find the stuff, and help us to get it aboard, by the powers. Then we'll see. If I was sure of you all, sons of double Dutchmen, I'd have Cap'n Smollett navigate us half-way back again before I struck." + +"Why, we're all seamen aboard here, I should think," said the lad Dick. + +"We're all forecastle hands, you mean," snapped Silver. "We can steer a course, but who's to set one? That's what all you gentlemen split on, first and last. If I had my way, I'd have Cap'n Smollett work us back into the trades at least; then we'd have no blessed miscalculations and a spoonful of water a day. But I know the sort you are. I'll finish with 'em at the island, as soon's the blunt's on board, and a pity it is. But you're never happy till you're drunk. Split my sides, I've a sick heart to sail with the likes of you!" + +"Easy all, Long John," cried Israel. "Who's a-crossin' of you?" + +"Why, how many tall ships, think ye, now, have I seen laid aboard? And how many brisk lads drying in the sun at Execution Dock?" cried Silver. "And all for this same hurry and hurry and hurry. You hear me? I seen a thing or two at sea, I have. If you would on'y lay your course, and a p'int to windward, you would ride in carriages, you would. But not you! I know you. You'll have your mouthful of rum tomorrow, and go hang." + +"Everybody knowed you was a kind of a chapling, John; but there's others as could hand and steer as well as you," said Israel. "They liked a bit o' fun, they did. They wasn't so high and dry, nohow, but took their fling, like jolly companions every one." + +"So?" says Silver. "Well, and where are they now? Pew was that sort, and he died a beggar-man. Flint was, and he died of rum at Savannah. Ah, they was a sweet crew, they was! On'y, where are they?" + +"But," asked Dick, "when we do lay 'em athwart, what are we to do with 'em, anyhow?" + +"There's the man for me!" cried the cook admiringly. "That's what I call business. Well, what would you think? Put 'em ashore like maroons? That would have been England's way. Or cut 'em down like that much pork? That would have been Flint's, or Billy Bones's." + +"Billy was the man for that," said Israel. "'Dead men don't bite,' says he. Well, he's dead now hisself; he knows the long and short on it now; and if ever a rough hand come to port, it was Billy." + +"Right you are," said Silver; "rough and ready. But mark you here, I'm an easy man--I'm quite the gentleman, says you; but this time it's serious. Dooty is dooty, mates. I give my vote--death. When I'm in Parlyment and riding in my coach, I don't want none of these sea-lawyers in the cabin a-coming home, unlooked for, like the devil at prayers. Wait is what I say; but when the time comes, why, let her rip!" + +"John," cries the coxswain, "you're a man!" + +"You'll say so, Israel when you see," said Silver. "Only one thing I claim--I claim Trelawney. I'll wring his calf's head off his body with these hands, Dick!" he added, breaking off. "You just jump up, like a sweet lad, and get me an apple, to wet my pipe like." + +You may fancy the terror I was in! I should have leaped out and run for it if I had found the strength, but my limbs and heart alike misgave me. I heard Dick begin to rise, and then someone seemingly stopped him, and the voice of Hands exclaimed, "Oh, stow that! Don't you get sucking of that bilge, John. Let's have a go of the rum." + +"Dick," said Silver, "I trust you. I've a gauge on the keg, mind. There's the key; you fill a pannikin and bring it up." + +Terrified as I was, I could not help thinking to myself that this must have been how Mr. Arrow got the strong waters that destroyed him. + +Dick was gone but a little while, and during his absence Israel spoke straight on in the cook's ear. It was but a word or two that I could catch, and yet I gathered some important news, for besides other scraps that tended to the same purpose, this whole clause was audible: "Not another man of them'll jine." Hence there were still faithful men on board. + +When Dick returned, one after another of the trio took the pannikin and drank--one "To luck," another with a "Here's to old Flint," and Silver himself saying, in a kind of song, "Here's to ourselves, and hold your luff, plenty of prizes and plenty of duff." + +Just then a sort of brightness fell upon me in the barrel, and looking up, I found the moon had risen and was silvering the mizzen-top and shining white on the luff of the fore-sail; and almost at the same time the voice of the lookout shouted, "Land ho!" + +THERE was a great rush of feet across the deck. I could hear people tumbling up from the cabin and the forecastle, and slipping in an instant outside my barrel, I dived behind the fore-sail, made a double towards the stern, and came out upon the open deck in time to join Hunter and Dr. Livesey in the rush for the weather bow. + +There all hands were already congregated. A belt of fog had lifted almost simultaneously with the appearance of the moon. Away to the south-west of us we saw two low hills, about a couple of miles apart, and rising behind one of them a third and higher hill, whose peak was still buried in the fog. All three seemed sharp and conical in figure. + +So much I saw, almost in a dream, for I had not yet recovered from my horrid fear of a minute or two before. And then I heard the voice of Captain Smollett issuing orders. The HISPANIOLA was laid a couple of points nearer the wind and now sailed a course that would just clear the island on the east. + +"And now, men," said the captain, when all was sheeted home, "has any one of you ever seen that land ahead?" + +"I have, sir," said Silver. "I've watered there with a trader I was cook in." + +"The anchorage is on the south, behind an islet, I fancy?" asked the captain. + +"Yes, sir; Skeleton Island they calls it. It were a main place for pirates once, and a hand we had on board knowed all their names for it. That hill to the nor'ard they calls the Fore-mast Hill; there are three hills in a row running south'ard--fore, main, and mizzen, sir. But the main--that's the big un, with the cloud on it--they usually calls the Spy-glass, by reason of a lookout they kept when they was in the anchorage cleaning, for it's there they cleaned their ships, sir, asking your pardon." + +"I have a chart here," says Captain Smollett. "See if that's the place." + +Long John's eyes burned in his head as he took the chart, but by the fresh look of the paper I knew he was doomed to disappointment. This was not the map we found in Billy Bones's chest, but an accurate copy, complete in all things--names and heights and soundings--with the single exception of the red crosses and the written notes. Sharp as must have been his annoyance, Silver had the strength of mind to hide it. + +"Yes, sir," said he, "this is the spot, to be sure, and very prettily drawed out. Who might have done that, I wonder? The pirates were too ignorant, I reckon. Aye, here it is: 'Capt. Kidd's Anchorage'--just the name my shipmate called it. There's a strong current runs along the south, and then away nor'ard up the west coast. Right you was, sir," says he, "to haul your wind and keep the weather of the island. Leastways, if such was your intention as to enter and careen, and there ain't no better place for that in these waters." + +"Thank you, my man," says Captain Smollett. "I'll ask you later on to give us a help. You may go." + +I was surprised at the coolness with which John avowed his knowledge of the island, and I own I was half-frightened when I saw him drawing nearer to myself. He did not know, to be sure, that I had overheard his council from the apple barrel, and yet I had by this time taken such a horror of his cruelty, duplicity, and power that I could scarce conceal a shudder when he laid his hand upon my arm. + +"Ah," says he, "this here is a sweet spot, this island-- a sweet spot for a lad to get ashore on. You'll bathe, and you'll climb trees, and you'll hunt goats, you will; and you'll get aloft on them hills like a goat yourself. Why, it makes me young again. I was going to forget my timber leg, I was. It's a pleasant thing to be young and have ten toes, and you may lay to that. When you want to go a bit of exploring, you just ask old John, and he'll put up a snack for you to take along." + +And clapping me in the friendliest way upon the shoulder, he hobbled off forward and went below. + +Captain Smollett, the squire, and Dr. Livesey were talking together on the quarter-deck, and anxious as I was to tell them my story, I durst not interrupt them openly. While I was still casting about in my thoughts to find some probable excuse, Dr. Livesey called me to his side. He had left his pipe below, and being a slave to tobacco, had meant that I should fetch it; but as soon as I was near enough to speak and not to be overheard, I broke immediately, "Doctor, let me speak. Get the captain and squire down to the cabin, and then make some pretence to send for me. I have terrible news." + +The doctor changed countenance a little, but next moment he was master of himself. + +"Thank you, Jim," said he quite loudly, "that was all I wanted to know," as if he had asked me a question. + +And with that he turned on his heel and rejoined the other two. They spoke together for a little, and though none of them started, or raised his voice, or so much as whistled, it was plain enough that Dr. Livesey had communicated my request, for the next thing that I heard was the captain giving an order to Job Anderson, and all hands were piped on deck. + +"My lads," said Captain Smollett, "I've a word to say to you. This land that we have sighted is the place we have been sailing for. Mr. Trelawney, being a very open-handed gentleman, as we all know, has just asked me a word or two, and as I was able to tell him that every man on board had done his duty, alow and aloft, as I never ask to see it done better, why, he and I and the doctor are going below to the cabin to drink YOUR health and luck, and you'll have grog served out for you to drink OUR health and luck. I'll tell you what I think of this: I think it handsome. And if you think as I do, you'll give a good sea-cheer for the gentleman that does it." + +The cheer followed--that was a matter of course; but it rang out so full and hearty that I confess I could hardly believe these same men were plotting for our blood. + +"One more cheer for Cap'n Smollett," cried Long John when the first had subsided. + +And this also was given with a will. + +On the top of that the three gentlemen went below, and not long after, word was sent forward that Jim Hawkins was wanted in the cabin. + +I found them all three seated round the table, a bottle of Spanish wine and some raisins before them, and the doctor smoking away, with his wig on his lap, and that, I knew, was a sign that he was agitated. The stern window was open, for it was a warm night, and you could see the moon shining behind on the ship's wake. + +"Now, Hawkins," said the squire, "you have something to say. Speak up." + +I did as I was bid, and as short as I could make it, told the whole details of Silver's conversation. Nobody interrupted me till I was done, nor did any one of the three of them make so much as a movement, but they kept their eyes upon my face from first to last. + +"Jim," said Dr. Livesey, "take a seat." + +And they made me sit down at table beside them, poured me out a glass of wine, filled my hands with raisins, and all three, one after the other, and each with a bow, drank my good health, and their service to me, for my luck and courage. + +"Now, captain," said the squire, "you were right, and I was wrong. I own myself an ass, and I await your orders." + +"No more an ass than I, sir," returned the captain. "I never heard of a crew that meant to mutiny but what showed signs before, for any man that had an eye in his head to see the mischief and take steps according. But this crew," he added, "beats me." + +"Captain," said the doctor, "with your permission, that's Silver. A very remarkable man." + +"He'd look remarkably well from a yard-arm, sir," returned the captain. "But this is talk; this don't lead to anything. I see three or four points, and with Mr. Trelawney's permission, I'll name them." + +"You, sir, are the captain. It is for you to speak," says Mr. Trelawney grandly. + +"First point," began Mr. Smollett. "We must go on, because we can't turn back. If I gave the word to go about, they would rise at once. Second point, we have time before us--at least until this treasure's found. Third point, there are faithful hands. Now, sir, it's got to come to blows sooner or later, and what I propose is to take time by the forelock, as the saying is, and come to blows some fine day when they least expect it. We can count, I take it, on your own home servants, Mr. Trelawney?" + +"As upon myself," declared the squire. + +"Three," reckoned the captain; "ourselves make seven, counting Hawkins here. Now, about the honest hands?" + +"Most likely Trelawney's own men," said the doctor; "those he had picked up for himself before he lit on Silver." + +"Nay," replied the squire. "Hands was one of mine." + +"I did think I could have trusted Hands," added the captain. + +"And to think that they're all Englishmen!" broke out the squire. "Sir, I could find it in my heart to blow the ship up." + +"Well, gentlemen," said the captain, "the best that I can say is not much. We must lay to, if you please, and keep a bright lookout. It's trying on a man, I know. It would be pleasanter to come to blows. But there's no help for it till we know our men. Lay to, and whistle for a wind, that's my view." + +"Jim here," said the doctor, "can help us more than anyone. The men are not shy with him, and Jim is a noticing lad." + +"Hawkins, I put prodigious faith in you," added the squire. + +I began to feel pretty desperate at this, for I felt altogether helpless; and yet, by an odd train of circumstances, it was indeed through me that safety came. In the meantime, talk as we pleased, there were only seven out of the twenty-six on whom we knew we could rely; and out of these seven one was a boy, so that the grown men on our side were six to their nineteen. + +THE appearance of the island when I came on deck next morning was altogether changed. Although the breeze had now utterly ceased, we had made a great deal of way during the night and were now lying becalmed about half a mile to the south-east of the low eastern coast. Grey-coloured woods covered a large part of the surface. This even tint was indeed broken up by streaks of yellow sand-break in the lower lands, and by many tall trees of the pine family, out-topping the others--some singly, some in clumps; but the general colouring was uniform and sad. The hills ran up clear above the vegetation in spires of naked rock. All were strangely shaped, and the Spy-glass, which was by three or four hundred feet the tallest on the island, was likewise the strangest in configuration, running up sheer from almost every side and then suddenly cut off at the top like a pedestal to put a statue on. + +The HISPANIOLA was rolling scuppers under in the ocean swell. The booms were tearing at the blocks, the rudder was banging to and fro, and the whole ship creaking, groaning, and jumping like a manufactory. I had to cling tight to the backstay, and the world turned giddily before my eyes, for though I was a good enough sailor when there was way on, this standing still and being rolled about like a bottle was a thing I never learned to stand without a qualm or so, above all in the morning, on an empty stomach. + +Perhaps it was this--perhaps it was the look of the island, with its grey, melancholy woods, and wild stone spires, and the surf that we could both see and hear foaming and thundering on the steep beach--at least, although the sun shone bright and hot, and the shore birds were fishing and crying all around us, and you would have thought anyone would have been glad to get to land after being so long at sea, my heart sank, as the saying is, into my boots; and from the first look onward, I hated the very thought of Treasure Island. + +We had a dreary morning's work before us, for there was no sign of any wind, and the boats had to be got out and manned, and the ship warped three or four miles round the corner of the island and up the narrow passage to the haven behind Skeleton Island. I volunteered for one of the boats, where I had, of course, no business. The heat was sweltering, and the men grumbled fiercely over their work. Anderson was in command of my boat, and instead of keeping the crew in order, he grumbled as loud as the worst. + +"Well," he said with an oath, "it's not forever." + +I thought this was a very bad sign, for up to that day the men had gone briskly and willingly about their business; but the very sight of the island had relaxed the cords of discipline. + +All the way in, Long John stood by the steersman and conned the ship. He knew the passage like the palm of his hand, and though the man in the chains got everywhere more water than was down in the chart, John never hesitated once. + +"There's a strong scour with the ebb," he said, "and this here passage has been dug out, in a manner of speaking, with a spade." + +We brought up just where the anchor was in the chart, about a third of a mile from each shore, the mainland on one side and Skeleton Island on the other. The bottom was clean sand. The plunge of our anchor sent up clouds of birds wheeling and crying over the woods, but in less than a minute they were down again and all was once more silent. + +The place was entirely land-locked, buried in woods, the trees coming right down to high-water mark, the shores mostly flat, and the hilltops standing round at a distance in a sort of amphitheatre, one here, one there. Two little rivers, or rather two swamps, emptied out into this pond, as you might call it; and the foliage round that part of the shore had a kind of poisonous brightness. From the ship we could see nothing of the house or stockade, for they were quite buried among trees; and if it had not been for the chart on the companion, we might have been the first that had ever anchored there since the island arose out of the seas. + +There was not a breath of air moving, nor a sound but that of the surf booming half a mile away along the beaches and against the rocks outside. A peculiar stagnant smell hung over the anchorage--a smell of sodden leaves and rotting tree trunks. I observed the doctor sniffing and sniffing, like someone tasting a bad egg. + +"I don't know about treasure," he said, "but I'll stake my wig there's fever here." + +If the conduct of the men had been alarming in the boat, it became truly threatening when they had come aboard. They lay about the deck growling together in talk. The slightest order was received with a black look and grudgingly and carelessly obeyed. Even the honest hands must have caught the infection, for there was not one man aboard to mend another. Mutiny, it was plain, hung over us like a thunder-cloud. + +And it was not only we of the cabin party who perceived the danger. Long John was hard at work going from group to group, spending himself in good advice, and as for example no man could have shown a better. He fairly outstripped himself in willingness and civility; he was all smiles to everyone. If an order were given, John would be on his crutch in an instant, with the cheeriest "Aye, aye, sir!" in the world; and when there was nothing else to do, he kept up one song after another, as if to conceal the discontent of the rest. + +Of all the gloomy features of that gloomy afternoon, this obvious anxiety on the part of Long John appeared the worst. + +We held a council in the cabin. + +"Sir," said the captain, "if I risk another order, the whole ship'll come about our ears by the run. You see, sir, here it is. I get a rough answer, do I not? Well, if I speak back, pikes will be going in two shakes; if I don't, Silver will see there's something under that, and the game's up. Now, we've only one man to rely on." + +"And who is that?" asked the squire. + +"Silver, sir," returned the captain; "he's as anxious as you and I to smother things up. This is a tiff; he'd soon talk 'em out of it if he had the chance, and what I propose to do is to give him the chance. Let's allow the men an afternoon ashore. If they all go, why we'll fight the ship. If they none of them go, well then, we hold the cabin, and God defend the right. If some go, you mark my words, sir, Silver'll bring 'em aboard again as mild as lambs." + +It was so decided; loaded pistols were served out to all the sure men; Hunter, Joyce, and Redruth were taken into our confidence and received the news with less surprise and a better spirit than we had looked for, and then the captain went on deck and addressed the crew. + +"My lads," said he, "we've had a hot day and are all tired and out of sorts. A turn ashore'll hurt nobody-- the boats are still in the water; you can take the gigs, and as many as please may go ashore for the afternoon. I'll fire a gun half an hour before sundown." + +I believe the silly fellows must have thought they would break their shins over treasure as soon as they were landed, for they all came out of their sulks in a moment and gave a cheer that started the echo in a far-away hill and sent the birds once more flying and squalling round the anchorage. + +The captain was too bright to be in the way. He whipped out of sight in a moment, leaving Silver to arrange the party, and I fancy it was as well he did so. Had he been on deck, he could no longer so much as have pretended not to understand the situation. It was as plain as day. Silver was the captain, and a mighty rebellious crew he had of it. The honest hands--and I was soon to see it proved that there were such on board--must have been very stupid fellows. Or rather, I suppose the truth was this, that all hands were disaffected by the example of the ringleaders--only some more, some less; and a few, being good fellows in the main, could neither be led nor driven any further. It is one thing to be idle and skulk and quite another to take a ship and murder a number of innocent men. + +At last, however, the party was made up. Six fellows were to stay on board, and the remaining thirteen, including Silver, began to embark. + +Then it was that there came into my head the first of the mad notions that contributed so much to save our lives. If six men were left by Silver, it was plain our party could not take and fight the ship; and since only six were left, it was equally plain that the cabin party had no present need of my assistance. It occurred to me at once to go ashore. In a jiffy I had slipped over the side and curled up in the fore-sheets of the nearest boat, and almost at the same moment she shoved off. + +No one took notice of me, only the bow oar saying, "Is that you, Jim? Keep your head down." But Silver, from the other boat, looked sharply over and called out to know if that were me; and from that moment I began to regret what I had done. + +The crews raced for the beach, but the boat I was in, having some start and being at once the lighter and the better manned, shot far ahead of her consort, and the bow had struck among the shore-side trees and I had caught a branch and swung myself out and plunged into the nearest thicket while Silver and the rest were still a hundred yards behind. + +"Jim, Jim!" I heard him shouting. + +But you may suppose I paid no heed; jumping, ducking, and breaking through, I ran straight before my nose till I could run no longer. + +I WAS so pleased at having given the slip to Long John that I began to enjoy myself and look around me with some interest on the strange land that I was in. + +I had crossed a marshy tract full of willows, bulrushes, and odd, outlandish, swampy trees; and I had now come out upon the skirts of an open piece of undulating, sandy country, about a mile long, dotted with a few pines and a great number of contorted trees, not unlike the oak in growth, but pale in the foliage, like willows. On the far side of the open stood one of the hills, with two quaint, craggy peaks shining vividly in the sun. + +I now felt for the first time the joy of exploration. The isle was uninhabited; my shipmates I had left behind, and nothing lived in front of me but dumb brutes and fowls. I turned hither and thither among the trees. Here and there were flowering plants, unknown to me; here and there I saw snakes, and one raised his head from a ledge of rock and hissed at me with a noise not unlike the spinning of a top. Little did I suppose that he was a deadly enemy and that the noise was the famous rattle. + +Then I came to a long thicket of these oaklike trees-- live, or evergreen, oaks, I heard afterwards they should be called--which grew low along the sand like brambles, the boughs curiously twisted, the foliage compact, like thatch. The thicket stretched down from the top of one of the sandy knolls, spreading and growing taller as it went, until it reached the margin of the broad, reedy fen, through which the nearest of the little rivers soaked its way into the anchorage. The marsh was steaming in the strong sun, and the outline of the Spy-glass trembled through the haze. + +All at once there began to go a sort of bustle among the bulrushes; a wild duck flew up with a quack, another followed, and soon over the whole surface of the marsh a great cloud of birds hung screaming and circling in the air. I judged at once that some of my shipmates must be drawing near along the borders of the fen. Nor was I deceived, for soon I heard the very distant and low tones of a human voice, which, as I continued to give ear, grew steadily louder and nearer. + +This put me in a great fear, and I crawled under cover of the nearest live-oak and squatted there, hearkening, as silent as a mouse. + +Another voice answered, and then the first voice, which I now recognized to be Silver's, once more took up the story and ran on for a long while in a stream, only now and again interrupted by the other. By the sound they must have been talking earnestly, and almost fiercely; but no distinct word came to my hearing. + +At last the speakers seemed to have paused and perhaps to have sat down, for not only did they cease to draw any nearer, but the birds themselves began to grow more quiet and to settle again to their places in the swamp. + +And now I began to feel that I was neglecting my business, that since I had been so foolhardy as to come ashore with these desperadoes, the least I could do was to overhear them at their councils, and that my plain and obvious duty was to draw as close as I could manage, under the favourable ambush of the crouching trees. + +I could tell the direction of the speakers pretty exactly, not only by the sound of their voices but by the behaviour of the few birds that still hung in alarm above the heads of the intruders. + +Crawling on all fours, I made steadily but slowly towards them, till at last, raising my head to an aperture among the leaves, I could see clear down into a little green dell beside the marsh, and closely set about with trees, where Long John Silver and another of the crew stood face to face in conversation. + +The sun beat full upon them. Silver had thrown his hat beside him on the ground, and his great, smooth, blond face, all shining with heat, was lifted to the other man's in a kind of appeal. + +"Mate," he was saying, "it's because I thinks gold dust of you--gold dust, and you may lay to that! If I hadn't took to you like pitch, do you think I'd have been here a-warning of you? All's up--you can't make nor mend; it's to save your neck that I'm a-speaking, and if one of the wild uns knew it, where'd I be, Tom-- now, tell me, where'd I be?" + +"Silver," said the other man--and I observed he was not only red in the face, but spoke as hoarse as a crow, and his voice shook too, like a taut rope--"Silver," says he, "you're old, and you're honest, or has the name for it; and you've money too, which lots of poor sailors hasn't; and you're brave, or I'm mistook. And will you tell me you'll let yourself be led away with that kind of a mess of swabs? Not you! As sure as God sees me, I'd sooner lose my hand. If I turn agin my dooty--" + +And then all of a sudden he was interrupted by a noise. I had found one of the honest hands--well, here, at that same moment, came news of another. Far away out in the marsh there arose, all of a sudden, a sound like the cry of anger, then another on the back of it; and then one horrid, long-drawn scream. The rocks of the Spy-glass re-echoed it a score of times; the whole troop of marsh-birds rose again, darkening heaven, with a simultaneous whirr; and long after that death yell was still ringing in my brain, silence had re-established its empire, and only the rustle of the redescending birds and the boom of the distant surges disturbed the languor of the afternoon. + +Tom had leaped at the sound, like a horse at the spur, but Silver had not winked an eye. He stood where he was, resting lightly on his crutch, watching his companion like a snake about to spring. + +"John!" said the sailor, stretching out his hand. + +"Hands off!" cried Silver, leaping back a yard, as it seemed to me, with the speed and security of a trained gymnast. + +"Hands off, if you like, John Silver," said the other. "It's a black conscience that can make you feared of me. But in heaven's name, tell me, what was that?" + +"That?" returned Silver, smiling away, but warier than ever, his eye a mere pin-point in his big face, but gleaming like a crumb of glass. "That?" Oh, I reckon that'll be Alan." + +And at this point Tom flashed out like a hero. + +"Alan!" he cried. "Then rest his soul for a true seaman! And as for you, John Silver, long you've been a mate of mine, but you're mate of mine no more. If I die like a dog, I'll die in my dooty. You've killed Alan, have you? Kill me too, if you can. But I defies you." + +And with that, this brave fellow turned his back directly on the cook and set off walking for the beach. But he was not destined to go far. With a cry John seized the branch of a tree, whipped the crutch out of his armpit, and sent that uncouth missile hurtling through the air. It struck poor Tom, point foremost, and with stunning violence, right between the shoulders in the middle of his back. His hands flew up, he gave a sort of gasp, and fell. + +Whether he were injured much or little, none could ever tell. Like enough, to judge from the sound, his back was broken on the spot. But he had no time given him to recover. Silver, agile as a monkey even without leg or crutch, was on the top of him next moment and had twice buried his knife up to the hilt in that defenceless body. From my place of ambush, I could hear him pant aloud as he struck the blows. + +I do not know what it rightly is to faint, but I do know that for the next little while the whole world swam away from before me in a whirling mist; Silver and the birds, and the tall Spy-glass hilltop, going round and round and topsy-turvy before my eyes, and all manner of bells ringing and distant voices shouting in my ear. + +When I came again to myself the monster had pulled himself together, his crutch under his arm, his hat upon his head. Just before him Tom lay motionless upon the sward; but the murderer minded him not a whit, cleansing his blood-stained knife the while upon a wisp of grass. Everything else was unchanged, the sun still shining mercilessly on the steaming marsh and the tall pinnacle of the mountain, and I could scarce persuade myself that murder had been actually done and a human life cruelly cut short a moment since before my eyes. + +But now John put his hand into his pocket, brought out a whistle, and blew upon it several modulated blasts that rang far across the heated air. I could not tell, of course, the meaning of the signal, but it instantly awoke my fears. More men would be coming. I might be discovered. They had already slain two of the honest people; after Tom and Alan, might not I come next? + +Instantly I began to extricate myself and crawl back again, with what speed and silence I could manage, to the more open portion of the wood. As I did so, I could hear hails coming and going between the old buccaneer and his comrades, and this sound of danger lent me wings. As soon as I was clear of the thicket, I ran as I never ran before, scarce minding the direction of my flight, so long as it led me from the murderers; and as I ran, fear grew and grew upon me until it turned into a kind of frenzy. + +Indeed, could anyone be more entirely lost than I? When the gun fired, how should I dare to go down to the boats among those fiends, still smoking from their crime? Would not the first of them who saw me wring my neck like a snipe's? Would not my absence itself be an evidence to them of my alarm, and therefore of my fatal knowledge? It was all over, I thought. Good-bye to the HISPANIOLA; good-bye to the squire, the doctor, and the captain! There was nothing left for me but death by starvation or death by the hands of the mutineers. + +All this while, as I say, I was still running, and without taking any notice, I had drawn near to the foot of the little hill with the two peaks and had got into a part of the island where the live-oaks grew more widely apart and seemed more like forest trees in their bearing and dimensions. Mingled with these were a few scattered pines, some fifty, some nearer seventy, feet high. The air too smelt more freshly than down beside the marsh. + +And here a fresh alarm brought me to a standstill with a thumping heart. + +FROM the side of the hill, which was here steep and stony, a spout of gravel was dislodged and fell rattling and bounding through the trees. My eyes turned instinctively in that direction, and I saw a figure leap with great rapidity behind the trunk of a pine. What it was, whether bear or man or monkey, I could in no wise tell. It seemed dark and shaggy; more I knew not. But the terror of this new apparition brought me to a stand. + +I was now, it seemed, cut off upon both sides; behind me the murderers, before me this lurking nondescript. And immediately I began to prefer the dangers that I knew to those I knew not. Silver himself appeared less terrible in contrast with this creature of the woods, and I turned on my heel, and looking sharply behind me over my shoulder, began to retrace my steps in the direction of the boats. + +Instantly the figure reappeared, and making a wide circuit, began to head me off. I was tired, at any rate; but had I been as fresh as when I rose, I could see it was in vain for me to contend in speed with such an adversary. From trunk to trunk the creature flitted like a deer, running manlike on two legs, but unlike any man that I had ever seen, stooping almost double as it ran. Yet a man it was, I could no longer be in doubt about that. + +I began to recall what I had heard of cannibals. I was within an ace of calling for help. But the mere fact that he was a man, however wild, had somewhat reassured me, and my fear of Silver began to revive in proportion. I stood still, therefore, and cast about for some method of escape; and as I was so thinking, the recollection of my pistol flashed into my mind. As soon as I remembered I was not defenceless, courage glowed again in my heart and I set my face resolutely for this man of the island and walked briskly towards him. + +He was concealed by this time behind another tree trunk; but he must have been watching me closely, for as soon as I began to move in his direction he reappeared and took a step to meet me. Then he hesitated, drew back, came forward again, and at last, to my wonder and confusion, threw himself on his knees and held out his clasped hands in supplication. + +At that I once more stopped. + +"Who are you?" I asked. + +"Ben Gunn," he answered, and his voice sounded hoarse and awkward, like a rusty lock. "I'm poor Ben Gunn, I am; and I haven't spoke with a Christian these three years." + +I could now see that he was a white man like myself and that his features were even pleasing. His skin, wherever it was exposed, was burnt by the sun; even his lips were black, and his fair eyes looked quite startling in so dark a face. Of all the beggar-men that I had seen or fancied, he was the chief for raggedness. He was clothed with tatters of old ship's canvas and old sea-cloth, and this extraordinary patchwork was all held together by a system of the most various and incongruous fastenings, brass buttons, bits of stick, and loops of tarry gaskin. About his waist he wore an old brass-buckled leather belt, which was the one thing solid in his whole accoutrement. + +"Three years!" I cried. "Were you shipwrecked?" + +"Nay, mate," said he; "marooned." + +I had heard the word, and I knew it stood for a horrible kind of punishment common enough among the buccaneers, in which the offender is put ashore with a little powder and shot and left behind on some desolate and distant island. + +"Marooned three years agone," he continued, "and lived on goats since then, and berries, and oysters. Wherever a man is, says I, a man can do for himself. But, mate, my heart is sore for Christian diet. You mightn't happen to have a piece of cheese about you, now? No? Well, many's the long night I've dreamed of cheese--toasted, mostly--and woke up again, and here I were." + +"If ever I can get aboard again," said I, "you shall have cheese by the stone." + +All this time he had been feeling the stuff of my jacket, smoothing my hands, looking at my boots, and generally, in the intervals of his speech, showing a childish pleasure in the presence of a fellow creature. But at my last words he perked up into a kind of startled slyness. + +"If ever you can get aboard again, says you?" he repeated. "Why, now, who's to hinder you?" + +"Not you, I know," was my reply. + +"And right you was," he cried. "Now you--what do you call yourself, mate?" + +"Jim," I told him. + +"Jim, Jim," says he, quite pleased apparently. "Well, now, Jim, I've lived that rough as you'd be ashamed to hear of. Now, for instance, you wouldn't think I had had a pious mother--to look at me?" he asked. + +"Why, no, not in particular," I answered. + +"Ah, well," said he, "but I had--remarkable pious. And I was a civil, pious boy, and could rattle off my catechism that fast, as you couldn't tell one word from another. And here's what it come to, Jim, and it begun with chuck-farthen on the blessed grave-stones! That's what it begun with, but it went further'n that; and so my mother told me, and predicked the whole, she did, the pious woman! But it were Providence that put me here. I've thought it all out in this here lonely island, and I'm back on piety. You don't catch me tasting rum so much, but just a thimbleful for luck, of course, the first chance I have. I'm bound I'll be good, and I see the way to. And, Jim"--looking all round him and lowering his voice to a whisper--"I'm rich." + +I now felt sure that the poor fellow had gone crazy in his solitude, and I suppose I must have shown the feeling in my face, for he repeated the statement hotly: "Rich! Rich! I says. And I'll tell you what: I'll make a man of you, Jim. Ah, Jim, you'll bless your stars, you will, you was the first that found me!" + +And at this there came suddenly a lowering shadow over his face, and he tightened his grasp upon my hand and raised a forefinger threateningly before my eyes. + +"Now, Jim, you tell me true: that ain't Flint's ship?" he asked. + +At this I had a happy inspiration. I began to believe that I had found an ally, and I answered him at once. + +"It's not Flint's ship, and Flint is dead; but I'll tell you true, as you ask me--there are some of Flint's hands aboard; worse luck for the rest of us." + +"Not a man--with one--leg?" he gasped. + +"Silver?" I asked. + +"Ah, Silver!" says he. "That were his name." + +"He's the cook, and the ringleader too." + +He was still holding me by the wrist, and at that he give it quite a wring. + +"If you was sent by Long John," he said, "I'm as good as pork, and I know it. But where was you, do you suppose?" + +I had made my mind up in a moment, and by way of answer told him the whole story of our voyage and the predicament in which we found ourselves. He heard me with the keenest interest, and when I had done he patted me on the head. + +"You're a good lad, Jim," he said; "and you're all in a clove hitch, ain't you? Well, you just put your trust in Ben Gunn--Ben Gunn's the man to do it. Would you think it likely, now, that your squire would prove a liberal-minded one in case of help--him being in a clove hitch, as you remark?" + +I told him the squire was the most liberal of men. + +"Aye, but you see," returned Ben Gunn, "I didn't mean giving me a gate to keep, and a suit of livery clothes, and such; that's not my mark, Jim. What I mean is, would he be likely to come down to the toon of, say one thousand pounds out of money that's as good as a man's own already?" + +"I am sure he would," said I. "As it was, all hands were to share." + +"AND a passage home?" he added with a look of great shrewdness. + +"Why," I cried, "the squire's a gentleman. And besides, if we got rid of the others, we should want you to help work the vessel home." + +"Ah," said he, "so you would." And he seemed very much relieved. + +"Now, I'll tell you what," he went on. "So much I'll tell you, and no more. I were in Flint's ship when he buried the treasure; he and six along--six strong seamen. They was ashore nigh on a week, and us standing off and on in the old WALRUS. One fine day up went the signal, and here come Flint by himself in a little boat, and his head done up in a blue scarf. The sun was getting up, and mortal white he looked about the cutwater. But, there he was, you mind, and the six all dead--dead and buried. How he done it, not a man aboard us could make out. It was battle, murder, and sudden death, leastways--him against six. Billy Bones was the mate; Long John, he was quartermaster; and they asked him where the treasure was. 'Ah,' says he, 'you can go ashore, if you like, and stay,' he says; 'but as for the ship, she'll beat up for more, by thunder!' That's what he said. + +"Well, I was in another ship three years back, and we sighted this island. 'Boys,' said I, 'here's Flint's treasure; let's land and find it.' The cap'n was displeased at that, but my messmates were all of a mind and landed. Twelve days they looked for it, and every day they had the worse word for me, until one fine morning all hands went aboard. 'As for you, Benjamin Gunn,' says they, 'here's a musket,' they says, 'and a spade, and pick-axe. You can stay here and find Flint's money for yourself,' they says. + +"Well, Jim, three years have I been here, and not a bite of Christian diet from that day to this. But now, you look here; look at me. Do I look like a man before the mast? No, says you. Nor I weren't, neither, I says." + +And with that he winked and pinched me hard. + +"Just you mention them words to your squire, Jim," he went on. "Nor he weren't, neither--that's the words. Three years he were the man of this island, light and dark, fair and rain; and sometimes he would maybe think upon a prayer (says you), and sometimes he would maybe think of his old mother, so be as she's alive (you'll say); but the most part of Gunn's time (this is what you'll say)--the most part of his time was took up with another matter. And then you'll give him a nip, like I do." + +And he pinched me again in the most confidential manner. + +"Then," he continued, "then you'll up, and you'll say this: Gunn is a good man (you'll say), and he puts a precious sight more confidence--a precious sight, mind that--in a gen'leman born than in these gen'leman of fortune, having been one hisself." + +"Well," I said, "I don't understand one word that you've been saying. But that's neither here nor there; for how am I to get on board?" + +"Ah," said he, "that's the hitch, for sure. Well, there's my boat, that I made with my two hands. I keep her under the white rock. If the worst come to the worst, we might try that after dark. Hi!" he broke out. "What's that?" + +For just then, although the sun had still an hour or two to run, all the echoes of the island awoke and bellowed to the thunder of a cannon. + +"They have begun to fight!" I cried. "Follow me." + +And I began to run towards the anchorage, my terrors all forgotten, while close at my side the marooned man in his goatskins trotted easily and lightly. + +"Left, left," says he; "keep to your left hand, mate Jim! Under the trees with you! Theer's where I killed my first goat. They don't come down here now; they're all mastheaded on them mountings for the fear of Benjamin Gunn. Ah! And there's the cetemery"-- cemetery, he must have meant. "You see the mounds? I come here and prayed, nows and thens, when I thought maybe a Sunday would be about doo. It weren't quite a chapel, but it seemed more solemn like; and then, says you, Ben Gunn was short-handed--no chapling, nor so much as a Bible and a flag, you says." + +So he kept talking as I ran, neither expecting nor receiving any answer. + +The cannon-shot was followed after a considerable interval by a volley of small arms. + +Another pause, and then, not a quarter of a mile in front of me, I beheld the Union Jack flutter in the air above a wood. + +IT was about half past one--three bells in the sea phrase--that the two boats went ashore from the HISPANIOLA. The captain, the squire, and I were talking matters over in the cabin. Had there been a breath of wind, we should have fallen on the six mutineers who were left aboard with us, slipped our cable, and away to sea. But the wind was wanting; and to complete our helplessness, down came Hunter with the news that Jim Hawkins had slipped into a boat and was gone ashore with the rest. + +It never occurred to us to doubt Jim Hawkins, but we were alarmed for his safety. With the men in the temper they were in, it seemed an even chance if we should see the lad again. We ran on deck. The pitch was bubbling in the seams; the nasty stench of the place turned me sick; if ever a man smelt fever and dysentery, it was in that abominable anchorage. The six scoundrels were sitting grumbling under a sail in the forecastle; ashore we could see the gigs made fast and a man sitting in each, hard by where the river runs in. One of them was whistling "Lillibullero." + +Waiting was a strain, and it was decided that Hunter and I should go ashore with the jolly-boat in quest of information. + +The gigs had leaned to their right, but Hunter and I pulled straight in, in the direction of the stockade upon the chart. The two who were left guarding their boats seemed in a bustle at our appearance; "Lillibullero" stopped off, and I could see the pair discussing what they ought to do. Had they gone and told Silver, all might have turned out differently; but they had their orders, I suppose, and decided to sit quietly where they were and hark back again to "Lillibullero." + +There was a slight bend in the coast, and I steered so as to put it between us; even before we landed we had thus lost sight of the gigs. I jumped out and came as near running as I durst, with a big silk handkerchief under my hat for coolness' sake and a brace of pistols ready primed for safety. + +I had not gone a hundred yards when I reached the stockade. + +This was how it was: a spring of clear water rose almost at the top of a knoll. Well, on the knoll, and enclosing the spring, they had clapped a stout log-house fit to hold two score of people on a pinch and loopholed for musketry on either side. All round this they had cleared a wide space, and then the thing was completed by a paling six feet high, without door or opening, too strong to pull down without time and labour and too open to shelter the besiegers. The people in the log-house had them in every way; they stood quiet in shelter and shot the others like partridges. All they wanted was a good watch and food; for, short of a complete surprise, they might have held the place against a regiment. + +What particularly took my fancy was the spring. For though we had a good enough place of it in the cabin of the HISPANIOLA, with plenty of arms and ammunition, and things to eat, and excellent wines, there had been one thing overlooked--we had no water. I was thinking this over when there came ringing over the island the cry of a man at the point of death. I was not new to violent death--I have served his Royal Highness the Duke of Cumberland, and got a wound myself at Fontenoy-- but I know my pulse went dot and carry one. "Jim Hawkins is gone," was my first thought. + +It is something to have been an old soldier, but more still to have been a doctor. There is no time to dilly-dally in our work. And so now I made up my mind instantly, and with no time lost returned to the shore and jumped on board the jolly-boat. + +By good fortune Hunter pulled a good oar. We made the water fly, and the boat was soon alongside and I aboard the schooner. + +I found them all shaken, as was natural. The squire was sitting down, as white as a sheet, thinking of the harm he had led us to, the good soul! And one of the six forecastle hands was little better. + +"There's a man," says Captain Smollett, nodding towards him, "new to this work. He came nigh-hand fainting, doctor, when he heard the cry. Another touch of the rudder and that man would join us." + +I told my plan to the captain, and between us we settled on the details of its accomplishment. + +We put old Redruth in the gallery between the cabin and the forecastle, with three or four loaded muskets and a mattress for protection. Hunter brought the boat round under the stern-port, and Joyce and I set to work loading her with powder tins, muskets, bags of biscuits, kegs of pork, a cask of cognac, and my invaluable medicine chest. + +In the meantime, the squire and the captain stayed on deck, and the latter hailed the coxswain, who was the principal man aboard. + +"Mr. Hands," he said, "here are two of us with a brace of pistols each. If any one of you six make a signal of any description, that man's dead." + +They were a good deal taken aback, and after a little consultation one and all tumbled down the fore companion, thinking no doubt to take us on the rear. But when they saw Redruth waiting for them in the sparred galley, they went about ship at once, and a head popped out again on deck. + +"Down, dog!" cries the captain. + +And the head popped back again; and we heard no more, for the time, of these six very faint-hearted seamen. + +By this time, tumbling things in as they came, we had the jolly-boat loaded as much as we dared. Joyce and I got out through the stern-port, and we made for shore again as fast as oars could take us. + +This second trip fairly aroused the watchers along shore. "Lillibullero" was dropped again; and just before we lost sight of them behind the little point, one of them whipped ashore and disappeared. I had half a mind to change my plan and destroy their boats, but I feared that Silver and the others might be close at hand, and all might very well be lost by trying for too much. + +We had soon touched land in the same place as before and set to provision the block house. All three made the first journey, heavily laden, and tossed our stores over the palisade. Then, leaving Joyce to guard them--one man, to be sure, but with half a dozen muskets-- Hunter and I returned to the jolly-boat and loaded ourselves once more. So we proceeded without pausing to take breath, till the whole cargo was bestowed, when the two servants took up their position in the block house, and I, with all my power, sculled back to the HISPANIOLA. + +That we should have risked a second boat load seems more daring than it really was. They had the advantage of numbers, of course, but we had the advantage of arms. Not one of the men ashore had a musket, and before they could get within range for pistol shooting, we flattered ourselves we should be able to give a good account of a half-dozen at least. + +The squire was waiting for me at the stern window, all his faintness gone from him. He caught the painter and made it fast, and we fell to loading the boat for our very lives. Pork, powder, and biscuit was the cargo, with only a musket and a cutlass apiece for the squire and me and Redruth and the captain. The rest of the arms and powder we dropped overboard in two fathoms and a half of water, so that we could see the bright steel shining far below us in the sun, on the clean, sandy bottom. + +By this time the tide was beginning to ebb, and the ship was swinging round to her anchor. Voices were heard faintly halloaing in the direction of the two gigs; and though this reassured us for Joyce and Hunter, who were well to the eastward, it warned our party to be off. + +Redruth retreated from his place in the gallery and dropped into the boat, which we then brought round to the ship's counter, to be handier for Captain Smollett. + +"Now, men," said he, "do you hear me?" + +There was no answer from the forecastle. + +"It's to you, Abraham Gray--it's to you I am speaking." + +Still no reply. + +"Gray," resumed Mr. Smollett, a little louder, "I am leaving this ship, and I order you to follow your captain. I know you are a good man at bottom, and I dare say not one of the lot of you's as bad as he makes out. I have my watch here in my hand; I give you thirty seconds to join me in." + +There was a pause. + +"Come, my fine fellow," continued the captain; "don't hang so long in stays. I'm risking my life and the lives of these good gentlemen every second." + +There was a sudden scuffle, a sound of blows, and out burst Abraham Gray with a knife cut on the side of the cheek, and came running to the captain like a dog to the whistle. + +"I'm with you, sir," said he. + +And the next moment he and the captain had dropped aboard of us, and we had shoved off and given way. + +We were clear out of the ship, but not yet ashore in our stockade. + +THIS fifth trip was quite different from any of the others. In the first place, the little gallipot of a boat that we were in was gravely overloaded. Five grown men, and three of them--Trelawney, Redruth, and the captain--over six feet high, was already more than she was meant to carry. Add to that the powder, pork, and bread-bags. The gunwale was lipping astern. Several times we shipped a little water, and my breeches and the tails of my coat were all soaking wet before we had gone a hundred yards. + +The captain made us trim the boat, and we got her to lie a little more evenly. All the same, we were afraid to breathe. + +In the second place, the ebb was now making--a strong rippling current running westward through the basin, and then south'ard and seaward down the straits by which we had entered in the morning. Even the ripples were a danger to our overloaded craft, but the worst of it was that we were swept out of our true course and away from our proper landing-place behind the point. If we let the current have its way we should come ashore beside the gigs, where the pirates might appear at any moment. + +"I cannot keep her head for the stockade, sir," said I to the captain. I was steering, while he and Redruth, two fresh men, were at the oars. "The tide keeps washing her down. Could you pull a little stronger?" + +"Not without swamping the boat," said he. "You must bear up, sir, if you please--bear up until you see you're gaining." + +I tried and found by experiment that the tide kept sweeping us westward until I had laid her head due east, or just about right angles to the way we ought to go. + +"We'll never get ashore at this rate," said I. + +"If it's the only course that we can lie, sir, we must even lie it," returned the captain. "We must keep upstream. You see, sir," he went on, "if once we dropped to leeward of the landing-place, it's hard to say where we should get ashore, besides the chance of being boarded by the gigs; whereas, the way we go the current must slacken, and then we can dodge back along the shore." + +"The current's less a'ready, sir," said the man Gray, who was sitting in the fore-sheets; "you can ease her off a bit." + +"Thank you, my man," said I, quite as if nothing had happened, for we had all quietly made up our minds to treat him like one of ourselves. + +Suddenly the captain spoke up again, and I thought his voice was a little changed. + +"The gun!" said he. + +"I have thought of that," said I, for I made sure he was thinking of a bombardment of the fort. "They could never get the gun ashore, and if they did, they could never haul it through the woods." + +"Look astern, doctor," replied the captain. + +We had entirely forgotten the long nine; and there, to our horror, were the five rogues busy about her, getting off her jacket, as they called the stout tarpaulin cover under which she sailed. Not only that, but it flashed into my mind at the same moment that the round-shot and the powder for the gun had been left behind, and a stroke with an axe would put it all into the possession of the evil ones abroad. + +"Israel was Flint's gunner," said Gray hoarsely. + +At any risk, we put the boat's head direct for the landing-place. By this time we had got so far out of the run of the current that we kept steerage way even at our necessarily gentle rate of rowing, and I could keep her steady for the goal. But the worst of it was that with the course I now held we turned our broadside instead of our stern to the HISPANIOLA and offered a target like a barn door. + +I could hear as well as see that brandy-faced rascal Israel Hands plumping down a round-shot on the deck. + +"Who's the best shot?" asked the captain. + +"Mr. Trelawney, out and away," said I. + +"Mr. Trelawney, will you please pick me off one of these men, sir? Hands, if possible," said the captain. + +Trelawney was as cool as steel. He looked to the priming of his gun. + +"Now," cried the captain, "easy with that gun, sir, or you'll swamp the boat. All hands stand by to trim her when he aims." + +The squire raised his gun, the rowing ceased, and we leaned over to the other side to keep the balance, and all was so nicely contrived that we did not ship a drop. + +They had the gun, by this time, slewed round upon the swivel, and Hands, who was at the muzzle with the rammer, was in consequence the most exposed. However, we had no luck, for just as Trelawney fired, down he stooped, the ball whistled over him, and it was one of the other four who fell. + +The cry he gave was echoed not only by his companions on board but by a great number of voices from the shore, and looking in that direction I saw the other pirates trooping out from among the trees and tumbling into their places in the boats. + +"Here come the gigs, sir," said I. + +"Give way, then," cried the captain. "We mustn't mind if we swamp her now. If we can't get ashore, all's up." + +"Only one of the gigs is being manned, sir," I added; "the crew of the other most likely going round by shore to cut us off." + +"They'll have a hot run, sir," returned the captain. "Jack ashore, you know. It's not them I mind; it's the round-shot. Carpet bowls! My lady's maid couldn't miss. Tell us, squire, when you see the match, and we'll hold water." + +In the meanwhile we had been making headway at a good pace for a boat so overloaded, and we had shipped but little water in the process. We were now close in; thirty or forty strokes and we should beach her, for the ebb had already disclosed a narrow belt of sand below the clustering trees. The gig was no longer to be feared; the little point had already concealed it from our eyes. The ebb-tide, which had so cruelly delayed us, was now making reparation and delaying our assailants. The one source of danger was the gun. + +"If I durst," said the captain, "I'd stop and pick off another man." + +But it was plain that they meant nothing should delay their shot. They had never so much as looked at their fallen comrade, though he was not dead, and I could see him trying to crawl away. + +"Ready!" cried the squire. + +"Hold!" cried the captain, quick as an echo. + +And he and Redruth backed with a great heave that sent her stern bodily under water. The report fell in at the same instant of time. This was the first that Jim heard, the sound of the squire's shot not having reached him. Where the ball passed, not one of us precisely knew, but I fancy it must have been over our heads and that the wind of it may have contributed to our disaster. + +At any rate, the boat sank by the stern, quite gently, in three feet of water, leaving the captain and myself, facing each other, on our feet. The other three took complete headers, and came up again drenched and bubbling. + +So far there was no great harm. No lives were lost, and we could wade ashore in safety. But there were all our stores at the bottom, and to make things worse, only two guns out of five remained in a state for service. Mine I had snatched from my knees and held over my head, by a sort of instinct. As for the captain, he had carried his over his shoulder by a bandoleer, and like a wise man, lock uppermost. The other three had gone down with the boat. + +To add to our concern, we heard voices already drawing near us in the woods along shore, and we had not only the danger of being cut off from the stockade in our half-crippled state but the fear before us whether, if Hunter and Joyce were attacked by half a dozen, they would have the sense and conduct to stand firm. Hunter was steady, that we knew; Joyce was a doubtful case--a pleasant, polite man for a valet and to brush one's clothes, but not entirely fitted for a man of war. + +With all this in our minds, we waded ashore as fast as we could, leaving behind us the poor jolly-boat and a good half of all our powder and provisions. + +WE made our best speed across the strip of wood that now divided us from the stockade, and at every step we took the voices of the buccaneers rang nearer. Soon we could hear their footfalls as they ran and the cracking of the branches as they breasted across a bit of thicket. + +I began to see we should have a brush for it in earnest and looked to my priming. + +"Captain," said I, "Trelawney is the dead shot. Give him your gun; his own is useless." + +They exchanged guns, and Trelawney, silent and cool as he had been since the beginning of the bustle, hung a moment on his heel to see that all was fit for service. At the same time, observing Gray to be unarmed, I handed him my cutlass. It did all our hearts good to see him spit in his hand, knit his brows, and make the blade sing through the air. It was plain from every line of his body that our new hand was worth his salt. + +Forty paces farther we came to the edge of the wood and saw the stockade in front of us. We struck the enclosure about the middle of the south side, and almost at the same time, seven mutineers--Job Anderson, the boatswain, at their head--appeared in full cry at the southwestern corner. + +They paused as if taken aback, and before they recovered, not only the squire and I, but Hunter and Joyce from the block house, had time to fire. The four shots came in rather a scattering volley, but they did the business: one of the enemy actually fell, and the rest, without hesitation, turned and plunged into the trees. + +After reloading, we walked down the outside of the palisade to see to the fallen enemy. He was stone dead--shot through the heart. + +We began to rejoice over our good success when just at that moment a pistol cracked in the bush, a ball whistled close past my ear, and poor Tom Redruth stumbled and fell his length on the ground. Both the squire and I returned the shot, but as we had nothing to aim at, it is probable we only wasted powder. Then we reloaded and turned our attention to poor Tom. + +The captain and Gray were already examining him, and I saw with half an eye that all was over. + +I believe the readiness of our return volley had scattered the mutineers once more, for we were suffered without further molestation to get the poor old gamekeeper hoisted over the stockade and carried, groaning and bleeding, into the log-house. + +Poor old fellow, he had not uttered one word of surprise, complaint, fear, or even acquiescence from the very beginning of our troubles till now, when we had laid him down in the log-house to die. He had lain like a Trojan behind his mattress in the gallery; he had followed every order silently, doggedly, and well; he was the oldest of our party by a score of years; and now, sullen, old, serviceable servant, it was he that was to die. + +The squire dropped down beside him on his knees and kissed his hand, crying like a child. + +"Be I going, doctor?" he asked. + +"Tom, my man," said I, "you're going home." + +"I wish I had had a lick at them with the gun first," he replied. + +"Tom," said the squire, "say you forgive me, won't you?" + +"Would that be respectful like, from me to you, squire?" was the answer. "Howsoever, so be it, amen!" + +After a little while of silence, he said he thought somebody might read a prayer. "It's the custom, sir," he added apologetically. And not long after, without another word, he passed away. + +In the meantime the captain, whom I had observed to be wonderfully swollen about the chest and pockets, had turned out a great many various stores--the British colours, a Bible, a coil of stoutish rope, pen, ink, the log-book, and pounds of tobacco. He had found a longish fir-tree lying felled and trimmed in the enclosure, and with the help of Hunter he had set it up at the corner of the log-house where the trunks crossed and made an angle. Then, climbing on the roof, he had with his own hand bent and run up the colours. + +This seemed mightily to relieve him. He re-entered the log-house and set about counting up the stores as if nothing else existed. But he had an eye on Tom's passage for all that, and as soon as all was over, came forward with another flag and reverently spread it on the body. + +"Don't you take on, sir," he said, shaking the squire's hand. "All's well with him; no fear for a hand that's been shot down in his duty to captain and owner. It mayn't be good divinity, but it's a fact." + +Then he pulled me aside. + +"Dr. Livesey," he said, "in how many weeks do you and squire expect the consort?" + +I told him it was a question not of weeks but of months, that if we were not back by the end of August Blandly was to send to find us, but neither sooner nor later. "You can calculate for yourself," I said. + +"Why, yes," returned the captain, scratching his head; "and making a large allowance, sir, for all the gifts of Providence, I should say we were pretty close hauled." + +"How do you mean?" I asked. + +"It's a pity, sir, we lost that second load. That's what I mean," replied the captain. "As for powder and shot, we'll do. But the rations are short, very short-- so short, Dr. Livesey, that we're perhaps as well without that extra mouth." + +And he pointed to the dead body under the flag. + +Just then, with a roar and a whistle, a round-shot passed high above the roof of the log-house and plumped far beyond us in the wood. + +"Oho!" said the captain. "Blaze away! You've little enough powder already, my lads." + +At the second trial, the aim was better, and the ball descended inside the stockade, scattering a cloud of sand but doing no further damage. + +"Captain," said the squire, "the house is quite invisible from the ship. It must be the flag they are aiming at. Would it not be wiser to take it in?" + +"Strike my colours!" cried the captain. "No, sir, not I"; and as soon as he had said the words, I think we all agreed with him. For it was not only a piece of stout, seamanly, good feeling; it was good policy besides and showed our enemies that we despised their cannonade. + +All through the evening they kept thundering away. Ball after ball flew over or fell short or kicked up the sand in the enclosure, but they had to fire so high that the shot fell dead and buried itself in the soft sand. We had no ricochet to fear, and though one popped in through the roof of the log-house and out again through the floor, we soon got used to that sort of horse-play and minded it no more than cricket. + +"There is one good thing about all this," observed the captain; "the wood in front of us is likely clear. The ebb has made a good while; our stores should be uncovered. Volunteers to go and bring in pork. + +Gray and hunter were the first to come forward. Well armed, they stole out of the stockade, but it proved a useless mission. The mutineers were bolder than we fancied or they put more trust in Israel's gunnery. For four or five of them were busy carrying off our stores and wading out with them to one of the gigs that lay close by, pulling an oar or so to hold her steady against the current. Silver was in the stern-sheets in command; and every man of them was now provided with a musket from some secret magazine of their own. + +The captain sat down to his log, and here is the beginning of the entry: + +Alexander Smollett, master; David Livesey, ship's +doctor; Abraham Gray, carpenter's mate; John +Trelawney, owner; John Hunter and Richard Joyce, +owner's servants, landsmen--being all that is left +faithful of the ship's company--with stores for ten +days at short rations, came ashore this day and flew +British colours on the log-house in Treasure Island. +Thomas Redruth, owner's servant, landsman, shot by the +mutineers; James Hawkins, cabin-boy-- +And at the same time, I was wondering over poor Jim Hawkins' fate. + +A hail on the land side. + +"Somebody hailing us," said Hunter, who was on guard. + +"Doctor! Squire! Captain! Hullo, Hunter, is that you?" came the cries. + +And I ran to the door in time to see Jim Hawkins, safe and sound, come climbing over the stockade. + +AS soon as Ben Gunn saw the colours he came to a halt, stopped me by the arm, and sat down. + +"Now," said he, "there's your friends, sure enough." + +"Far more likely it's the mutineers," I answered. + +"That!" he cried. "Why, in a place like this, where nobody puts in but gen'lemen of fortune, Silver would fly the Jolly Roger, you don't make no doubt of that. No, that's your friends. There's been blows too, and I reckon your friends has had the best of it; and here they are ashore in the old stockade, as was made years and years ago by Flint. Ah, he was the man to have a headpiece, was Flint! Barring rum, his match were never seen. He were afraid of none, not he; on'y Silver--Silver was that genteel." + +"Well," said I, "that may be so, and so be it; all the more reason that I should hurry on and join my friends." + +"Nay, mate," returned Ben, "not you. You're a good boy, or I'm mistook; but you're on'y a boy, all told. Now, Ben Gunn is fly. Rum wouldn't bring me there, where you're going--not rum wouldn't, till I see your born gen'leman and gets it on his word of honour. And you won't forget my words; 'A precious sight (that's what you'll say), a precious sight more confidence'-- and then nips him. + +And he pinched me the third time with the same air of cleverness. + +"And when Ben Gunn is wanted, you know where to find him, Jim. Just wheer you found him today. And him that comes is to have a white thing in his hand, and he's to come alone. Oh! And you'll say this: 'Ben Gunn,' says you, 'has reasons of his own.'" + +"Well," said I, "I believe I understand. You have something to propose, and you wish to see the squire or the doctor, and you're to be found where I found you. Is that all?" + +"And when? says you," he added. "Why, from about noon observation to about six bells." + +"Good," said I, "and now may I go?" + +"You won't forget?" he inquired anxiously. "Precious sight, and reasons of his own, says you. Reasons of his own; that's the mainstay; as between man and man. Well, then"--still holding me--"I reckon you can go, Jim. And, Jim, if you was to see Silver, you wouldn't go for to sell Ben Gunn? Wild horses wouldn't draw it from you? No, says you. And if them pirates camp ashore, Jim, what would you say but there'd be widders in the morning?" + +Here he was interrupted by a loud report, and a cannonball came tearing through the trees and pitched in the sand not a hundred yards from where we two were talking. The next moment each of us had taken to his heels in a different direction. + +For a good hour to come frequent reports shook the island, and balls kept crashing through the woods. I moved from hiding-place to hiding-place, always pursued, or so it seemed to me, by these terrifying missiles. But towards the end of the bombardment, though still I durst not venture in the direction of the stockade, where the balls fell oftenest, I had begun, in a manner, to pluck up my heart again, and after a long detour to the east, crept down among the shore-side trees. + +The sun had just set, the sea breeze was rustling and tumbling in the woods and ruffling the grey surface of the anchorage; the tide, too, was far out, and great tracts of sand lay uncovered; the air, after the heat of the day, chilled me through my jacket. + +The HISPANIOLA still lay where she had anchored; but, sure enough, there was the Jolly Roger--the black flag of piracy --flying from her peak. Even as I looked, there came another red flash and another report that sent the echoes clattering, and one more round-shot whistled through the air. It was the last of the cannonade. + +I lay for some time watching the bustle which succeeded the attack. Men were demolishing something with axes on the beach near the stockade--the poor jolly-boat, I afterwards discovered. Away, near the mouth of the river, a great fire was glowing among the trees, and between that point and the ship one of the gigs kept coming and going, the men, whom I had seen so gloomy, shouting at the oars like children. But there was a sound in their voices which suggested rum. + +At length I thought I might return towards the stockade. I was pretty far down on the low, sandy spit that encloses the anchorage to the east, and is joined at half-water to Skeleton Island; and now, as I rose to my feet, I saw, some distance further down the spit and rising from among low bushes, an isolated rock, pretty high, and peculiarly white in colour. It occurred to me that this might be the white rock of which Ben Gunn had spoken and that some day or other a boat might be wanted and I should know where to look for one. + +Then I skirted among the woods until I had regained the rear, or shoreward side, of the stockade, and was soon warmly welcomed by the faithful party. + +I had soon told my story and began to look about me. The log-house was made of unsquared trunks of pine-- roof, walls, and floor. The latter stood in several places as much as a foot or a foot and a half above the surface of the sand. There was a porch at the door, and under this porch the little spring welled up into an artificial basin of a rather odd kind--no other than a great ship's kettle of iron, with the bottom knocked out, and sunk "to her bearings," as the captain said, among the sand. + +Little had been left besides the framework of the house, but in one corner there was a stone slab laid down by way of hearth and an old rusty iron basket to contain the fire. + +The slopes of the knoll and all the inside of the stockade had been cleared of timber to build the house, and we could see by the stumps what a fine and lofty grove had been destroyed. Most of the soil had been washed away or buried in drift after the removal of the trees; only where the streamlet ran down from the kettle a thick bed of moss and some ferns and little creeping bushes were still green among the sand. Very close around the stockade--too close for defence, they said--the wood still flourished high and dense, all of fir on the land side, but towards the sea with a large admixture of live-oaks. + +The cold evening breeze, of which I have spoken, whistled through every chink of the rude building and sprinkled the floor with a continual rain of fine sand. There was sand in our eyes, sand in our teeth, sand in our suppers, sand dancing in the spring at the bottom of the kettle, for all the world like porridge beginning to boil. Our chimney was a square hole in the roof; it was but a little part of the smoke that found its way out, and the rest eddied about the house and kept us coughing and piping the eye. + +Add to this that Gray, the new man, had his face tied up in a bandage for a cut he had got in breaking away from the mutineers and that poor old Tom Redruth, still unburied, lay along the wall, stiff and stark, under the Union Jack. + +If we had been allowed to sit idle, we should all have fallen in the blues, but Captain Smollett was never the man for that. All hands were called up before him, and he divided us into watches. The doctor and Gray and I for one; the squire, Hunter, and Joyce upon the other. Tired though we all were, two were sent out for firewood; two more were set to dig a grave for Redruth; the doctor was named cook; I was put sentry at the door; and the captain himself went from one to another, keeping up our spirits and lending a hand wherever it was wanted. + +From time to time the doctor came to the door for a little air and to rest his eyes, which were almost smoked out of his head, and whenever he did so, he had a word for me. + +"That man Smollett," he said once, "is a better man than I am. And when I say that it means a deal, Jim." + +Another time he came and was silent for a while. Then he put his head on one side, and looked at me. + +"Is this Ben Gunn a man?" he asked. + +"I do not know, sir," said I. "I am not very sure whether he's sane." + +"If there's any doubt about the matter, he is," returned the doctor. "A man who has been three years biting his nails on a desert island, Jim, can't expect to appear as sane as you or me. It doesn't lie in human nature. Was it cheese you said he had a fancy for?" + +"Yes, sir, cheese," I answered. + +"Well, Jim," says he, "just see the good that comes of being dainty in your food. You've seen my snuff-box, haven't you? And you never saw me take snuff, the reason being that in my snuff-box I carry a piece of Parmesan cheese--a cheese made in Italy, very nutritious. Well, that's for Ben Gunn!" + +Before supper was eaten we buried old Tom in the sand and stood round him for a while bare-headed in the breeze. A good deal of firewood had been got in, but not enough for the captain's fancy, and he shook his head over it and told us we "must get back to this tomorrow rather livelier." Then, when we had eaten our pork and each had a good stiff glass of brandy grog, the three chiefs got together in a corner to discuss our prospects. + +It appears they were at their wits' end what to do, the stores being so low that we must have been starved into surrender long before help came. But our best hope, it was decided, was to kill off the buccaneers until they either hauled down their flag or ran away with the HISPANIOLA. From nineteen they were already reduced to fifteen, two others were wounded, and one at least-- the man shot beside the gun--severely wounded, if he were not dead. Every time we had a crack at them, we were to take it, saving our own lives, with the extremest care. And besides that, we had two able allies--rum and the climate. + +As for the first, though we were about half a mile away, we could hear them roaring and singing late into the night; and as for the second, the doctor staked his wig that, camped where they were in the marsh and unprovided with remedies, the half of them would be on their backs before a week. + +"So," he added, "if we are not all shot down first they'll be glad to be packing in the schooner. It's always a ship, and they can get to buccaneering again, I suppose." + +"First ship that ever I lost," said Captain Smollett. + +I was dead tired, as you may fancy; and when I got to sleep, which was not till after a great deal of tossing, I slept like a log of wood. + +The rest had long been up and had already breakfasted and increased the pile of firewood by about half as much again when I was wakened by a bustle and the sound of voices. + +"Flag of truce!" I heard someone say; and then, immediately after, with a cry of surprise, "Silver himself!" + +And at that, up I jumped, and rubbing my eyes, ran to a loophole in the wall. + +SURE enough, there were two men just outside the stockade, one of them waving a white cloth, the other, no less a person than Silver himself, standing placidly by. + +It was still quite early, and the coldest morning that I think I ever was abroad in--a chill that pierced into the marrow. The sky was bright and cloudless overhead, and the tops of the trees shone rosily in the sun. But where Silver stood with his lieutenant, all was still in shadow, and they waded knee-deep in a low white vapour that had crawled during the night out of the morass. The chill and the vapour taken together told a poor tale of the island. It was plainly a damp, feverish, unhealthy spot. + +"Keep indoors, men," said the captain. "Ten to one this is a trick." + +Then he hailed the buccaneer. + +"Who goes? Stand, or we fire." + +"Flag of truce," cried Silver. + +The captain was in the porch, keeping himself carefully out of the way of a treacherous shot, should any be intended. He turned and spoke to us, "Doctor's watch on the lookout. Dr. Livesey take the north side, if you please; Jim, the east; Gray, west. The watch below, all hands to load muskets. Lively, men, and careful." + +And then he turned again to the mutineers. + +"And what do you want with your flag of truce?" he cried. + +This time it was the other man who replied. + +"Cap'n Silver, sir, to come on board and make terms," he shouted. + +"Cap'n Silver! Don't know him. Who's he?" cried the captain. And we could hear him adding to himself, "Cap'n, is it? My heart, and here's promotion!" + +Long John answered for himself. "Me, sir. These poor lads have chosen me cap'n, after your desertion, sir"-- laying a particular emphasis upon the word "desertion." "We're willing to submit, if we can come to terms, and no bones about it. All I ask is your word, Cap'n Smollett, to let me safe and sound out of this here stockade, and one minute to get out o' shot before a gun is fired." + +"My man," said Captain Smollett, "I have not the slightest desire to talk to you. If you wish to talk to me, you can come, that's all. If there's any treachery, it'll be on your side, and the Lord help you." + +"That's enough, cap'n," shouted Long John cheerily. "A word from you's enough. I know a gentleman, and you may lay to that." + +We could see the man who carried the flag of truce attempting to hold Silver back. Nor was that wonderful, seeing how cavalier had been the captain's answer. But Silver laughed at him aloud and slapped him on the back as if the idea of alarm had been absurd. Then he advanced to the stockade, threw over his crutch, got a leg up, and with great vigour and skill succeeded in surmounting the fence and dropping safely to the other side. + +I will confess that I was far too much taken up with what was going on to be of the slightest use as sentry; indeed, I had already deserted my eastern loophole and crept up behind the captain, who had now seated himself on the threshold, with his elbows on his knees, his head in his hands, and his eyes fixed on the water as it bubbled out of the old iron kettle in the sand. He was whistling "Come, Lasses and Lads." + +Silver had terrible hard work getting up the knoll. What with the steepness of the incline, the thick tree stumps, and the soft sand, he and his crutch were as helpless as a ship in stays. But he stuck to it like a man in silence, and at last arrived before the captain, whom he saluted in the handsomest style. He was tricked out in his best; an immense blue coat, thick with brass buttons, hung as low as to his knees, and a fine laced hat was set on the back of his head. + +"Here you are, my man," said the captain, raising his head. "You had better sit down." + +"You ain't a-going to let me inside, cap'n?" complained Long John. "It's a main cold morning, to be sure, sir, to sit outside upon the sand." + +"Why, Silver," said the captain, "if you had pleased to be an honest man, you might have been sitting in your galley. It's your own doing. You're either my ship's cook--and then you were treated handsome--or Cap'n Silver, a common mutineer and pirate, and then you can go hang!" + +"Well, well, cap'n," returned the sea-cook, sitting down as he was bidden on the sand, "you'll have to give me a hand up again, that's all. A sweet pretty place you have of it here. Ah, there's Jim! The top of the morning to you, Jim. Doctor, here's my service. Why, there you all are together like a happy family, in a manner of speaking." + +"If you have anything to say, my man, better say it," said the captain. + +"Right you were, Cap'n Smollett," replied Silver. "Dooty is dooty, to be sure. Well now, you look here, that was a good lay of yours last night. I don't deny it was a good lay. Some of you pretty handy with a handspike-end. And I'll not deny neither but what some of my people was shook--maybe all was shook; maybe I was shook myself; maybe that's why I'm here for terms. But you mark me, cap'n, it won't do twice, by thunder! We'll have to do sentry-go and ease off a point or so on the rum. Maybe you think we were all a sheet in the wind's eye. But I'll tell you I was sober; I was on'y dog tired; and if I'd awoke a second sooner, I'd 'a caught you at the act, I would. He wasn't dead when I got round to him, not he." + +"Well?" says Captain Smollett as cool as can be. + +All that Silver said was a riddle to him, but you would never have guessed it from his tone. As for me, I began to have an inkling. Ben Gunn's last words came back to my mind. I began to suppose that he had paid the buccaneers a visit while they all lay drunk together round their fire, and I reckoned up with glee that we had only fourteen enemies to deal with. + +"Well, here it is," said Silver. "We want that treasure, and we'll have it--that's our point! You would just as soon save your lives, I reckon; and that's yours. You have a chart, haven't you?" + +"That's as may be," replied the captain. + +"Oh, well, you have, I know that," returned Long John. "You needn't be so husky with a man; there ain't a particle of service in that, and you may lay to it. What I mean is, we want your chart. Now, I never meant you no harm, myself." + +"That won't do with me, my man," interrupted the captain. "We know exactly what you meant to do, and we don't care, for now, you see, you can't do it." + +And the captain looked at him calmly and proceeded to fill a pipe. + +"If Abe Gray--" Silver broke out. + +"Avast there!" cried Mr. Smollett. "Gray told me nothing, and I asked him nothing; and what's more, I would see you and him and this whole island blown clean out of the water into blazes first. So there's my mind for you, my man, on that." + +This little whiff of temper seemed to cool Silver down. He had been growing nettled before, but now he pulled himself together. + +"Like enough," said he. "I would set no limits to what gentlemen might consider shipshape, or might not, as the case were. And seein' as how you are about to take a pipe, cap'n, I'll make so free as do likewise." + +And he filled a pipe and lighted it; and the two men sat silently smoking for quite a while, now looking each other in the face, now stopping their tobacco, now leaning forward to spit. It was as good as the play to see them. + +"Now," resumed Silver, "here it is. You give us the chart to get the treasure by, and drop shooting poor seamen and stoving of their heads in while asleep. You do that, and we'll offer you a choice. Either you come aboard along of us, once the treasure shipped, and then I'll give you my affy-davy, upon my word of honour, to clap you somewhere safe ashore. Or if that ain't to your fancy, some of my hands being rough and having old scores on account of hazing, then you can stay here, you can. We'll divide stores with you, man for man; and I'll give my affy-davy, as before to speak the first ship I sight, and send 'em here to pick you up. Now, you'll own that's talking. Handsomer you couldn't look to get, now you. And I hope"--raising his voice-- "that all hands in this here block house will overhaul my words, for what is spoke to one is spoke to all." + +Captain Smollett rose from his seat and knocked out the ashes of his pipe in the palm of his left hand. + +"Is that all?" he asked. + +"Every last word, by thunder!" answered John. "Refuse that, and you've seen the last of me but musket-balls." + +"Very good," said the captain. "Now you'll hear me. If you'll come up one by one, unarmed, I'll engage to clap you all in irons and take you home to a fair trial in England. If you won't, my name is Alexander Smollett, I've flown my sovereign's colours, and I'll see you all to Davy Jones. You can't find the treasure. You can't sail the ship--there's not a man among you fit to sail the ship. You can't fight us-- Gray, there, got away from five of you. Your ship's in irons, Master Silver; you're on a lee shore, and so you'll find. I stand here and tell you so; and they're the last good words you'll get from me, for in the name of heaven, I'll put a bullet in your back when next I meet you. Tramp, my lad. Bundle out of this, please, hand over hand, and double quick." + +Silver's face was a picture; his eyes started in his head with wrath. He shook the fire out of his pipe. + +"Give me a hand up!" he cried. + +"Not I," returned the captain. + +"Who'll give me a hand up?" he roared. + +Not a man among us moved. Growling the foulest imprecations, he crawled along the sand till he got hold of the porch and could hoist himself again upon his crutch. Then he spat into the spring. + +"There!" he cried. "That's what I think of ye. Before an hour's out, I'll stove in your old block house like a rum puncheon. Laugh, by thunder, laugh! Before an hour's out, ye'll laugh upon the other side. Them that die'll be the lucky ones." + +And with a dreadful oath he stumbled off, ploughed down the sand, was helped across the stockade, after four or five failures, by the man with the flag of truce, and disappeared in an instant afterwards among the trees. + +AS soon as Silver disappeared, the captain, who had been closely watching him, turned towards the interior of the house and found not a man of us at his post but Gray. It was the first time we had ever seen him angry. + +"Quarters!" he roared. And then, as we all slunk back to our places, "Gray," he said, "I'll put your name in the log; you've stood by your duty like a seaman. Mr. Trelawney, I'm surprised at you, sir. Doctor, I thought you had worn the king's coat! If that was how you served at Fontenoy, sir, you'd have been better in your berth." + +The doctor's watch were all back at their loopholes, the rest were busy loading the spare muskets, and everyone with a red face, you may be certain, and a flea in his ear, as the saying is. + +The captain looked on for a while in silence. Then he spoke. + +"My lads," said he, "I've given Silver a broadside. I pitched it in red-hot on purpose; and before the hour's out, as he said, we shall be boarded. We're outnumbered, I needn't tell you that, but we fight in shelter; and a minute ago I should have said we fought with discipline. I've no manner of doubt that we can drub them, if you choose." + +Then he went the rounds and saw, as he said, that all was clear. + +On the two short sides of the house, east and west, there were only two loopholes; on the south side where the porch was, two again; and on the north side, five. There was a round score of muskets for the seven of us; the firewood had been built into four piles--tables, you might say--one about the middle of each side, and on each of these tables some ammunition and four loaded muskets were laid ready to the hand of the defenders. In the middle, the cutlasses lay ranged. + +"Toss out the fire," said the captain; "the chill is past, and we mustn't have smoke in our eyes." + +The iron fire-basket was carried bodily out by Mr. Trelawney, and the embers smothered among sand. + +"Hawkins hasn't had his breakfast. Hawkins, help yourself, and back to your post to eat it," continued Captain Smollett. "Lively, now, my lad; you'll want it before you've done. Hunter, serve out a round of brandy to all hands." + +And while this was going on, the captain completed, in his own mind, the plan of the defence. + +"Doctor, you will take the door," he resumed. "See, and don't expose yourself; keep within, and fire through the porch. Hunter, take the east side, there. Joyce, you stand by the west, my man. Mr. Trelawney, you are the best shot--you and Gray will take this long north side, with the five loopholes; it's there the danger is. If they can get up to it and fire in upon us through our own ports, things would begin to look dirty. Hawkins, neither you nor I are much account at the shooting; we'll stand by to load and bear a hand." + +As the captain had said, the chill was past. As soon as the sun had climbed above our girdle of trees, it fell with all its force upon the clearing and drank up the vapours at a draught. Soon the sane was baking and the resin melting in the logs of the block house. Jackets and coats were flung aside, shirts thrown open at the neck and rolled up to the shoulders; and we stood there, each at his post, in a fever of heat and anxiety. + +An hour passed away. + +"Hang them!" said the captain. "This is as dull as the doldrums. Gray, whistle for a wind." + +And just at that moment came the first news of the attack. + +"If you please, sir," said Joyce, "if I see anyone, am I to fire?" + +"I told you so!" cried the captain. + +"Thank you, sir," returned Joyce with the same quiet civility. + +Nothing followed for a time, but the remark had set us all on the alert, straining ears and eyes--the musketeers with their pieces balanced in their hands, the captain out in the middle of the block house with his mouth very tight and a frown on his face. + +So some seconds passed, till suddenly Joyce whipped up his musket and fired. The report had scarcely died away ere it was repeated and repeated from without in a scattering volley, shot behind shot, like a string of geese, from every side of the enclosure. Several bullets struck the log-house, but not one entered; and as the smoke cleared away and vanished, the stockade and the woods around it looked as quiet and empty as before. Not a bough waved, not the gleam of a musket-barrel betrayed the presence of our foes. + +"Did you hit your man?" asked the captain. + +"No, sir," replied Joyce. "I believe not, sir." + +"Next best thing to tell the truth," muttered Captain Smollett. "Load his gun, Hawkins. How many should say there were on your side, doctor?" + +"I know precisely," said Dr. Livesey. "Three shots were fired on this side. I saw the three flashes--two close together--one farther to the west." + +"Three!" repeated the captain. "And how many on yours, Mr. Trelawney?" + +But this was not so easily answered. There had come many from the north--seven by the squire's computation, eight or nine according to Gray. From the east and west only a single shot had been fired. It was plain, therefore, that the attack would be developed from the north and that on the other three sides we were only to be annoyed by a show of hostilities. But Captain Smollett made no change in his arrangements. If the mutineers succeeded in crossing the stockade, he argued, they would take possession of any unprotected loophole and shoot us down like rats in our own stronghold. + +Nor had we much time left to us for thought. Suddenly, with a loud huzza, a little cloud of pirates leaped from the woods on the north side and ran straight on the stockade. At the same moment, the fire was once more opened from the woods, and a rifle ball sang through the doorway and knocked the doctor's musket into bits. + +The boarders swarmed over the fence like monkeys. Squire and Gray fired again and yet again; three men fell, one forwards into the enclosure, two back on the outside. But of these, one was evidently more frightened than hurt, for he was on his feet again in a crack and instantly disappeared among the trees. + +Two had bit the dust, one had fled, four had made good their footing inside our defences, while from the shelter of the woods seven or eight men, each evidently supplied with several muskets, kept up a hot though useless fire on the log-house. + +The four who had boarded made straight before them for the building, shouting as they ran, and the men among the trees shouted back to encourage them. Several shots were fired, but such was the hurry of the marksmen that not one appears to have taken effect. In a moment, the four pirates had swarmed up the mound and were upon us. + +The head of Job Anderson, the boatswain, appeared at the middle loophole. + +"At 'em, all hands--all hands!" he roared in a voice of thunder. + +At the same moment, another pirate grasped Hunter's musket by the muzzle, wrenched it from his hands, plucked it through the loophole, and with one stunning blow, laid the poor fellow senseless on the floor. Meanwhile a third, running unharmed all around the house, appeared suddenly in the doorway and fell with his cutlass on the doctor. + +Our position was utterly reversed. A moment since we were firing, under cover, at an exposed enemy; now it was we who lay uncovered and could not return a blow. + +The log-house was full of smoke, to which we owed our comparative safety. Cries and confusion, the flashes and reports of pistol-shots, and one loud groan rang in my ears. + +"Out, lads, out, and fight 'em in the open! Cutlasses!" cried the captain. + +I snatched a cutlass from the pile, and someone, at the same time snatching another, gave me a cut across the knuckles which I hardly felt. I dashed out of the door into the clear sunlight. Someone was close behind, I knew not whom. Right in front, the doctor was pursuing his assailant down the hill, and just as my eyes fell upon him, beat down his guard and sent him sprawling on his back with a great slash across the face. + +"Round the house, lads! Round the house!" cried the captain; and even in the hurly-burly, I perceived a change in his voice. + +Mechanically, I obeyed, turned eastwards, and with my cutlass raised, ran round the corner of the house. Next moment I was face to face with Anderson. He roared aloud, and his hanger went up above his head, flashing in the sunlight. I had not time to be afraid, but as the blow still hung impending, leaped in a trice upon one side, and missing my foot in the soft sand, rolled headlong down the slope. + +When I had first sallied from the door, the other mutineers had been already swarming up the palisade to make an end of us. One man, in a red night-cap, with his cutlass in his mouth, had even got upon the top and thrown a leg across. Well, so short had been the interval that when I found my feet again all was in the same posture, the fellow with the red night-cap still half-way over, another still just showing his head above the top of the stockade. And yet, in this breath of time, the fight was over and the victory was ours. + +Gray, following close behind me, had cut down the big boatswain ere he had time to recover from his last blow. Another had been shot at a loophole in the very act of firing into the house and now lay in agony, the pistol still smoking in his hand. A third, as I had seen, the doctor had disposed of at a blow. Of the four who had scaled the palisade, one only remained unaccounted for, and he, having left his cutlass on the field, was now clambering out again with the fear of death upon him. + +"Fire--fire from the house!" cried the doctor. "And you, lads, back into cover." + +But his words were unheeded, no shot was fired, and the last boarder made good his escape and disappeared with the rest into the wood. In three seconds nothing remained of the attacking party but the five who had fallen, four on the inside and one on the outside of the palisade. + +The doctor and Gray and I ran full speed for shelter. The survivors would soon be back where they had left their muskets, and at any moment the fire might recommence. + +The house was by this time somewhat cleared of smoke, and we saw at a glance the price we had paid for victory. Hunter lay beside his loophole, stunned; Joyce by his, shot through the head, never to move again; while right in the centre, the squire was supporting the captain, one as pale as the other. + +"The captain's wounded," said Mr. Trelawney. + +"Have they run?" asked Mr. Smollett. + +"All that could, you may be bound," returned the doctor; "but there's five of them will never run again." + +"Five!" cried the captain. "Come, that's better. Five against three leaves us four to nine. That's better odds than we had at starting. We were seven to nineteen then, or thought we were, and that's as bad to bear."* + +*The mutineers were soon only eight in number, for the man shot by Mr. Trelawney on board the schooner died that same evening of his wound. But this was, of course, not known till after by the faithful party. + +THERE was no return of the mutineers--not so much as another shot out of the woods. They had "got their rations for that day," as the captain put it, and we had the place to ourselves and a quiet time to overhaul the wounded and get dinner. Squire and I cooked outside in spite of the danger, and even outside we could hardly tell what we were at, for horror of the loud groans that reached us from the doctor's patients. + +Out of the eight men who had fallen in the action, only three still breathed--that one of the pirates who had been shot at the loophole, Hunter, and Captain Smollett; and of these, the first two were as good as dead; the mutineer indeed died under the doctor's knife, and Hunter, do what we could, never recovered consciousness in this world. He lingered all day, breathing loudly like the old buccaneer at home in his apoplectic fit, but the bones of his chest had been crushed by the blow and his skull fractured in falling, and some time in the following night, without sign or sound, he went to his Maker. + +As for the captain, his wounds were grievous indeed, but not dangerous. No organ was fatally injured. Anderson's ball--for it was Job that shot him first-- had broken his shoulder-blade and touched the lung, not badly; the second had only torn and displaced some muscles in the calf. He was sure to recover, the doctor said, but in the meantime, and for weeks to come, he must not walk nor move his arm, nor so much as speak when he could help it. + +My own accidental cut across the knuckles was a flea-bite. Doctor Livesey patched it up with plaster and pulled my ears for me into the bargain. + +After dinner the squire and the doctor sat by the captain's side awhile in consultation; and when they had talked to their hearts' content, it being then a little past noon, the doctor took up his hat and pistols, girt on a cutlass, put the chart in his pocket, and with a musket over his shoulder crossed the palisade on the north side and set off briskly through the trees. + +Gray and I were sitting together at the far end of the block house, to be out of earshot of our officers consulting; and Gray took his pipe out of his mouth and fairly forgot to put it back again, so thunder-struck he was at this occurrence. + +"Why, in the name of Davy Jones," said he, "is Dr. Livesey mad?" + +"Why no," says I. "He's about the last of this crew for that, I take it." + +"Well, shipmate," said Gray, "mad he may not be; but if HE'S not, you mark my words, I am." + +"I take it," replied I, "the doctor has his idea; and if I am right, he's going now to see Ben Gunn." + +I was right, as appeared later; but in the meantime, the house being stifling hot and the little patch of sand inside the palisade ablaze with midday sun, I began to get another thought into my head, which was not by any means so right. What I began to do was to envy the doctor walking in the cool shadow of the woods with the birds about him and the pleasant smell of the pines, while I sat grilling, with my clothes stuck to the hot resin, and so much blood about me and so many poor dead bodies lying all around that I took a disgust of the place that was almost as strong as fear. + +All the time I was washing out the block house, and then washing up the things from dinner, this disgust and envy kept growing stronger and stronger, till at last, being near a bread-bag, and no one then observing me, I took the first step towards my escapade and filled both pockets of my coat with biscuit. + +I was a fool, if you like, and certainly I was going to do a foolish, over-bold act; but I was determined to do it with all the precautions in my power. These biscuits, should anything befall me, would keep me, at least, from starving till far on in the next day. + +The next thing I laid hold of was a brace of pistols, and as I already had a powder-horn and bullets, I felt myself well supplied with arms. + +As for the scheme I had in my head, it was not a bad one in itself. I was to go down the sandy spit that divides the anchorage on the east from the open sea, find the white rock I had observed last evening, and ascertain whether it was there or not that Ben Gunn had hidden his boat, a thing quite worth doing, as I still believe. But as I was certain I should not be allowed to leave the enclosure, my only plan was to take French leave and slip out when nobody was watching, and that was so bad a way of doing it as made the thing itself wrong. But I was only a boy, and I had made my mind up. + +Well, as things at last fell out, I found an admirable opportunity. The squire and Gray were busy helping the captain with his bandages, the coast was clear, I made a bolt for it over the stockade and into the thickest of the trees, and before my absence was observed I was out of cry of my companions. + +This was my second folly, far worse than the first, as I left but two sound men to guard the house; but like the first, it was a help towards saving all of us. + +I took my way straight for the east coast of the island, for I was determined to go down the sea side of the spit to avoid all chance of observation from the anchorage. It was already late in the afternoon, although still warm and sunny. As I continued to thread the tall woods, I could hear from far before me not only the continuous thunder of the surf, but a certain tossing of foliage and grinding of boughs which showed me the sea breeze had set in higher than usual. Soon cool draughts of air began to reach me, and a few steps farther I came forth into the open borders of the grove, and saw the sea lying blue and sunny to the horizon and the surf tumbling and tossing its foam along the beach. + +I have never seen the sea quiet round Treasure Island. The sun might blaze overhead, the air be without a breath, the surface smooth and blue, but still these great rollers would be running along all the external coast, thundering and thundering by day and night; and I scarce believe there is one spot in the island where a man would be out of earshot of their noise. + +I walked along beside the surf with great enjoyment, till, thinking I was now got far enough to the south, I took the cover of some thick bushes and crept warily up to the ridge of the spit. + +Behind me was the sea, in front the anchorage. The sea breeze, as though it had the sooner blown itself out by its unusual violence, was already at an end; it had been succeeded by light, variable airs from the south and south-east, carrying great banks of fog; and the anchorage, under lee of Skeleton Island, lay still and leaden as when first we entered it. The HISPANIOLA, in that unbroken mirror, was exactly portrayed from the truck to the waterline, the Jolly Roger hanging from her peak. + +Alongside lay one of the gigs, Silver in the stern-sheets--him I could always recognize--while a couple of men were leaning over the stern bulwarks, one of them with a red cap--the very rogue that I had seen some hours before stride-legs upon the palisade. Apparently they were talking and laughing, though at that distance--upwards of a mile--I could, of course, hear no word of what was said. All at once there began the most horrid, unearthly screaming, which at first startled me badly, though I had soon remembered the voice of Captain Flint and even thought I could make out the bird by her bright plumage as she sat perched upon her master's wrist. + +Soon after, the jolly-boat shoved off and pulled for shore, and the man with the red cap and his comrade went below by the cabin companion. + +Just about the same time, the sun had gone down behind the Spy-glass, and as the fog was collecting rapidly, it began to grow dark in earnest. I saw I must lose no time if I were to find the boat that evening. + +The white rock, visible enough above the brush, was still some eighth of a mile further down the spit, and it took me a goodish while to get up with it, crawling, often on all fours, among the scrub. Night had almost come when I laid my hand on its rough sides. Right below it there was an exceedingly small hollow of green turf, hidden by banks and a thick underwood about knee-deep, that grew there very plentifully; and in the centre of the dell, sure enough, a little tent of goat- skins, like what the gipsies carry about with them in England. + +I dropped into the hollow, lifted the side of the tent, and there was Ben Gunn's boat--home-made if ever anything was home-made; a rude, lop-sided framework of tough wood, and stretched upon that a covering of goat-skin, with the hair inside. The thing was extremely small, even for me, and I can hardly imagine that it could have floated with a full-sized man. There was one thwart set as low as possible, a kind of stretcher in the bows, and a double paddle for propulsion. + +I had not then seen a coracle, such as the ancient Britons made, but I have seen one since, and I can give you no fairer idea of Ben Gunn's boat than by saying it was like the first and the worst coracle ever made by man. But the great advantage of the coracle it certainly possessed, for it was exceedingly light and portable. + +Well, now that I had found the boat, you would have thought I had had enough of truantry for once, but in the meantime I had taken another notion and become so obstinately fond of it that I would have carried it out, I believe, in the teeth of Captain Smollett himself. This was to slip out under cover of the night, cut the HISPANIOLA adrift, and let her go ashore where she fancied. I had quite made up my mind that the mutineers, after their repulse of the morning, had nothing nearer their hearts than to up anchor and away to sea; this, I thought, it would be a fine thing to prevent, and now that I had seen how they left their watchmen unprovided with a boat, I thought it might be done with little risk. + +Down I sat to wait for darkness, and made a hearty meal of biscuit. It was a night out of ten thousand for my purpose. The fog had now buried all heaven. As the last rays of daylight dwindled and disappeared, absolute blackness settled down on Treasure Island. And when, at last, I shouldered the coracle and groped my way stumblingly out of the hollow where I had supped, there were but two points visible on the whole anchorage. + +One was the great fire on shore, by which the defeated pirates lay carousing in the swamp. The other, a mere blur of light upon the darkness, indicated the position of the anchored ship. She had swung round to the ebb-- her bow was now towards me--the only lights on board were in the cabin, and what I saw was merely a reflection on the fog of the strong rays that flowed from the stern window. + +The ebb had already run some time, and I had to wade through a long belt of swampy sand, where I sank several times above the ankle, before I came to the edge of the retreating water, and wading a little way in, with some strength and dexterity, set my coracle, keel downwards, on the surface. + +THE coracle--as I had ample reason to know before I was done with her--was a very safe boat for a person of my height and weight, both buoyant and clever in a sea-way; but she was the most cross-grained, lop-sided craft to manage. Do as you pleased, she always made more leeway than anything else, and turning round and round was the manoeuvre she was best at. Even Ben Gunn himself has admitted that she was "queer to handle till you knew her way." + +Certainly I did not know her way. She turned in every direction but the one I was bound to go; the most part of the time we were broadside on, and I am very sure I never should have made the ship at all but for the tide. By good fortune, paddle as I pleased, the tide was still sweeping me down; and there lay the HISPANIOLA right in the fairway, hardly to be missed. + +First she loomed before me like a blot of something yet blacker than darkness, then her spars and hull began to take shape, and the next moment, as it seemed (for, the farther I went, the brisker grew the current of the ebb), I was alongside of her hawser and had laid hold. + +The hawser was as taut as a bowstring, and the current so strong she pulled upon her anchor. All round the hull, in the blackness, the rippling current bubbled and chattered like a little mountain stream. One cut with my sea-gully and the HISPANIOLA would go humming down the tide. + +So far so good, but it next occurred to my recollection that a taut hawser, suddenly cut, is a thing as dangerous as a kicking horse. Ten to one, if I were so foolhardy as to cut the HISPANIOLA from her anchor, I and the coracle would be knocked clean out of the water. + +This brought me to a full stop, and if fortune had not again particularly favoured me, I should have had to abandon my design. But the light airs which had begun blowing from the south-east and south had hauled round after nightfall into the south-west. Just while I was meditating, a puff came, caught the HISPANIOLA, and forced her up into the current; and to my great joy, I felt the hawser slacken in my grasp, and the hand by which I held it dip for a second under water. + +With that I made my mind up, took out my gully, opened it with my teeth, and cut one strand after another, till the vessel swung only by two. Then I lay quiet, waiting to sever these last when the strain should be once more lightened by a breath of wind. + +All this time I had heard the sound of loud voices from the cabin, but to say truth, my mind had been so entirely taken up with other thoughts that I had scarcely given ear. Now, however, when I had nothing else to do, I began to pay more heed. + +One I recognized for the coxswain's, Israel Hands, that had been Flint's gunner in former days. The other was, of course, my friend of the red night-cap. Both men were plainly the worse of drink, and they were still drinking, for even while I was listening, one of them, with a drunken cry, opened the stern window and threw out something, which I divined to be an empty bottle. But they were not only tipsy; it was plain that they were furiously angry. Oaths flew like hailstones, and every now and then there came forth such an explosion as I thought was sure to end in blows. But each time the quarrel passed off and the voices grumbled lower for a while, until the next crisis came and in its turn passed away without result. + +On shore, I could see the glow of the great camp-fire burning warmly through the shore-side trees. Someone was singing, a dull, old, droning sailor's song, with a droop and a quaver at the end of every verse, and seemingly no end to it at all but the patience of the singer. I had heard it on the voyage more than once and remembered these words: + +"But one man of her crew alive, +What put to sea with seventy-five." + +And I thought it was a ditty rather too dolefully appropriate for a company that had met such cruel losses in the morning. But, indeed, from what I saw, all these buccaneers were as callous as the sea they sailed on. + +At last the breeze came; the schooner sidled and drew nearer in the dark; I felt the hawser slacken once more, and with a good, tough effort, cut the last fibres through. + +The breeze had but little action on the coracle, and I was almost instantly swept against the bows of the HISPANIOLA. At the same time, the schooner began to turn upon her heel, spinning slowly, end for end, across the current. + +I wrought like a fiend, for I expected every moment to be swamped; and since I found I could not push the coracle directly off, I now shoved straight astern. At length I was clear of my dangerous neighbour, and just as I gave the last impulsion, my hands came across a light cord that was trailing overboard across the stern bulwarks. Instantly I grasped it. + +Why I should have done so I can hardly say. It was at first mere instinct, but once I had it in my hands and found it fast, curiosity began to get the upper hand, and I determined I should have one look through the cabin window. + +I pulled in hand over hand on the cord, and when I judged myself near enough, rose at infinite risk to about half my height and thus commanded the roof and a slice of the interior of the cabin. + +By this time the schooner and her little consort were gliding pretty swiftly through the water; indeed, we had already fetched up level with the camp-fire. The ship was talking, as sailors say, loudly, treading the innumerable ripples with an incessant weltering splash; and until I got my eye above the window-sill I could not comprehend why the watchmen had taken no alarm. One glance, however, was sufficient; and it was only one glance that I durst take from that unsteady skiff. It showed me Hands and his companion locked together in deadly wrestle, each with a hand upon the other's throat. + +I dropped upon the thwart again, none too soon, for I was near overboard. I could see nothing for the moment but these two furious, encrimsoned faces swaying together under the smoky lamp, and I shut my eyes to let them grow once more familiar with the darkness. + +The endless ballad had come to an end at last, and the whole diminished company about the camp-fire had broken into the chorus I had heard so often: + + "Fifteen men on the dead man's chest-- + Yo-ho-ho, and a bottle of rum! + Drink and the devil had done for the rest-- + Yo-ho-ho, and a bottle of rum!" +I was just thinking how busy drink and the devil were at that very moment in the cabin of the HISPANIOLA, when I was surprised by a sudden lurch of the coracle. At the same moment, she yawed sharply and seemed to change her course. The speed in the meantime had strangely increased. + +I opened my eyes at once. All round me were little ripples, combing over with a sharp, bristling sound and slightly phosphorescent. The HISPANIOLA herself, a few yards in whose wake I was still being whirled along, seemed to stagger in her course, and I saw her spars toss a little against the blackness of the night; nay, as I looked longer, I made sure she also was wheeling to the southward. + +I glanced over my shoulder, and my heart jumped against my ribs. There, right behind me, was the glow of the camp-fire. The current had turned at right angles, sweeping round along with it the tall schooner and the little dancing coracle; ever quickening, ever bubbling higher, ever muttering louder, it went spinning through the narrows for the open sea. + +Suddenly the schooner in front of me gave a violent yaw, turning, perhaps, through twenty degrees; and almost at the same moment one shout followed another from on board; I could hear feet pounding on the companion ladder and I knew that the two drunkards had at last been interrupted in their quarrel and awakened to a sense of their disaster. + +I lay down flat in the bottom of that wretched skiff and devoutly recommended my spirit to its Maker. At the end of the straits, I made sure we must fall into some bar of raging breakers, where all my troubles would be ended speedily; and though I could, perhaps, bear to die, I could not bear to look upon my fate as it approached. + +So I must have lain for hours, continually beaten to and fro upon the billows, now and again wetted with flying sprays, and never ceasing to expect death at the next plunge. Gradually weariness grew upon me; a numbness, an occasional stupor, fell upon my mind even in the midst of my terrors, until sleep at last supervened and in my sea-tossed coracle I lay and dreamed of home and the old Admiral Benbow. + +IT was broad day when I awoke and found myself tossing at the south-west end of Treasure Island. The sun was up but was still hid from me behind the great bulk of the Spy-glass, which on this side descended almost to the sea in formidable cliffs. + +Haulbowline Head and Mizzen-mast Hill were at my elbow, the hill bare and dark, the head bound with cliffs forty or fifty feet high and fringed with great masses of fallen rock. I was scarce a quarter of a mile to seaward, and it was my first thought to paddle in and land. + +That notion was soon given over. Among the fallen rocks the breakers spouted and bellowed; loud reverberations, heavy sprays flying and falling, succeeded one another from second to second; and I saw myself, if I ventured nearer, dashed to death upon the rough shore or spending my strength in vain to scale the beetling crags. + +Nor was that all, for crawling together on flat tables of rock or letting themselves drop into the sea with loud reports I beheld huge slimy monsters--soft snails, as it were, of incredible bigness--two or three score of them together, making the rocks to echo with their barkings. + +I have understood since that they were sea lions, and entirely harmless. But the look of them, added to the difficulty of the shore and the high running of the surf, was more than enough to disgust me of that landing-place. I felt willing rather to starve at sea than to confront such perils. + +In the meantime I had a better chance, as I supposed, before me. North of Haulbowline Head, the land runs in a long way, leaving at low tide a long stretch of yellow sand. To the north of that, again, there comes another cape--Cape of the Woods, as it was marked upon the chart--buried in tall green pines, which descended to the margin of the sea. + +I remembered what Silver had said about the current that sets northward along the whole west coast of Treasure Island, and seeing from my position that I was already under its influence, I preferred to leave Haulbowline Head behind me and reserve my strength for an attempt to land upon the kindlier-looking Cape of the Woods. + +There was a great, smooth swell upon the sea. The wind blowing steady and gentle from the south, there was no contrariety between that and the current, and the billows rose and fell unbroken. + +Had it been otherwise, I must long ago have perished; but as it was, it is surprising how easily and securely my little and light boat could ride. Often, as I still lay at the bottom and kept no more than an eye above the gunwale, I would see a big blue summit heaving close above me; yet the coracle would but bounce a little, dance as if on springs, and subside on the other side into the trough as lightly as a bird. + +I began after a little to grow very bold and sat up to try my skill at paddling. But even a small change in the disposition of the weight will produce violent changes in the behaviour of a coracle. And I had hardly moved before the boat, giving up at once her gentle dancing movement, ran straight down a slope of water so steep that it made me giddy, and struck her nose, with a spout of spray, deep into the side of the next wave. + +I was drenched and terrified, and fell instantly back into my old position, whereupon the coracle seemed to find her head again and led me as softly as before among the billows. It was plain she was not to be interfered with, and at that rate, since I could in no way influence her course, what hope had I left of reaching land? + +I began to be horribly frightened, but I kept my head, for all that. First, moving with all care, I gradually baled out the coracle with my sea-cap; then, getting my eye once more above the gunwale, I set myself to study how it was she managed to slip so quietly through the rollers. + +I found each wave, instead of the big, smooth glossy mountain it looks from shore or from a vessel's deck, was for all the world like any range of hills on dry land, full of peaks and smooth places and valleys. The coracle, left to herself, turning from side to side, threaded, so to speak, her way through these lower parts and avoided the steep slopes and higher, toppling summits of the wave. + +"Well, now," thought I to myself, "it is plain I must lie where I am and not disturb the balance; but it is plain also that I can put the paddle over the side and from time to time, in smooth places, give her a shove or two towards land." No sooner thought upon than done. There I lay on my elbows in the most trying attitude, and every now and again gave a weak stroke or two to turn her head to shore. + +It was very tiring and slow work, yet I did visibly gain ground; and as we drew near the Cape of the Woods, though I saw I must infallibly miss that point, I had still made some hundred yards of easting. I was, indeed, close in. I could see the cool green tree-tops swaying together in the breeze, and I felt sure I should make the next promontory without fail. + +It was high time, for I now began to be tortured with thirst. The glow of the sun from above, its thousandfold reflection from the waves, the sea-water that fell and dried upon me, caking my very lips with salt, combined to make my throat burn and my brain ache. The sight of the trees so near at hand had almost made me sick with longing, but the current had soon carried me past the point, and as the next reach of sea opened out, I beheld a sight that changed the nature of my thoughts. + +Right in front of me, not half a mile away, I beheld the HISPANIOLA under sail. I made sure, of course, that I should be taken; but I was so distressed for want of water that I scarce knew whether to be glad or sorry at the thought, and long before I had come to a conclusion, surprise had taken entire possession of my mind and I could do nothing but stare and wonder. + +The HISPANIOLA was under her main-sail and two jibs, and the beautiful white canvas shone in the sun like snow or silver. When I first sighted her, all her sails were drawing; she was lying a course about north-west, and I presumed the men on board were going round the island on their way back to the anchorage. Presently she began to fetch more and more to the westward, so that I thought they had sighted me and were going about in chase. At last, however, she fell right into the wind's eye, was taken dead aback, and stood there awhile helpless, with her sails shivering. + +"Clumsy fellows," said I; "they must still be drunk as owls." And I thought how Captain Smollett would have set them skipping. + +Meanwhile the schooner gradually fell off and filled again upon another tack, sailed swiftly for a minute or so, and brought up once more dead in the wind's eye. Again and again was this repeated. To and fro, up and down, north, south, east, and west, the HISPANIOLA sailed by swoops and dashes, and at each repetition ended as she had begun, with idly flapping canvas. It became plain to me that nobody was steering. And if so, where were the men? Either they were dead drunk or had deserted her, I thought, and perhaps if I could get on board I might return the vessel to her captain. + +The current was bearing coracle and schooner southward at an equal rate. As for the latter's sailing, it was so wild and intermittent, and she hung each time so long in irons, that she certainly gained nothing, if she did not even lose. If only I dared to sit up and paddle, I made sure that I could overhaul her. The scheme had an air of adventure that inspired me, and the thought of the water breaker beside the fore companion doubled my growing courage. + +Up I got, was welcomed almost instantly by another cloud of spray, but this time stuck to my purpose and set myself, with all my strength and caution, to paddle after the unsteered HISPANIOLA. Once I shipped a sea so heavy that I had to stop and bail, with my heart fluttering like a bird, but gradually I got into the way of the thing and guided my coracle among the waves, with only now and then a blow upon her bows and a dash of foam in my face. + +I was now gaining rapidly on the schooner; I could see the brass glisten on the tiller as it banged about, and still no soul appeared upon her decks. I could not choose but suppose she was deserted. If not, the men were lying drunk below, where I might batten them down, perhaps, and do what I chose with the ship. + +For some time she had been doing the worse thing possible for me--standing still. She headed nearly due south, yawing, of course, all the time. Each time she fell off, her sails partly filled, and these brought her in a moment right to the wind again. I have said this was the worst thing possible for me, for helpless as she looked in this situation, with the canvas cracking like cannon and the blocks trundling and banging on the deck, she still continued to run away from me, not only with the speed of the current, but by the whole amount of her leeway, which was naturally great. + +But now, at last, I had my chance. The breeze fell for some seconds, very low, and the current gradually turning her, the HISPANIOLA revolved slowly round her centre and at last presented me her stern, with the cabin window still gaping open and the lamp over the table still burning on into the day. The main-sail hung drooped like a banner. She was stock-still but for the current. + +For the last little while I had even lost, but now redoubling my efforts, I began once more to overhaul the chase. + +I was not a hundred yards from her when the wind came again in a clap; she filled on the port tack and was off again, stooping and skimming like a swallow. + +My first impulse was one of despair, but my second was towards joy. Round she came, till she was broadside on to me--round still till she had covered a half and then two thirds and then three quarters of the distance that separated us. I could see the waves boiling white under her forefoot. Immensely tall she looked to me from my low station in the coracle. + +And then, of a sudden, I began to comprehend. I had scarce time to think--scarce time to act and save myself. I was on the summit of one swell when the schooner came stooping over the next. The bowsprit was over my head. I sprang to my feet and leaped, stamping the coracle under water. With one hand I caught the jib-boom, while my foot was lodged between the stay and the brace; and as I still clung there panting, a dull blow told me that the schooner had charged down upon and struck the coracle and that I was left without retreat on the HISPANIOLA. + +I HAD scarce gained a position on the bowsprit when the flying jib flapped and filled upon the other tack, with a report like a gun. The schooner trembled to her keel under the reverse, but next moment, the other sails still drawing, the jib flapped back again and hung idle. + +This had nearly tossed me off into the sea; and now I lost no time, crawled back along the bowsprit, and tumbled head foremost on the deck. + +I was on the lee side of the forecastle, and the main-sail, which was still drawing, concealed from me a certain portion of the after-deck. Not a soul was to be seen. The planks, which had not been swabbed since the mutiny, bore the print of many feet, and an empty bottle, broken by the neck, tumbled to and fro like a live thing in the scuppers. + +Suddenly the HISPANIOLA came right into the wind. The jibs behind me cracked aloud, the rudder slammed to, the whole ship gave a sickening heave and shudder, and at the same moment the main-boom swung inboard, the sheet groaning in the blocks, and showed me the lee after-deck. + +There were the two watchmen, sure enough: red-cap on his back, as stiff as a handspike, with his arms stretched out like those of a crucifix and his teeth showing through his open lips; Israel Hands propped against the bulwarks, his chin on his chest, his hands lying open before him on the deck, his face as white, under its tan, as a tallow candle. + +For a while the ship kept bucking and sidling like a vicious horse, the sails filling, now on one tack, now on another, and the boom swinging to and fro till the mast groaned aloud under the strain. Now and again too there would come a cloud of light sprays over the bulwark and a heavy blow of the ship's bows against the swell; so much heavier weather was made of it by this great rigged ship than by my home-made, lop-sided coracle, now gone to the bottom of the sea. + +At every jump of the schooner, red-cap slipped to and fro, but--what was ghastly to behold--neither his attitude nor his fixed teeth-disclosing grin was anyway disturbed by this rough usage. At every jump too, Hands appeared still more to sink into himself and settle down upon the deck, his feet sliding ever the farther out, and the whole body canting towards the stern, so that his face became, little by little, hid from me; and at last I could see nothing beyond his ear and the frayed ringlet of one whisker. + +At the same time, I observed, around both of them, splashes of dark blood upon the planks and began to feel sure that they had killed each other in their drunken wrath. + +While I was thus looking and wondering, in a calm moment, when the ship was still, Israel Hands turned partly round and with a low moan writhed himself back to the position in which I had seen him first. The moan, which told of pain and deadly weakness, and the way in which his jaw hung open went right to my heart. But when I remembered the talk I had overheard from the apple barrel, all pity left me. + +I walked aft until I reached the main-mast. + +"Come aboard, Mr. Hands," I said ironically. + +He rolled his eyes round heavily, but he was too far gone to express surprise. All he could do was to utter one word, "Brandy." + +It occurred to me there was no time to lose, and dodging the boom as it once more lurched across the deck, I slipped aft and down the companion stairs into the cabin. + +It was such a scene of confusion as you can hardly fancy. All the lockfast places had been broken open in quest of the chart. The floor was thick with mud where ruffians had sat down to drink or consult after wading in the marshes round their camp. The bulkheads, all painted in clear white and beaded round with gilt, bore a pattern of dirty hands. Dozens of empty bottles clinked together in corners to the rolling of the ship. One of the doctor's medical books lay open on the table, half of the leaves gutted out, I suppose, for pipelights. In the midst of all this the lamp still cast a smoky glow, obscure and brown as umber. + +I went into the cellar; all the barrels were gone, and of the bottles a most surprising number had been drunk out and thrown away. Certainly, since the mutiny began, not a man of them could ever have been sober. + +Foraging about, I found a bottle with some brandy left, for Hands; and for myself I routed out some biscuit, some pickled fruits, a great bunch of raisins, and a piece of cheese. With these I came on deck, put down my own stock behind the rudder head and well out of the coxswain's reach, went forward to the water-breaker, and had a good deep drink of water, and then, and not till then, gave Hands the brandy. + +He must have drunk a gill before he took the bottle from his mouth. + +"Aye," said he, "by thunder, but I wanted some o' that!" + +I had sat down already in my own corner and begun to eat. + +"Much hurt?" I asked him. + +He grunted, or rather, I might say, he barked. + +"If that doctor was aboard," he said, "I'd be right enough in a couple of turns, but I don't have no manner of luck, you see, and that's what's the matter with me. As for that swab, he's good and dead, he is," he added, indicating the man with the red cap. "He warn't no seaman anyhow. And where mought you have come from?" + +"Well," said I, "I've come aboard to take possession of this ship, Mr. Hands; and you'll please regard me as your captain until further notice." + +He looked at me sourly enough but said nothing. Some of the colour had come back into his cheeks, though he still looked very sick and still continued to slip out and settle down as the ship banged about. + +"By the by," I continued, "I can't have these colours, Mr. Hands; and by your leave, I'll strike 'em. Better none than these." + +And again dodging the boom, I ran to the colour lines, handed down their cursed black flag, and chucked it overboard. + +"God save the king!" said I, waving my cap. "And there's an end to Captain Silver!" + +He watched me keenly and slyly, his chin all the while on his breast. + +"I reckon," he said at last, "I reckon, Cap'n Hawkins, you'll kind of want to get ashore now. S'pose we talks." + +"Why, yes," says I, "with all my heart, Mr. Hands. Say on." And I went back to my meal with a good appetite. + +"This man," he began, nodding feebly at the corpse "-- O'Brien were his name, a rank Irelander--this man and me got the canvas on her, meaning for to sail her back. Well, HE'S dead now, he is--as dead as bilge; and who's to sail this ship, I don't see. Without I gives you a hint, you ain't that man, as far's I can tell. Now, look here, you gives me food and drink and a old scarf or ankecher to tie my wound up, you do, and I'll tell you how to tail her, and that's about square all round, I take it." + +"I'll tell you one thing," says I: "I'm not going back to Captain Kidd's anchorage. I mean to get into North Inlet and beach her quietly there." + +"To be sure you did," he cried. "Why, I ain't sich an infernal lubber after all. I can see, can't I? I've tried my fling, I have, and I've lost, and it's you has the wind of me. North Inlet? Why, I haven't no ch'ice, not I! I'd help you sail her up to Execution Dock, by thunder! So I would." + +Well, as it seemed to me, there was some sense in this. We struck our bargain on the spot. In three minutes I had the HISPANIOLA sailing easily before the wind along the coast of Treasure Island, with good hopes of turning the northern point ere noon and beating down again as far as North Inlet before high water, when we might beach her safely and wait till the subsiding tide permitted us to land. + +Then I lashed the tiller and went below to my own chest, where I got a soft silk handkerchief of my mother's. With this, and with my aid, Hands bound up the great bleeding stab he had received in the thigh, and after he had eaten a little and had a swallow or two more of the brandy, he began to pick up visibly, sat straighter up, spoke louder and clearer, and looked in every way another man. + +The breeze served us admirably. We skimmed before it like a bird, the coast of the island flashing by and the view changing every minute. Soon we were past the high lands and bowling beside low, sandy country, sparsely dotted with dwarf pines, and soon we were beyond that again and had turned the corner of the rocky hill that ends the island on the north. + +I was greatly elated with my new command, and pleased with the bright, sunshiny weather and these different prospects of the coast. I had now plenty of water and good things to eat, and my conscience, which had smitten me hard for my desertion, was quieted by the great conquest I had made. I should, I think, have had nothing left me to desire but for the eyes of the coxswain as they followed me derisively about the deck and the odd smile that appeared continually on his face. It was a smile that had in it something both of pain and weakness--a haggard old man's smile; but there was, besides that, a grain of derision, a shadow of treachery, in his expression as he craftily watched, and watched, and watched me at my work. + +THE wind, serving us to a desire, now hauled into the west. We could run so much the easier from the north-east corner of the island to the mouth of the North Inlet. Only, as we had no power to anchor and dared not beach her till the tide had flowed a good deal farther, time hung on our hands. The coxswain told me how to lay the ship to; after a good many trials I succeeded, and we both sat in silence over another meal. + +"Cap'n," said he at length with that same uncomfortable smile, "here's my old shipmate, O'Brien; s'pose you was to heave him overboard. I ain't partic'lar as a rule, and I don't take no blame for settling his hash, but I don't reckon him ornamental now, do you?" + +"I'm not strong enough, and I don't like the job; and there he lies, for me," said I. + +"This here's an unlucky ship, this HISPANIOLA, Jim," he went on, blinking. "There's a power of men been killed in this HISPANIOLA--a sight o' poor seamen dead and gone since you and me took ship to Bristol. I never seen sich dirty luck, not I. There was this here O'Brien now--he's dead, ain't he? Well now, I'm no scholar, and you're a lad as can read and figure, and to put it straight, do you take it as a dead man is dead for good, or do he come alive again?" + +"You can kill the body, Mr. Hands, but not the spirit; you must know that already," I replied. "O'Brien there is in another world, and may be watching us." + +"Ah!" says he. "Well, that's unfort'nate--appears as if killing parties was a waste of time. Howsomever, sperrits don't reckon for much, by what I've seen. I'll chance it with the sperrits, Jim. And now, you've spoke up free, and I'll take it kind if you'd step down into that there cabin and get me a--well, a--shiver my timbers! I can't hit the name on 't; well, you get me a bottle of wine, Jim--this here brandy's too strong for my head." + +Now, the coxswain's hesitation seemed to be unnatural, and as for the notion of his preferring wine to brandy, I entirely disbelieved it. The whole story was a pretext. He wanted me to leave the deck--so much was plain; but with what purpose I could in no way imagine. His eyes never met mine; they kept wandering to and fro, up and down, now with a look to the sky, now with a flitting glance upon the dead O'Brien. All the time he kept smiling and putting his tongue out in the most guilty, embarrassed manner, so that a child could have told that he was bent on some deception. I was prompt with my answer, however, for I saw where my advantage lay and that with a fellow so densely stupid I could easily conceal my suspicions to the end. + +"Some wine?" I said. "Far better. Will you have white or red?" + +"Well, I reckon it's about the blessed same to me, shipmate," he replied; "so it's strong, and plenty of it, what's the odds?" + +"All right," I answered. "I'll bring you port, Mr. Hands. But I'll have to dig for it." + +With that I scuttled down the companion with all the noise I could, slipped off my shoes, ran quietly along the sparred gallery, mounted the forecastle ladder, and popped my head out of the fore companion. I knew he would not expect to see me there, yet I took every precaution possible, and certainly the worst of my suspicions proved too true. + +He had risen from his position to his hands and knees, and though his leg obviously hurt him pretty sharply when he moved--for I could hear him stifle a groan--yet it was at a good, rattling rate that he trailed himself across the deck. In half a minute he had reached the port scuppers and picked, out of a coil of rope, a long knife, or rather a short dirk, discoloured to the hilt with blood. He looked upon it for a moment, thrusting forth his under jaw, tried the point upon his hand, and then, hastily concealing it in the bosom of his jacket, trundled back again into his old place against the bulwark. + +This was all that I required to know. Israel could move about, he was now armed, and if he had been at so much trouble to get rid of me, it was plain that I was meant to be the victim. What he would do afterwards-- whether he would try to crawl right across the island from North Inlet to the camp among the swamps or whether he would fire Long Tom, trusting that his own comrades might come first to help him--was, of course, more than I could say. + +Yet I felt sure that I could trust him in one point, since in that our interests jumped together, and that was in the disposition of the schooner. We both desired to have her stranded safe enough, in a sheltered place, and so that, when the time came, she could be got off again with as little labour and danger as might be; and until that was done I considered that my life would certainly be spared. + +While I was thus turning the business over in my mind, I had not been idle with my body. I had stolen back to the cabin, slipped once more into my shoes, and laid my hand at random on a bottle of wine, and now, with this for an excuse, I made my reappearance on the deck. + +Hands lay as I had left him, all fallen together in a bundle and with his eyelids lowered as though he were too weak to bear the light. He looked up, however, at my coming, knocked the neck off the bottle like a man who had done the same thing often, and took a good swig, with his favourite toast of "Here's luck!" Then he lay quiet for a little, and then, pulling out a stick of tobacco, begged me to cut him a quid. + +"Cut me a junk o' that," says he, "for I haven't no knife and hardly strength enough, so be as I had. Ah, Jim, Jim, I reckon I've missed stays! Cut me a quid, as'll likely be the last, lad, for I'm for my long home, and no mistake." + +"Well," said I, "I'll cut you some tobacco, but if I was you and thought myself so badly, I would go to my prayers like a Christian man." + +"Why?" said he. "Now, you tell me why." + +"Why?" I cried. "You were asking me just now about the dead. You've broken your trust; you've lived in sin and lies and blood; there's a man you killed lying at your feet this moment, and you ask me why! For God's mercy, Mr. Hands, that's why." + +I spoke with a little heat, thinking of the bloody dirk he had hidden in his pocket and designed, in his ill thoughts, to end me with. He, for his part, took a great draught of the wine and spoke with the most unusual solemnity. + +"For thirty years," he said, "I've sailed the seas and seen good and bad, better and worse, fair weather and foul, provisions running out, knives going, and what not. Well, now I tell you, I never seen good come o' goodness yet. Him as strikes first is my fancy; dead men don't bite; them's my views--amen, so be it. And now, you look here," he added, suddenly changing his tone, "we've had about enough of this foolery. The tide's made good enough by now. You just take my orders, Cap'n Hawkins, and we'll sail slap in and be done with it." + +All told, we had scarce two miles to run; but the navigation was delicate, the entrance to this northern anchorage was not only narrow and shoal, but lay east and west, so that the schooner must be nicely handled to be got in. I think I was a good, prompt subaltern, and I am very sure that Hands was an excellent pilot, for we went about and about and dodged in, shaving the banks, with a certainty and a neatness that were a pleasure to behold. + +Scarcely had we passed the heads before the land closed around us. The shores of North Inlet were as thickly wooded as those of the southern anchorage, but the space was longer and narrower and more like, what in truth it was, the estuary of a river. Right before us, at the southern end, we saw the wreck of a ship in the last stages of dilapidation. It had been a great vessel of three masts but had lain so long exposed to the injuries of the weather that it was hung about with great webs of dripping seaweed, and on the deck of it shore bushes had taken root and now flourished thick with flowers. It was a sad sight, but it showed us that the anchorage was calm. + +"Now," said Hands, "look there; there's a pet bit for to beach a ship in. Fine flat sand, never a cat's paw, trees all around of it, and flowers a-blowing like a garding on that old ship." + +"And once beached," I inquired, "how shall we get her off again?" + +"Why, so," he replied: "you take a line ashore there on the other side at low water, take a turn about one of them big pines; bring it back, take a turn around the capstan, and lie to for the tide. Come high water, all hands take a pull upon the line, and off she comes as sweet as natur'. And now, boy, you stand by. We're near the bit now, and she's too much way on her. Starboard a little--so--steady--starboard--larboard a little--steady--steady!" + +So he issued his commands, which I breathlessly obeyed, till, all of a sudden, he cried, "Now, my hearty, luff!" And I put the helm hard up, and the HISPANIOLA swung round rapidly and ran stem on for the low, wooded shore. + +The excitement of these last manoeuvres had somewhat interfered with the watch I had kept hitherto, sharply enough, upon the coxswain. Even then I was still so much interested, waiting for the ship to touch, that I had quite forgot the peril that hung over my head and stood craning over the starboard bulwarks and watching the ripples spreading wide before the bows. I might have fallen without a struggle for my life had not a sudden disquietude seized upon me and made me turn my head. Perhaps I had heard a creak or seen his shadow moving with the tail of my eye; perhaps it was an instinct like a cat's; but, sure enough, when I looked round, there was Hands, already half-way towards me, with the dirk in his right hand. + +We must both have cried out aloud when our eyes met, but while mine was the shrill cry of terror, his was a roar of fury like a charging bully's. At the same instant, he threw himself forward and I leapt sideways towards the bows. As I did so, I let go of the tiller, which sprang sharp to leeward, and I think this saved my life, for it struck Hands across the chest and stopped him, for the moment, dead. + +Before he could recover, I was safe out of the corner where he had me trapped, with all the deck to dodge about. Just forward of the main-mast I stopped, drew a pistol from my pocket, took a cool aim, though he had already turned and was once more coming directly after me, and drew the trigger. The hammer fell, but there followed neither flash nor sound; the priming was useless with sea-water. I cursed myself for my neglect. Why had not I, long before, reprimed and reloaded my only weapons? Then I should not have been as now, a mere fleeing sheep before this butcher. + +Wounded as he was, it was wonderful how fast he could move, his grizzled hair tumbling over his face, and his face itself as red as a red ensign with his haste and fury. I had no time to try my other pistol, nor indeed much inclination, for I was sure it would be useless. One thing I saw plainly: I must not simply retreat before him, or he would speedily hold me boxed into the bows, as a moment since he had so nearly boxed me in the stern. Once so caught, and nine or ten inches of the blood-stained dirk would be my last experience on this side of eternity. I placed my palms against the main-mast, which was of a goodish bigness, and waited, every nerve upon the stretch. + +Seeing that I meant to dodge, he also paused; and a moment or two passed in feints on his part and corresponding movements upon mine. It was such a game as I had often played at home about the rocks of Black Hill Cove, but never before, you may be sure, with such a wildly beating heart as now. Still, as I say, it was a boy's game, and I thought I could hold my own at it against an elderly seaman with a wounded thigh. Indeed my courage had begun to rise so high that I allowed myself a few darting thoughts on what would be the end of the affair, and while I saw certainly that I could spin it out for long, I saw no hope of any ultimate escape. + +Well, while things stood thus, suddenly the HISPANIOLA struck, staggered, ground for an instant in the sand, and then, swift as a blow, canted over to the port side till the deck stood at an angle of forty-five degrees and about a puncheon of water splashed into the scupper holes and lay, in a pool, between the deck and bulwark. + +We were both of us capsized in a second, and both of us rolled, almost together, into the scuppers, the dead red-cap, with his arms still spread out, tumbling stiffly after us. So near were we, indeed, that my head came against the coxswain's foot with a crack that made my teeth rattle. Blow and all, I was the first afoot again, for Hands had got involved with the dead body. The sudden canting of the ship had made the deck no place for running on; I had to find some new way of escape, and that upon the instant, for my foe was almost touching me. Quick as thought, I sprang into the mizzen shrouds, rattled up hand over hand, and did not draw a breath till I was seated on the cross-trees. + +I had been saved by being prompt; the dirk had struck not half a foot below me as I pursued my upward flight; and there stood Israel Hands with his mouth open and his face upturned to mine, a perfect statue of surprise and disappointment. + +Now that I had a moment to myself, I lost no time in changing the priming of my pistol, and then, having one ready for service, and to make assurance doubly sure, I proceeded to draw the load of the other and recharge it afresh from the beginning. + +My new employment struck Hands all of a heap; he began to see the dice going against him, and after an obvious hesitation, he also hauled himself heavily into the shrouds, and with the dirk in his teeth, began slowly and painfully to mount. It cost him no end of time and groans to haul his wounded leg behind him, and I had quietly finished my arrangements before he was much more than a third of the way up. Then, with a pistol in either hand, I addressed him. + +"One more step, Mr. Hands," said I, "and I'll blow your brains out! Dead men don't bite, you know," I added with a chuckle. + +He stopped instantly. I could see by the working of his face that he was trying to think, and the process was so slow and laborious that, in my new-found security, I laughed aloud. At last, with a swallow or two, he spoke, his face still wearing the same expression of extreme perplexity. In order to speak he had to take the dagger from his mouth, but in all else he remained unmoved. + +"Jim," says he, "I reckon we're fouled, you and me, and we'll have to sign articles. I'd have had you but for that there lurch, but I don't have no luck, not I; and I reckon I'll have to strike, which comes hard, you see, for a master mariner to a ship's younker like you, Jim." + +I was drinking in his words and smiling away, as conceited as a cock upon a wall, when, all in a breath, back went his right hand over his shoulder. Something sang like an arrow through the air; I felt a blow and then a sharp pang, and there I was pinned by the shoulder to the mast. In the horrid pain and surprise of the moment--I scarce can say it was by my own volition, and I am sure it was without a conscious aim-- both my pistols went off, and both escaped out of my hands. They did not fall alone; with a choked cry, the coxswain loosed his grasp upon the shrouds and plunged head first into the water. + +OWING to the cant of the vessel, the masts hung far out over the water, and from my perch on the cross-trees I had nothing below me but the surface of the bay. Hands, who was not so far up, was in consequence nearer to the ship and fell between me and the bulwarks. He rose once to the surface in a lather of foam and blood and then sank again for good. As the water settled, I could see him lying huddled together on the clean, bright sand in the shadow of the vessel's sides. A fish or two whipped past his body. Sometimes, by the quivering of the water, he appeared to move a little, as if he were trying to rise. But he was dead enough, for all that, being both shot and drowned, and was food for fish in the very place where he had designed my slaughter. + +I was no sooner certain of this than I began to feel sick, faint, and terrified. The hot blood was running over my back and chest. The dirk, where it had pinned my shoulder to the mast, seemed to burn like a hot iron; yet it was not so much these real sufferings that distressed me, for these, it seemed to me, I could bear without a murmur; it was the horror I had upon my mind of falling from the cross-trees into that still green water, beside the body of the coxswain. + +I clung with both hands till my nails ached, and I shut my eyes as if to cover up the peril. Gradually my mind came back again, my pulses quieted down to a more natural time, and I was once more in possession of myself. + +It was my first thought to pluck forth the dirk, but either it stuck too hard or my nerve failed me, and I desisted with a violent shudder. Oddly enough, that very shudder did the business. The knife, in fact, had come the nearest in the world to missing me altogether; it held me by a mere pinch of skin, and this the shudder tore away. The blood ran down the faster, to be sure, but I was my own master again and only tacked to the mast by my coat and shirt. + +These last I broke through with a sudden jerk, and then regained the deck by the starboard shrouds. For nothing in the world would I have again ventured, shaken as I was, upon the overhanging port shrouds from which Israel had so lately fallen. + +I went below and did what I could for my wound; it pained me a good deal and still bled freely, but it was neither deep nor dangerous, nor did it greatly gall me when I used my arm. Then I looked around me, and as the ship was now, in a sense, my own, I began to think of clearing it from its last passenger--the dead man, O'Brien. + +He had pitched, as I have said, against the bulwarks, where he lay like some horrible, ungainly sort of puppet, life-size, indeed, but how different from life's colour or life's comeliness! In that position I could easily have my way with him, and as the habit of tragical adventures had worn off almost all my terror for the dead, I took him by the waist as if he had been a sack of bran and with one good heave, tumbled him overboard. He went in with a sounding plunge; the red cap came off and remained floating on the surface; and as soon as the splash subsided, I could see him and Israel lying side by side, both wavering with the tremulous movement of the water. O'Brien, though still quite a young man, was very bald. There he lay, with that bald head across the knees of the man who had killed him and the quick fishes steering to and fro over both. + +I was now alone upon the ship; the tide had just turned. The sun was within so few degrees of setting that already the shadow of the pines upon the western shore began to reach right across the anchorage and fall in patterns on the deck. The evening breeze had sprung up, and though it was well warded off by the hill with the two peaks upon the east, the cordage had begun to sing a little softly to itself and the idle sails to rattle to and fro. + +I began to see a danger to the ship. The jibs I speedily doused and brought tumbling to the deck, but the main-sail was a harder matter. Of course, when the schooner canted over, the boom had swung out-board, and the cap of it and a foot or two of sail hung even under water. I thought this made it still more dangerous; yet the strain was so heavy that I half feared to meddle. At last I got my knife and cut the halyards. The peak dropped instantly, a great belly of loose canvas floated broad upon the water, and since, pull as I liked, I could not budge the downhall, that was the extent of what I could accomplish. For the rest, the HISPANIOLA must trust to luck, like myself. + +By this time the whole anchorage had fallen into shadow--the last rays, I remember, falling through a glade of the wood and shining bright as jewels on the flowery mantle of the wreck. It began to be chill; the tide was rapidly fleeting seaward, the schooner settling more and more on her beam-ends. + +I scrambled forward and looked over. It seemed shallow enough, and holding the cut hawser in both hands for a last security, I let myself drop softly overboard. The water scarcely reached my waist; the sand was firm and covered with ripple marks, and I waded ashore in great spirits, leaving the HISPANIOLA on her side, with her main-sail trailing wide upon the surface of the bay. About the same time, the sun went fairly down and the breeze whistled low in the dusk among the tossing pines. + +At least, and at last, I was off the sea, nor had I returned thence empty-handed. There lay the schooner, clear at last from buccaneers and ready for our own men to board and get to sea again. I had nothing nearer my fancy than to get home to the stockade and boast of my achievements. Possibly I might be blamed a bit for my truantry, but the recapture of the HISPANIOLA was a clenching answer, and I hoped that even Captain Smollett would confess I had not lost my time. + +So thinking, and in famous spirits, I began to set my face homeward for the block house and my companions. I remembered that the most easterly of the rivers which drain into Captain Kidd's anchorage ran from the two-peaked hill upon my left, and I bent my course in that direction that I might pass the stream while it was small. The wood was pretty open, and keeping along the lower spurs, I had soon turned the corner of that hill, and not long after waded to the mid-calf across the watercourse. + +This brought me near to where I had encountered Ben Gunn, the maroon; and I walked more circumspectly, keeping an eye on every side. The dusk had come nigh hand completely, and as I opened out the cleft between the two peaks, I became aware of a wavering glow against the sky, where, as I judged, the man of the island was cooking his supper before a roaring fire. And yet I wondered, in my heart, that he should show himself so careless. For if I could see this radiance, might it not reach the eyes of Silver himself where he camped upon the shore among the marshes? + +Gradually the night fell blacker; it was all I could do to guide myself even roughly towards my destination; the double hill behind me and the Spy-glass on my right hand loomed faint and fainter; the stars were few and pale; and in the low ground where I wandered I kept tripping among bushes and rolling into sandy pits. + +Suddenly a kind of brightness fell about me. I looked up; a pale glimmer of moonbeams had alighted on the summit of the Spy-glass, and soon after I saw something broad and silvery moving low down behind the trees, and knew the moon had risen. + +With this to help me, I passed rapidly over what remained to me of my journey, and sometimes walking, sometimes running, impatiently drew near to the stockade. Yet, as I began to thread the grove that lies before it, I was not so thoughtless but that I slacked my pace and went a trifle warily. It would have been a poor end of my adventures to get shot down by my own party in mistake. + +The moon was climbing higher and higher, its light began to fall here and there in masses through the more open districts of the wood, and right in front of me a glow of a different colour appeared among the trees. It was red and hot, and now and again it was a little darkened--as it were, the embers of a bonfire smouldering. + +For the life of me I could not think what it might be. + +At last I came right down upon the borders of the clearing. The western end was already steeped in moon-shine; the rest, and the block house itself, still lay in a black shadow chequered with long silvery streaks of light. On the other side of the house an immense fire had burned itself into clear embers and shed a steady, red reverberation, contrasted strongly with the mellow paleness of the moon. There was not a soul stirring nor a sound beside the noises of the breeze. + +I stopped, with much wonder in my heart, and perhaps a little terror also. It had not been our way to build great fires; we were, indeed, by the captain's orders, somewhat niggardly of firewood, and I began to fear that something had gone wrong while I was absent. + +I stole round by the eastern end, keeping close in shadow, and at a convenient place, where the darkness was thickest, crossed the palisade. + +To make assurance surer, I got upon my hands and knees and crawled, without a sound, towards the corner of the house. As I drew nearer, my heart was suddenly and greatly lightened. It is not a pleasant noise in itself, and I have often complained of it at other times, but just then it was like music to hear my friends snoring together so loud and peaceful in their sleep. The sea-cry of the watch, that beautiful "All's well," never fell more reassuringly on my ear. + +In the meantime, there was no doubt of one thing; they kept an infamous bad watch. If it had been Silver and his lads that were now creeping in on them, not a soul would have seen daybreak. That was what it was, thought I, to have the captain wounded; and again I blamed myself sharply for leaving them in that danger with so few to mount guard. + +By this time I had got to the door and stood up. All was dark within, so that I could distinguish nothing by the eye. As for sounds, there was the steady drone of the snorers and a small occasional noise, a flickering or pecking that I could in no way account for. + +With my arms before me I walked steadily in. I should lie down in my own place (I thought with a silent chuckle) and enjoy their faces when they found me in the morning. + +My foot struck something yielding--it was a sleeper's leg; and he turned and groaned, but without awaking. + +And then, all of a sudden, a shrill voice broke forth out of the darkness: + +"Pieces of eight! Pieces of eight! Pieces of eight! Pieces of eight! Pieces of eight! and so forth, without pause or change, like the clacking of a tiny mill. + +Silver's green parrot, Captain Flint! It was she whom I had heard pecking at a piece of bark; it was she, keeping better watch than any human being, who thus announced my arrival with her wearisome refrain. + +I had no time left me to recover. At the sharp, clipping tone of the parrot, the sleepers awoke and sprang up; and with a mighty oath, the voice of Silver cried, "Who goes?" + +I turned to run, struck violently against one person, recoiled, and ran full into the arms of a second, who for his part closed upon and held me tight. + +"Bring a torch, Dick," said Silver when my capture was thus assured. + +And one of the men left the log-house and presently returned with a lighted brand. + +THE red glare of the torch, lighting up the interior of the block house, showed me the worst of my apprehensions realized. The pirates were in possession of the house and stores: there was the cask of cognac, there were the pork and bread, as before, and what tenfold increased my horror, not a sign of any prisoner. I could only judge that all had perished, and my heart smote me sorely that I had not been there to perish with them. + +There were six of the buccaneers, all told; not another man was left alive. Five of them were on their feet, flushed and swollen, suddenly called out of the first sleep of drunkenness. The sixth had only risen upon his elbow; he was deadly pale, and the blood-stained bandage round his head told that he had recently been wounded, and still more recently dressed. I remembered the man who had been shot and had run back among the woods in the great attack, and doubted not that this was he. + +The parrot sat, preening her plumage, on Long John's shoulder. He himself, I thought, looked somewhat paler and more stern than I was used to. He still wore the fine broadcloth suit in which he had fulfilled his mission, but it was bitterly the worse for wear, daubed with clay and torn with the sharp briers of the wood. + +"So," said he, "here's Jim Hawkins, shiver my timbers! Dropped in, like, eh? Well, come, I take that friendly." + +And thereupon he sat down across the brandy cask and began to fill a pipe. + +"Give me a loan of the link, Dick," said he; and then, when he had a good light, "That'll do, lad," he added; "stick the glim in the wood heap; and you, gentlemen, bring yourselves to! You needn't stand up for Mr. Hawkins; HE'LL excuse you, you may lay to that. And so, Jim"--stopping the tobacco--"here you were, and quite a pleasant surprise for poor old John. I see you were smart when first I set my eyes on you, but this here gets away from me clean, it do." + +To all this, as may be well supposed, I made no answer. They had set me with my back against the wall, and I stood there, looking Silver in the face, pluckily enough, I hope, to all outward appearance, but with black despair in my heart. + +Silver took a whiff or two of his pipe with great composure and then ran on again. + +"Now, you see, Jim, so be as you ARE here," says he, "I'll give you a piece of my mind. I've always liked you, I have, for a lad of spirit, and the picter of my own self when I was young and handsome. I always wanted you to jine and take your share, and die a gentleman, and now, my cock, you've got to. Cap'n Smollett's a fine seaman, as I'll own up to any day, but stiff on discipline. 'Dooty is dooty,' says he, and right he is. Just you keep clear of the cap'n. The doctor himself is gone dead again you--'ungrateful scamp' was what he said; and the short and the long of the whole story is about here: you can't go back to your own lot, for they won't have you; and without you start a third ship's company all by yourself, which might be lonely, you'll have to jine with Cap'n Silver." + +So far so good. My friends, then, were still alive, and though I partly believed the truth of Silver's statement, that the cabin party were incensed at me for my desertion, I was more relieved than distressed by what I heard. + +"I don't say nothing as to your being in our hands," continued Silver, "though there you are, and you may lay to it. I'm all for argyment; I never seen good come out o' threatening. If you like the service, well, you'll jine; and if you don't, Jim, why, you're free to answer no--free and welcome, shipmate; and if fairer can be said by mortal seaman, shiver my sides!" + +"Am I to answer, then?" I asked with a very tremulous voice. Through all this sneering talk, I was made to feel the threat of death that overhung me, and my cheeks burned and my heart beat painfully in my breast. + +"Lad," said Silver, "no one's a-pressing of you. Take your bearings. None of us won't hurry you, mate; time goes so pleasant in your company, you see." + +"Well," says I, growing a bit bolder, "if I'm to choose, I declare I have a right to know what's what, and why you're here, and where my friends are." + +"Wot's wot?" repeated one of the buccaneers in a deep growl. "Ah, he'd be a lucky one as knowed that!" + +"You'll perhaps batten down your hatches till you're spoke to, my friend," cried Silver truculently to this speaker. And then, in his first gracious tones, he replied to me, "Yesterday morning, Mr. Hawkins," said he, "in the dog-watch, down came Doctor Livesey with a flag of truce. Says he, 'Cap'n Silver, you're sold out. Ship's gone.' Well, maybe we'd been taking a glass, and a song to help it round. I won't say no. Leastways, none of us had looked out. We looked out, and by thunder, the old ship was gone! I never seen a pack o' fools look fishier; and you may lay to that, if I tells you that looked the fishiest. 'Well,' says the doctor, 'let's bargain.' We bargained, him and I, and here we are: stores, brandy, block house, the firewood you was thoughtful enough to cut, and in a manner of speaking, the whole blessed boat, from cross-trees to kelson. As for them, they've tramped; I don't know where's they are." + +He drew again quietly at his pipe. + +"And lest you should take it into that head of yours," he went on, "that you was included in the treaty, here's the last word that was said: 'How many are you,' says I, 'to leave?' 'Four,' says he; 'four, and one of us wounded. As for that boy, I don't know where he is, confound him,' says he, 'nor I don't much care. We're about sick of him.' These was his words. + +"Is that all?" I asked. + +"Well, it's all that you're to hear, my son," returned Silver. + +"And now I am to choose?" + +"And now you are to choose, and you may lay to that," said Silver. + +"Well," said I, "I am not such a fool but I know pretty well what I have to look for. Let the worst come to the worst, it's little I care. I've seen too many die since I fell in with you. But there's a thing or two I have to tell you," I said, and by this time I was quite excited; "and the first is this: here you are, in a bad way--ship lost, treasure lost, men lost, your whole business gone to wreck; and if you want to know who did it--it was I! I was in the apple barrel the night we sighted land, and I heard you, John, and you, Dick Johnson, and Hands, who is now at the bottom of the sea, and told every word you said before the hour was out. And as for the schooner, it was I who cut her cable, and it was I that killed the men you had aboard of her, and it was I who brought her where you'll never see her more, not one of you. The laugh's on my side; I've had the top of this business from the first; I no more fear you than I fear a fly. Kill me, if you please, or spare me. But one thing I'll say, and no more; if you spare me, bygones are bygones, and when you fellows are in court for piracy, I'll save you all I can. It is for you to choose. Kill another and do yourselves no good, or spare me and keep a witness to save you from the gallows." + +I stopped, for, I tell you, I was out of breath, and to my wonder, not a man of them moved, but all sat staring at me like as many sheep. And while they were still staring, I broke out again, "And now, Mr. Silver," I said, "I believe you're the best man here, and if things go to the worst, I'll take it kind of you to let the doctor know the way I took it." + +"I'll bear it in mind," said Silver with an accent so curious that I could not, for the life of me, decide whether he were laughing at my request or had been favourably affected by my courage. + +"I'll put one to that," cried the old mahogany-faced seaman--Morgan by name--whom I had seen in Long John's public-house upon the quays of Bristol. "It was him that knowed Black Dog." + +"Well, and see here," added the sea-cook. "I'll put another again to that, by thunder! For it was this same boy that faked the chart from Billy Bones. First and last, we've split upon Jim Hawkins!" + +"Then here goes!" said Morgan with an oath. + +And he sprang up, drawing his knife as if he had been twenty. + +"Avast, there!" cried Silver. "Who are you, Tom Morgan? Maybe you thought you was cap'n here, perhaps. By the powers, but I'll teach you better! Cross me, and you'll go where many a good man's gone before you, first and last, these thirty year back--some to the yard-arm, shiver my timbers, and some by the board, and all to feed the fishes. There's never a man looked me between the eyes and seen a good day a'terwards, Tom Morgan, you may lay to that." + +Morgan paused, but a hoarse murmur rose from the others. + +"Tom's right," said one. + +"I stood hazing long enough from one," added another. "I'll be hanged if I'll be hazed by you, John Silver." + +"Did any of you gentlemen want to have it out with ME?" roared Silver, bending far forward from his position on the keg, with his pipe still glowing in his right hand. "Put a name on what you're at; you ain't dumb, I reckon. Him that wants shall get it. Have I lived this many years, and a son of a rum puncheon cock his hat athwart my hawse at the latter end of it? You know the way; you're all gentlemen o' fortune, by your account. Well, I'm ready. Take a cutlass, him that dares, and I'll see the colour of his inside, crutch and all, before that pipe's empty." + +Not a man stirred; not a man answered. + +"That's your sort, is it?" he added, returning his pipe to his mouth. "Well, you're a gay lot to look at, anyway. Not much worth to fight, you ain't. P'r'aps you can understand King George's English. I'm cap'n here by 'lection. I'm cap'n here because I'm the best man by a long sea-mile. You won't fight, as gentlemen o' fortune should; then, by thunder, you'll obey, and you may lay to it! I like that boy, now; I never seen a better boy than that. He's more a man than any pair of rats of you in this here house, and what I say is this: let me see him that'll lay a hand on him--that's what I say, and you may lay to it." + +There was a long pause after this. I stood straight up against the wall, my heart still going like a sledge-hammer, but with a ray of hope now shining in my bosom. Silver leant back against the wall, his arms crossed, his pipe in the corner of his mouth, as calm as though he had been in church; yet his eye kept wandering furtively, and he kept the tail of it on his unruly followers. They, on their part, drew gradually together towards the far end of the block house, and the low hiss of their whispering sounded in my ear continuously, like a stream. One after another, they would look up, and the red light of the torch would fall for a second on their nervous faces; but it was not towards me, it was towards Silver that they turned their eyes. + +"You seem to have a lot to say," remarked Silver, spitting far into the air. "Pipe up and let me hear it, or lay to." + +"Ax your pardon, sir," returned one of the men; "you're pretty free with some of the rules; maybe you'll kindly keep an eye upon the rest. This crew's dissatisfied; this crew don't vally bullying a marlin-spike; this crew has its rights like other crews, I'll make so free as that; and by your own rules, I take it we can talk together. I ax your pardon, sir, acknowledging you for to be captaing at this present; but I claim my right, and steps outside for a council." + +And with an elaborate sea-salute, this fellow, a long, ill-looking, yellow-eyed man of five and thirty, stepped coolly towards the door and disappeared out of the house. One after another the rest followed his example, each making a salute as he passed, each adding some apology. "According to rules," said one. "Forecastle council," said Morgan. And so with one remark or another all marched out and left Silver and me alone with the torch. + +The sea-cook instantly removed his pipe. + +"Now, look you here, Jim Hawkins," he said in a steady whisper that was no more than audible, "you're within half a plank of death, and what's a long sight worse, of torture. They're going to throw me off. But, you mark, I stand by you through thick and thin. I didn't mean to; no, not till you spoke up. I was about desperate to lose that much blunt, and be hanged into the bargain. But I see you was the right sort. I says to myself, you stand by Hawkins, John, and Hawkins'll stand by you. You're his last card, and by the living thunder, John, he's yours! Back to back, says I. You save your witness, and he'll save your neck!" + +I began dimly to understand. + +"You mean all's lost?" I asked. + +"Aye, by gum, I do!" he answered. "Ship gone, neck gone --that's the size of it. Once I looked into that bay, Jim Hawkins, and seen no schooner--well, I'm tough, but I gave out. As for that lot and their council, mark me, they're outright fools and cowards. I'll save your life--if so be as I can--from them. But, see here, Jim--tit for tat--you save Long John from swinging." + +I was bewildered; it seemed a thing so hopeless he was asking--he, the old buccaneer, the ringleader throughout. + +"What I can do, that I'll do," I said. + +"It's a bargain!" cried Long John. "You speak up plucky, and by thunder, I've a chance!" + +He hobbled to the torch, where it stood propped among the firewood, and took a fresh light to his pipe. + +"Understand me, Jim," he said, returning. "I've a head on my shoulders, I have. I'm on squire's side now. I know you've got that ship safe somewheres. How you done it, I don't know, but safe it is. I guess Hands and O'Brien turned soft. I never much believed in neither of THEM. Now you mark me. I ask no questions, nor I won't let others. I know when a game's up, I do; and I know a lad that's staunch. Ah, you that's young-- you and me might have done a power of good together!" + +He drew some cognac from the cask into a tin cannikin. + +"Will you taste, messmate?" he asked; and when I had refused: "Well, I'll take a drain myself, Jim," said he. "I need a caulker, for there's trouble on hand. And talking o' trouble, why did that doctor give me the chart, Jim?" + +My face expressed a wonder so unaffected that he saw the needlessness of further questions. + +"Ah, well, he did, though," said he. "And there's something under that, no doubt--something, surely, under that, Jim--bad or good." + +And he took another swallow of the brandy, shaking his great fair head like a man who looks forward to the worst. + +THE council of buccaneers had lasted some time, when one of them re-entered the house, and with a repetition of the same salute, which had in my eyes an ironical air, begged for a moment's loan of the torch. Silver briefly agreed, and this emissary retired again, leaving us together in the dark. + +"There's a breeze coming, Jim," said Silver, who had by this time adopted quite a friendly and familiar tone. + +I turned to the loophole nearest me and looked out. The embers of the great fire had so far burned themselves out and now glowed so low and duskily that I understood why these conspirators desired a torch. About half-way down the slope to the stockade, they were collected in a group; one held the light, another was on his knees in their midst, and I saw the blade of an open knife shine in his hand with varying colours in the moon and torchlight. The rest were all somewhat stooping, as though watching the manoeuvres of this last. I could just make out that he had a book as well as a knife in his hand, and was still wondering how anything so incongruous had come in their possession when the kneeling figure rose once more to his feet and the whole party began to move together towards the house. + +"Here they come," said I; and I returned to my former position, for it seemed beneath my dignity that they should find me watching them. + +"Well, let 'em come, lad--let 'em come," said Silver cheerily. "I've still a shot in my locker." + +The door opened, and the five men, standing huddled together just inside, pushed one of their number forward. In any other circumstances it would have been comical to see his slow advance, hesitating as he set down each foot, but holding his closed right hand in front of him. + +"Step up, lad," cried Silver. "I won't eat you. Hand it over, lubber. I know the rules, I do; I won't hurt a depytation." + +Thus encouraged, the buccaneer stepped forth more briskly, and having passed something to Silver, from hand to hand, slipped yet more smartly back again to his companions. + +The sea-cook looked at what had been given him. + +"The black spot! I thought so," he observed. "Where might you have got the paper? Why, hillo! Look here, now; this ain't lucky! You've gone and cut this out of a Bible. What fool's cut a Bible?" + +"Ah, there!" said Morgan. "There! Wot did I say? No good'll come o' that, I said." + +"Well, you've about fixed it now, among you," continued Silver. "You'll all swing now, I reckon. What soft-headed lubber had a Bible?" + +"It was Dick," said one. + +"Dick, was it? Then Dick can get to prayers," said Silver. "He's seen his slice of luck, has Dick, and you may lay to that." + +But here the long man with the yellow eyes struck in. + +"Belay that talk, John Silver," he said. "This crew has tipped you the black spot in full council, as in dooty bound; just you turn it over, as in dooty bound, and see what's wrote there. Then you can talk." + +"Thanky, George," replied the sea-cook. "You always was brisk for business, and has the rules by heart, George, as I'm pleased to see. Well, what is it, anyway? Ah! 'Deposed'--that's it, is it? Very pretty wrote, to be sure; like print, I swear. Your hand o' write, George? Why, you was gettin' quite a leadin' man in this here crew. You'll be cap'n next, I shouldn't wonder. Just oblige me with that torch again, will you? This pipe don't draw." + +"Come, now," said George, "you don't fool this crew no more. You're a funny man, by your account; but you're over now, and you'll maybe step down off that barrel and help vote." + +"I thought you said you knowed the rules," returned Silver contemptuously. "Leastways, if you don't, I do; and I wait here--and I'm still your cap'n, mind--till you outs with your grievances and I reply; in the meantime, your black spot ain't worth a biscuit. After that, we'll see." + +"Oh," replied George, "you don't be under no kind of apprehension; WE'RE all square, we are. First, you've made a hash of this cruise--you'll be a bold man to say no to that. Second, you let the enemy out o' this here trap for nothing. Why did they want out? I dunno, but it's pretty plain they wanted it. Third, you wouldn't let us go at them upon the march. Oh, we see through you, John Silver; you want to play booty, that's what's wrong with you. And then, fourth, there's this here boy." + +"Is that all?" asked Silver quietly. + +"Enough, too," retorted George. "We'll all swing and sun-dry for your bungling." + +"Well now, look here, I'll answer these four p'ints; one after another I'll answer 'em. I made a hash o' this cruise, did I? Well now, you all know what I wanted, and you all know if that had been done that we'd 'a been aboard the HISPANIOLA this night as ever was, every man of us alive, and fit, and full of good plum-duff, and the treasure in the hold of her, by thunder! Well, who crossed me? Who forced my hand, as was the lawful cap'n? Who tipped me the black spot the day we landed and began this dance? Ah, it's a fine dance--I'm with you there--and looks mighty like a hornpipe in a rope's end at Execution Dock by London town, it does. But who done it? Why, it was Anderson, and Hands, and you, George Merry! And you're the last above board of that same meddling crew; and you have the Davy Jones's insolence to up and stand for cap'n over me--you, that sank the lot of us! By the powers! But this tops the stiffest yarn to nothing." + +Silver paused, and I could see by the faces of George and his late comrades that these words had not been said in vain. + +"That's for number one," cried the accused, wiping the sweat from his brow, for he had been talking with a vehemence that shook the house. "Why, I give you my word, I'm sick to speak to you. You've neither sense nor memory, and I leave it to fancy where your mothers was that let you come to sea. Sea! Gentlemen o' fortune! I reckon tailors is your trade." + +"Go on, John," said Morgan. "Speak up to the others." + +"Ah, the others!" returned John. "They're a nice lot, ain't they? You say this cruise is bungled. Ah! By gum, if you could understand how bad it's bungled, you would see! We're that near the gibbet that my neck's stiff with thinking on it. You've seen 'em, maybe, hanged in chains, birds about 'em, seamen p'inting 'em out as they go down with the tide. 'Who's that?' says one. 'That! Why, that's John Silver. I knowed him well,' says another. And you can hear the chains a-jangle as you go about and reach for the other buoy. Now, that's about where we are, every mother's son of us, thanks to him, and Hands, and Anderson, and other ruination fools of you. And if you want to know about number four, and that boy, why, shiver my timbers, isn't he a hostage? Are we a-going to waste a hostage? No, not us; he might be our last chance, and I shouldn't wonder. Kill that boy? Not me, mates! And number three? Ah, well, there's a deal to say to number three. Maybe you don't count it nothing to have a real college doctor to see you every day--you, John, with your head broke--or you, George Merry, that had the ague shakes upon you not six hours agone, and has your eyes the colour of lemon peel to this same moment on the clock? And maybe, perhaps, you didn't know there was a consort coming either? But there is, and not so long till then; and we'll see who'll be glad to have a hostage when it comes to that. And as for number two, and why I made a bargain--well, you came crawling on your knees to me to make it--on your knees you came, you was that downhearted--and you'd have starved too if I hadn't--but that's a trifle! You look there--that's why!" + +And he cast down upon the floor a paper that I instantly recognized--none other than the chart on yellow paper, with the three red crosses, that I had found in the oilcloth at the bottom of the captain's chest. Why the doctor had given it to him was more than I could fancy. + +But if it were inexplicable to me, the appearance of the chart was incredible to the surviving mutineers. They leaped upon it like cats upon a mouse. It went from hand to hand, one tearing it from another; and by the oaths and the cries and the childish laughter with which they accompanied their examination, you would have thought, not only they were fingering the very gold, but were at sea with it, besides, in safety. + +"Yes," said one, "that's Flint, sure enough. J. F., and a score below, with a clove hitch to it; so he done ever." + +"Mighty pretty," said George. "But how are we to get away with it, and us no ship." + +Silver suddenly sprang up, and supporting himself with a hand against the wall: "Now I give you warning, George," he cried. "One more word of your sauce, and I'll call you down and fight you. How? Why, how do I know? You had ought to tell me that--you and the rest, that lost me my schooner, with your interference, burn you! But not you, you can't; you hain't got the invention of a cockroach. But civil you can speak, and shall, George Merry, you may lay to that." + +"That's fair enow," said the old man Morgan. + +"Fair! I reckon so," said the sea-cook. "You lost the ship; I found the treasure. Who's the better man at that? And now I resign, by thunder! Elect whom you please to be your cap'n now; I'm done with it." + +"Silver!" they cried. "Barbecue forever! Barbecue for cap'n!" + +"So that's the toon, is it?" cried the cook. "George, I reckon you'll have to wait another turn, friend; and lucky for you as I'm not a revengeful man. But that was never my way. And now, shipmates, this black spot? 'Tain't much good now, is it? Dick's crossed his luck and spoiled his Bible, and that's about all." + +"It'll do to kiss the book on still, won't it?" growled Dick, who was evidently uneasy at the curse he had brought upon himself. + +"A Bible with a bit cut out!" returned Silver derisively. "Not it. It don't bind no more'n a ballad-book." + +"Don't it, though?" cried Dick with a sort of joy. "Well, I reckon that's worth having too." + +"Here, Jim--here's a cur'osity for you," said Silver, and he tossed me the paper. + +It was around about the size of a crown piece. One side was blank, for it had been the last leaf; the other contained a verse or two of Revelation--these words among the rest, which struck sharply home upon my mind: "Without are dogs and murderers." The printed side had been blackened with wood ash, which already began to come off and soil my fingers; on the blank side had been written with the same material the one word "Depposed." I have that curiosity beside me at this moment, but not a trace of writing now remains beyond a single scratch, such as a man might make with his thumb-nail. + +That was the end of the night's business. Soon after, with a drink all round, we lay down to sleep, and the outside of Silver's vengeance was to put George Merry up for sentinel and threaten him with death if he should prove unfaithful. + +It was long ere I could close an eye, and heaven knows I had matter enough for thought in the man whom I had slain that afternoon, in my own most perilous position, and above all, in the remarkable game that I saw Silver now engaged upon--keeping the mutineers together with one hand and grasping with the other after every means, possible and impossible, to make his peace and save his miserable life. He himself slept peacefully and snored aloud, yet my heart was sore for him, wicked as he was, to think on the dark perils that environed and the shameful gibbet that awaited him. + +I WAS wakened--indeed, we were all wakened, for I could see even the sentinel shake himself together from where he had fallen against the door-post--by a clear, hearty voice hailing us from the margin of the wood: + +"Block house, ahoy!" it cried. "Here's the doctor." + +And the doctor it was. Although I was glad to hear the sound, yet my gladness was not without admixture. I remembered with confusion my insubordinate and stealthy conduct, and when I saw where it had brought me--among what companions and surrounded by what dangers--I felt ashamed to look him in the face. + +He must have risen in the dark, for the day had hardly come; and when I ran to a loophole and looked out, I saw him standing, like Silver once before, up to the mid-leg in creeping vapour. + +"You, doctor! Top o' the morning to you, sir!" cried Silver, broad awake and beaming with good nature in a moment. "Bright and early, to be sure; and it's the early bird, as the saying goes, that gets the rations. George, shake up your timbers, son, and help Dr. Livesey over the ship's side. All a-doin' well, your patients was--all well and merry." + +So he pattered on, standing on the hilltop with his crutch under his elbow and one hand upon the side of the log-house --quite the old John in voice, manner, and expression. + +"We've quite a surprise for you too, sir," he continued. "We've a little stranger here--he! he! A noo boarder and lodger, sir, and looking fit and taut as a fiddle; slep' like a supercargo, he did, right alongside of John--stem to stem we was, all night." + +Dr. Livesey was by this time across the stockade and pretty near the cook, and I could hear the alteration in his voice as he said, "Not Jim?" + +"The very same Jim as ever was," says Silver. + +The doctor stopped outright, although he did not speak, and it was some seconds before he seemed able to move on. + +"Well, well," he said at last, "duty first and pleasure afterwards, as you might have said yourself, Silver. Let us overhaul these patients of yours." + +A moment afterwards he had entered the block house and with one grim nod to me proceeded with his work among the sick. He seemed under no apprehension, though he must have known that his life, among these treacherous demons, depended on a hair; and he rattled on to his patients as if he were paying an ordinary professional visit in a quiet English family. His manner, I suppose, reacted on the men, for they behaved to him as if nothing had occurred, as if he were still ship's doctor and they still faithful hands before the mast. + +"You're doing well, my friend," he said to the fellow with the bandaged head, "and if ever any person had a close shave, it was you; your head must be as hard as iron. Well, George, how goes it? You're a pretty colour, certainly; why, your liver, man, is upside down. Did you take that medicine? Did he take that medicine, men?" + +"Aye, aye, sir, he took it, sure enough," returned Morgan. + +"Because, you see, since I am mutineers' doctor, or prison doctor as I prefer to call it," says Doctor Livesey in his pleasantest way, "I make it a point of honour not to lose a man for King George (God bless him!) and the gallows." + +The rogues looked at each other but swallowed the home-thrust in silence. + +"Dick don't feel well, sir," said one. + +"Don't he?" replied the doctor. "Well, step up here, Dick, and let me see your tongue. No, I should be surprised if he did! The man's tongue is fit to frighten the French. Another fever." + +"Ah, there," said Morgan, "that comed of sp'iling Bibles." + +"That comes--as you call it--of being arrant asses," retorted the doctor, "and not having sense enough to know honest air from poison, and the dry land from a vile, pestiferous slough. I think it most probable-- though of course it's only an opinion--that you'll all have the deuce to pay before you get that malaria out of your systems. Camp in a bog, would you? Silver, I'm surprised at you. You're less of a fool than many, take you all round; but you don't appear to me to have the rudiments of a notion of the rules of health. + +"Well," he added after he had dosed them round and they had taken his prescriptions, with really laughable humility, more like charity schoolchildren than blood-guilty mutineers and pirates--"well, that's done for today. And now I should wish to have a talk with that boy, please." + +And he nodded his head in my direction carelessly. + +George Merry was at the door, spitting and spluttering over some bad-tasted medicine; but at the first word of the doctor's proposal he swung round with a deep flush and cried "No!" and swore. + +Silver struck the barrel with his open hand. + +"Si-lence!" he roared and looked about him positively like a lion. "Doctor," he went on in his usual tones, "I was a-thinking of that, knowing as how you had a fancy for the boy. We're all humbly grateful for your kindness, and as you see, puts faith in you and takes the drugs down like that much grog. And I take it I've found a way as'll suit all. Hawkins, will you give me your word of honour as a young gentleman--for a young gentleman you are, although poor born--your word of honour not to slip your cable?" + +I readily gave the pledge required. + +"Then, doctor," said Silver, "you just step outside o' that stockade, and once you're there I'll bring the boy down on the inside, and I reckon you can yarn through the spars. Good day to you, sir, and all our dooties to the squire and Cap'n Smollett." + +The explosion of disapproval, which nothing but Silver's black looks had restrained, broke out immediately the doctor had left the house. Silver was roundly accused of playing double--of trying to make a separate peace for himself, of sacrificing the interests of his accomplices and victims, and, in one word, of the identical, exact thing that he was doing. It seemed to me so obvious, in this case, that I could not imagine how he was to turn their anger. But he was twice the man the rest were, and his last night's victory had given him a huge preponderance on their minds. He called them all the fools and dolts you can imagine, said it was necessary I should talk to the doctor, fluttered the chart in their faces, asked them if they could afford to break the treaty the very day they were bound a-treasure-hunting. + +"No, by thunder!" he cried. "It's us must break the treaty when the time comes; and till then I'll gammon that doctor, if I have to ile his boots with brandy." + +And then he bade them get the fire lit, and stalked out upon his crutch, with his hand on my shoulder, leaving them in a disarray, and silenced by his volubility rather than convinced. + +"Slow, lad, slow," he said. "They might round upon us in a twinkle of an eye if we was seen to hurry." + +Very deliberately, then, did we advance across the sand to where the doctor awaited us on the other side of the stockade, and as soon as we were within easy speaking distance Silver stopped. + +"You'll make a note of this here also, doctor," says he, "and the boy'll tell you how I saved his life, and were deposed for it too, and you may lay to that. Doctor, when a man's steering as near the wind as me-- playing chuck-farthing with the last breath in his body, like--you wouldn't think it too much, mayhap, to give him one good word? You'll please bear in mind it's not my life only now--it's that boy's into the bargain; and you'll speak me fair, doctor, and give me a bit o' hope to go on, for the sake of mercy." + +Silver was a changed man once he was out there and had his back to his friends and the block house; his cheeks seemed to have fallen in, his voice trembled; never was a soul more dead in earnest. + +"Why, John, you're not afraid?" asked Dr. Livesey. + +"Doctor, I'm no coward; no, not I--not SO much!" and he snapped his fingers. "If I was I wouldn't say it. But I'll own up fairly, I've the shakes upon me for the gallows. You're a good man and a true; I never seen a better man! And you'll not forget what I done good, not any more than you'll forget the bad, I know. And I step aside--see here--and leave you and Jim alone. And you'll put that down for me too, for it's a long stretch, is that!" + +So saying, he stepped back a little way, till he was out of earshot, and there sat down upon a tree-stump and began to whistle, spinning round now and again upon his seat so as to command a sight, sometimes of me and the doctor and sometimes of his unruly ruffians as they went to and fro in the sand between the fire--which they were busy rekindling--and the house, from which they brought forth pork and bread to make the breakfast. + +"So, Jim," said the doctor sadly, "here you are. As you have brewed, so shall you drink, my boy. Heaven knows, I cannot find it in my heart to blame you, but this much I will say, be it kind or unkind: when Captain Smollett was well, you dared not have gone off; and when he was ill and couldn't help it, by George, it was downright cowardly!" + +I will own that I here began to weep. "Doctor," I said, "you might spare me. I have blamed myself enough; my life's forfeit anyway, and I should have been dead by now if Silver hadn't stood for me; and doctor, believe this, I can die--and I dare say I deserve it--but what I fear is torture. If they come to torture me--" + +"Jim," the doctor interrupted, and his voice was quite changed, "Jim, I can't have this. Whip over, and we'll run for it." + +"Doctor," said I, "I passed my word." + +"I know, I know," he cried. "We can't help that, Jim, now. I'll take it on my shoulders, holus bolus, blame and shame, my boy; but stay here, I cannot let you. Jump! One jump, and you're out, and we'll run for it like antelopes." + +"No," I replied; "you know right well you wouldn't do the thing yourself--neither you nor squire nor captain; and no more will I. Silver trusted me; I passed my word, and back I go. But, doctor, you did not let me finish. If they come to torture me, I might let slip a word of where the ship is, for I got the ship, part by luck and part by risking, and she lies in North Inlet, on the southern beach, and just below high water. At half tide she must be high and dry." + +"The ship!" exclaimed the doctor. + +Rapidly I described to him my adventures, and he heard me out in silence. + +"There is a kind of fate in this," he observed when I had done. "Every step, it's you that saves our lives; and do you suppose by any chance that we are going to let you lose yours? That would be a poor return, my boy. You found out the plot; you found Ben Gunn--the best deed that ever you did, or will do, though you live to ninety. Oh, by Jupiter, and talking of Ben Gunn! Why, this is the mischief in person. Silver!" he cried. "Silver! I'll give you a piece of advice," he continued as the cook drew near again; "don't you be in any great hurry after that treasure." + +"Why, sir, I do my possible, which that ain't," said Silver. "I can only, asking your pardon, save my life and the boy's by seeking for that treasure; and you may lay to that." + +"Well, Silver," replied the doctor, "if that is so, I'll go one step further: look out for squalls when you find it." + +"Sir," said Silver, "as between man and man, that's too much and too little. What you're after, why you left the block house, why you given me that there chart, I don't know, now, do I? And yet I done your bidding with my eyes shut and never a word of hope! But no, this here's too much. If you won't tell me what you mean plain out, just say so and I'll leave the helm." + +"No," said the doctor musingly; "I've no right to say more; it's not my secret, you see, Silver, or, I give you my word, I'd tell it you. But I'll go as far with you as I dare go, and a step beyond, for I'll have my wig sorted by the captain or I'm mistaken! And first, I'll give you a bit of hope; Silver, if we both get alive out of this wolf-trap, I'll do my best to save you, short of perjury." + +Silver's face was radiant. "You couldn't say more, I'm sure, sir, not if you was my mother," he cried. + +"Well, that's my first concession," added the doctor. "My second is a piece of advice: keep the boy close beside you, and when you need help, halloo. I'm off to seek it for you, and that itself will show you if I speak at random. Good-bye, Jim." + +And Dr. Livesey shook hands with me through the stockade, nodded to Silver, and set off at a brisk pace into the wood. + +"JIM," said Silver when we were alone, "if I saved your life, you saved mine; and I'll not forget it. I seen the doctor waving you to run for it--with the tail of my eye, I did; and I seen you say no, as plain as hearing. Jim, that's one to you. This is the first glint of hope I had since the attack failed, and I owe it you. And now, Jim, we're to go in for this here treasure-hunting, with sealed orders too, and I don't like it; and you and me must stick close, back to back like, and we'll save our necks in spite o' fate and fortune." + +Just then a man hailed us from the fire that breakfast was ready, and we were soon seated here and there about the sand over biscuit and fried junk. They had lit a fire fit to roast an ox, and it was now grown so hot that they could only approach it from the windward, and even there not without precaution. In the same wasteful spirit, they had cooked, I suppose, three times more than we could eat; and one of them, with an empty laugh, threw what was left into the fire, which blazed and roared again over this unusual fuel. I never in my life saw men so careless of the morrow; hand to mouth is the only word that can describe their way of doing; and what with wasted food and sleeping sentries, though they were bold enough for a brush and be done with it, I could see their entire unfitness for anything like a prolonged campaign. + +Even Silver, eating away, with Captain Flint upon his shoulder, had not a word of blame for their recklessness. And this the more surprised me, for I thought he had never shown himself so cunning as he did then. + +"Aye, mates," said he, "it's lucky you have Barbecue to think for you with this here head. I got what I wanted, I did. Sure enough, they have the ship. Where they have it, I don't know yet; but once we hit the treasure, we'll have to jump about and find out. And then, mates, us that has the boats, I reckon, has the upper hand." + +Thus he kept running on, with his mouth full of the hot bacon; thus he restored their hope and confidence, and, I more than suspect, repaired his own at the same time. + +"As for hostage," he continued, "that's his last talk, I guess, with them he loves so dear. I've got my piece o' news, and thanky to him for that; but it's over and done. I'll take him in a line when we go treasure-hunting, for we'll keep him like so much gold, in case of accidents, you mark, and in the meantime. Once we got the ship and treasure both and off to sea like jolly companions, why then we'll talk Mr. Hawkins over, we will, and we'll give him his share, to be sure, for all his kindness." + +It was no wonder the men were in a good humour now. For my part, I was horribly cast down. Should the scheme he had now sketched prove feasible, Silver, already doubly a traitor, would not hesitate to adopt it. He had still a foot in either camp, and there was no doubt he would prefer wealth and freedom with the pirates to a bare escape from hanging, which was the best he had to hope on our side. + +Nay, and even if things so fell out that he was forced to keep his faith with Dr. Livesey, even then what danger lay before us! What a moment that would be when the suspicions of his followers turned to certainty and he and I should have to fight for dear life--he a cripple and I a boy--against five strong and active seamen! + +Add to this double apprehension the mystery that still hung over the behaviour of my friends, their unexplained desertion of the stockade, their inexplicable cession of the chart, or harder still to understand, the doctor's last warning to Silver, "Look out for squalls when you find it," and you will readily believe how little taste I found in my breakfast and with how uneasy a heart I set forth behind my captors on the quest for treasure. + +We made a curious figure, had anyone been there to see us--all in soiled sailor clothes and all but me armed to the teeth. Silver had two guns slung about him--one before and one behind--besides the great cutlass at his waist and a pistol in each pocket of his square-tailed coat. To complete his strange appearance, Captain Flint sat perched upon his shoulder and gabbling odds and ends of purposeless sea-talk. I had a line about my waist and followed obediently after the sea-cook, who held the loose end of the rope, now in his free hand, now between his powerful teeth. For all the world, I was led like a dancing bear. + +The other men were variously burthened, some carrying picks and shovels--for that had been the very first necessary they brought ashore from the HISPANIOLA-- others laden with pork, bread, and brandy for the midday meal. All the stores, I observed, came from our stock, and I could see the truth of Silver's words the night before. Had he not struck a bargain with the doctor, he and his mutineers, deserted by the ship, must have been driven to subsist on clear water and the proceeds of their hunting. Water would have been little to their taste; a sailor is not usually a good shot; and besides all that, when they were so short of eatables, it was not likely they would be very flush of powder. + +Well, thus equipped, we all set out--even the fellow with the broken head, who should certainly have kept in shadow--and straggled, one after another, to the beach, where the two gigs awaited us. Even these bore trace of the drunken folly of the pirates, one in a broken thwart, and both in their muddy and unbailed condition. Both were to be carried along with us for the sake of safety; and so, with our numbers divided between them, we set forth upon the bosom of the anchorage. + +As we pulled over, there was some discussion on the chart. The red cross was, of course, far too large to be a guide; and the terms of the note on the back, as you will hear, admitted of some ambiguity. They ran, the reader may remember, thus: + + Tall tree, Spy-glass shoulder, bearing a point to + the N. of N.N.E. + Skeleton Island E.S.E. and by E. + Ten feet. + +A tall tree was thus the principal mark. Now, right before us the anchorage was bounded by a plateau from two to three hundred feet high, adjoining on the north the sloping southern shoulder of the Spy-glass and rising again towards the south into the rough, cliffy eminence called the Mizzen-mast Hill. The top of the plateau was dotted thickly with pine-trees of varying height. Every here and there, one of a different species rose forty or fifty feet clear above its neighbours, and which of these was the particular "tall tree" of Captain Flint could only be decided on the spot, and by the readings of the compass. + +Yet, although that was the case, every man on board the boats had picked a favourite of his own ere we were half-way over, Long John alone shrugging his shoulders and bidding them wait till they were there. + +We pulled easily, by Silver's directions, not to weary the hands prematurely, and after quite a long passage, landed at the mouth of the second river--that which runs down a woody cleft of the Spy-glass. Thence, bending to our left, we began to ascend the slope towards the plateau. + +At the first outset, heavy, miry ground and a matted, marish vegetation greatly delayed our progress; but by little and little the hill began to steepen and become stony under foot, and the wood to change its character and to grow in a more open order. It was, indeed, a most pleasant portion of the island that we were now approaching. A heavy-scented broom and many flowering shrubs had almost taken the place of grass. Thickets of green nutmeg-trees were dotted here and there with the red columns and the broad shadow of the pines; and the first mingled their spice with the aroma of the others. The air, besides, was fresh and stirring, and this, under the sheer sunbeams, was a wonderful refreshment to our senses. + +The party spread itself abroad, in a fan shape, shouting and leaping to and fro. About the centre, and a good way behind the rest, Silver and I followed--I tethered by my rope, he ploughing, with deep pants, among the sliding gravel. From time to time, indeed, I had to lend him a hand, or he must have missed his footing and fallen backward down the hill. + +We had thus proceeded for about half a mile and were approaching the brow of the plateau when the man upon the farthest left began to cry aloud, as if in terror. Shout after shout came from him, and the others began to run in his direction. + +"He can't 'a found the treasure," said old Morgan, hurrying past us from the right, "for that's clean a-top." + +Indeed, as we found when we also reached the spot, it was something very different. At the foot of a pretty big pine and involved in a green creeper, which had even partly lifted some of the smaller bones, a human skeleton lay, with a few shreds of clothing, on the ground. I believe a chill struck for a moment to every heart. + +"He was a seaman," said George Merry, who, bolder than the rest, had gone up close and was examining the rags of clothing. "Leastways, this is good sea-cloth." + +"Aye, aye," said Silver; "like enough; you wouldn't look to find a bishop here, I reckon. But what sort of a way is that for bones to lie? 'Tain't in natur'." + +Indeed, on a second glance, it seemed impossible to fancy that the body was in a natural position. But for some disarray (the work, perhaps, of the birds that had fed upon him or of the slow-growing creeper that had gradually enveloped his remains) the man lay perfectly straight--his feet pointing in one direction, his hands, raised above his head like a diver's, pointing directly in the opposite. + +"I've taken a notion into my old numbskull," observed Silver. "Here's the compass; there's the tip-top p'int o' Skeleton Island, stickin' out like a tooth. Just take a bearing, will you, along the line of them bones." + +It was done. The body pointed straight in the direction of the island, and the compass read duly E.S.E. and by E. + +"I thought so," cried the cook; "this here is a p'inter. Right up there is our line for the Pole Star and the jolly dollars. But, by thunder! If it don't make me cold inside to think of Flint. This is one of HIS jokes, and no mistake. Him and these six was alone here; he killed 'em, every man; and this one he hauled here and laid down by compass, shiver my timbers! They're long bones, and the hair's been yellow. Aye, that would be Allardyce. You mind Allardyce, Tom Morgan?" + +"Aye, aye," returned Morgan; "I mind him; he owed me money, he did, and took my knife ashore with him." + +"Speaking of knives," said another, "why don't we find his'n lying round? Flint warn't the man to pick a seaman's pocket; and the birds, I guess, would leave it be." + +"By the powers, and that's true!" cried Silver. + +"There ain't a thing left here," said Merry, still feeling round among the bones; "not a copper doit nor a baccy box. It don't look nat'ral to me." + +"No, by gum, it don't," agreed Silver; "not nat'ral, nor not nice, says you. Great guns! Messmates, but if Flint was living, this would be a hot spot for you and me. Six they were, and six are we; and bones is what they are now." + +"I saw him dead with these here deadlights," said Morgan. "Billy took me in. There he laid, with penny-pieces on his eyes." + +"Dead--aye, sure enough he's dead and gone below," said the fellow with the bandage; "but if ever sperrit walked, it would be Flint's. Dear heart, but he died bad, did Flint!" + +"Aye, that he did," observed another; "now he raged, and now he hollered for the rum, and now he sang. 'Fifteen Men' were his only song, mates; and I tell you true, I never rightly liked to hear it since. It was main hot, and the windy was open, and I hear that old song comin' out as clear as clear--and the death-haul on the man already." + +"Come, come," said Silver; "stow this talk. He's dead, and he don't walk, that I know; leastways, he won't walk by day, and you may lay to that. Care killed a cat. Fetch ahead for the doubloons." + +We started, certainly; but in spite of the hot sun and the staring daylight, the pirates no longer ran separate and shouting through the wood, but kept side by side and spoke with bated breath. The terror of the dead buccaneer had fallen on their spirits. + +PARTLY from the damping influence of this alarm, partly to rest Silver and the sick folk, the whole party sat down as soon as they had gained the brow of the ascent. + +The plateau being somewhat tilted towards the west, this spot on which we had paused commanded a wide prospect on either hand. Before us, over the tree- tops, we beheld the Cape of the Woods fringed with surf; behind, we not only looked down upon the anchorage and Skeleton Island, but saw--clear across the spit and the eastern lowlands--a great field of open sea upon the east. Sheer above us rose the Spy-glass, here dotted with single pines, there black with precipices. There was no sound but that of the distant breakers, mounting from all round, and the chirp of countless insects in the brush. Not a man, not a sail, upon the sea; the very largeness of the view increased the sense of solitude. + +Silver, as he sat, took certain bearings with his compass. + +"There are three 'tall trees'" said he, "about in the right line from Skeleton Island. 'Spy-glass shoulder,' I take it, means that lower p'int there. It's child's play to find the stuff now. I've half a mind to dine first." + +"I don't feel sharp," growled Morgan. "Thinkin' o' Flint--I think it were--as done me." + +"Ah, well, my son, you praise your stars he's dead," said Silver. + +"He were an ugly devil," cried a third pirate with a shudder; "that blue in the face too!" + +"That was how the rum took him," added Merry. "Blue! Well, I reckon he was blue. That's a true word." + +Ever since they had found the skeleton and got upon this train of thought, they had spoken lower and lower, and they had almost got to whispering by now, so that the sound of their talk hardly interrupted the silence of the wood. All of a sudden, out of the middle of the trees in front of us, a thin, high, trembling voice struck up the well-known air and words: + +"Fifteen men on the dead man's chest-- +Yo-ho-ho, and a bottle of rum!" + +I never have seen men more dreadfully affected than the pirates. The colour went from their six faces like enchantment; some leaped to their feet, some clawed hold of others; Morgan grovelled on the ground. + +"It's Flint, by ----!" cried Merry. + +The song had stopped as suddenly as it began--broken off, you would have said, in the middle of a note, as though someone had laid his hand upon the singer's mouth. Coming through the clear, sunny atmosphere among the green tree-tops, I thought it had sounded airily and sweetly; and the effect on my companions was the stranger. + +"Come," said Silver, struggling with his ashen lips to get the word out; "this won't do. Stand by to go about. This is a rum start, and I can't name the voice, but it's someone skylarking--someone that's flesh and blood, and you may lay to that." + +His courage had come back as he spoke, and some of the colour to his face along with it. Already the others had begun to lend an ear to this encouragement and were coming a little to themselves, when the same voice broke out again--not this time singing, but in a faint distant hail that echoed yet fainter among the clefts of the Spy-glass. + +"Darby M'Graw," it wailed--for that is the word that best describes the sound--"Darby M'Graw! Darby M'Graw!" again and again and again; and then rising a little higher, and with an oath that I leave out: "Fetch aft the rum, Darby!" + +The buccaneers remained rooted to the ground, their eyes starting from their heads. Long after the voice had died away they still stared in silence, dreadfully, before them. + +"That fixes it!" gasped one. "Let's go." + +"They was his last words," moaned Morgan, "his last words above board." + +Dick had his Bible out and was praying volubly. He had been well brought up, had Dick, before he came to sea and fell among bad companions. + +Still Silver was unconquered. I could hear his teeth rattle in his head, but he had not yet surrendered. + +"Nobody in this here island ever heard of Darby," he muttered; "not one but us that's here." And then, making a great effort: "Shipmates," he cried, "I'm here to get that stuff, and I'll not be beat by man or devil. I never was feared of Flint in his life, and, by the powers, I'll face him dead. There's seven hundred thousand pound not a quarter of a mile from here. When did ever a gentleman o' fortune show his stern to that much dollars for a boozy old seaman with a blue mug--and him dead too?" + +But there was no sign of reawakening courage in his followers, rather, indeed, of growing terror at the irreverence of his words. + +"Belay there, John!" said Merry. "Don't you cross a sperrit." + +And the rest were all too terrified to reply. They would have run away severally had they dared; but fear kept them together, and kept them close by John, as if his daring helped them. He, on his part, had pretty well fought his weakness down. + +"Sperrit? Well, maybe," he said. "But there's one thing not clear to me. There was an echo. Now, no man ever seen a sperrit with a shadow; well then, what's he doing with an echo to him, I should like to know? That ain't in natur', surely?" + +This argument seemed weak enough to me. But you can never tell what will affect the superstitious, and to my wonder, George Merry was greatly relieved. + +"By the powers, Ben Gunn!" roared Silver. + +"Aye, and so it were," cried Morgan, springing on his knees. "Ben Gunn it were!" + +"It don't make much odds, do it, now?" asked Dick. "Ben Gunn's not here in the body any more'n Flint." + +But the older hands greeted this remark with scorn. + +"Why, nobody minds Ben Gunn," cried Merry; "dead or alive, nobody minds him." + +It was extraordinary how their spirits had returned and how the natural colour had revived in their faces. Soon they were chatting together, with intervals of listening; and not long after, hearing no further sound, they shouldered the tools and set forth again, Merry walking first with Silver's compass to keep them on the right line with Skeleton Island. He had said the truth: dead or alive, nobody minded Ben Gunn. + +Dick alone still held his Bible, and looked around him as he went, with fearful glances; but he found no sympathy, and Silver even joked him on his precautions. + +"I told you," said he--"I told you you had sp'iled your Bible. If it ain't no good to swear by, what do you suppose a sperrit would give for it? Not that!" and he snapped his big fingers, halting a moment on his crutch. + +But Dick was not to be comforted; indeed, it was soon plain to me that the lad was falling sick; hastened by heat, exhaustion, and the shock of his alarm, the fever, predicted by Dr. Livesey, was evidently growing swiftly higher. + +It was fine open walking here, upon the summit; our way lay a little downhill, for, as I have said, the plateau tilted towards the west. The pines, great and small, grew wide apart; and even between the clumps of nutmeg and azalea, wide open spaces baked in the hot sunshine. Striking, as we did, pretty near north-west across the island, we drew, on the one hand, ever nearer under the shoulders of the Spy-glass, and on the other, looked ever wider over that western bay where I had once tossed and trembled in the oracle. + +"Well, that's so," he said. "You've a head upon your shoulders, John, and no mistake. 'Bout ship, mates! This here crew is on a wrong tack, I do believe. And come to think on it, it was like Flint's voice, I grant you, but not just so clear-away like it, after all. It was liker somebody else's voice now--it was liker--" + +The first of the tall trees was reached, and by the bearings proved the wrong one. So with the second. The third rose nearly two hundred feet into the air above a clump of underwood--a giant of a vegetable, with a red column as big as a cottage, and a wide shadow around in which a company could have manoeuvred. It was conspicuous far to sea both on the east and west and might have been entered as a sailing mark upon the chart. + +But it was not its size that now impressed my companions; it was the knowledge that seven hundred thousand pounds in gold lay somewhere buried below its spreading shadow. The thought of the money, as they drew nearer, swallowed up their previous terrors. Their eyes burned in their heads; their feet grew speedier and lighter; their whole soul was found up in that fortune, that whole lifetime of extravagance and pleasure, that lay waiting there for each of them. + +Silver hobbled, grunting, on his crutch; his nostrils stood out and quivered; he cursed like a madman when the flies settled on his hot and shiny countenance; he plucked furiously at the line that held me to him and from time to time turned his eyes upon me with a deadly look. Certainly he took no pains to hide his thoughts, and certainly I read them like print. In the immediate nearness of the gold, all else had been forgotten: his promise and the doctor's warning were both things of the past, and I could not doubt that he hoped to seize upon the treasure, find and board the HISPANIOLA under cover of night, cut every honest throat about that island, and sail away as he had at first intended, laden with crimes and riches. + +Shaken as I was with these alarms, it was hard for me to keep up with the rapid pace of the treasure-hunters. Now and again I stumbled, and it was then that Silver plucked so roughly at the rope and launched at me his murderous glances. Dick, who had dropped behind us and now brought up the rear, was babbling to himself both prayers and curses as his fever kept rising. This also added to my wretchedness, and to crown all, I was haunted by the thought of the tragedy that had once been acted on that plateau, when that ungodly buccaneer with the blue face --he who died at Savannah, singing and shouting for drink-- had there, with his own hand, cut down his six accomplices. This grove that was now so peaceful must then have rung with cries, I thought; and even with the thought I could believe I heard it ringing still. + +We were now at the margin of the thicket. + +"Huzza, mates, all together!" shouted Merry; and the foremost broke into a run. + +And suddenly, not ten yards further, we beheld them stop. A low cry arose. Silver doubled his pace, digging away with the foot of his crutch like one possessed; and next moment he and I had come also to a dead halt. + +Before us was a great excavation, not very recent, for the sides had fallen in and grass had sprouted on the bottom. In this were the shaft of a pick broken in two and the boards of several packing-cases strewn around. On one of these boards I saw, branded with a hot iron, the name WALRUS--the name of Flint's ship. + +All was clear to probation. The CACHE had been found and rifled; the seven hundred thousand pounds were gone! + +THERE never was such an overturn in this world. Each of these six men was as though he had been struck. But with Silver the blow passed almost instantly. Every thought of his soul had been set full-stretch, like a racer, on that money; well, he was brought up, in a single second, dead; and he kept his head, found his temper, and changed his plan before the others had had time to realize the disappointment. + +"Jim," he whispered, "take that, and stand by for trouble." + +And he passed me a double-barrelled pistol. + +At the same time, he began quietly moving northward, and in a few steps had put the hollow between us two and the other five. Then he looked at me and nodded, as much as to say, "Here is a narrow corner," as, indeed, I thought it was. His looks were not quite friendly, and I was so revolted at these constant changes that I could not forbear whispering, "So you've changed sides again." + +There was no time left for him to answer in. The buccaneers, with oaths and cries, began to leap, one after another, into the pit and to dig with their fingers, throwing the boards aside as they did so. Morgan found a piece of gold. He held it up with a perfect spout of oaths. It was a two-guinea piece, and it went from hand to hand among them for a quarter of a minute. + +"Two guineas!" roared Merry, shaking it at Silver. "That's your seven hundred thousand pounds, is it? You're the man for bargains, ain't you? You're him that never bungled nothing, you wooden-headed lubber!" + +"Dig away, boys," said Silver with the coolest insolence; "you'll find some pig-nuts and I shouldn't wonder." + +"Pig-nuts!" repeated Merry, in a scream. "Mates, do you hear that? I tell you now, that man there knew it all along. Look in the face of him and you'll see it wrote there." + +"Ah, Merry," remarked Silver, "standing for cap'n again? You're a pushing lad, to be sure." + +But this time everyone was entirely in Merry's favour. They began to scramble out of the excavation, darting furious glances behind them. One thing I observed, which looked well for us: they all got out upon the opposite side from Silver. + +Well, there we stood, two on one side, five on the other, the pit between us, and nobody screwed up high enough to offer the first blow. Silver never moved; he watched them, very upright on his crutch, and looked as cool as ever I saw him. He was brave, and no mistake. + +At last Merry seemed to think a speech might help matters. + +"Mates," says he, "there's two of them alone there; one's the old cripple that brought us all here and blundered us down to this; the other's that cub that I mean to have the heart of. Now, mates--" + +He was raising his arm and his voice, and plainly meant to lead a charge. But just then--crack! crack! crack!-- three musket-shots flashed out of the thicket. Merry tumbled head foremost into the excavation; the man with the bandage spun round like a teetotum and fell all his length upon his side, where he lay dead, but still twitching; and the other three turned and ran for it with all their might. + +Before you could wink, Long John had fired two barrels of a pistol into the struggling Merry, and as the man rolled up his eyes at him in the last agony, "George," said he, "I reckon I settled you." + +At the same moment, the doctor, Gray, and Ben Gunn joined us, with smoking muskets, from among the nutmeg-trees. + +"Forward!" cried the doctor. "Double quick, my lads. We must head 'em off the boats." + +And we set off at a great pace, sometimes plunging through the bushes to the chest. + +I tell you, but Silver was anxious to keep up with us. The work that man went through, leaping on his crutch till the muscles of his chest were fit to burst, was work no sound man ever equalled; and so thinks the doctor. As it was, he was already thirty yards behind us and on the verge of strangling when we reached the brow of the slope. + +"Doctor," he hailed, "see there! No hurry!" + +Sure enough there was no hurry. In a more open part of the plateau, we could see the three survivors still running in the same direction as they had started, right for Mizzen-mast Hill. We were already between them and the boats; and so we four sat down to breathe, while Long John, mopping his face, came slowly up with us. + +"Thank ye kindly, doctor," says he. "You came in in about the nick, I guess, for me and Hawkins. And so it's you, Ben Gunn!" he added. "Well, you're a nice one, to be sure." + +"I'm Ben Gunn, I am," replied the maroon, wriggling like an eel in his embarrassment. "And," he added, after a long pause, "how do, Mr. Silver? Pretty well, I thank ye, says you." + +"Ben, Ben," murmured Silver, "to think as you've done me!" + +The doctor sent back Gray for one of the pick-axes deserted, in their flight, by the mutineers, and then as we proceeded leisurely downhill to where the boats were lying, related in a few words what had taken place. It was a story that profoundly interested Silver; and Ben Gunn, the half-idiot maroon, was the hero from beginning to end. + +Ben, in his long, lonely wanderings about the island, had found the skeleton--it was he that had rifled it; he had found the treasure; he had dug it up (it was the haft of his pick-axe that lay broken in the excavation); he had carried it on his back, in many weary journeys, from the foot of the tall pine to a cave he had on the two-pointed hill at the north-east angle of the island, and there it had lain stored in safety since two months before the arrival of the HISPANIOLA. + +When the doctor had wormed this secret from him on the afternoon of the attack, and when next morning he saw the anchorage deserted, he had gone to Silver, given him the chart, which was now useless--given him the stores, for Ben Gunn's cave was well supplied with goats' meat salted by himself--given anything and everything to get a chance of moving in safety from the stockade to the two-pointed hill, there to be clear of malaria and keep a guard upon the money. + +"As for you, Jim," he said, "it went against my heart, but I did what I thought best for those who had stood by their duty; and if you were not one of these, whose fault was it?" + +That morning, finding that I was to be involved in the horrid disappointment he had prepared for the mutineers, he had run all the way to the cave, and leaving the squire to guard the captain, had taken Gray and the maroon and started, making the diagonal across the island to be at hand beside the pine. Soon, however, he saw that our party had the start of him; and Ben Gunn, being fleet of foot, had been dispatched in front to do his best alone. Then it had occurred to him to work upon the superstitions of his former shipmates, and he was so far successful that Gray and the doctor had come up and were already ambushed before the arrival of the treasure-hunters. + +"Ah," said Silver, "it were fortunate for me that I had Hawkins here. You would have let old John be cut to bits, and never given it a thought, doctor." + +"Not a thought," replied Dr. Livesey cheerily. + +And by this time we had reached the gigs. The doctor, with the pick-axe, demolished one of them, and then we all got aboard the other and set out to go round by sea for North Inlet. + +This was a run of eight or nine miles. Silver, though he was almost killed already with fatigue, was set to an oar, like the rest of us, and we were soon skimming swiftly over a smooth sea. Soon we passed out of the straits and doubled the south-east corner of the island, round which, four days ago, we had towed the HISPANIOLA. + +As we passed the two-pointed hill, we could see the black mouth of Ben Gunn's cave and a figure standing by it, leaning on a musket. It was the squire, and we waved a handkerchief and gave him three cheers, in which the voice of Silver joined as heartily as any. + +Three miles farther, just inside the mouth of North Inlet, what should we meet but the HISPANIOLA, cruising by herself? The last flood had lifted her, and had there been much wind or a strong tide current, as in the southern anchorage, we should never have found her more, or found her stranded beyond help. As it was, there was little amiss beyond the wreck of the main-sail. Another anchor was got ready and dropped in a fathom and a half of water. We all pulled round again to Rum Cove, the nearest point for Ben Gunn's treasure-house; and then Gray, single-handed, returned with the gig to the HISPANIOLA, where he was to pass the night on guard. + +A gentle slope ran up from the beach to the entrance of the cave. At the top, the squire met us. To me he was cordial and kind, saying nothing of my escapade either in the way of blame or praise. At Silver's polite salute he somewhat flushed. + +"John Silver," he said, "you're a prodigious villain and imposter--a monstrous imposter, sir. I am told I am not to prosecute you. Well, then, I will not. But the dead men, sir, hang about your neck like mill-stones." + +"Thank you kindly, sir," replied Long John, again saluting. + +"I dare you to thank me!" cried the squire. "It is a gross dereliction of my duty. Stand back." + +And thereupon we all entered the cave. It was a large, airy place, with a little spring and a pool of clear water, overhung with ferns. The floor was sand. Before a big fire lay Captain Smollett; and in a far corner, only duskily flickered over by the blaze, I beheld great heaps of coin and quadrilaterals built of bars of gold. That was Flint's treasure that we had come so far to seek and that had cost already the lives of seventeen men from the HISPANIOLA. How many it had cost in the amassing, what blood and sorrow, what good ships scuttled on the deep, what brave men walking the plank blindfold, what shot of cannon, what shame and lies and cruelty, perhaps no man alive could tell. Yet there were still three upon that island--Silver, and old Morgan, and Ben Gunn--who had each taken his share in these crimes, as each had hoped in vain to share in the reward. + +"Come in, Jim," said the captain. "You're a good boy in your line, Jim, but I don't think you and me'll go to sea again. You're too much of the born favourite for me. Is that you, John Silver? What brings you here, man?" + +"Come back to my dooty, sir," returned Silver. + +"Ah!" said the captain, and that was all he said. + +What a supper I had of it that night, with all my friends around me; and what a meal it was, with Ben Gunn's salted goat and some delicacies and a bottle of old wine from the HISPANIOLA. Never, I am sure, were people gayer or happier. And there was Silver, sitting back almost out of the firelight, but eating heartily, prompt to spring forward when anything was wanted, even joining quietly in our laughter--the same bland, polite, obsequious seaman of the voyage out. + +THE next morning we fell early to work, for the transportation of this great mass of gold near a mile by land to the beach, and thence three miles by boat to the HISPANIOLA, was a considerable task for so small a number of workmen. The three fellows still abroad upon the island did not greatly trouble us; a single sentry on the shoulder of the hill was sufficient to ensure us against any sudden onslaught, and we thought, besides, they had had more than enough of fighting. + +Therefore the work was pushed on briskly. Gray and Ben Gunn came and went with the boat, while the rest during their absences piled treasure on the beach. Two of the bars, slung in a rope's end, made a good load for a grown man--one that he was glad to walk slowly with. For my part, as I was not much use at carrying, I was kept busy all day in the cave packing the minted money into bread-bags. + +It was a strange collection, like Billy Bones's hoard for the diversity of coinage, but so much larger and so much more varied that I think I never had more pleasure than in sorting them. English, French, Spanish, Portuguese, Georges, and Louises, doubloons and double guineas and moidores and sequins, the pictures of all the kings of Europe for the last hundred years, strange Oriental pieces stamped with what looked like wisps of string or bits of spider's web, round pieces and square pieces, and pieces bored through the middle, as if to wear them round your neck--nearly every variety of money in the world must, I think, have found a place in that collection; and for number, I am sure they were like autumn leaves, so that my back ached with stooping and my fingers with sorting them out. + +Day after day this work went on; by every evening a fortune had been stowed aboard, but there was another fortune waiting for the morrow; and all this time we heard nothing of the three surviving mutineers. + +At last--I think it was on the third night--the doctor and I were strolling on the shoulder of the hill where it overlooks the lowlands of the isle, when, from out the thick darkness below, the wind brought us a noise between shrieking and singing. It was only a snatch that reached our ears, followed by the former silence. + +"Heaven forgive them," said the doctor; "'tis the mutineers!" + +"All drunk, sir," struck in the voice of Silver from behind us. + +Silver, I should say, was allowed his entire liberty, and in spite of daily rebuffs, seemed to regard himself once more as quite a privileged and friendly dependent. Indeed, it was remarkable how well he bore these slights and with what unwearying politeness he kept on trying to ingratiate himself with all. Yet, I think, none treated him better than a dog, unless it was Ben Gunn, who was still terribly afraid of his old quartermaster, or myself, who had really something to thank him for; although for that matter, I suppose, I had reason to think even worse of him than anybody else, for I had seen him meditating a fresh treachery upon the plateau. Accordingly, it was pretty gruffly that the doctor answered him. + +"Drunk or raving," said he. + +"Right you were, sir," replied Silver; "and precious little odds which, to you and me." + +"I suppose you would hardly ask me to call you a humane man," returned the doctor with a sneer, "and so my feelings may surprise you, Master Silver. But if I were sure they were raving--as I am morally certain one, at least, of them is down with fever--I should leave this camp, and at whatever risk to my own carcass, take them the assistance of my skill." + +"Ask your pardon, sir, you would be very wrong," quoth Silver. "You would lose your precious life, and you may lay to that. I'm on your side now, hand and glove; and I shouldn't wish for to see the party weakened, let alone yourself, seeing as I know what I owes you. But these men down there, they couldn't keep their word-- no, not supposing they wished to; and what's more, they couldn't believe as you could." + +"No," said the doctor. "You're the man to keep your word, we know that." + +Well, that was about the last news we had of the three pirates. Only once we heard a gunshot a great way off and supposed them to be hunting. A council was held, and it was decided that we must desert them on the island --to the huge glee, I must say, of Ben Gunn, and with the strong approval of Gray. We left a good stock of powder and shot, the bulk of the salt goat, a few medicines, and some other necessaries, tools, clothing, a spare sail, a fathom or two of rope, and by the particular desire of the doctor, a handsome present of tobacco. + +That was about our last doing on the island. Before that, we had got the treasure stowed and had shipped enough water and the remainder of the goat meat in case of any distress; and at last, one fine morning, we weighed anchor, which was about all that we could manage, and stood out of North Inlet, the same colours flying that the captain had flown and fought under at the palisade. + +The three fellows must have been watching us closer than we thought for, as we soon had proved. For coming through the narrows, we had to lie very near the southern point, and there we saw all three of them kneeling together on a spit of sand, with their arms raised in supplication. It went to all our hearts, I think, to leave them in that wretched state; but we could not risk another mutiny; and to take them home for the gibbet would have been a cruel sort of kindness. The doctor hailed them and told them of the stores we had left, and where they were to find them. But they continued to call us by name and appeal to us, for God's sake, to be merciful and not leave them to die in such a place. + +At last, seeing the ship still bore on her course and was now swiftly drawing out of earshot, one of them--I know not which it was--leapt to his feet with a hoarse cry, whipped his musket to his shoulder, and sent a shot whistling over Silver's head and through the main-sail. + +After that, we kept under cover of the bulwarks, and when next I looked out they had disappeared from the spit, and the spit itself had almost melted out of sight in the growing distance. That was, at least, the end of that; and before noon, to my inexpressible joy, the highest rock of Treasure Island had sunk into the blue round of sea. + +We were so short of men that everyone on board had to bear a hand--only the captain lying on a mattress in the stern and giving his orders, for though greatly recovered he was still in want of quiet. We laid her head for the nearest port in Spanish America, for we could not risk the voyage home without fresh hands; and as it was, what with baffling winds and a couple of fresh gales, we were all worn out before we reached it. + +It was just at sundown when we cast anchor in a most beautiful land-locked gulf, and were immediately surrounded by shore boats full of Negroes and Mexican Indians and half-bloods selling fruits and vegetables and offering to dive for bits of money. The sight of so many good-humoured faces (especially the blacks), the taste of the tropical fruits, and above all the lights that began to shine in the town made a most charming contrast to our dark and bloody sojourn on the island; and the doctor and the squire, taking me along with them, went ashore to pass the early part of the night. Here they met the captain of an English man-of-war, fell in talk with him, went on board his ship, and, in short, had so agreeable a time that day was breaking when we came alongside the HISPANIOLA. + +Ben Gunn was on deck alone, and as soon as we came on board he began, with wonderful contortions, to make us a confession. Silver was gone. The maroon had connived at his escape in a shore boat some hours ago, and he now assured us he had only done so to preserve our lives, which would certainly have been forfeit if "that man with the one leg had stayed aboard." But this was not all. The sea-cook had not gone empty-handed. He had cut through a bulkhead unobserved and had removed one of the sacks of coin, worth perhaps three or four hundred guineas, to help him on his further wanderings. + +I think we were all pleased to be so cheaply quit of him. + +Well, to make a long story short, we got a few hands on board, made a good cruise home, and the HISPANIOLA reached Bristol just as Mr. Blandly was beginning to think of fitting out her consort. Five men only of those who had sailed returned with her. "Drink and the devil had done for the rest," with a vengeance, although, to be sure, we were not quite in so bad a case as that other ship they sang about: + +With one man of her crew alive, +What put to sea with seventy-five. + +All of us had an ample share of the treasure and used it wisely or foolishly, according to our natures. Captain Smollett is now retired from the sea. Gray not only saved his money, but being suddenly smit with the desire to rise, also studied his profession, and he is now mate and part owner of a fine full-rigged ship, married besides, and the father of a family. As for Ben Gunn, he got a thousand pounds, which he spent or lost in three weeks, or to be more exact, in nineteen days, for he was back begging on the twentieth. Then he was given a lodge to keep, exactly as he had feared upon the island; and he still lives, a great favourite, though something of a butt, with the country boys, and a notable singer in church on Sundays and saints' days. + +Of Silver we have heard no more. That formidable seafaring man with one leg has at last gone clean out of my life; but I dare say he met his old Negress, and perhaps still lives in comfort with her and Captain Flint. It is to be hoped so, I suppose, for his chances of comfort in another world are very small. + +The bar silver and the arms still lie, for all that I know, where Flint buried them; and certainly they shall lie there for me. Oxen and wain-ropes would not bring me back again to that accursed island; and the worst dreams that ever I have are when I hear the surf booming about its coasts or start upright in bed with the sharp voice of Captain Flint still ringing in my ears: "Pieces of eight! Pieces of eight!" + +This tale grew in the telling, until it became a history of the Great War of the Ring and included many glimpses of the yet more ancient history that preceded it. It was begun soon after The Hobbit was written and before its publication in 1937; but I did not go on with this sequel, for I wished first to complete and set in order the mythology and legends of the Elder Days, which had then been taking shape for some years. I desired to do this for my own satisfaction, and I had little hope that other people would be interested in this work, especially since it was primarily linguistic in inspiration and was begun in order to provide the necessary background of 'history' for Elvish tongues. + +When those whose advice and opinion I sought corrected little hope to no hope, I went back to the sequel, encouraged by requests from readers for more information concerning hobbits and their adventures. But the story was drawn irresistibly towards the older world, and became an account, as it were, of its end and passing away before its beginning and middle had been told. The process had begun in the writing of The Hobbit, in which there were already some references to the older matter: Elrond, Gondolin, the High-elves, and the orcs, as well as glimpses that had arisen unbidden of things higher or deeper or darker than its surface: Durin, Moria, Gandalf, the Necromancer, the Ring. The discovery of the significance of these glimpses and of their relation to the ancient histories revealed the Third Age and its culmination in the War of the Ring. + +Those who had asked for more information about hobbits eventually got it, but they had to wait a long time; for the composition of The Lord of the Rings went on at intervals during the years 1936 to 1949, a period in which I had many duties that I did not neglect, and many other interests as a learner and teacher that often absorbed me. The delay was, of course, also increased by the outbreak of war in 1939, by the end of which year the tale had not yet reached the end of Book One. In spite of the darkness of the next five years I found that the story could not now be wholly abandoned, and I plodded on, mostly by night, till I stood by Balin's tomb in Moria. There I halted for a long while. It was almost a year later when I went on and so came to Lothlorien and the Great River late in 1941. In the next year I wrote the first drafts of the matter that now stands as Book Three, and the beginnings of chapters I and III of Book Five; and there as the beacons flared in Anorien and Theoden came to Harrowdale I stopped. Foresight had failed and there was no time for thought. + +It was during 1944 that, leaving the loose ends and perplexities of a war which it was my task to conduct, or at least to report, I forced myself to tackle the journey of Frodo to Mordor. These chapters, eventually to become Book Four, were written and sent out as a serial to my son, Christopher, then in South Africa with the RAF. Nonetheless it took another five years before the tale was brought to its present end; in that time I changed my house, my chair, and my college, and the days though less dark were no less laborious. Then when the 'end' had at last been reached the whole story had to be revised, and indeed largely re-written backwards. And it had to be typed, and re-typed: by me; the cost of professional typing by the ten-fingered was beyond my means. + +The Lord of the Rings has been read by many people since it finally appeared in print; and I should like to say something here with reference to the many opinions or guesses that I have received or have read concerning the motives and meaning of the tale. The prime motive was the desire of a tale-teller to try his hand at a really long story that would hold the attention of readers, amuse them, delight them, and at times maybe excite them or deeply move them. As a guide I had only my own feelings for what is appealing or moving, and for many the guide was inevitably often at fault. Some who have read the book, or at any rate have reviewed it, have found it boring, absurd, or contemptible; and I have no cause to complain, since I have similar opinions of their works, or of the kinds of writing that they evidently prefer. But even from the points of view of many who have enjoyed my story there is much that fails to please. It is perhaps not possible in a long tale to please everybody at all points, nor to displease everybody at the same points; for I find from the letters that I have received that the passages or chapters that are to some a blemish are all by others specially approved. The most critical reader of all, myself, now finds many defects, minor and major, but being fortunately under no obligation either to review the book or to write it again, he will pass over these in silence, except one that has been noted by others: the book is too short. + +As for any inner meaning or 'message', it has in the intention of the author none. It is neither allegorical nor topical. As the story grew it put down roots (into the past) and threw out unexpected branches: but its main theme was settled from the outset by the inevitable choice of the Ring as the link between it and The Hobbit. The crucial chapter, "The Shadow of the Past', is one of the oldest parts of the tale. It was written long before the foreshadow of 1939 had yet become a threat of inevitable disaster, and from that point the story would have developed along essentially the same lines, if that disaster had been averted. Its sources are things long before in mind, or in some cases already written, and little or nothing in it was modified by the war that began in 1939 or its sequels. + +The real war does not resemble the legendary war in its process or its conclusion. If it had inspired or directed the development of the legend, then certainly the Ring would have been seized and used against Sauron; he would not have been annihilated but enslaved, and Barad-dur would not have been destroyed but occupied. Saruman, failing to get possession of the Ring, would in the confusion and treacheries of the time have found in Mordor the missing links in his own researches into Ring-lore, and before long he would have made a Great Ring of his own with which to challenge the self-styled Ruler of Middle-earth. In that conflict both sides would have held hobbits in hatred and contempt: they would not long have survived even as slaves. + +Other arrangements could be devised according to the tastes or views of those who like allegory or topical reference. But I cordially dislike allegory in all its manifestations, and always have done so since I grew old and wary enough to detect its presence. I much prefer history, true or feigned, with its varied applicability to the thought and experience of readers. I think that many confuse 'applicability' with 'allegory'; but the one resides in the freedom of the reader, and the other in the purposed domination of the author. + +An author cannot of course remain wholly unaffected by his experience, but the ways in which a story-germ uses the soil of experience are extremely complex, and attempts to define the process are at best guesses from evidence that is inadequate and ambiguous. It is also false, though naturally attractive, when the lives of an author and critic have overlapped, to suppose that the movements of thought or the events of times common to both were necessarily the most powerful influences. One has indeed personally to come under the shadow of war to feel fully its oppression; but as the years go by it seems now often forgotten that to be caught in youth by 1914 was no less hideous an experience than to be involved in 1939 and the following years. By 1918 all but one of my close friends were dead. Or to take a less grievous matter: it has been supposed by some that 'The Scouring of the Shire' reflects the situation in England at the time when I was finishing my tale. It does not. It is an essential part of the plot, foreseen from the outset, though in the event modified by the character of Saruman as developed in the story without, need I say, any allegorical significance or contemporary political reference whatsoever. It has indeed some basis in experience, though slender (for the economic situation was entirely different), and much further back. The country in which I lived in childhood was being shabbily destroyed before I was ten, in days when motor-cars were rare objects (I had never seen one) and men were still building suburban railways. Recently I saw in a paper a picture of the last decrepitude of the once thriving corn-mill beside its pool that long ago seemed to me so important. I never liked the looks of the Young miller, but his father, the Old miller, had a black beard, and he was not named Sandyman. + +The Lord of the Rings is now issued in a new edition, and the opportunity has been taken of revising it. A number of errors and inconsistencies that still remained in the text have been corrected, and an attempt has been made to provide information on a few points which attentive readers have raised. I have considered all their comments and enquiries, and if some seem to have been passed over that may be because I have failed to keep my notes in order; but many enquiries could only be answered by additional appendices, or indeed by the production of an accessory volume containing much of the material that I did not include in the original edition, in particular more detailed linguistic information. In the meantime this edition offers this Foreword, an addition to the Prologue, some notes, and an index of the names of persons and places. This index is in intention complete in items but not in references, since for the present purpose it has been necessary to reduce its bulk. A complete index, making full use of the material prepared for me by Mrs. N. Smith, belongs rather to the accessory volume. \ No newline at end of file diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/lab7.py b/alexandrov_dmitrii_lab_7/lab7.py new file mode 100644 index 0000000..d38fc9b --- /dev/null +++ b/alexandrov_dmitrii_lab_7/lab7.py @@ -0,0 +1,96 @@ +import numpy as np +from keras_preprocessing.sequence import pad_sequences +from keras_preprocessing.text import Tokenizer +from keras.models import Sequential +from keras.layers import Dense, LSTM, Embedding, Dropout +from keras.callbacks import ModelCheckpoint + + +def recreate_model(predictors, labels, model, filepath, epoch_num): + model.compile(loss='sparse_categorical_crossentropy', optimizer='adam', metrics=['accuracy']) + append_epochs(predictors, labels, model, epoch_num) + + +def append_epochs(predictors, labels, model, filepath, epoch_num): + checkpoint = ModelCheckpoint(filepath, monitor='loss', verbose=1, save_best_only=True, mode='min') + desired_callbacks = [checkpoint] + model.fit(predictors, labels, epochs=epoch_num, verbose=1, callbacks=desired_callbacks) + + +def generate_text(tokenizer, seed_text, next_words, model, max_seq_length): + for _ in range(next_words): + token_list = tokenizer.texts_to_sequences([seed_text])[0] + token_list = pad_sequences([token_list], maxlen=max_seq_length - 1, padding='pre') + predicted = np.argmax(model.predict(token_list), axis=-1) + output_word = "" + for word, index in tokenizer.word_index.items(): + if index == predicted: + output_word = word + break + seed_text += " " + output_word + return seed_text + + +def start(): + flag = -1 + while flag < 1 or flag > 2: + flag = int(input("Select model and text (1 - eng, 2 - ru): ")) + + if flag == 1: + file = open("data.txt").read() + filepath = "model_eng.hdf5" + elif flag == 2: + file = open("rus_data.txt").read() + filepath = "model_rus.hdf5" + else: + exit(1) + + tokenizer = Tokenizer() + tokenizer.fit_on_texts([file]) + words_count = len(tokenizer.word_index) + 1 + + input_sequences = [] + for line in file.split('\n'): + token_list = tokenizer.texts_to_sequences([line])[0] + for i in range(1, len(token_list)): + n_gram_sequence = token_list[:i + 1] + input_sequences.append(n_gram_sequence) + + max_seq_length = max([len(x) for x in input_sequences]) + input_sequences = pad_sequences(input_sequences, maxlen=max_seq_length, padding='pre') + + predictors, labels = input_sequences[:, :-1], input_sequences[:, -1] + + model = Sequential() + model.add(Embedding(words_count, 100, input_length=max_seq_length - 1)) + model.add(LSTM(150)) + model.add(Dropout(0.15)) + model.add(Dense(words_count, activation='softmax')) + + flag = input("Do you want to recreate the model ? (print yes): ") + if flag == 'yes': + flag = input("Are you sure? (print yes): ") + if flag == 'yes': + num = int(input("Select number of epoch: ")) + if 0 < num < 100: + recreate_model(predictors, labels, model, filepath, num) + + model.load_weights(filepath) + model.compile(loss='sparse_categorical_crossentropy', optimizer='adam', metrics=['accuracy']) + + flag = input("Do you want to train the model ? (print yes): ") + if flag == 'yes': + flag = input("Are you sure? (print yes): ") + if flag == 'yes': + num = int(input("Select number of epoch: ")) + if 0 < num < 100: + append_epochs(predictors, labels, model, filepath, num) + + flag = 'y' + while flag == 'y': + seed = input("Enter seed: ") + print(generate_text(tokenizer, seed, 25, model, max_seq_length)) + flag = input("Continue? (print \'y\'): ") + + +start() diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_eng.hdf5 b/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_eng.hdf5 new file mode 100644 index 0000000..f917111 Binary files /dev/null and b/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_eng.hdf5 differ diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_rus.hdf5 b/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_rus.hdf5 new file mode 100644 index 0000000..dade8cd Binary files /dev/null and b/alexandrov_dmitrii_lab_7/model_rus.hdf5 differ diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/readme.md b/alexandrov_dmitrii_lab_7/readme.md new file mode 100644 index 0000000..b61d2c9 --- /dev/null +++ b/alexandrov_dmitrii_lab_7/readme.md @@ -0,0 +1,49 @@ +### Задание +Выбрать художественный текст(четные варианты – русскоязычный, нечетные – англоязычный)Рё обучить РЅР° нем рекуррентную нейронную сеть для решения задачи генерации. Подобрать архитектуру Рё параметры так, чтобы приблизиться Рє максимально осмысленному результату. Далее разбиться РЅР° пары четный-нечетный вариант, обменяться разработанными сетями Рё проверить, как архитектура товарища справляется СЃ вашим текстом. + +Вариант 1: первостепенно - английский текст. Кооперироваться, впрочем, РЅРµ СЃ кем. + +### Запуск программы +Файл lab7.py содержит Рё запускает программу, аргументов Рё настройки ~~РІСЂРѕРґРµ~~ РЅРµ требует. + +### Описание программы +Программа представляет СЃРѕР±РѕР№ консольное приложение-инструмент для работы СЃ моделями. РћРЅР° может создавать Рё обучать однородные модели для разных текстов. +Р’ файлах хранятся РґРІР° текста: англоязычный data.txt (Остров СЃРѕРєСЂРѕРІРёС‰) Рё русскоязычный rus_data.txt (РҐРѕР±Р±РёС‚). Также там хранятся РґРІРµ сохранённые обученные модели: +* model_eng - модель, обученная РЅР° английском тексте. РќР° текущий момент 27 СЌРїРѕС… обучения. +* model_rus - модель, обученная РЅР° СЂСѓСЃСЃРєРѕРј тексте. РќР° текущий момент 12 СЌРїРѕС… обучения. +Обучение проходило 1 день. + +Р’ программе необходимо выбрать загружаемый текст Рё соответствующую модель, РІ данный момент подключается русскоязычная модель. + +Программа содержит методы пересоздания модели Рё дообучения модели (передаётся модель Рё количество СЌРїРѕС… дообучения). РћР±Р° метода отключены Рё РјРѕРіСѓС‚ быть подключены обратно РїСЂРё необходимости. + +После возможных пересоздания Рё дообучения моделей программа запрашивает текст-РєРѕРґРѕРІРѕРµ слово, которое модели будет необходимо продолжить, сгенерировав СЃРІРѕР№ текст. + +Сама модель имеет следующую архитектуру: +* слой, преобразующий слова РІ векторы плотности, Embedding СЃ РІС…РѕРґРѕРј, равным числу слов, СЃ выходом 100, Рё СЃ длиной РІРІРѕРґР°, равной длине максимального слова. +* слой СЃ блоками долгой краткосрочной памятью, составляющая рекуррентную сеть, LSTM СЃРѕ 150 блоками. +* слой, задающий степень разрыва нейронных связей между соседними слоями, Dropout СЃ процентом разрыва 15. +* слой вычисления взвешенных СЃСѓРјРј Dense СЃ числом нейронов, равным числу слов РІ тексте Рё функцией активации 'softmax' + +### Результаты тестирования +РџРѕ результатам дневного обучения можно сказать следующее: + +Модель успешно генерирует бессмысленные последовательности слов, которые либо состоят РёР· обрывков фраз, либо случайно (РЅРѕ достаточно часто) складываются РІ осмысленные словосочетания, РЅРѕ РЅРµ более. + +Примеры генераций (первое слово - РєРѕРґ генерации): + +Модель, обученная РЅР° 'Острове СЃРѕРєСЂРѕРІРёС‰', 27 СЌРїРѕС… обучения: +>ship that he said with the buccaneers a gentleman and neither can read and figure but what is it anyway ah 'deposed' that's it is a +> +>chest said the doctor touching the black spot mind by the arm who is the ship there's long john now you are the first that were +> +>silver said the doctor if you can get the treasure you can find the ship there's been a man that has lost his score out he + +Модель, обученная РЅР° 'Хоббите', 12 СЌРїРѕС… обучения: +>дракон Рё тут РѕРЅРё услыхали РїСЂРѕ СЃРјРѕРіР° РѕРЅ РїРѕРЅСЏР» что РѕРЅ стал видел Рё разозлился как слоны Сѓ гэндальфа хороши РЅРѕ РІСЃРµ это было Р±С‹ РѕРЅ +> +>поле РѕРЅ РЅРµ РјРѕРі сообразить что РѕРЅ делал то РІ живых Рё слышал бильбо как раз доедал пуще прежнего Р° бильбо РІСЃРµ таки СѓР¶ РЅРµ РјРѕРі +> +>паук направился Рє нему толстому РёР· свертков РѕРЅРё добрались РґРѕ рассвета Рё даже дальше РЅРµ останавливаясь Р° именно что гоблины обидело бильбо РѕРЅРё РЅРµ РјРѕРі ничего + +Ртого: Даже такая простая модель СЃ таким малым количеством СЌРїРѕС… обучения может РёРЅРѕРіРґР° сгенерировать нечто осмысленное. Однако для генерации нормального текста необходимо длительное обучение Рё более сложная модель, РёР· нескольких слоёв LSTM Рё Dropout после РЅРёС…, что, однако, потребовало Р±С‹ вычислительные мощности, которых Сѓ меня нет РІ наличии. Рначе следует взять очень маленький текст. diff --git a/alexandrov_dmitrii_lab_7/rus_data.txt b/alexandrov_dmitrii_lab_7/rus_data.txt new file mode 100644 index 0000000..e130a76 --- /dev/null +++ b/alexandrov_dmitrii_lab_7/rus_data.txt @@ -0,0 +1,6838 @@ + +Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит – благоустроенная. + +Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей. Туннель вился все дальше и дальше и заходил довольно глубоко, но не в самую глубину Холма, как его именовали жители на много миль в окружности. По обеим сторонам туннеля шли двери – много-много круглых дверей. Хоббит не признавал восхождений по лестницам: спальни, ванные, погреба, кладовые (целая куча кладовых), гардеробные (хоббит отвел несколько комнат под хранение одежды), кухни, столовые располагались в одном этаже и, более того, в одном и том же коридоре. Лучшие комнаты находились по левую руку, и только в них имелись окна – глубоко сидящие круглые окошечки с видом на сад и на дальние луга, спускавшиеся к реке. + +Наш хоббит был весьма состоятельным хоббитом по фамилии Бэггинс. Бэггинсы проживали в окрестностях Холма с незапамятных времен и считались очень почтенным семейством не только потому, что были богаты, но и потому, что с ними никогда и ничего не приключалось и они не позволяли себе ничего неожиданного: всегда можно было угадать заранее, не спрашивая, что именно скажет тот или иной Бэггинс по тому или иному поводу. Но мы вам поведаем историю о том, как одного из Бэггинсов втянули-таки в приключения и, к собственному удивлению, он начал говорить самые неожиданные вещи и совершать самые неожиданные поступки. Может быть, он и потерял уважение соседей, но зато приобрел… впрочем, увидите сами, приобрел он в конце концов или нет. + +Матушка нашего хоббита… кстати, кто такой хоббит? Пожалуй, стоит рассказать о хоббитах подробнее, так как в наше время они стали редкостью и сторонятся Высокого Народа, как они называют нас, людей. Сами они низкорослый народец, примерно в половину нашего роста и пониже бородатых гномов. Бороды у хоббитов нет. Волшебного в них тоже в общем-то ничего нет, если не считать волшебным умение быстро и бесшумно исчезать в тех случаях, когда всякие бестолковые, неуклюжие верзилы вроде нас с вами, с шумом и треском ломятся, как слоны. У хоббитов толстенькое брюшко; одеваются они ярко, преимущественно в зеленое и желтое; башмаков не носят, потому что на ногах у них от природы жесткие кожаные подошвы и густой теплый бурый мех, как и на голове. Только на голове он курчавится. У хоббитов длинные ловкие темные пальцы на руках, добродушные лица; смеются они густым утробным смехом (особенно после обеда, а обедают они, как правило, дважды в день, если получится). + +Теперь вы знаете достаточно, и можно продолжать. + +Как я уже сказал, матушка нашего хоббита, то есть Бильбо Бэггинса, была легендарная Белладонна Тук, одна из трех достопамятных дочерей Старого Тука, главы хоббитов, живших По Ту Сторону Реки, то есть речушки, протекавшей у подножия Холма. Поговаривали, будто давным-давно кто-то из Туков взял себе жену из эльфов. Глупости, конечно, но и до сих пор во всех Туках и в самом деле проскальзывало что-то не совсем хоббитовское: время от времени кто-нибудь из клана Туков пускался на поиски приключений. Он исчезал вполне деликатно, и семья старалась замять это дело. Но факт остается фактом: Туки считались не столь почтенным родом, как Бэггинсы, хотя, вне всякого сомнения, были богаче. + +Нельзя, правда, сказать, что после того как Белладонна Тук вышла замуж за мистера Банго Бэггинса, она когда-нибудь пускалась на поиски приключений. Банго, отец героя нашей повести, выстроил для нее (и отчасти на ее деньги) роскошную хоббичью нору, роскошней которой не было ни Под Холмом, ни За Холмом, ни По Ту Сторону Реки, и жили они там до конца своих дней. И все же вполне вероятно, что Бильбо, ее единственный сын, по виду и всем повадкам точная копия своего солидного благопристойного папаши, получил от Туков в наследство какую-то странность, которая только ждала случая себя проявить. Такой случай не подворачивался долго, так что Бильбо Бэггинс успел стать взрослым хоббитом, лет этак около пятидесяти; он жил-поживал в прекрасной хоббичьей норе, построенной отцом, в той самой, которую я так подробно описал в начале главы, и казалось, он никуда уже не двинется с места. + +Но случилось так, что однажды в тиши утра, в те далекие времена, когда в мире было гораздо меньше шума и больше зелени, а хоббиты были многочисленны и благоденствовали, Бильбо Бэггинс стоял после завтрака в дверях и курил свою деревянную трубку, такую длинную, что она почти касалась его мохнатых ног (кстати, аккуратно причесанных щеткой). И как раз в это время мимо проходил Гэндальф. + +Гэндальф! Если вы слыхали хотя бы четверть того, что слыхал про него я, а я слыхал лишь малую толику того, что о нем рассказывают, то вы были бы подготовлены к любой самой невероятной истории. Истории и приключения вырастали как грибы всюду, где бы он ни появлялся. Он не бывал в этих краях уже давным-давно, собственно говоря, с того дня, как умер его друг Старый Тук, и хоббиты уже успели забыть, каков Гэндальф с виду. Он отсутствовал по своим делам с той поры, когда все они были еще хоббитятами. + +Так что в то утро ничего не подозревавший Бильбо просто увидел какого-то старика с посохом. На старике была высокая островерхая синяя шляпа, длинный серый плащ, серебристый шарф, громадные черные сапоги, и еще у него была длинная, ниже пояса, белая борода. + +– Доброе утро! – произнес Бильбо, желая сказать именно то, что утро доброе: солнце ярко сияло и трава зеленела. Но Гэндальф метнул на него острый взгляд из-под густых косматых бровей. + +– Что вы хотите этим сказать? – спросил он. – Просто желаете мне доброго утра? Или утверждаете, что утро сегодня доброе – не важно, что я, о нем думаю? Или имеете в виду, что нынешним утром все должны быть добрыми? + +– И то, и другое, и третье, – ответил Бильбо. – И еще – что в такое дивное утро отлично выкурить трубочку на воздухе. Если у вас есть трубка, присаживайтесь, отведайте моего табачку! Торопиться некуда, целый день впереди! + +И Бильбо уселся на скамеечку возле двери, скрестил ноги и выпустил красивое серое колечко дыма; оно поднялось вверх и поплыло вдаль над Холмом. + +– Прелестно! – сказал Гэндальф. – Но мне сегодня некогда пускать колечки. Я ищу участника приключения, которое я нынче устраиваю, но не так-то легко его найти. + +– Еще бы, в наших-то краях! Мы простой мирный народ, приключений не жалуем. Бр-р, от них одно беспокойство и неприятности! Еще, чего доброго, пообедать из-за них опоздаешь! Не понимаю, что в них находят хорошего, – сказал наш мистер Бэггинс и, заложив большой палец за подтяжку, опять выпустил колечко, еще более роскошное. Затем достал из ящика утреннюю почту и начал читать, притворяясь, будто забыл о старике. Он решил, что тот не внушает доверия, и надеялся, что старик пойдет своей дорогой. Но тот и не думал уходить. Он стоял, опершись на посох, и, не говоря ни слова, глядел на хоббита так долго, что Бильбо совсем смутился и даже немного рассердился. + +– Доброго утра вам! – произнес он наконец. – Мы тут в приключениях не нуждаемся, благодарствуйте! Поищите компаньонов За Холмом или По Ту Сторону Реки. + + + + + + + + +Он хотел дать понять, что разговор окончен. + +– Для чего только не служит вам «доброе утро», – сказал Гэндальф. – Вот теперь оно означает, что мне пора убираться. + +– Что вы, что вы, милейший сэр! Позвольте… кажется, я не имею чести знать ваше имя… + +– Имеете, имеете, милейший сэр, а я знаю ваше, мистер Бильбо Бэггинс, и вы мое, хотя и не помните, что это я и есть. я – Гэндальф, а Гэндальф – это я! Подумать, до чего я дожил: сын Бэлладонны Тук отделывается от меня своим «добрым утром», как будто я пуговицами вразнос торгую! + +– Гэндальф! Боже милостивый, Гэндальф! Неужели вы тот самый странствующий волшебник, который подарил Старому Туку пару волшебных бриллиантовых запонок, – они еще застегивались сами, а расстегивались только по приказу? Тот, кто рассказывал на дружеских пирушках такие дивные истории про драконов и гоблинов[1 - В английском фольклоре – существа, похожие на людей, но безобразные, злобные, живут в пещерах, подземных туннелях.], про великанов и спасенных принцесс и везучих сыновей бедных вдов? Тот самый, который устраивал такие неподражаемые фейерверки? Я их помню! Старый Тук любил затевать их в канун Иванова дня[2 - Как и в старой России, праздник середины лета, 24 июня.]. Какое великолепие! Они взлетали кверху, точно гигантские огненные лилии, и львиный зев, и золотой дождь, и держались весь вечер в сумеречном небе! + +Вы, вероятно, уже заметили, что мистер Бэггинс был вовсе не так уж прозаичен, как ему хотелось, а также, что он был большим любителем цветов. + +– Бог мой! – продолжал он. – Неужели вы тот самый Гэндальф, по чьей милости столько тихих юношей и девушек пропали невесть куда, отправившись на поиски приключений? Любых – от лазанья по деревьям до визитов к эльфам. Они даже уплывали на кораблях к чужим берегам! Бог ты мой, до чего тогда было инте… я хочу сказать, умели вы тогда перевернуть все вверх дном в наших краях! Прошу прощения, я никак не думал, что вы еще… трудитесь. + +– А что же мне делать? – спросил волшебник. – Ну вот, все-таки приятно, что вы кое-что обо мне помните. Во всяком случае, вспоминаете мои фейерверки. Значит, вы не совсем безнадежны. Поэтому ради вашего дедушки и ради бедной Бэлладонны я дарую вам то, что вы у меня просили. + +– Прошу прощения, я ничего у вас не просил! + +– Нет, просили. И вот сейчас уже второй раз – моего прощения. Я его даю. И пойду еще дальше: я пошлю вас участвовать в моем приключении. Меня это развлечет, а вам будет полезно, а возможно, и выгодно, если доберетесь до конца. + +– Извините! Мне что-то не хочется, спасибо, как-нибудь в другой раз. Всего хорошего! Пожалуйста, заходите ко мне на чашку чая в любой день! Скажем, завтра? Приходите завтра! До свиданья! + +И с этими словами хоббит повернулся, юркнул в круглую зеленую дверку и поскорее захлопнул ее за собой, стараясь в то же время хлопнуть не слишком громко, чтобы не вышло грубо, – все-таки волшебник есть волшебник. + +– Чего ради я пригласил его на чай? – спросил он себя, направляясь в кладовку. Бильбо, правда, совсем недавно позавтракал, но после такого волнующего разговора не мешало подкрепиться парочкой кексов и глоточком чего-нибудь этакого. + +А Гэндальф долго еще стоял за дверью и тихонько покатывался со смеху. Потом подошел поближе и острием посоха нацарапал на красивой зеленой двери некий странный знак. Затем он зашагал прочь, а в это время Бильбо как раз доедал второй кекс и размышлял о том, как ловко он увернулся от приключений. + +На другой день он в общем-то забыл про Гэндальфа. У него была неважная память, и ему приходилось делать заметки в особой гостевой книжечке, например: «Гэндальф, чай, среда». Но накануне он так разволновался, что ничего не записал. + +Как раз когда он собирался пить чай, кто-то с силой дернул дверной колокольчик, и тут Бильбо все вспомнил! Он сначала бросился в кухню поставил на огонь чайник, достал еще одну чашку с блюдечком, положил на блюдо еще пару кексов и тогда уж побежал к двери. + +Только он хотел сказать: «Извините, что заставил вас ждать!», как вдруг увидел, что перед ним вовсе не Гэндальф, а какой-то гном с синей бородой, заткнутой за золотой кушак; блестящие глаза его так и сверкали из-под темно-зеленого капюшона. Едва дверь отворилась, он шмыгнул внутрь, как будто его только и ждали. Потом повесил плащ с капюшоном на ближайший крючок и с низким поклоном произнес: + +– Двалин, к вашим услугам. + +– Бильбо Бэггинс – к вашим! – ответил хоббит, который от удивления даже не нашелся что спросить. Когда молчать дольше стало уже неловко, он добавил: – Я как раз собирался пить чай, не присоединитесь ли вы ко мне? + +Прозвучало это, быть может, несколько натянуто, но он старался проявить радушие. А как бы поступили вы, если бы незнакомый гном явился к вам домой и безо всяких объяснений повесил у вас в прихожей плащ, будто так и надо? + +За столом они просидели недолго. Собственно, они только успели добраться до третьего кекса, как снова раздался звонок в дверь, еще более громкий, чем раньше. + +– Извините! – сказал хоббит и побежал открывать. + +«Вот наконец и вы!» – так собирался он встретить Гэндальфа на сей раз. Но это опять оказался не Гэндальф. За дверью стоял старый-престарый гном с белой бородой и в красном капюшоне. Он тоже прошмыгнул внутрь, едва отворилась дверь, как будто его кто-то приглашал. + +– Я вижу, наши собираются, – сказал он, заметив на вешалке зеленый капюшон Двалина. Он повесил рядышком свой красный капюшон и, прижав руку к груди, сказал: + +– Балин, к вашим услугам. + +– Благодарю вас! – ответил Бильбо в совершеннейшем изумлении. + +Ответил он, конечно, невпопад, но уж очень его выбили из колеи слова «наши собираются». Гостей он любил, но он любил знакомых гостей и предпочитал приглашать их сам. У него мелькнула страшная мысль, что кексов может не хватить – и тогда ему самому (а он знал свой долг хозяина и собирался выполнить его, чего бы ему это ни стоило) придется обойтись без кексов. + +– Заходите, выпейте чаю! – ухитрился он выдавить наконец, набрав воздуху в легкие. + +– Меня больше бы устроил стаканчик пивца, милостивый сэр, если это не слишком затруднит вас, – сказал белобородый Балин. – Но не откажусь и от кекса с изюмом, если он у вас найдется. + +– Сколько угодно! – к собственному удивлению ответил Бильбо и, опять-таки к своему удивлению, побежал бегом в погреб, нацедил пинту[3 - Английская мера емкости; равна 0,57 литра.] пива, оттуда – в кладовую, прихватил там два превосходных круглых кекса с изюмом, которые испек для себя «на после ужина», и примчался назад. + +В столовой Балин и Двалин сидели за столом и беседовали, как старые друзья (они на самом деле были братья). Бильбо только успел поставить на стол кувшин с пивом и кексы, как тут же прогремел колокольчик – раз и еще раз! + +«Ну уж теперь наверняка Гэндальф», – подумал Бильбо, с пыхтением спеша по коридору. Как бы не так! Явились еще два гнома, оба в синих капюшонах, серебряных кушаках и с желтыми бородами. Оба несли по мешку с рабочими инструментами и по лопате. Они тоже проворно шмыгнули в приотворенную дверь – и Бильбо больше не удивлялся. + +– Чем могу служить, любезнейшие гномы? – спросил он. + +– Кили, к вашим услугам! – сказал один. + +– И Фили тоже! – добавил другой. + +И оба они сорвали с головы свои синие капюшоны и низко поклонились. + +– К вашим услугам и к услугам ваших родственников! – ответил Бильбо, вспомнив на этот раз о хороших манерах. + +– Я вижу, Двалин и Балин уже тут, – сказал Кили. – Присоединимся к честной компании! + +«Компания! – подумал мистер Бильбо. – Что-то не нравится мне это слово. Присяду-ка я на минутку, соберусь с мыслями и глотну чайку». + +Едва он успел примоститься в уголке и отпить один глоток – а четверо гномов между тем расселись вокруг стола и вели разговор про рудники и золото, про злобных гоблинов и про безобразия драконов и много еще про что, чего он не понял, да и не хотел понимать, так как все это отдавало приключениями, – как вдруг – дзинь-дзинь-дзинь-дзинь! – колокольчик зазвонил снова, да так громко, будто какой-то шалун-хоббитенок пытался оторвать его. + +– Еще кто-то! – сказал Бильбо, моргая. + +– Еще много кто, судя по звонку, – заметил Фили. – Да мы их видели – за нами следом шли четверо. + +Бедняга хоббит рухнул на стул в прихожей, обхватил голову руками и принялся размышлять: что произошло, что еще произойдет и неужели они все останутся ужинать?! Тут звонок дернули пуще прежнего, и Бильбо бросился к дверям. Едва он повернул ручку, как – нате вам! – гости уже в прихожей, кланяются и повторяют по очереди «к вашим услугам». Гномов было уже не четверо, а пятеро. Пока Бильбо предавался размышлениям, подоспел еще один. Звали их Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн. И вскоре два фиолетовых, серый, коричневый и белый капюшоны висели на крючочках, а гномы прошествовали в столовую, засунув свои широкие ладошки за серебряные и золотые кушаки. В столовой теперь и впрямь набралась целая компания. Одни требовали эля, другие – портера, кто-то – кофе, и все без исключения – кексов, так что хоббит совсем сбился с ног. + +Только на огонь был поставлен большой кофейник, только гномы, покончив с кексами, перешли на ячменные лепешки с маслом, как вдруг раздался… не звонок, а громкий стук. Целый град ударов обрушился на красивую зеленую дверь Бильбо Бэггинса. Кто-то молотил по ней палкой! + +Бильбо опрометью бросился по коридору, очень сердитый и совершенно задерганный и затормошенный, – такого несуразного чаепития в его жизни еще не бывало! Он рванул дверь на себя – и все стоявшие за ней попадали вперед друг на друга. Еще гномы, целых четверо! А позади них, опершись на посох, стоял Гэндальф и хохотал. Он измолотил прекрасную дверь самым безжалостным образом, но при этом исчезла и тайная метка, которую он начертил накануне утром. + +– Спокойнее, спокойнее! – сказал он. – Как это не похоже на вас, Бильбо, – заставлять друзей ждать у порога, а потом взять да как распахнуть дверь – трах-тарарах! Позвольте мне представить: Бифур, Бофур, Бомбур и, обратите особое внимание, Торин! + +– К вашим услугам! – сказали Бифур, Бофур, Бомбур, став рядком. Потом они повесили два желтых капюшона, один бледно-зеленый и один небесно-голубой с длинной серебряной кистью, который принадлежал Торину. Торин был неимоверно важный гном, не кто иной, как сам знаменитый Торин Оукеншильд, и он был ужасно недоволен тем, что ему пришлось растянуться на пороге, да еще Бифур, Бофур и Бомбур навалились сверху, а Бомбур, надо сказать, был невероятно толстый и тяжелый. Поэтому Торин держался сперва очень высокомерно и никаких услуг не предлагал, но бедный мистер Бэггинс так рассыпался в извинениях, что Торин наконец пробормотал: «Не будем об этом говорить», – и перестал хмуриться. + +– Ну вот мы и в сборе, – сказал Гэндальф, окинув взглядом висевшие на стенке тринадцать капюшонов – лучших отстежных капюшонов для хождения в гости – и свою собственную шляпу. – Превеселое общество! Надеюсь, опоздавшим тоже найдется что-нибудь поесть и выпить? Что у вас? Чай? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, красного винца. + +– Мне тоже, – сказал Торин. + +– Хорошо бы еще крыжовенного варенья и яблочного пирога, – вставил Бифур. + +– И пирожков с мясом, и сыра, – дополнил Бофур. + +– И пирога со свининой, и салата, – добавил Бомбур. + +– И побольше кексов, и эля, и кофе, если не трудно! – закричали остальные гномы из столовой. + +– Да подкиньте несколько яиц, будьте так добры! – крикнул Гэндальф вдогонку хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. – И захватите холодную курицу и маринованных огурчиков! + +«Можно подумать, что он не хуже моего знает, какие у меня припасы в доме!» – пробормотал мистер Бэггинс, который решительно потерял голову и начал опасаться, не свалилось ли на него нежданно-негаданно самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он собрал все бутылки и кушанья, все ножи, вилки, стаканы, тарелки и ложки и нагромоздил все это на большие подносы, он совсем упарился, побагровел и разозлился. + +– Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! – сказал он вслух. – Нет чтобы помочь! + +И гляди-ка! Балин и Двалин тут как тут, стоят в дверях кухни, а за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо слова вымолвить, как они подхватили подносы и два небольших столика, вихрем унесли их в столовую и заново накрыли на всю компанию. + +Гэндальф сел во главе стола, остальные тринадцать гномов разместились вокруг, а Бильбо, присев на скамеечку у камина, грыз сухарик (аппетит у него совсем улетучился) и пытался делать вид, будто ничего особенного не происходит и с приключениями все это ничего общего не имеет. Гномы все ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец они отодвинулись от стола, и Бильбо сделал движение вперед, порываясь убрать тарелки и стаканы. + +– Надеюсь, вы не уйдете до ужина? – спросил он вежливо самым своим ненастойчивым тоном. + +– Ни в коем случае! – ответил Торин. – Мы и после ужина не уйдем. Разговор предстоит долгий. Но сперва мы еще помузицируем. За уборку! + +И двенадцать гномов (Торин был слишком важной персоной, он остался разговаривать с Гэндальфом) живо вскочили со своих мест и мигом сложили одна на другую грязные тарелки, а на них все, что еще было на столе. Потом они двинулись в кухню, и каждый держал на вытянутой руке целую башню тарелок, увенчанную бутылкой, а бедняга хоббит бежал следом и буквально верещал от испуга: + +– Пожалуйста, осторожней! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам! + +Но гномы в ответ грянули песню: + + Бейте тарелки, бейте розетки! + Вилки тупите, гните ножи! + Об пол бутылки! В печку салфетки! + Будет порядок – только скажи! + + Рвите на части скатерти, гости! + Лейте на стулья жир от котлет! + Корки и кости под ноги бросьте! + Мажьте горчицей ценный паркет! + + Чашки и рюмки – в чан с кипятком! + Ломом железным поворошите, + Выньте, откиньте и обсушите – + И на помойку все целиком! + + Кто там без дела? Стыд и позор! + Эй, осторожно, хрупкий фарфор! + + (перевод И. Комаровой) +Ничего подобного они, естественно, не натворили, а, наоборот, все вымыли и прибрали в мгновение ока, пока хоббит вертелся посреди кухни, стараясь за ними уследить. Потом все вернулись в столовую и увидели, что Торин сидит, положив ноги на решетку камина, и курит трубку. Он выпускал невиданной величины кольца и приказывал им, куда лететь: то в трубу, то на часы на каминной полочке, то под стол, то к потолку, где они начинали описывать круги. Но куда бы не летело кольцо Торина, Гэндальф оказывался проворнее. Пуф! – он посылал колечко поменьше из своей короткой глиняной трубки, и оно проскальзывало сквозь каждое кольцо Торина. После этого колечко Гэндальфа делалось зеленым, возвращалось к нему и парило у него над головой. Таких колечек набралось уже целое облако, и в полумраке комнаты вид у Гэндальфа был таинственный и по-настоящему колдовской. Бильбо стоял и любовался; он и сам любил пускать колечки и теперь краснел от стыда, вспоминая, как накануне утром гордился своими колечками, которые ветер уносил за Холм. + +– А теперь перейдем к музыке! – сказал Торин. – Несите инструменты! + +Кили и Фили побежали и принесли скрипочки; Дори, Нори и Ори достали откуда-то из-за пазухи флейты; Бомбур притащил из прихожей барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые они, раздеваясь, оставили среди тростей; Двалин и Балин одновременно сказали: «Извините, но я забыл мой инструмент на крыльце!» + +– Захватите и мой! – сказал Торин. + +Они приволокли две виолы ростом с себя и арфу Торина, закутанную в зеленую материю: арфа была золотая и красивая; и когда Торин ударил по струнам, все заиграли тоже, полилась такая неожиданная, такая сладостная, мелодичная музыка, что Бильбо позабыл обо всем и унесся душой в неведомые края, туда, где в небе стояла чужая луна – далеко По Ту Сторону Реки и совсем далеко от хоббичьей норки Под Холмом. Через окошечко в склоне Холма в комнату проникла темнота, огонь в камине (стоял еще апрель) начал гаснуть, а они все играли и играли, и тень от бороды Гэндальфа качалась на стене. + +Тьма заполнила комнату, камин потух, и тени пропали, а гномы продолжали играть. И вдруг, сперва один, потом другой, глухо запели таинственную песню гномов, что пелась в таинственной глуши их древних жилищ. Вот отрывок из их песни, если только слова без музыки могут быть похожи на песню: + + За синие горы, за белый туман + В пещеры и норы уйдет караван; + За быстрые воды уйдем до восхода + За кладом старинным из сказочных стран. + + Волшебники-гномы! В минувшие дни + Искусно металлы ковали они; + Сапфиры, алмазы, рубины, топазы + Хранили они и гранили они. + + На эльфа-соседа, царя, богача + Трудились они, молотками стуча; + И солнечным бликом в усердье великом + Украсить могли рукоятку меча. + + На звонкие цепи, не толще струны, + Нанизывать звезды могли с вышины; + В свои ожерелья в порыве веселья + Вплетали лучи бледноликой луны. + + И пили они что твои короли + И звонкие арфы себе завели; + Протяжно и ново для уха людского + Звучало их пенье в глубинах земли. + + Шумели деревья на склоне крутом, + И ветры стонали во мраке ночном; + Багровое пламя взвилось над горами – + И вспыхнули сосны смолистым огнем. + + Тогда колокольный послышался звон, + Разверзлась земля, почернел небосклон. + Где было жилище – теперь пепелище: + Не ведал пощады свирепый дракон. + + И гномы, боясь наказанья с небес, + Уже не надеясь на силу чудес, + Укрылись в богатых подземных палатах – + И след их сокровищ навеки исчез. + + За синие горы, где мрак и снега, + Куда не ступала людская нога, + За быстрые воды уйдем до восхода, + Чтоб золото наше отнять у врага. + + (перевод И. Комаровой) +И, слушая их пение, хоббит почувствовал, как в нем рождается любовь к прекрасным вещам, сотворенным посредством магии или искусными умелыми руками, – любовь яростная и ревнивая, влечение, живущее в сердцах всех гномов. И в нем проснулось что-то туковское, ему захотелось видеть громадные горы, слышать шум сосен и водопадов, разведывать пещеры, носить меч вместо трости. + +Он выглянул в окно. На черном небе поверх деревьев высыпали звезды. Он подумал о драгоценностях гномов, сверкающих в темных пещерах. Внезапно за лесом За Рекой взметнулось пламя (наверное, кто-то разжег костер), и Бильбо представилось, как мародеры-драконы водворяются на его мирном Холме и сжигают все вокруг. Он вздрогнул и сразу сделался опять обыкновенным мистером Бэггинсом из Бэг-Энда, что Под Холмом. + +Он встал, дрожа всем телом. Он колебался: то ли просто принести лампу, то ли сделать вид, будто он идет за ней, а самому спрятаться в погребе между пивными бочками и не вылезать, пока гномы не уйдут. Но тут он вдруг заметил, что музыка и пение прекратились, все гномы уставились на него и глаза их светятся во мраке. + +– Куда это вы? – окликнул его Торин тоном, в котором ясно чувствовалось, что он догадывается о намерениях Бильбо. + +– Нельзя ли принести лампу? – робко спросил Бильбо. + +– Нам нравится в темноте, – хором ответили гномы. – Темные дела совершаются во тьме! До рассвета еще далеко. + +– Да, да, конечно! – сказал Бильбо и сел, но впопыхах сел мимо скамейки, прямо на каминную решетку, с грохотом повалил кочергу и совок. + +– Ш-ш! – сказал Гэндальф. – Сейчас будет говорить Торин. + +И Торин начал так: + +– Гэндальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы сошлись в доме нашего друга и собрата по заговору, превосходного, дерзновенного хоббита – да не выпадет никогда шерсть на его ногах! – воздадим должное его вину и элю! + +Он перевел дух, давая хоббиту возможность сказать, как полагается, вежливые слова, но бедный Бильбо Бэггинс воспринял сказанное совсем не как похвалу: он шевелил губами, пытаясь опровергнуть слова «дерзновенный» и, что еще хуже, «собрат по заговору», но так волновался, что не мог произнести вслух ни звука. Поэтому Торин продолжал: + +– Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши планы, наши способы и средства, наши умыслы и уловки. Очень скоро, еще до рассвета, мы тронемся в долгий путь, в путешествие, из которого некоторые из нас, а возможно, даже все, кроме, разумеется, нашего друга и советчика, хитроумного чародея Гэндальфа, могут не вернуться назад. Настал торжественный миг. Наша цель, как я полагаю, известна всем нам. Но уважаемому мистеру Бэггинсу, а может быть, и кому-нибудь из младших гномов (я думаю, что не ошибусь, если назову Кили и Фили) ситуация в настоящий момент может представляться требующей некоторых разъяснений. + +Таков был стиль Торина. Он ведь был важной персоной. Если его не остановить, он продолжал бы в том же духе без конца, пока бы совсем не запыхался, но так бы и не сообщил обществу ничего нового. Однако его самым грубым образом прервали. Бедняга Бильбо при словах «могут не вернуться назад» почувствовал, что к горлу у него подкатывается крик, и крик этот наконец вырвался наружу, пронзительный, точно свисток паровоза, вылетевшего из туннеля. Все гномы повскакивали с мест, опрокинув стол. На конце своего волшебного посоха Гэндальф зажег голубой огонь, и в его мерцающем свете все увидали, что насчастный хоббит стоит на коленях на коврике перед камином и трясется, как желе. Вдруг он плашмя хлопнулся на пол с отчаянным воплем: «Молния убила! Молния убила!» – и долгое время от него не могли добиться ничего другого. Гномы подняли его и перенесли в соседнюю гостиную, с глаз долой, положили там на диван, поставили рядом стакан вина, а сами вернулись к своим «темным делам». + +– Легко возбудимый субъект, – сказал Гэндальф, когда все заняли свои места. – Подвержен необъяснимым приступам, но один из лучших – свиреп, как дракон, которому прищемили хвост дверью. + +Если вам когда-нибудь доводилось видеть дракона, которому прищемили хвост дверью, то вы поймете, что это чисто поэтическое преувеличение в применении к любому хоббиту, даже к двоюродному прадеду Старого Тука по имени Бычий Рев, который был такого гигантского (для хоббита) роста, что мог ездить верхом на лошади. Это он когда-то как ураган налетел на армию гоблинов из Маунт-Грэма в битве на Зеленых Полях и сшиб своей деревянной палицей голову с плеч их короля Гольфимбуля. Голова пролетела сто метров по воздуху и угодила прямо в кроличью нору; таким образом была выиграна битва и одновременно изобретена игра в гольф. + +Тем временем изнеженный потомок Бычьего Рева приходил в себя на диване в гостиной. Отлежавшись и глотнув вина, он с опаской подкрался к двери в столовую. Говорил Глойн, и вот что Бильбо услышал: + +– Пф! (Или другой какой-то пренебрежительный звук вроде этого.) Думаете, он подойдет? Легко Гэндальфу расписывать, какой он свирепый, а ну как возбудится и заорет не вовремя – тогда дракон и все его родственники проснутся, и мы погибли! Сдается мне, его крик вызван страхом, а вовсе не возбуждением! Право, не будь на дверях волшебного знака, я бы решил, что мы попали не туда. Едва я увидел, как этот пузан подпрыгивает и пыхтит в дверях, я сразу заподозрил неладное. Он больше смахивает на бакалейщика, чем на взломщика! + +Тут мистер Бэггинс нажал на ручку и вошел. Туковская порода в нем взяла верх. Он почувствовал, что он обойдется без настоящей постели и без завтрака, толко бы его считали свирепым. Кстати, он и вправду рассвирепел, услыхав слова «как этот пузан подпрыгивает…». Много раз впоследствии бэггинсовская сторона его существа раскаивалась в безрассудном поступке, и он говорил себе: «Бильбо, ты глупец, ты сам, по доброй воле, встрял в это дело». + +– Прошу прощения, – проговорил он, – я нечаянно услышал ваши слова. Не буду делать вид, будто понимаю, о чем идет речь; особенно мне непонятно замечание о взломщиках. Но думаю, что я правильно усвоил одно (все это он называл «держать себя с достоинством»): вы считаете меня никуда не годным. Хорошо, я вам докажу, на что я способен. Никаких волшебных знаков у меня на дверях нет, ее красили всего неделю назад, и вы, разумеется, ошиблись адресом. Как только я увидел ваши несимпатичные физиономии, я сразу заподозрил, что вы попали не туда. Но считайте, что вы попали туда. Скажите, что надо делать, и я постараюсь это выполнить, хотя бы мне пришлось сражаться с кошмарными хобборотнями в Самой Крайней Пустыне. У меня был двоюродный прапрапрадедушка Тук Бычий Рев, так он… + +– Верно, верно, только это было давно, – прервал его Глойн. – А я говорил про вас. И уверяю вас, на ваших дверях есть знак, как раз тот знак, который используют – или использовали в прошлом – представители вашей профессии. И означает он вот что: «Опытный взломщик возьмется за хорошую работу, предпочтительно рискованную, оплата по соглашению». Можете называть себя «кладоискатель высшей категории», если вам не по вкусу «взломщик». Некоторые именуют себя так. Нам-то все равно. Гэндальф сообщил нам, что один местный специалист срочно ищет работу и что собрание назначается здесь, в среду, на пять часов. + +– Как же не быть знаку, – вмешался Гэндальф. – Я сам его поставил на дверях. И по весьма веским причинам. Вы меня просили подыскать для экспедиции четырнадцатого, я и выбрал мистера Бэггинса. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что я ошибся, выбрал не того и попал не туда, и можете отправляться втринадцатером и получать сполна все, что причитается за это число. А не хотите – ступайте домой, копайте уголь! + +Он так сердито воззрился на Глойна, что гном вжался в спинку стула, а когда Бильбо открыл было рот, чтобы задать вопрос, Гэндальф повернулся и кинул на него такой грозный взгляд из-под лохматых бровей, что Бильбо со стуком захлопнул рот. + +– Вот так, – произнес Гэндальф. – И чтобы больше никаких споров. Я выбрал мистера Бэггинса, и будьте довольны. Если я сказал, что он Взломщик, – значит, он взломщик или будет взломщиком, когда понадобится. Он далеко не так прост, как вы думаете, и совсем не так прост, как думает он сам. Настанет время, когда вы все (если доживете) будете благодарить меня за него. А теперь, Бильбо, мой мальчик, неси-ка лампу и прольем немного света вот на эту вещь. + +На столе, под большой лампой с красным абажуром, он расстелил обрывок пергамента, похожий на карту. + +– Это дело рук Трора, вашего деда, Торин, – сказал он в ответ на взволнованные возгласы гномов. – Это план Горы. + +– Не вижу, чем это нам поможет, – разочарованно сказал Торин, быстро оглядев план. – Я и без того прекрасно помню Гору и ее окрестности. Я знаю, где Кромешный Лес и где Иссохшая Пустошь, – там водились драконы. + +– Тут на карте и нарисован Дракон, – сказал Балин, – но коль скоро мы доберемся до Горы, мы и без карты его найдем. + +– Есть еще одна подробность, которой вы не заметили, – возразил волшебник, – потайной ход. Видите вот ту руну на западной стороне и руку с вытянутым указательным пальцем над другими рунами, слева? В этом месте есть потайной ход в Нижний Ярус. + +– Когда-то он, возможно, и был потайным, – возразил Торин, – но где уверенность, что он остался потайным до сих пор? Старый Смог живет там так давно, что у него было время разобраться во всех ходах и выходах. + +– Может, и так, но он им все равно не пользуется. + +– Почему? + +– Потому что ход слишком узок для него. «Пять футов двери вышиною, пройти там трое могут в ряд», – гласят руны. В такую нору Смог не мог бы протиснуться даже в молодые годы, а тем более теперь, когда он пожрал столько гномов и людей из Дейла. + +– А по-моему, нора очень широкая, – подал голос Бильбо (который никогда не сталкивался с драконами, а что касается нор, был знаком только с хоббичьими). Он опять разгорячился и увлекся происходящим, и забыл, что лучше помалкивать. Он обожал всякие карты, у него у самого в прихожей висела большая карта Окрестностей, где его любимые дорожки для прогулок были помечены красными чернилами. – Не пойму, как такую огромную дверь можно утаить от кого бы то ни было, даже если Дракон проглядел ее? – спросил он. (Не забывайте, он был всего лишь маленький хоббит.) + +– Самыми разными способами, – ответил Гэндальф. – Но как утаили именно эту дверь, мы не узнаем, пока не увидим ее своими глазами. Насколько я могу понять из надписей на карте, дверь надежно заперта и сливается с Горой. Обычный прием гномов, если не ошибаюсь? + +– Не ошибаетесь, – подтвердил Торин. + +– Кроме того, – продолжал Гэндальф, – я забыл упомянуть, что к карте приложен ключик необычной формы. Вот он! – И Гэндальф протянул Торину серебряный ключ с длинным стержнем и с затейливой бородкой. – Берегите его! + +– Еще бы не беречь! – сказал Торин и нацепил ключик на золотую цепочку, которая висела у него на шее и уходила под куртку. – Теперь наше положение перестает быть таким безнадежным. До сих пор нам было не ясно, с чего начинать. Мы думали держать путь на Восток, соблюдая осторожность и осмотрительность, и дойти до самого Долгого Озера. Тогда-то и начались бы неприятности… + +– Не тогда, а намного раньше; уж я-то знаю, что такое путь на Восток, – прервал Гэндальф. + +– Оттуда мы могли бы двинуться вверх по Реке Быстротечной, – продолжал Торин, пропустив слова Гэндальфа мимо ушей, – и достичь развалин Дейла – старинного города в долине реки под сенью Горы. Правда, никому из нас не по душе идти через Главные Ворота. Там река течет прямо под ними, по туннелю, сквозь большой утес у Южной Оконечности Горы, и из этих же ворот обыкновенно вылетает дракон, на мой взгляд, слишком часто, если только он не переменил своих привычек. + +– Да, там не пройти, – сказал волшебник, – если не заручиться поддержкой какого-нибудь знаменитого Воина, а то и Сказочного Богатыря. Я пытался кого-нибудь подыскать, но воинам нынче не до того – они сражаются друг с другом в чужих краях, а сказочных богатырей в здешних местах раз, два – и обчелся, если они вообще не перевелись. Мечи затупились, боевыми топорами валят деревья, щиты употребляют вместо люлек и крышек для кастрюль, а драконы, по счастью, за тридевять земель, и для здешних жителей они фигуры почти что легендарные. Потому-то я и решил прибегнуть к взлому, особенно когда вспомнил про Боковой Вход. И вот тут-то входит в игру наш милый Бильбо Бэггинс, самой судьбой избранный Взломщик. Так что давайте обсуждать дело дальше и выработаем план действий. + +– Превосходно, – сказал Торин. – Может быть, наш многоопытный взломщик выскажет какие-нибудь ценные мысли или предложения? – И он с преувеличенной вежливостью поклонился Бильбо. + +– Прежде всего я хотел бы услышать побольше о самом деле, – сказал хоббит (в голове у него все перемешалось, в животе похолодело, но он, как истинный потомок Туков, решил не отступать). – То есть про золото, и про дракона, и про все прочее, и как золото туда попало, и чье оно, и так далее. + +– Господи помилуй! – сказал Торин. – Разве вы не видели карты? Не слышали нашей песни? И разве не об этом мы толкуем уже много часов подряд? + +– И все-таки я хочу услышать все подробно и по порядку, – упрямо сказал Бильбо, напуская на себя деловой вид (обычно предназначавшийся для тех, кто пытался занять у него денег) и изо всех сил стараясь казаться умным, осмотрительным, солидным специалистом, чтобы оправдать рекомендацию, полученную от Гэндальфа. – Я также хотел бы подробнее услышать о степени риска, о непредвиденных расходах, о том, сколько времени отводится на все это предприятие, о вознаграждении и прочая, и прочая. – Под этим подразумевалось: «Что перепадет мне? И вернусь ли я живым?» + +– Ну хорошо, так и быть, – сказал Торин. – Много лет тому назад, во времена моего деда Трора, нашу семью вытеснили с Дальнего Севера, и ей пришлось перебраться со всеми своими богатствами и орудиями труда назад, к этой самой Горе, что на карте. Гору эту некогда открыл мой давний предок Трейн Старший, но теперь гномы из нашего рода принялись за нее всерьез: изрыли ее вдоль и поперек, расширили жилища и мастерские, и при этом, как я понимаю, нашли довольно много золота и массу драгоценных камней. Как бы там ни было, они баснословно разбогатели и прославились, и дед мой стал королем Под Горой, и его очень чтили люди, которые поначалу жили на Юге, но постепенно расселились вверх по Реке Быстротечной до самой долины под сенью Горы. Тогда-то они и построили веселый город Дейл. Их правители всегда посылали за нашими кузнецами и богато вознаграждали даже наименее искусных. Отцы отдавали нам своих сыновей в обучение и щедро платили, особенно съестными припасами, так что мы не давали себе труда пахать, сеять и вообще добывать пропитание. То были счастливые дни, и даже у самых небогатых из нас водились свободные денежки и досуг для того, чтобы изготовлять красивые вещи просто так, для собственного удовольствия. Я уж не говорю о диковиннейших волшебных игрушках, каких в нынешнее время не увидишь нигде на свете! Чертоги моего деда буквально ломились от всевозможного оружия и драгоценных камней, резных изделий и кубков, а ярмарка игрушек в Дейле считалась чудом Севера. + +Все это, несомненно, и привлекло внимание дракона. Драконы, как известно, воруют золото и драгоценности у людей, у эльфов, у гномов – где и когда только могут – и стерегут свою добычу до конца жизни (а живут драконы фактически вечно, если только их не убьют), но никогда не попользуются даже самым дешевым колечком. Сами они сделать неспособны ровно ничего, даже не могут укрепить какую-нибудь разболтавшуюся чешуйку в своей броне. В те времена на Севере расплодилось множество драконов, а золота, как видно, становилось все меньше, потому что гномы кто бежал на Юг, кто погиб, и картина всеобщего разорения и опустошения приобретала все более угрожающие размеры. Так вот, был там один особенно жадный, сильный и отвратительный змей по имени Смог. Однажды с Севера до нас донесся гул, похожий на гул урагана, и все сосны на Горе застонали и заскрипели под ветром. Те гномы, кто находился под открытым небом, а не внутри Горы (на счастье, я был в их числе), издалека увидели, как дракон, весь в пламени, приземлился на нашей Горе. Потом он двинулся вниз, дополз до леса и поджег его. К этому времени в Дейле звонили во все колокола и воины спешно вооружались. Гномы бросились к Главным Воротам, но там их поджидал дракон. Никто из них не спасся. Река закипела от жара, туман окутал Дейл, и в этом тумане дракон напал на воинов и почти всех истребил – обычная печальная история, в те годы, увы, нередкая. Потом дракон вернулся назад, к Горе, прополз через Главные Ворота и очистил от жителей все улицы и переулки, подвалы, особняки и галереи. И когда на Горе не осталось в живых ни одного гнома, Смог забрал все сокровища себе. Наверное, он, как водится у драконов, свалил все в кучу где-нибудь в самой дальней пещере и с тех пор спит на захваченном золоте. По ночам он выползал через Главные Ворота, похищал жителей Дейла и съедал их, так что Дейл постепенно пришел в упадок, а население частью погибло, а частью разбежалось. Не знаю доподлинно, что там творится сейчас, едва ли кто-нибудь осмеливается жить близко к Горе, разве что у Долгого Озера. + +Мы, малочисленная горстка гномов, спасшихся в тот день, сидели в своем убежище и оплакивали судьбу, проклиная Смога. Вдруг вошли мой отец и дед с опаленными бородами. Они были очень мрачны и неразговорчивы. Когда я спросил, как им удалось уцелеть, они велели мне помолчать и сказали, что в свое время я все узнаю. Потом мы покинули эти края и, скитаясь с места на место, зарабатывали себе на жизнь, как могли: нам случалось даже браться за кузнечное ремесло или трудиться в угольных шахтах. Но об украденных у нас сокровищах мы помнили все время. И даже сейчас, когда, признаюсь, мы отложили кое-что про черный день и уже не терпим нужды (тут Торин погладил золотую цепь, висевшую у него на шее), мы все еще полны решимости вернуть их обратно и отомстить Смогу, если удастся. + +Я часто ломал голову над тем, как спаслись отец и дед. Теперь я понимаю, что у них был в запасе Боковой Вход, о котором никто, кроме них, не знал. Очевидно, они и составили карту, и мне бы хотелось знать: каким образом ее захватил Гэндальф и почему она не попала ко мне – законному наследнику? + +– Я ее не захватывал, мне ее дали, – ответил волшебник. – Ваш дед Трор, как вы помните, был убит в рудниках Морайи царем гоблинов Азогом. + +– Будь проклято его имя! – отозвался Торин. + +– А Трейн, ваш отец, двадцать первого апреля – в прошлый четверг минуло как раз сто лет с того дня – ушел неизвестно куда, и с тех пор вы его не видели… + +– Все это верно, – подтвердил Торин. + +– Так вот, ваш отец перед уходом отдал мне карту и просил передать ее вам: а что касается времени и места, которые я выбрал, чтобы вручить ее, то моей вины тут нет, ведь чего мне стоило вас разыскать! Когда ваш отец отдавал мне карту, он и свое-то имя позабыл, не то что ваше, так что скажите мне спасибо! Получайте! – И он протянул бумагу Торину. + +– Все равно не понимаю, – сказал Торин, и Бильбо захотелось повторить то же самое. Объяснение и ему показалось не вполне ясным. + +– Ваш дед, – медленно и сумрачно проговорил волшебник, – собираясь на рудники Морайи, отдал карту на хранение сыну. После гибели вашего деда отец ваш отправился попытать счастья с картой; он пережил множество всяких злоключений, но так и не добрался до Горы. Я познакомился с ним в темницах черного мага Некроманта; как он попал туда – не знаю. + +– Вы-то что там делали? – спросил Торин, содрогнувшись, и все гномы тоже вздрогнули. + +– Не важно. Интересовался кое-чем, как всегда, и, надо сказать, там мне пришлось довольно туго. Даже я, Гэндальф, еле-еле уцелел. Я пытался спасти вашего отца, но было уже поздно: он повредился в уме, мысли его путались, он не помнил ни о чем, кроме карты и ключа. + +– С гоблинами Морайи мы давно расквитались, – сказал Торин, – надо будет теперь заняться Некромантом. + +– Вздор! Такого врага не одолеть всем гномам, вместе взятым, даже если бы их можно было еще собрать с четырех концов земли. Отец ваш хотел одного: чтобы его сын разобрался в карте и употребил ключ в дело. Так что дракон и Гора – этого вам за глаза хватит! + +– Внимание! Внимание! – вырвалось у Бильбо. + +– В чем дело? – спросили гномы и разом обернулись к нему, а он, не в силах совладать с собой, воскликнул: + +– Послушайте, что я скажу! + +– Что такое? – спросили гномы. + +– Мне кажется, вам надо пойти на Восток и на месте выяснить, что и как. В конце концов, существует Боковой Вход, и драконы когда-нибудь да спят, и, если посидеть у входа подольше, что-нибудь непременно придет в голову. А потом, знаете, по-моему, на сегодня разговоров достаточно. Как там говорится насчет рано вставать, рано в кровать и так далее? Перед вашим уходом я накормлю вас хорошим завтраком. + +– Перед нашим общим уходом, вы хотите сказать, – отозвался Торин. – Разве не вы Главный Взломщик? И не ваше разве дело сидеть у входа, не говоря уже о том, чтобы проникнуть внутрь? Но насчет кровати и завтрака я с вами согласен. Перед дорогой я обычно ем яичницу из шести яиц с ветчиной – конечно, не болтунью, а глазунью, да смотрите, чтоб глазки? были целы! + +После того как и остальные гномы объявили, что они желают на завтрак (никто из них не подумал сказать хотя бы «пожалуйста», что немало обидело Бильбо), все поднялись из-за стола. Хоббиту пришлось еще каждого устроить на ночь; он предоставил им все гостевые комнаты, постелил на креслах и диванах, наконец разместил всех и улегся в свою кроватку, очень усталый и не вполне успокоенный. Единственное, что он твердо решил, – ни в коем случае не вставать ни свет ни заря, чтобы накормить всех этих дармоедов. Туковские настроения в нем повыветрились, и он был далеко не уверен, что наутро отправится куда бы то ни было. Лежа в постели, он слышал, как в соседней с ним парадной спальне Торин напевает. + + За синие горы, за белый туман + В пещеры и норы уйдет караван; + За быстрые воды уйдем до восхода + За кладом старинным из сказочных стран… + +Бильбо заснул под эту песню и видел скверные сны. Когда он проснулся, уже давно рассвело. + +Бильбо живо вскочил, надел халат и вошел в столовую. + +Ни души! Он застал там лишь следы обильного и поспешного завтрака. В комнате все было перевернуто вверх дном, в кухне громоздились груды грязной посуды, перепачканы были чуть не все кастрюли и горшки. Бильбо с грустью убедился в том, что вечерняя пирушка не просто дурной сон. Но зато он с облегчением увидел, что гости отправились в путь без него, не удосужившись его разбудить («Даже спасибо не сказали», – подумал он). В то же время Бильбо был немного разочарован и сам удивился своему разочарованию. «Не будь дураком, Бильбо Бэггинс, – уговаривал он себя, – в твои ли годы мечтать о драконах и всякой сказочной чепухе!» + +И он надел фартук, разжег плиту, вскипятил воду и быстро перемыл всю посуду. Потом уютненько позавтракал на кухне и тогда только приступил к уборке столовой. Солнце уже сияло вовсю, входная дверь стояла распахнутой, в дом залетал теплый весенний ветерок. Бильбо начал громко насвистывать и совсем позабыл про вечер накануне. Только-только он собирался сесть и уютненько позавтракать во второй раз у раскрытого окна в столовой, как вдруг появился Гэндальф. + +– Голубчик, – сказал он, – да когда же ты пожалуешь? А еще говорил «рано вставать»! Скажите на милость – сидит завтракает, или как там у тебя это называется, а между тем половина одиннадцатого! Они не могли ждать и оставили тебе послание. + +– Какое послание? – спросил бедный мистер Бэггинс в неописуемом волнении. + +– Вот те раз! – воскликнул Гэндальф. – Я тебя не узнаю – ты даже не вытер пыль на каминной полке! + +– При чем тут каминная полка? Хватит с меня мытья посуды на четырнадцать персон! + +– Если бы ты вытер каминную полку, ты бы нашел под часами вот это! – и Гэндальф протянул Бильбо записку (написанную, естественно, на собственной, Бильбо, писчей бумаге). + +Вот что Бильбо прочел: + + + +«Торин и К° шлют Взломщику Бильбо свой привет! За гостеприимство – сердечная благодарность, предложение профессиональной помощи принимается с признательностью. Условия – оплата при вручении искомого размером до, но не превышая, четырнадцатой части общего дохода (буде таковой случится). Возмещение путевых издержек в любом случае гарантировано, похоронные издержки ложатся на К° или на ее представителей (если меры не приняты покойным заранее). + +Не считая возможным нарушать ваш драгоценный отдых, мы отправляемся вперед, дабы сделать необходимые приготовления. Будем ожидать вашу почтенную особу в харчевне Зеленый Дракон, Байуотер, ровно в 11 утра. + +Надеясь на Вашу пунктуальность, имеем честь пребывать глубоко преданные Торин и К°.» + + +– Остается ровно десять минут. Тебе придется бежать, – заметил Гэндальф. + +– Но… – начал Бильбо. + +– Никаких «но», – отрезал волшебник. + +– Но ведь… – сделал еще одну попытку Бильбо. + +– Никаких «но ведь»! Бегом! + +Бильбо потом никак не мог вспомнить, каким образом очутился на улице – без шапки, без трости, без денег, без всех тех вещей, которые привык брать с собой, выходя из дому. Оставив второй завтрак недоеденным и посуду после себя невымытой, он сунул Гэндальфу ключи от дома и побежал со всех своих мохнатых ног по улочке мимо большой мельницы, через мост и еще с милю По Ту Сторону Реки. + +Ну и запыхался же он, и упарился же, когда ровно в одиннадцать, с боем часов, достиг Байуотера. И на тебе! Оказалось, что носовой платок он тоже забыл дома! + +– Браво! – сказал Балин, ждавший его в дверях харчевни. + +Тут из-за поворота дороги, которая вела в деревню, показались остальные. + +Они ехали верхом на пони, и каждый пони был навьючен всевозможной поклажей – тюками, мешками и прочими пожитками. Самый маленький пони, очевидно, предназначался Бильбо. + +– Теперь залезайте оба – и в путь! – скомандовал Торин. + +– Прошу прощения, – запротестовал Бильбо, – я не успел надеть шляпу, забыл носовой платок и не захватил денег. Вашу записку я получил только в десять сорок пять, чтобы быть точным. + +– А вы не будьте таким точным, – посоветовал Двалин, – и не волнуйтесь! Придется вам до конца путешествия обходиться без носовых платков и еще много без чего. А вместо шляпы… у меня в багаже есть лишний капюшон и плащ. + +Вот так в одно прекрасное утро в самом конце апреля они тронулись потихоньку в путь. Бильбо был облачен в темно-зеленый плащ и чуть-чуть полинялый темно-зеленый капюшон, которые ему одолжил Двалин. Одежда была ему велика, выглядел он довольно нелепо. + +Боюсь и вообразить, что подумал бы при виде Бильбо его отец Банго. Бильбо утешался единственно тем, что его нельзя принять за гнома, так как у него нет бороды. + +Не успели они отъехать от харчевни, как их догнал Гэндальф, совершенно великолепный на великолепном белом коне. Он привез Бильбо уйму носовых платков, любимую трубку и табаку. Вся компания весело поехала дальше. По дороге путешественники целый день рассказывали разные истории и пели песни, замолкая лишь на то время, пока останавливались перекусить. И хотя это случалось далеко не так часто, как хотелось Бильбо, он все-таки понемногу стал входить во вкус такой жизни и подумывал, что приключения – это не так уж плохо. + +Сперва они проезжали владения хоббитов – просторный добропорядочный край с отличными дорогами, населенный почтенным народом; время от времени им встречался какой-нибудь гном или фермер, спешившие по своим делам. Потом пошла местность, где жители говорили на незнакомом языке и пели песни, каких Бильбо раньше не слыхивал. Наконец они углубились в Пустынную Страну, где уже не попадалось ни жителей, ни трактиров, а дороги становились все хуже да хуже. Впереди замаячили сумрачные горы, одна другой выше, казавшиеся черными из-за густых лесов. На некоторых виднелись древние замки такого зловещего вида, как будто их построили нехорошие люди. Все кругом сделалось мрачным, погода вдруг испортилась, стало холодно и сыро. Ночевать им приходилось где попало. + +– Подумать только – июнь на носу! – ворчал Бильбо; его пони хлюпал по грязнейшей проселочной дороге в хвосте процессии. Близился вечер, время чая прошло, весь день не переставая лил дождь, с капюшона текло в глаза, плащ промок насквозь, пони устал и спотыкался о камни. Путешественники были не в духе и молчали. + +«Наверняка дождь промочил тюки с сухой одеждой и вода попала в мешки с едой, – с грустью думал Бильбо. – Как бы мне хотелось очутиться сейчас у себя дома, в моей славной норке, у очага, и чтобы чайник начинал петь!..» + +Еще не раз потом ему пришлось мечтать об этом! + +А гномы все трусили вперед да вперед, не оборачиваясь, словно совсем забыв про хоббита. За серыми тучами, должно быть, село солнце, и, когда они спустились в глубокую долину, по дну которой бежал поток, сделалось совсем темно. Поднялся ветер, ивы по берегам закачались и зашелестели. К счастью, старинный каменный мост был цел и им не пришлось переправляться вброд, а то река вздулась от дождей и с шумом бежала с гор и холмов. + +Когда они наконец очутились на другом берегу, совсем стемнело. Ветер разогнал тучи, проглянула луна. Они спешились, и Торин пробормотал что-то насчет ужина и «где бы отыскать сухое местечко на ночь». И тут только заметили, что Гэндальфа нет. Он ехал с ними всю дорогу, так и не объясняя – участвует он в их походе или просто провожает до поры до времени. Он ел больше всех, болтал больше всех и хохотал громче всех. А теперь он просто-напросто исчез, и все тут! + +– Как раз когда так пригодился бы волшебник! – простонали Дори и Нори (они разделяли взгляд хоббита на то, что есть надо регулярно, часто и как можно больше). + +В конце концов решили заночевать где есть и только передвинулись под деревья, так как там земля была суше. Но зато ветер стряхивал воду с листвы, и звук падающих капель – «кап, кап» – наводил уныние. К тому же что-то приключилось с костром, огонь словно заколдовали. Гномы обычно умеют разложить костер буквально где угодно и из чего угодно, независимо от того, есть ветер или нет. Но в этот вечер у них ничего не клеилось, даже у Ойна и Глойна, уж на что они были мастера по части костров. + +Потом вдруг невесть чего испугался один из пони и ускакал. Его не успели перехватить, и он забежал в реку. Пытаясь вытащить его из воды, Фили и Кили чуть не утонули, а поклажу унесло течением. Там, как назло, была большая часть провизии, поэтому их ожидал скудный ужин и еще более скудный завтрак. + +Так они сидели, хмурые, промокшие, и ворчали, а Ойн и Глойн продолжали возиться с костром и переругиваться. Бильбо с грустью размышлял о том, что приключения – это не увеселительная прогулка в сияющий майский день. И вдруг Балин, который выполнял роль дозорного, закричал: + +– Глядите, огонь! + +Немного поодаль темнел холм, местами довольно густо поросший деревьями. В гуще деревьев и впрямь сверкал огонь, красноватый, уютный, словно свет костра или факелов. + +Они поглядели-поглядели и принялись спорить. Одни стояли за то, чтобы пойти и просто посмотреть, что там такое, – хуже не будет. Другие убеждали: «Местность нам незнакома, и горы чересчур близко. Чем меньше проявлять любопытства в пути, тем меньше вероятности попасть в беду». + +Кто-то сказал: + +– Но нас как-никак четырнадцать. + +А еще один проговорил: + +– Куда запропастился Гэндальф? + +И этот вопрос принялись повторять все наперебой. Тут дождь полил пуще прежнего, а Ойн и Глойн подрались. Это решило дело. + +– В конце концов, с нами Взломщик, – сказали они и направились в сторону огонька, со всеми возможными предосторожностями, ведя своих пони под уздцы. Они добрались до холма и ступили в лес, потом начали подниматься вверх, но нигде не было видно тропы, которая бы вела к дому или ферме. Как они ни старались, все равно шороха, треска и скрипа (равно как воркотни и чертыханья), пока они продирались в полной темноте сквозь чащу, было хоть отбавляй. + +Внезапно красный свет ярко блеснул между стволами совсем близко. + +– Теперь очередь за Взломщиком, – сказали они, подразумевая Бильбо. + +– Ступайте и проверьте, что это за свет и зачем он и все ли тихо и безопасно, – приказал Торин хоббиту. – Поторапливайтесь и, если все в порядке, побыстрее возвращайтесь. Если не в порядке, тоже попробуйте вернуться. Не сможете вернуться – дважды крикните сычом, а один раз ухните филином, и мы постараемся что-нибудь предпринять. + +И Бильбо пришлось идти, так и не успев объяснить, что он и одного раза не сумеет ухнуть филином или крикнуть сычом. Зато хоббиты умеют совершенно бесшумно ступать в лесу. Они очень гордятся своим умением, и Бильбо не раз презрительно фыркал, слушая «тарарам», который, по его мнению, устроили гномы, пробираясь по лесу. Я-то лично думаю, что мы с вами не заметили бы ровнехонько ничего, даже если бы кавалькада прогарцевала в двух шагах от нас. Что же касается Бильбо, то, когда он крался к огоньку, наверное, даже осторожный хорек ничего бы не услышал. Бильбо благополучно, никого не вспугнув, добрался до огня, и вот что он увидел. + +Трое громадных великанов сидели у огромного костра, сложенного из буковых бревен. Они поджаривали куски барана на длинных деревянных вертелах и слизывали с пальцев жир. В воздухе разносился дивный аппетитный аромат. Рядом стоял бочонок с чем-то вкусным, и великаны то и дело окунали туда кружки. Это были тролли! Тут не могло быть никаких сомнений. Даже Бильбо, несмотря на свою затворническую жизнь, сразу догадался, кто они, по их грубым неотесанным физиономиям, их великанским размерам, массивным каменным ногам, а главное – по их разговору, который был совсем, совсем непохож на великосветский! + +– Вчера баранина, сегодня баранина – видно, и завтра, чтоб мне лопнуть, придется жрать эту чертову баранину, – проговорил один тролль. + +– Хоть бы какой завалящий кусок человечины! – отозвался второй. – И с какой радости этот Вильям, тупая башка, приволок нас в здешние места? Выпивка тоже кончается, – добавил он, толкая Вильяма под локоть, как раз когда тот делал глоток из кружки. + +Вильям поперхнулся. + +– Заткнись! – заорал он, как только отдышался. – Ты что думаешь – людишки нарочно будут вам с Бертом подвертываться – нате, лопайте? С той поры, как мы спустились с гор, вы с Бертом полторы деревни умяли, не меньше. Где их еще взять? Нынче такие времена пришли, что скажите «спасибо, Билл» и за такого жирненького горного барана, как этот. + +Он оторвал зубами большой кусок от бараньей ноги, которую жарил, и утер губы рукавом. + +Да, боюсь, что тролли всегда ведут себя так некультурно, даже те, у которых по одной голове. Услыхав все это, Бильбо понял, что следует немедленно действовать. Либо надо тихонько вернуться назад и предупредить своих, что в нескольких шагах сидят три здоровенных тролля в прескверном настроении и явно не откажутся отведать жареных гномов или, для разнообразия, жареных пони. Либо он должен показать класс кражи со взломом. Настоящий Взломщик первой категории в подобных обстоятельствах очистил бы карманы троллей (дело почти всегда того стоит), стянул бы барана прямо с вертела, похитил бы пиво – и был таков. А тролли при этом его бы и не заметили. Взломщики более практичные, лишенные профессионального тщеславия, пырнули бы предварительно троллей кинжалом. После чего весело скоротали бы ночку за сытным ужином. + + +Бильбо все это знал. Он немало прочитал о том, чего сам в своей жизни не видел и не делал. Он испытывал сильнейшее возбуждение, но и отвращение тоже. Ему хотелось быть в сотне миль отсюда и в то же время… в то же время он как-то не мог просто взять и вернуться к Торину и К° с пустыми руками. Поэтому он стоял, скрытый мраком, и размышлял. Из всех известных ему многообразных деяний взломщиков обчистить карманы троллей казалось ему наименее трудным. Наконец он решился и заполз за дерево как раз позади Вильяма. + +Берт и Том отошли к бочонку. Вильям снова опрокинул кружку. Набравшись духу, Бильбо сунул свою маленькую ручку к Вильяму в обширный карман. Кошелек был там и показался Бильбо большим, как мешок. «Ха, – подумал он, входя во вкус своего нового ремесла и аккуратно вытягивая кошелек. – Лиха беда – начало!» + +Да, это было только начало! Кошельки у троллей всегда со зловредным секретом, и этот кошелек не был исключением. + +– Эй, ты кто такой? – пропищал кошелек, очутившись снаружи, и Вильям схватил Бильбо за шиворот прежде, чем тот успел отскочить за дерево. + +– Чтоб мне лопнуть, Берт, погляди, кого я сцапал! – сказал Вильям. + +– Что за штука? – спросили Берт и Том, подходя к нему. + +– Почем я знаю! Ты что за штука? + +– Я – Бильбо Бэггинс, вз-з-хоббит, – ответил бедняга Бильбо, трясясь всем телом и пытаясь сообразить, как ему прокричать по-совиному, пока его не придушили. + +– Вззхоббит? – повторили тролли, насторожившись. Тролли соображают туго и поэтому с подозрением относятся ко всему незнакомому. + +– А чего, собственно, вззхоббиту понадобилось в моем кармане? – заметил Вильям. + +– А приготовить обед из него можно? – поинтересовался Том. + +– Попробуй – узнаешь, – ответил Берт, берясь за вертел. + +– Шкуру ободрать, так, поди, и мяса-то на один укус останется, – проговорил Вильям, который только что плотно поужинал. + +– Может, поискать – тут еще такие найдутся? Пирог бы состряпали, – сказал Берт. – Эй, ты, много вас тут шныряет по лесу? Кролик ты несчастный, – добавил он, поглядев на мохнатые ножки хоббита. Он схватил Бильбо за ноги и сильно встряхнул его. + +– Много, – пискнул Бильбо и тогда только спохватился, что нельзя выдавать друзей. – Нет, нет, никого, – быстро прибавил он. + +– Это как понять? – спросил Берт, держа Бильбо в воздухе, но на этот раз за волосы. + +– Так и понять, – ответил Бильбо, переведя дух. – Пожалуйста, любезные господа, не готовьте из меня ничего! Я сам хорошо готовлю, я лучше готовлю, чем готовлюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Я вам сготовлю превосходный завтрак, если вы меня не приготовите на ужин. + +– Заморыш несчастный! – сказал Вильям. Он и так уже за ужином наелся и напился пивом. – Заморыш несчастный! Берт, отпусти ты его! + +– Не отпущу, пока не объяснит, что значит «много» и «никого», – возразил Берт. – Не желаю, чтоб мне глотку во сне перерезали! Вот подпалю ему пятки над костром, живо заговорит! + +– А я этого не допущу, – сказал Вильям. – Я его поймал. + +– Вильям, говорил я тебе, что ты жирный дурак, – заорал Берт, – и еще повторю! + +– А ты хам! + +– Я тебе этого не спущу, Билл Хаггинс! – завопил Берт и двинул Вильяму кулаком в глаз. + +Тут началась зверская потасовка. Берт выронил Бильбо, и у того хватило ума отползти в сторону, чтобы его не растоптали. А тролли принялись отчаянно драться, громко обзывая друг друга всякими, надо сказать, весьма подходящими именами. Немного погодя они повалились на землю и, сцепившись, лягаясь и пинаясь, покатились прямо в костер, а Том колотил их обоих веткой, чтобы образумить, отчего они, естественно, еще больше разъярились. + +Тут бы хоббиту самое время улизнуть. Но его бедные мохнатые ножки сильно помял Берт своей лапищей, силы покинули Бильбо, голова кружилась, он лежал за кругом света, падавшего от костра, и отдувался. + +В самом разгаре драки вдруг появился Балин. Гномы издалека услыхали шум и, напрасно прождав Бильбо или уханья совы, по одному поползли на свет костра. Едва Том увидел в круге костра Балина, он испустил страшный вой. Тролли просто терпеть не могут гномов (во всяком случае – в сыром виде). Берт и Билл мигом перестали драться и зашипели: «Том, мешок, скорей!» И прежде чем Балин, соображавший, где тут в этой кутерьме найти Бильбо, понял, что происходит, на голову ему набросили мешок и он уже лежал на земле. + +– Сейчас еще полезут, – сказал Том, – или я здорово ошибаюсь. Это то самое и есть – много и никого. Вззхоббитов – никого, а гномов – много. Я так кумекаю! + +– А ведь похоже, ты прав, – подтвердил Берт. – Давайте-ка отойдем от света. + +Так они и сделали. Держа наготове мешки, в которых таскали баранов и другую добычу, они притаились в темноте. Стоило появиться очередному гному и застыть в удивлении при виде костра, пустых кружек, обглоданных костей, как – хлоп! – вонючий противный мешок опускался ему на голову, и гном валился на землю. Очень скоро Двалин лежал рядышком с Балином, Фили и Кили тоже лежали вместе, Дори, Нори и Ори были брошены один на другого, а Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур самым неудобным образом свалены в кучу у костра. + +– Будут знать, – сказал Том. Бифур и Бомбур доставили им массу неприятностей, сопротивляясь, как бешеные (все гномы в минуту смертельной опасности сопротивляются, как бешеные). + +Последним показался Торин, и его-то уж не захватили врасплох. Он уже ожидал худшего, и ему не надо было видеть ноги своих соратников, торчащие из мешков, чтобы понять, что дела идут не слишком блестяще. Он остановился поодаль, в полумраке, и проговорил: + +– Что тут творится? Кто расправился с моими людьми? + +– Это тролли! – подал из-за дерева голос Бильбо. – Они прячутся с мешками в кустах. + +– Ах так! – сказал Торин и бросился к костру так быстро, что тролли не успели накинуть на него мешок. Он выхватил из костра большую горящую ветку и ткнул ею Берту в глаз. На некоторое время Берт выбыл из строя. Бильбо тоже не зевал – обхватил Тома за ногу, с большим, надо сказать, трудом, так как нога была толщиной с молодое дерево. Но тут же кубарем отлетел и упал прямо в куст, потому что Том, размахнувшись, подбросил ногой в лицо Торину ворох углей. За это Том получил поленом в зубы и потерял передний зуб. Ну и завыл же он! Но в эту самую минуту Вильям подкрался сзади и набросил на Торина мешок. На этом бой закончился. В плачевном положении очутилась вся компания: гномы лежали, аккуратно увязанные в мешки, в двух шагах сидели трое обозленных троллей, притом двое в ожогах и синяках, и спорили – зажарить гномов на медленном огне целиком, или накрошить и сварить, или просто сесть на каждого и раздавить в лепешку. Бильбо лежал на кусте; одежда на нем была изорвана, весь в ссадинах, он не смел шелохнуться, боясь, что его услышат. + +И тут-то появился наконец Гэндальф. Но никто его не заметил. Тролли как раз порешили изжарить гномов сразу, а съесть погодя. Это была идея Берта, и после долгих пререканий другие двое с ним согласились. + +– Чего хорошего – жарить сейчас, всю ночь провозимся, – послышался чей-то голос. + +Берт подумал, что говорит Вильям. + +– Не начинай снова-здорова, Билл, – огрызнулся он, – а то и впрямь всю ночь провозимся. + +– Кто начинает? – отозвался Вильям, думавший, что те слова произнес Берт. + +– Ты начинаешь, – ответил Берт. + +– Врешь, – возразил Вильям, и спор начался сначала. В конце концов они договорились искрошить гномов и сварить. Тролли притащили огромный черный котел и достали ножи. + +– Да не стоит их варить! Воды под рукой нет, а до колодца топать далеко, – раздался голос. + +Берт и Вильям решили, что говорит Том. + +– Молчи! – оборвали они его. – А то мы так никогда не кончим. Будешь болтать, пойдешь за водой. + +– Сам молчи! – отозвался Том, который думал, что говорил Вильям. – Кто болтает? Ты и болтаешь! + +– Балда! – сказал Вильям. + +– Сам балда! – отрезал Том. + +И они опять заспорили еще яростнее, чем прежде, но в конце концов пришли к соглашению сесть на каждый мешок по очереди и расплющить гномов, а сварить как-нибудь в другой раз. + +– На кого первого сядем? – спросил голос. + +Берт думал, что говорит Том. + +– Давайте сперва на последнего, – ответил Берт, которому Торин повредил глаз. + +– Чего ты сам с собой разговариваешь? – сказал Том. – Хочешь на последнего – садись на последнего. Где он тут? + +– В желтых чулках, – сказал Берт. + +– Ерунда, в серых, – послышался голос, похожий на Вильямов. + +– Я нарочно запомнил – в желтых, – настаивал Берт. + +– Точно, в желтых, – подтвердил Вильям. + +– Так чего ты говоришь – в серых?! – возмутился Берт. + +– Не говорил я. Это Том сказал. + +– Я-то при чем? – завопил Том. – Сам ты сказал! + +– Один двоих не переспорит, заткнись! – скомандовал Берт. + +– Ты это кому говоришь? – крикнул Вильям. + +– Ну хватит! – сказали Том и Берт вместе. – Ночь кончается, скоро рассвет. За дело! + +– Рассвет вас застанет – и камнем всяк станет! – сказал голос, похожий на голос Вильяма. Но говорил не Вильям. + +В эту самую минуту занялась заря и в ветвях поднялся птичий гомон. Вильям уже ничего не мог сказать, ибо, нагнувшись к Торину, превратился в камень, а Берт и Том уставились на него и тоже окаменели. Так и стоят они по сей день, совсем одни, разве что птицы на них садятся. Вам, может быть, известно, что тролли обязаны вовремя спрятаться под землю, чтобы рассвет их не застиг, в противном случае они превратятся в скалы, в горную породу, из которой произошли, и застынут навсегда. Именно это и случилось с Бертом, Томом и Вильямом. + +– Превосходно! – проговорил Гэндальф, выступая из-за деревьев и помогая Бильбо слезть с колючего куста. + +И тут Бильбо все понял. Чародей Гэндальф! Вот чей голос заставил троллей пререкаться так долго, что рассвет наступил и покончил с ними. Гэндальф и Бильбо развязали мешки и выпустили гномов. Те чуть не задохнулись и были в крайне раздраженном состоянии. Еще бы! Разве приятно лежать и слушать, как тролли обсуждают – зажарить тебя, раздавить или искрошить? + +– Нашел время лазать по карманам, – проворчал Бомбур, – когда главное для нас – найти огонь и пищу. + +– Уж чего-чего, а этого у них тебе бы все равно не получить без боя, – сказал Гэндальф. – Но так или иначе сейчас вы теряете время. Ясно, что у троллей должна быть выкопана где-то яма или пещера, куда они прятались от солнца! Не мешает в нее заглянуть! + +Они поискали-поискали и вскоре нашли следы каменных сапог, которые вели в лес. Они шли по этим следам вверх по склону холма, пока не дошли до запрятанной в кустах большой каменной двери, которая закрывала вход в пещеру. Но открыть ее не могли, сколько ни толкали все вместе и сколько ни пробовал Гэндальф всякие заклинания. + +– Может быть, это подойдет? – спросил Бильбо, когда они совсем выбились из сил и разозлились. – Я нашел его на земле, там, где дрались тролли. + +И он протянул большущий ключ, который Вильяму, наверное, казался крохотным и незаметным. Ключ, на их счастье, должно быть, выпал у Вильяма из кармана до того, как тролль обратился в камень. + +– Так что же ты раньше молчал? – закричали все хором. Гэндальф выхватил у Бильбо ключ и сунул его в замочную скважину. Один мощный толчок всей компанией – каменная дверь отворилась, и они вошли внутрь. На земле валялись кости, в пещере отвратительно пахло, но среди беспорядочного нагромождения всевозможных трофеев – от медных пуговиц до стоявших в углу горшков, полных до краев золотых монет, – на полках и на земле путники нашли груды еды. По стенам висело много разной одежды, троллям она была явно мала и, боюсь, принадлежала их жертвам. Еще там имелись мечи – самой разной выделки, формы и длины. Два из них сразу бросились в глаза благодаря своим красивым ножнам и рукоятям, усыпанным драгоценностями. + +Гэндальф и Торин забрали себе эти два меча, а Бильбо взял кинжал в кожаном чехле. Для тролля этот кинжал был все равно что маленький карманный ножичек, но хоббиту он мог служить мечом. + +– Сразу видно – клинки отличные, – сказал чародей, наполовину вытаскивая мечи из ножен и с любопытством разглядывая их. – Их ковали не тролли и не люди из здешних краев, и сделаны они не в наше время. Когда разберем руны, узнаем о них больше. + +– Уйдем поскорей отсюда, тут такой омерзительный запах, – взмолился Фили. + +Они унесли горшки с монетами и ту снедь, которая выглядела съедобной. А также полный бочонок эля. Они уже были весьма не прочь позавтракать и не стали воротить нос от запасов троллей. Ведь съестного у них оставалось мало. Они подкрепились хлебом и сыром, вдоволь выпили эля и поджарили на углях копченой свинины. Затем легли спать. Как вы понимаете, после такой ночки поспать не грех. Проотдыхав почти до вечера, они привели пони, погрузили на них горшки с золотом, перевезли подальше и закопали невдалеке от тропы, шедшей вдоль реки. Они тщательно заколдовали это место и произнесли много заклинаний, рассчитывая вернуться сюда за золотом. Покончив с этим, они сели на пони и затрусили опять по дороге, ведущей на восток. + +– Где вы изволили пропадать, если не секрет? – спросил Торин у Гэндальфа дорогой. + +– Разведывал, что впереди, – отвечал тот. + +– А что вас заставило вернуться так вовремя? + +– Привычка оглядываться назад. + +– В самом деле! – пробормотал Торин. – А нельзя ли поясней? + +– Я пустился вперед обследовать наш путь. Имейте в виду, дорога очень скоро станет опасной и трудной. Меня также беспокоил вопрос, где пополнить наш скудный запас провианта. Только я отъехал, как мне повстречались двое знакомых из Ривенделла. + +– Где это? – вмешался Бильбо. + +– Не прерывай! – отозвался Гэндальф. – Если нам повезет, ты туда скоро попадешь и сам все узнаешь. Как я уже сказал, я встретил двоих людей Элронда. Они мне и рассказали, что три тролля спустились с гор, обосновались в лесах неподалеку от большой дороги, распугали всех обитателей в округе и подстерегают путников. У меня сразу возникло ощущение, что там, позади, во мне нуждаются. Оглянувшись, я увидел в отдалении костер и поехал прямо на него. Вот теперь вы все знаете. Пожалуйста, в другой раз будьте осторожней, а то мы никуда не доберемся! + +– Мы вам весьма признательны! – проговорил Торин. + +Погода исправилась. Но ни в этот день, ни на следующий, ни еще через один путешественники не пели и не рассказывали историй. Им чудилось, будто над ними нависла угроза. Они ночевали под открытым небом, и пони их ели сытнее, чем они сами, так как трава вокруг росла в изобилии, а тюки опустели – запасов, пополненных в пещере троллей, хватило ненадолго. Однажды утром они переправились через реку в мелком месте, где с грохотом перекатывались камни и по воде несло пену. Противоположный берег был крутой и скользкий. Когда они наконец с трудом взобрались на него, ведя под уздцы пони, то увидели высокие горы. Горы словно надвигались на них – казалось, до ближайшей не больше дня пути. Темной и мрачной выглядела эта гора, хотя на ее бурых склонах кое-где лежали полосы солнечного света, а за ней торчали снежные пики. + +– Та самая гора? – воскликнул Бильбо, с благоговением глядя на нее округлившимися глазами. В жизни ему не приходилось видеть ничего громаднее. + +– Ну что ты! – возразил Балин. – Это начинаются Туманные Горы, а нам надо перебраться через них или под ними. Только тогда мы попадем в Дикий Край. И даже оттуда еще далеко до Одинокой Горы, где Смог стережет наши сокровища. + +– Ах так! – произнес Бильбо. И в эту минуту он вдруг почувствовал такую усталость, какой не испытывал прежде. Он опять вспомнил свое удобное креслице у камина в любимой гостиной и услышал, как поет чайник. + +Теперь поход возглавлял Гэндальф. + +– Если пропустим дорогу, мы пропали, – сказал он. – Прежде всего нам нужна провизия, а потом отдых в достаточно безопасном месте. К Туманным Горам нужно приступать, зная правильную дорогу, а то легко и заблудиться. + +Когда они спросили, куда он их ведет, Гэндальф ответил: + +– Вы подошли, как некоторым из вас, вероятно, известно, к самой границе Дикого Края. Где-то впереди прячется прекрасная долина Ривенделл, там, в Последнем Домашнем Приюте, живет Элронд. Я послал ему весточку через своих знакомых, и нас ждут. + +Звучало это приятно и утешительно, но туда надо было еще дойти, а не так-то легко отыскать дорогу в Последний Домашний Приют. Местность впереди неуклонно и постепенно повышалась к подножию ближайших гор; ничто не нарушало ее однообразия – не было ни деревьев, ни расщелин, ни холмов, лишь широкий склон цвета вереска и крошащиеся скалы с редкими зелеными пятнами травы и мха, свидетельствовавшими о присутствии воды. + + + +Утро миновало, день перевалил за середину, но по-прежнему в безмолвной пустыне не появлялось никаких признаков жилья. Путешественников обуяло нетерпение. Прямо под их ногами вдруг открывались лощины с обрывистыми склонами, где внизу, к их удивлению, росли деревья и протекали речки. Возникали расщелины, такие узкие, что на первый взгляд их ничего не стоило перепрыгнуть, но они были невероятно глубокие, и на дне их клокотали водопады. Встречались темные овраги, через которые нельзя перепрыгнуть и куда нельзя спуститься. Попадались трясины, с виду казавшиеся зелеными и веселыми лугами в ярких цветах. Но если на них ступал пони с поклажей, он исчезал навсегда. + +На поверку от брода до гор оказалось намного дальше, чем путники предполагали. Единственная тропа была отмечена белыми камнями – и совсем маленькими, и большими, наполовину скрытыми мхом и вереском. Гэндальф то и дело нагибался с коня, мотая бородой, и выискивал белые камушки; остальные следовали за ним. + +День начал склоняться к вечеру, а поискам не было конца. Давно прошло время чая, быстро смеркалось, луна еще не взошла. Пони под Бильбо начал спотыкаться о корни и камни. И вдруг они очутились на краю крутого обрыва, да так неожиданно, что конь Гэндальфа чуть не кувырнулся вниз. + +– Ну вот, мы и пришли! – воскликнул волшебник, и все столпились вокруг него и заглянули вниз. Там они увидели долину, услышали журчание воды, спешившей по каменному ложу. В воздухе стоял аромат зелени, по ту сторону реки виднелись огоньки. + +Бильбо никогда не забыть, как они скользили и скатывались в сумерках по крутой извилистой тропе вниз, в укромную долину Ривенделл. Делалось все теплее, сосновый дух подействовал на Бильбо усыпляюще, он поминутно клевал носом, чуть не падая с пони, и несколько раз ткнулся носом ему в холку. По мере того как они спускались, настроение у них подымалось. Сосны сменились буками и дубами, потемки убаюкивали. Когда они выехали на прогалину совсем близко к потоку, стало темно, все краски померкли. + +«Хм-м, пахнет эльфами!» – подумал Бильбо и посмотрел вверх на звезды. Они мерцали ярким голубым светом. И тут среди деревьев неожиданно, как взрыв смеха, зазвучала песня: + + Да что вы, да что вы, + Куда вы, куда вы? + Сносились подковы, + Тут всюду канавы, + Манит вас опушка, + Журчит здесь речушка, + Ха-ха! + + Останьтесь-ка лучше, + По нашему зову. + Костер лижет сучья, + Лепешки готовы. + Тра-та, тра-та-та-та, + В долину, ребята, + Ха-ха! + + Куда ж вы, бедняги? + В лесу что-то рыщут, + Трепещут, как флаги, + У них бородищи. + И Фили, и Кили + На пони вскочили + В лесу, + Ха-ха! + + У нас бы остались, + Чем мчаться в тревоге, + Ведь пони устали + И сбились с дороги. + День клонится к ночи, + Останься, кто хочет, + И песенке этой + Внимай до рассвета, + Ха-ха![4 - Здесь и дальше стихи в переводе Г. Усовой.] + +Там, в деревьях, какие-то существа хохотали и пели и, признаться, мололи порядочную чепуху. Но их это не смущало, и если бы вы им сказали об этом, они бы рассмеялись пуще прежнего. Конечно, то были эльфы. + +Бильбо даже разглядел их в сгущавшейся темноте. Он немножко побаивался эльфов, но в то же время они ему нравились, хотя он редко сталкивался с ними. Гномы – те не очень ладят с эльфами. Даже такие рассудительные гномы, как Торин и его друзья, считают эльфов глупыми (а считать эльфов глупыми – как раз и есть самая настоящая глупость). Эльфы их раздражают, потому что любят дразнить гномов и подшучивать над их бородами. + +– Вот так потеха! – сказал какой-то голос. – Вы только поглядите! Хоббит Бильбо верхом на пони! Какая прелесть! + +– Чудеса да и только! + +Тут они принялись петь новую песню, такую же несуразную, как и та, что я записал дословно. Наконец высокий молодой эльф вышел из-за деревьев и поклонился Гэндальфу и Торину. + +– Добро пожаловать в долину! – произнес он. + +– Благодарим вас! – чуть-чуть сердито ответил Торин. Но Гэндальф уже сошел с лошади и весело болтал с эльфами. + +– Вы немного сбились с дороги, – сказал первый эльф, если, конечно, вы ищете дорогу, которая ведет через реку к дому на той стороне. Мы вам ее покажем. Но к мосту и через мост лучше идти пешком. Не хотите ли немножко побыть с нами и попеть? Или поедете дальше сразу? Там готовят ужин, – добавил он, – от костров тянет дымом. + +Как ни устал Бильбо, он с удовольствием задержался бы в лесу. Пение эльфов июньской ночью под звездным небом стоит послушать, если вам нравятся такие вещи. Бильбо хотелось перекинуться несколькими словами с этими существами, которые знали, как его зовут и кто он такой, хотя он их никогда раньше не видел. Эльфам известно многое, они, как никто, подхватывают новости на лету и быстрее, чем падает водопад, узнают обо всем, что творится на земле. + +Но гномы единодушно стояли за ужин, притом не откладывая, и потому не пожелали задерживаться. Они двинулись дальше, ведя пони под уздцы. Эльфы вывели их на хорошую тропу на самый берег реки. Она бежала быстро, с шумом, как все горные потоки в летние вечера после того, как солнце весь день растапливает снег на вершинах. На тот берег шел каменный мостик без перил, такой узкий, что пони с трудом могли по нему пройти. Пришлось продвигаться осторожно, по одному, ведя за собой пони. Эльфы светили им яркими фонариками и пели веселую песенку, пока вся компания переправлялась через реку. + +– Не обмакни бороду в воду, папаша! – кричали эльфы Торину, который шел через мост, согнувшись в три погибели. – Ее смачивать не надо – она и так выросла длинная! + +– Следите, чтобы Бильбо не съел все кексы! – кричали другие. – Такой толстяк не пролезет в замочную скважину! + +– Тише, тише, Добрый Народ! Спокойной ночи! – остановил их Гэндальф, который замыкал шествие. – И долины имеют уши, а некоторые эльфы – чересчур длинные языки. Спокойной ночи! + +Наконец они подошли к Последнему Домашнему Приюту, двери которого были гостеприимно распахнуты. + + + +Странное дело: о том, что хорошо, о днях, которые провел приятно, рассказывается скоро, и слушать про них не так уж интересно. А вот про то, что неприятно, что вызывает страх или отвращение, рассказы получаются долгими и захватывающими. + +Путешественники провели в гостеприимном доме немало дней, по меньшей мере четырнадцать, и покидать его им не хотелось. Бильбо с радостью оставался бы там еще и еще, даже если бы мог без всяких хлопот по одному только желанию перенестись домой, в хоббичью норку. И все же рассказать об их пребывании там почти нечего. + +Хозяин дома Элронд был друг эльфов и предводитель тех людей, у которых в предках числились эльфы и открыватели Севера. + +Он был благороден и прекрасен лицом, как повелитель эльфов, могуч, как воин, мудр, как колдун, величествен, как король гномов, и добр, как нежаркое лето. Дом Элронда был само совершенство; там было хорошо всем – и тем, кто любит поесть и поспать, и тем, кто любит трудиться, и кто любит слушать или рассказывать истории, петь или просто сидеть и думать, и тем, кому нравится все понемножку. + +Злу не было места в долине. + +Наши путешественники и их пони за несколько дней отдохнули и набрались сил. Настроение у них исправилось, одежду им починили, синяки и царапины залечили, наполнили мешки едой, легкой по весу, но очень питательной, и надавали много полезных советов. Так они дожили до кануна Иванова дня и с восходом солнца в Иванов день должны были отправиться дальше. + +Элронд в совершенстве знал руны. За день до отъезда он осмотрел мечи, найденные в логовище троллей, и сказал: + +– Их ковали не тролли. Мечи старинные, работы древних великих эльфов, с которыми я в родстве. Мечи делали в Гондолине для войны с гоблинами. Должно быть, они застряли в сокровищнице какого-нибудь дракона или стали добычей гоблинов – ведь драконы и гоблины разрушили город Гондолин много веков назад. Этот меч – знаменитое оружие, Торин, на языке рун он именуется Оркрист, что в переводе на гондолинский означает Сокрушитель Гоблинов. А этот меч, Гэндальф, зовется Глемдринг – Молотящий Врагов – некогда его носил король Гондолина. Берегите их! + +– Интересно, как они попали к троллям? – проговорил Торин, с любопытством разглядывая свой меч. + +– Наверное сказать нельзя, – ответил Элронд, – но можно догадаться, что ваши тролли ограбили других грабителей или раскопали остатки чужих трофеев, припрятанных где-то в горах. + +Торин задумался над его словами. + +– Я буду беречь его как зеницу ока, – сказал он. – Да сокрушит он гоблинов, как встарь! + +– Вашему пожеланию, возможно, суждено сбыться, едва вы очутитесь в горах, – заметил Элронд. – Теперь покажите карту! + +Он развернул ее и долго разглядывал, качая головой. Элронд не очень одобрительно относился к гномам – вернее, не очень одобрял их любовь к золоту, – но он ненавидел драконов, их жестокость и коварство. С сожалением он вспоминал веселые колокола города Дейла, так как видел потом его развалины и опаленные берега реки Быстротечной. На карту падал свет широкого серебряного месяца. Элронд поднял карту кверху и посмотрел на просвет. + +– Что это? – воскликнул он. – За простыми рунами, говорящими: «Пять футов двери вышиною, пройти там трое могут в ряд», – проступают лунные буквы! + +– Что за лунные буквы? – Хоббит не мог долее сдерживаться. Я уже говорил, как ему нравились карты. Еще ему нравились руны и вообще всякие необычные буквы и затейливые почерки. У самого у него почерк был не ахти какой. + +– Лунные буквы – те же руны, но обычно они не видны, – ответил Элронд. – Их разглядишь только в лунные ночи, когда луна светит на них сзади, а есть такие хитрые лунные буквы, что видны только при той фазе луны, в какой она была, когда их начертали. Их изобрели гномы и писали серебряными перьями. Эти надписи, очевидно, сделаны в такую, как сегодня, ночь – в канун Иванова дня. + +– Что они означают? – спросили Гэндальф и Торин одновременно, немного раздосадованные тем, что Элронд обнаружил такую вещь первым, хотя и то сказать: до сих пор такого случая не представлялось. + +– «Стань в Дьюрин день у серого камня, когда прострекочет дрозд, – прочел Элронд, – и заходящее солнце бросит последний луч на дверную скважину». + +– Дьюрин, ну как же! – промолвил Торин. – Он был старейшим из старейшин древнего рода гномов Длиннобородых и моим самым первым предком. Я – потомок Дьюрина. + +– Что же такое Дьюрин день? – поинтересовался Элронд. + +– Как всем должно быть известно, мы называем Дьюриным тот день, когда последняя осенняя луна и солнце стоят в небе одновременно. Боюсь, что нам это знание не очень-то поможет, так как в наше время утрачено умение вычислять, когда же наступит такой день. + +– Это мы посмотрим, – вмешался Гэндальф. – Что-нибудь еще написано? + +– При сегодняшней луне больше ничего не разобрать, – ответил Элронд и отдал карту Торину. После чего все спустились к воде посмотреть, как пляшут и поют эльфы. + +Утро Иванова дня было такое прекрасное, о каком можно только мечтать: на голубом небе ни облачка, лучи солнца танцевали на воде. Путешественники выехали в путь, сопровождаемые прощальными песнями и добрыми напутствиями. Они были готовы к дальнейшим приключениям и твердо знали дорогу, которая их выведет через Туманные Горы в лежащую за ними страну. + +Десятки тропинок вели в горы, изрезанные множеством расселин. Но тропинки по большей части оказывались ложными или заводили в тупик. В расселинах же гнездилась всякая нечисть и подстерегали страшные опасности. + +Много дней и много миль пролегло между нашими путешественниками и Последним Домашним Приютом. Они поднимались все выше и выше, тропа была трудная, опасная, путь окольный, пустынный, бесконечный. Если глянуть назад – внизу расстилалась местность, которую они не так давно покинули. Далеко-далеко на Западе, в сиреневой дымке лежала родная страна Бильбо, мир безопасный и уютный, и в нем – его собственная хоббичья норка. Становилось все холоднее, между скал свистел пронзительный ветер. + +Порой со склонов скатывались камни, вырвавшиеся из растопленного дневным солнцем снега, и проскакивали между путешественниками или пролетали над головой. Ночи были промозглые, неуютные, путешественники не смели петь и громко разговаривать, так как эхо раскатывалось самым жутким образом, и тишина явно хотела, чтобы ее не нарушало ничто, кроме шума воды, воя ветра и стука камней. «Там внизу разгар лета, – думал Бильбо, – косят траву, устраивают пикники… Мы еще с гор не начнем спускаться, а там уже пойдут жатва и сбор ягод». + +Остальным приходили в голову не менее унылые мысли. А между тем с Элрондом они прощались в самом радужном настроении и предвкушали, как перевалят через горы и быстро поскачут дальше. Они даже рассчитывали добраться до потайной двери в Одинокой Горе той же осенью в новолуние. «Может быть, как раз поспеем в Дьюрин день», – говорили они. + +Только Гэндальф качал головой и помалкивал. Гномы уже много лет не ходили этой дорогой, но Гэндальф бывал тут и знал, что с тех пор, как драконы выжили отсюда людей и гоблины расселились здесь после проигранной гномами битвы при рудниках Морайи, зло безнаказанно царит в Диком Краю и путников всюду подстерегают опасности. Даже продуманные планы мудрых чародеев вроде Гэндальфа и добрых людей вроде Элронда могут провалиться, когда совершаешь опасное путешествие по Дикому Краю. Гэндальф был достаточно мудр, чтобы понимать это. Он знал, что в любую минуту может случиться непредвиденное, и не надеялся, что удастся обойтись без страшных происшествий во время перехода через высокие горы с их недоступными пиками и зловещими долинами, где властвует беззаконие. Обойтись и не удалось! + +Все шло хорошо, пока однажды они не попали в грозу, да какую! Казалось, гремит гром не грозовой, а пушечный. Всякий знает, как страшно бушуют гром и молнии в горах, ночью, когда две грозы идут войной друг на друга. Молнии раскалываются, ударяясь об вершины, скалы содрогаются, ужасные раскаты грома сотрясают воздух, эхо разносится по всем пещерам и углублениям, и тьма наполняется оглушающим грохотом и сверканием. + +Бильбо никогда ничего подобного не видел и даже вообразить не мог. Они находились высоко в горах на узкой площадке, на краю головокружительного обрыва, отвесно уходящего вниз. Они устроились на ночлег под нависшей скалой; Бильбо лежал, закутавшись в одеяло, и дрожал всем телом. Выглядывая одним глазком из-под одеяла, он видел при вспышках молнии по другую сторону долины каменных великанов, которые перебрасывались обломками скал, ловили их и снова швыряли во мрак; обломки сыпались вниз, в гущу деревьев, или с грохотом разлетались вдребезги. Потом поднялся ветер и полил дождь; ветер хлестал дождем и градом со всех сторон, так что навес перестал быть защитой. Скоро путешественники промокли. Пони их стояли, понурив головы, поджав хвосты, некоторые тихонько ржали от страха. Слышно было, как великаны гогочут и перекликаются по всем склонам. + +– Так не годится! – сказал Торин. – Если даже нас не сдует ветром, или не смоет дождем, или не поразит молнией, то любого может схватить великан и поддать ногой, как футбольный мяч. + +– Коли знаете местечко получше, так возьмите и отведите нас туда! – сварливым тоном отозвался Гэндальф, которого тоже не радовало соседство великанов. + +После некоторых препирательств решили послать Фили и Кили поискать убежище поудобнее. Зрение у них было острое, а поскольку они были моложе других гномов лет этак на пятьдесят, то им всегда давали такие поручения (когда становилось ясно, что бессмысленно посылать Бильбо). «Когда ищешь, то обязательно находишь», – так сказал младшим гномам Торин. Спору нет, если ищешь, то всегда что-нибудь найдешь, но совсем не обязательно то, что искал. Так получилось и на этот раз. + +Вскоре Фили и Кили ползком явились назад, держась за скалы, чтобы не снесло ветром. + +– Мы нашли сухую пещеру, – заявили они, – тут за углом. Там всем хватит места, для пони тоже. + +– А вы как следует ее осмотрели? – спросил волшебник. Он-то знал, что горные пещеры редко пустуют. + +– Еще бы! – ответили они, хотя всем было ясно, что осмотреть внимательно у них не хватило времени – так быстро они вернулись. + +В том и состоит коварство пещер, что никогда не знаешь, далеко ли пещера простирается, куда она выведет и что подстерегает вас внутри. Сведения, принесенные Фили и Кили, показались вполне удовлетворительными. Ветер по-прежнему завывал, и гром гремел, и им стоило больших трудов добраться вместе с пони до пещеры. Хорошо, что до нее было действительно недалеко: они скоро уперлись в скалу, выступавшую на тропинку, и, обогнув ее, обнаружили в стене низкий ход. Сквозь отверстие как раз протиснулись расседланные, без поклажи пони. Так приятно было слушать, как снаружи беснуются ветер и дождь, и чувствовать себя в безопасности от великанов и их каменных мячей. Но волшебник ни в коем случае не хотел рисковать: он зажег свой посох, как когда-то (так давно!) в столовой у Бильбо, и они обследовали пещеру вдоль и поперек. + +Пещера была порядочных размеров, но не слишком велика и не очень таинственна. Сухой пол, уютные закоулки. Ойн и Глойн хотели развести на пороге костер, чтобы обсушить вещи, но Гэндальф строго-настрого запретил. Тогда все расстелили мокрую одежду прямо на земле, вытащили сухую из тюков, завернулись в одеяла, достали трубки и принялись пускать колечки. Гэндальф, чтобы доставить друзьям удовольствие, окрашивал колечки в разные цвета и заставлял плясать под сводами. Путешественники болтали-болтали и совсем забыли про грозу. Они обсуждали, что каждый сделает со своей долей золота (сейчас оно не казалось им недоступным). Потом они один за другим заснули. + +Как показала эта ночь, они хорошо сделали, взяв в путешествие Бильбо. Он долго не спал, а когда наконец заснул, то видел отвратительные сны. Ему снилось, будто трещина в задней стене пещеры растет, раскрывается все шире и шире; ему стало страшно, но он не мог крикнуть, не мог пошевелиться и просто лежал и смотрел. Потом ему приснилось, будто пол пещеры наклоняется и сам он падает, катится – неизвестно куда! + +Он сильно вздрогнул и проснулся и тут же понял, что то был не совсем сон. Трещина в конце пещеры действительно разошлась и превратилась в широкий проход, в щели мелькнул хвост последнего пони и исчез. И тут Бильбо завопил, да так громко и пронзительно, как умеют вопить только хоббиты, несмотря на свой маленький рост. И тогда в одно мгновение, не успели бы вы проговорить «ой, стой!», из трещины посыпались гоблины, большие-пребольшие, уродливые-преуродливые – несметные толпы гоблинов. На каждого гнома их пришлось по шесть штук, и даже на Бильбо – два. Они похватали наших путешественников и протащили через щель так быстро, что вы не успели бы молвить «куда – беда!». Но Гэндальфа они не успели сграбастать! И причиной тому был вопль Бильбо. Волшебник проснулся в мгновение ока, как будто и не спал, и когда гоблины подступили к нему, в пещере сверкнул ослепительный свет, запахло порохом и нескольких гоблинов убило на месте. Щель со стуком сомкнулась, и Бильбо и гномы очутились по другую ее сторону! Куда же девался Гэндальф? Этого не знали ни они, ни гоблины, да гоблины и не стали этого выяснять. Они продолжали тащить Бильбо и гномов. Вокруг стояла темень сплошная, непроницаемая, в такой тьме умеют видеть только гоблины, привыкшие жить в глубине гор. Проходы шли во всех направлениях, пересекаясь, перепутываясь, но гоблины знали нужную дорогу так же хорошо, как вы знаете дорожку к ближайшей почте. Тропа все спускалась и спускалась, и внизу была невыносимая духота. Гоблины вели себя грубейшим образом, безжалостно щипали пленников и хохотали ужасным деревянным смехом. + +Наконец впереди замерцал красный свет, и гоблины запели, затянули хриплыми голосами жуткую песню, пришлепывая в такт плоскими ступнями по камням и потряхивая своих пленников: + + Хлоп! Стоп! Вот тебе в лоб! + Глядь! Хвать! Как тебя звать? + Живут гоблины тут, + Эй, смелей, сюда! + + Стук! Звон! Топот и стон! + Раз-два – молоток! Три-четыре – свисток! + Вперед в подземный ход, + Эй, шевелись побыстрей! + + Треск! Свист! Кнут, хлыст! + Бей и стучи! Рычи и мычи! + Врешь, врешь! От нас не уйдешь! + Гоблины пьют, хохочут, поют – + А ну-ка вперед, в подземный ход, + Живей, живей, живей! + +Звучало это устрашающе. Стены содрогались от «хлоп, стоп», «треск, свист» и от безобразного смеха. Смысл песни был достаточно ясен: гоблины достали кнуты и погнали пленников перед собой, хлеща их: вжик, вжик! Гномы жалобно стонали и повизгивали. И вдруг все они ввалились в огромную пещеру. + +Посредине пылал большой красный костер, по стенам горели факелы, в пещере было полно гоблинов. Все они загоготали, затопали ногами и захлопали в ладоши, когда внутрь вбежали гномы, и последним (а значит, ближе всего к кнутам) – бедняга Бильбо. За ним, гикая и щелкая кнутами, следовали погонщики. В углу сбились в кучу пони, на земле валялись тюки и мешки, вспоротые и развороченные; гоблины рылись в них, обнюхивая вещи, ощупывая их и переругиваясь. Как это ни печально, гномы больше никогда не видели своих отличных пони, в том числе крепенького веселого белого, которого одолжил Гэндальфу Элронд, так как лошадь не смогла бы пройти по горным тропам. Скажу по секрету: гоблины едят лошадей, и пони, и осликов, и кое-кого еще и вечно голодны. Но сейчас пленникам было не до пони, они думали только о себе. Гоблины сковали им руки за спиной, привязали всех гуськом к одной длинной цепи и поволокли в дальний угол пещеры. Малютка Бильбо болтался в самом хвосте. + +В углу, в полумраке, на большом плоском камне восседал большущий гоблин с огромной головой, а вокруг стояли воины, вооруженные топорами и кривыми мечами. Гоблины, надо сказать, жестокие, злобные и скверные существа. Они не умеют делать красивых вещей, но зато отлично делают все злодейское. Они не хуже гномов, исключая наиболее искусных, умеют рыть туннели и разрабатывать рудники, когда захотят, но сами они всегда грязные и неопрятные. Молоты, топоры, мечи, кинжалы, мотыги, клещи и орудия пытки – все это они прекрасно делают сами или заставляют делать других. Другие – это пленники, рабы, которые работают на них, пока не умрут от недостатка воздуха и света. Не исключено, что именно гоблины изобрели некоторые машины, которые доставляют неприятности человечеству, особенно те, которые предназначаются для уничтожения большого числа людей за один раз. Механизмы, моторы и взрывы всегда занимали и восхищали гоблинов. Однако в те времена, о которых мы рассказываем, и в той дикой местности гоблины еще не доросли до такой стадии цивилизации (так это называется). Они ненавидели всех без разбора, особенно порядочных и процветающих, а не то что питали именно к гномам особую ненависть. В некоторых местностях отдельные бессовестные гномы даже заключали с гоблинами союзы. Но к гномам того племени, к которому принадлежал Торин, гоблины питали самую настоящую вражду из-за войны, о которой мы уже упоминали, но о которой речь здесь не пойдет. А вообще-то гоблинам все равно кого поймать, лишь бы застать жертву врасплох, чтобы та не могла защищаться. + +– Кто эти жалкие отродья? – спросил Верховный Гоблин. + +– Гномы и вот этот! – ответил один из погонщиков, дернув цепь так, чтобы Бильбо упал на колени. – Они прятались в нашей передней галерее. + +– С какой стати? – обратился Верховный Гоблин к Торину. – Поручусь, что затевали какую-нибудь пакость! Подозреваю, что шпионили за моим народом! Нисколько не удивлюсь, если они воры! А еще вероятнее, убийцы! И еще, чего доброго, друзья эльфов! Ну! Что скажете? + +– Гном Торин, к вашим услугам! – произнес Торин (это была простая вежливость, как вы понимаете). – В тех поступках, которые вы нам приписываете, мы не виноваты. Мы укрывались от грозы в удобной и пустой, как нам показалось, пещере. В наши намерения никоим образом не входило беспокоить гоблинов! – И это была правда! + +– Гм! – сказал Верховный Гоблин. – Так, значит! А могу я осведомиться, что вам вообще понадобилось в горах и откуда вы взялись и куда направлялись? Я бы хотел знать о вас все. Правда, это вам мало поможет, Торин Оукеншильд, мне и так достаточно известно о вашем племени. Но лучше выкладывайте все начистоту. + +– Мы отправились в путь, желая повидать наших родственников: племянников и племянниц, кузенов и кузин, троюродных и четвероюродных братьев и сестер и других потомков наших общих предков, которые проживают к востоку от этих поистине гостеприимных гор, – ответил Торин. Он находился в затруднении: как выложить все начистоту в условиях, где правда не слишком уместна. + +– Он лжет, о величайший из великих! – вмешался один из погонщиков. – Несколько наших были поражены молнией в пещере, когда мы предложили этим существам спуститься с нами вниз. Наши умерли на месте. И потом, как он объяснит вот это? – Тут гоблин показал меч Торина – меч из логовища троллей. + +Верховный Гоблин бросил взгляд на меч и испустил леденящий душу вой ярости и злобы, и все воины заскрежетали зубами, загрохотали щитами и затопали ногами. Они сразу признали меч. В свое время, когда светлые эльфы Гондолина теснили гоблинов и сражались с ними под стенами своего города, этот меч убил сотни гоблинов. Эльфы называли его Оркрист, или Сокрушитель Гоблинов, но сами гоблины прозвали его просто Кусач. Они ненавидели его и еще больше тех, в чьих руках он находился. + +– Убийцы гоблинов и друзья эльфов! – завопил Верховный Гоблин. – Рубите их! Хлещите их! Кусайте их! Грызите их! Бросить их в ямы со змеями, чтоб не видели они больше дневного света! + +Он до того остервенился, что спрыгнул с трона и, разинув пасть, кинулся на Торина. + +В этот миг все огни в пещере разом потухли и из костра – п-ф-ф! – взметнулся до самого свода столб синего раскаленного дыма, разбрасывая белые колючие искры, которые стали жечь гоблинов. Невозможно описать, какой поднялся визг, писк, вой, беготня и трескотня, рычание и ворчание. Сотни диких кошек и волков, если бы их поджаривали живьем всех вместе на медленном огне, не могли бы поднять такой невообразимый шум-гам. Искры прожигали гоблинов насквозь; гарь, наполнившая пещеру, была такой густой, что даже глаза гоблинов, привычные к тьме, не могли ничего разглядеть. Скоро все гоблины катались по полу, сцепившись клубками, кусаясь, лягаясь, пинаясь и колошматя друг друга, как сумасшедшие. + +Внезапно сам собой сверкнул меч и пронзил Верховного Гоблина. Тот упал мертвым, а его воины с диким визгом бросились врассыпную и исчезли в темноте. + +Меч вернулся в ножны. + +– Быстро за мной! – приказал спокойно, но сурово чей-то голос. И ничего не успев сообразить, Бильбо опять затрусил в конце цепочки по темным переходам, а визг и вой гоблинов постепенно затихли вдали. + +– Скорей! Скорей! – торопил голос. – Сейчас опять зажгут факелы. + +– Одну минутку! – попросил Дори, шедший перед Бильбо. Он, насколько позволяли связанные руки, помог хоббиту вскарабкаться ему на спину, и затем все пустились вперед бегом, позвякивая цепями, спотыкаясь и чуть не падая. Они бежали вперед не останавливаясь, бежали долго и, вероятно, уже находились в самой глубине гор. + +И тут Гэндальф зажег свой посох. Конечно же, все это было делом рук Гэндальфа. Но пока им некогда было расспрашивать его, откуда он взялся. Он опять вытащил меч, и опять меч засветился во мраке. Сперва, когда вокруг были гоблины, меч пылал от гнева, а теперь он светился тихим голубым светом, довольный тем, что убил повелителя гоблинов. Ему ничего не стоило перерубить цепи, и он в два счета освободил пленников. Меч звали Глемдринг, то есть Молотящий Врагов, если помните. Гоблины прозвали его Колотун и ненавидели еще больше, чем Кусача, если это возможно. Оркрист тоже удалось спасти: Гэндальф выхватил его из рук остолбеневшего стражника. Гэндальф вообще успевал о многом подумать, и хотя не был всесилен, многое мог сделать для друзей, чья жизнь подвергалась опасности. + +– Все тут? – спросил он, с поклоном вручая Торину меч. – Ну-ка: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… постойте, где же Фили и Кили? Ага, здесь! Двенадцать, тринадцать и мистер Бэггинс четырнадцатый. Неплохо, могло быть и хуже, но, опять же, могло быть и получше. А так – ни пони, ни пищи; где мы – неизвестно, и по пятам гонится орда разозленных гоблинов. Вперед! + +И они двинулись вперед. Гэндальф оказался прав: позади в темных переходах, которые они только что покинули, послышались шум, топот и ужасные крики гоблинов. Гномы припустили еще быстрее, а поскольку Бильбо не мог за ними угнаться, то они взялись нести его по очереди на спине. + +И все-таки гоблины бегают быстрее гномов, к тому же они лучше знали дорогу, так как сами прорывали ходы, вдобавок они обезумели от ярости. Так что гномы, как ни старались уйти от преследования, вскоре услыхали приближающиеся крики и завывания. Шлепанье множества ног слышалось буквально за ближайшим поворотом. В туннеле позади них замелькали огни факелов. А гномы уже выбились из сил. + +– Зачем, ах зачем покинул я мою норку! – повторял несчастный мистер Бэггинс, подпрыгивая на спине у Бомбура. + +– Зачем, эх зачем брали мы с собой в поход этого недотепу! – повторял бедный толстяк Бомбур, пошатываясь под ношей. От жары и страха пот капал у него с носа. + +В этот момент Гэндальф немного отстал, и Торин, последовал его примеру. Они свернули за угол. + +– Меч из ножен, Торин! – крикнул волшебник. + +Ничего другого им не оставалось. Ух, как не понравилось это гоблинам! На полном ходу они выскочили из-за угла – и вдруг Сокрушитель Гоблинов и Молотящий Врагов остро и ярко сверкнули им в глаза. Передние выронили факелы и испустили предсмертный вой. Средние завопили еще громче и бросились назад, сшибая бежавших за ними. «Кусач и Колотун!» – завизжали они. Началась паника, гоблины, оставшиеся в живых, опрометью помчались обратно. + +Еще долго гоблины не осмеливались заглянуть за страшный поворот. Тем временем гномы успели углубиться далеко-далеко в темные ходы царства гоблинов. Сообразив это, уцелевшие гоблины снова зажгли факелы, надели мягкие башмаки и пустили вслед за гномами своих самых быстрых скороходов с острым слухом и зрением. Те помчались вперед в темноте быстро, как хорьки, и бесшумно, как летучие мыши. Потому-то ни Бильбо, ни сам Гэндальф не слышали их приближения. И не видели их. Но зато гоблины различали беглецов прекрасно, так как посох Гэндальфа испускал слабый свет, освещая гномам дорогу. Внезапно Дори, который теперь оказался последним и нес Бильбо, схватили за ногу. Дори закричал и грохнулся на землю, а хоббит полетел в черноту, стукнулся головой о камень и потерял сознание. + +Когда Бильбо наконец открыл глаза, то не понял даже, открыл ли +их: такая вокруг стояла непроницаемая темень. Поблизости ни души. +Представьте себе, как Бильбо испугался! Он ничего не слышал, ничего +не видел и ничего не ощущал, кроме холодного каменного пола под +собой. +С великим трудом он поднялся на четвереньки и пополз, пока не +дотронулся до стенки туннеля. Ни гоблинов, ни гномов не было +слышно. Голова у него кружилась, он даже не мог определить, в какую +сторону они бежали, перед тем как он свалился. +Выбрав, как ему показалось, правильное направление, он так и +пополз на четвереньках и полз довольно долго, пока рука его не +коснулась маленького холодного металлического колечка, лежавшего +на земле. То был поворотный момент в его карьере, но он этого еще не +знал. Машинально он положил колечко в карман — сейчас оно было ни +к чему. Потом сел на холодный пол и долго предавался горестным +раздумьям. Он представлял себе, как жарит яичницу с беконом у себя +дома. Желудок давно намекал ему, что пора бы подкрепиться, и от +голода он чувствовал себя еще более несчастным. +Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить, +почему его бросили одного, почему в таком случае гоблины его не +подобрали, а также почему у него так болит голова. Причина же +заключалась в том, что он завалился в уголок и лежал себе в темноте. +Как говорится, с глаз долой… и почти что дух вон. +Через некоторое время он нащупал в кармане трубку, она не +сломалась — уже хорошо. Потом достал кисет, там оставалось немного +табаку — еще того лучше. Потом пошарил по карманам — и не нашел +ни одной спички! Мечты его разлетелись в прах. Одумавшись, он, +правда, решил, что так даже лучше. Бог знает, к чему привели бы +чирканье спичками и запах табака! Кто кинулся бы на него из черных +ходов? Но все же на момент отсутствие спичек его огорчило. +Охлопывая себя кругом, он наткнулся на рукоять кинжала, который +взял в пещере троллей и о котором совсем забыл. Хорошо, что гоблины +не заметили его,-он был засунут за пояс. Бильбо вытащил кинжал из +ножен — и тот слабо засветился во мраке. +«Значит, тоже изделие эльфов, — подумал Бильбо, — а гоблины, +хоть и не рядом, но и не так далеко». +Он немного успокоился. Все-таки замечательно иметь при себе +оружие, сделанное в Гондолине для войны с гоблинами, о которой +пелось столько песен. Он уже заметил, что гоблины, увидев оружие +эльфов, сразу терялись. +«Идти назад? — размышлял он. — Исключено! Вбок? +Бессмысленно! Вперед? Единственная разумная вещь! Итак, вперед!» +Он встал на ноги и побрел дальше, держа в одной руке перед +собой кинжал, другой касаясь стены. Сердце его колотилось и +трепыхалось. +Да, Бильбо очутился в чрезвычайно трудном положении. Но вы +должны помнить, что для него оно было менее трудным, чем было бы, +скажем, для меня или для вас. Хоббиты все-таки не то, что люди. +Кроме того, хотя норки у них симпатичные, уютные, хорошо +проветрены и совсем не похожи на туннели гоблинов, хоббиты все же +гораздо больше привыкли к подземным переходам, чем мы, и не так +легко теряют способность ориентироваться под землей. Особенно +когда уже опомнятся после того, как трахнулись головой о камень. +Ступают хоббиты бесшумно, умеют ловко спрятаться и быстро +оправляются от ушибов и падений. У них неисчерпаемые запасы +мудрых пословиц и поговорок, о которых люди никогда не слыхали или +давно позабыли. +И все-таки мне лично не хотелось бы оказаться на месте мистера +Бэггинса. Казалось, туннель никогда не кончится. То и дело влево и +вправо отходили проходы, Бильбо видел их благодаря свечению +кинжала. Туда он не заглядывал, только торопился дальше, боясь, как +бы оттуда не выскочили гоблины или еще какие —нибудь страшные +твари. Он шел да шел, все дальше и дальше, все вниз да вниз. И попрежнему ни звука, лишь изредка взмах крыльев проносящейся мимо +летучей мыши. Сперва он пугался, но потом перестал — мыши +пролетали часто. Не знаю уж, сколько он так плелся, но наконец +почувствовал, что устал, как никогда; ему казалось, что он уже +перешел в завтра и так будет идти всю жизнь. +Неожиданно, ни о чем не подозревая, он плюхнулся в воду! Бр-рр! Вода была ледяная! Это встряхнуло Бильбо и заставило собраться. +Он не знал, просто ли это лужа на дороге или берег подземного +потока, пересекавшего туннель, или край глубокого и таинственного +подземного озера. Кинжал почти перестал светиться. Бильбо замер на +месте и прислушался: «кап-кап» капали капли с невидимой крыши в +воду. Никаких других звуков. +«Значит, это лужа или озеро, а не река», — подумал Бильбо. Он не +решался войти в воду в темноте. Плавать он не умел, и ему +представлялись разные противные скользкие создания с выпученными +слепыми глазами, извивающиеся в воде. Странные существа водятся в +прудах и озерах в глубине гор: рыбы, чьи предки заплыли туда бог +весть как давно да так и не выплыли на свет, глаза их все выпучивались +и выпучивались оттого, что они силились видеть во мраке. Есть там +твари и более страшные, чем рыбы. Они поселились в пещерах раньше +гоблинов и теперь скрываются по темным закоулкам, шныряют, +подсматривают и разнюхивают. +Здесь, в глубине и в темноте, у самой воды жил старый Голлум — +большая скользкая тварь. Не знаю, откуда он взялся и кто или что он +был такое. Голлум — и все. Черный, как сама темнота, с двумя +громадными круглыми бесцветными глазами на узкой физиономии. У +него была лодчонка, и он тихо скользил в ней по озеру. Это и в самом +деле было озеро, широкое, глубокое и ледяное. Он греб своими +длинными задними лапами, свесив их за борт, греб беззвучно, без +единого всплеска. Не таковский он был, чтобы шуметь. Он +высматривал своими круглыми, как плошки, глазами слепых рыб и +выхватывал их из воды длинными пальцами с быстротой молнии. Мясо +он тоже любил. Когда ему удавалось поймать гоблина, он бывал +доволен: они нравились ему на вкус. Но сам он старался не попасться +им на глаза. Обычно он набрасывался на них сзади и душил, если +какому-нибудь гоблину случалось оказаться одному на берегу озера, +когда Голлум рыскал поблизости. Они, правда, спускались к воде очень +редко, так как чувствовали, что там внизу, у самых корней горы, их +подстерегает что-то неприятное. Они наткнулись на озеро давнымдавно, когда рыли туннели, и убедились, что дальше не проникнуть. +Поэтому дорога там и кончалась, и ходить туда было незачем — если +только их не посылал туда Верховный Гоблин, которому вдруг +захотелось поесть рыбки из озера. Иногда он не видел больше ни +рыбки, ни рыбака. +Жил Голлум на скользком каменном островке посреди озера. Он +уже давно заприметил Бильбо и наставил на него, как телескопы, +бледные глаза. Бильбо не мог видеть Голлума, но Голлум-то его видел и +изнывал от любопытства, понимая, что это не гоблин. Он влез в +лодочку и оттолкнулся от островка, а Бильбо тем временем сидел на +берегу, потерявший дорогу и растерявший последние мозги, — словом, +совершенно растерянный. И вдруг бесшумно подплывший Голлум +прошипел и просвистел совсем близко: +— Блес-с-ск и плес-с-ск, моя прелес-с-сть! Угощ-щщение на с-с— +славу! С-с-сладкий кус-с-сочек для нас-с-с! +И он издал страшный глотающий звук: «Голлм!». Недаром имя его +было Голлум, хотя сам он звал себя «моя прелес-с-сть». У хоббита чуть +сердце не выпрыгнуло, когда он вдруг услыхал шипение и увидел два +бледных, уставившихся на него глаза. +— Ты кто такой?-спросил он, выставляя вперед кинжал. +— А он кто такой, моя прелес-с-сть? — прошипел Голлум (он +привык обращаться к самому себе, потому что больше ему не с кем +было разговаривать). Он явился именно затем, чтобы разузнать, кто +это. Голода он сейчас не испытывал, только любопытство; будь он +голоден, он сперва бы сцапал Бильбо, а потом уже зашипел. +— Я мистер Бильбо Бэггинс. Я потерял гномов, потерял +волшебника и не знаю, где я. И знать не хочу, мне бы только выбраться +отсюда. +— Что за ш-ш-штука у него в руках? — спросил Голлум, глядя на +кинжал, который ему явно не понравился. +— Меч, выкованный в Гондолине! +— Ты слышиш-ш-шь? — прошипел Голлум и сделался очень +вежливым. — Не присес-с-сть ли тебе, моя прелес-с-сть, не побес-с — +с-седовать ли с ним немнож-ж-жко? Как ему нравятс-с-ся з-з-загадки? +Может быть, нравятс-с-ся? +Голлум старался вести себя как можно дружелюбнее, во всяком +случае, до поры до времени, пока не выяснит побольше о мече и о +хоббите, один ли он в самом деле и можно ли его с-с-съес-с-сть, и не +проголодался ли он, Голлум. Загадки — вот что пришло ему в голову. +Загадывать загадки да изредка отгадывать их — единственная игра, в +которую ему приходилось играть давным-давно с другими чудными +зверюшками, сидевшими в своих норках. С тех пор он потерял всех +своих друзей, стал изгнанником, остался один и заполз глубокоглубоко, в самую тьму под горой. +— Хорошо, — сказал Бильбо, решив быть покладистым, пока не +узнает побольше об этом создании — одно ли оно, злое ли и дружит ли +с гоблинами. — Сперва ты, — добавил он, потому что не успел ничего +придумать. +И Голлум прошипел: +Не увидать ее корней, +Вершина выше тополей, +Все вверх и вверх она идет, +Но не растет. +— Ну, это легко, — сказал Бильбо. — Наверное, гора. +— Иш-ш-шь как прос-с-сто догадалс-с-ся! Пус-с-сть у нас-с-с +будет с-с-состязание! Ес-с-сли моя прелес-с-сть с-с-спрос-с-сит, а он +не отгадает, моя прелес-с-сть его съес-с— ст. Ес-с-сли он с-с-спросит +нас-с-с, а мы не догадаем-с-с-ся, мы с-с-сделаем то, что он прос-с-сит, +хорош-ш-шо? Мы покаж-ж-жем ему дорогу, моя прелес-с-сть. +— Согласен, — сказал Бильбо, не-смея отказаться и отчаянно +пытаясь придумать загадку, которая бы спасла его от съедения. +На красных холмах +Тридцать белых коней +Друг другу навстречу +Помчатся скорей, +Ряды их сойдутся, +Потом разойдутся, +И смирными станут +До новых затей. +Вот все, что он сумел из себя выжать, — слово «съесть» мешало +ему думать. Загадка была старая, и Голлум, конечно, знал ответ не +хуже нас с вами. +— С-с-старье! — прошипел он. — З-з-зубы! З-з-зубы, моя прелесс-сть! У нас-с-с их ш-ш-шес-с-сть! +Затем он задал вторую загадку: +Вез голоса кричит, +Без зубов кусает, +Без крыльев летит, +Без горла завывает. +— Минутку!-вскричал Бильбо, в чьих ушах по-прежнему звучало +«съесть». К счастью, нечто подобное он когда-то слыхал и теперь +напряг свою память и ответил: — Ветер, разумеется, ветер! +Он был так доволен собой, что следующую загадку сочинил сам. +«Пускай помучается, мерзкое создание», — подумал он. +Огромный глаз сияет +В небесной синеве, +А маленький глазок +Сидит в густой траве. +Большой глядит — и рад: +«Внизу мой младший брат!» +— С-с-с, — просвистел Голлум. Он так давно жил под землей, что +забыл про такие вещи. +Но когда Бильбо уже начал надеяться, что гадкое существо +проиграло,Голлум вызвал в памяти те далекие времена, когда он жил с +бабушкой в норке на берегу реки. +— С-с-с, моя прелес-с-сть, — просвистел он, — одуванчик, вот +какой с-с-смысл. +Но такие будничные заурядные надземные загадки ему надоели. К +тому же они напомнили ему о тех днях, когда он был не такой +одинокий, не такой противный, не скрывался, не таился. И у него +испортилось настроение. И еще он проголодался. Поэтому на сей раз +он загадал загадку покаверзнее : +Ее не видать +И в руки не взять, +Царит над всем, +Не пахнем ничем. +Встает во весь рост +На небе меж звезд. +Все начинает +И все кончает. +На несчастье Голлума, Бильбо когда-то слыхал что-то вроде этого, +и во всяком случае отгадка окружала его со всех сторон. +— Темнота! — выпалил он, даже не почесав в затылке и не +приставив пальца ко лбу. +— Без замков, без засовов дом, слиток золота спрятан в нем, — +сказал он просто так, чтобы оттянуть время, пока не придумает что-то +поистине неразрешимое. Он считал загадку достаточно затасканной и +постарался выразить ее хотя бы новыми словами. Но для Голлума она +неожиданно оказалась трудной. Голлум свистел и шипел, пыхтел, но +никак не мог догадаться. +Бильбо уже начал терять терпение. +— Ну, так что же? — сказал он. — По звукам, которые ты издаешь, +можно подумать, что ответ — «кипящий чайник». +— Порас-с-скинуть мозгами, пус-с-скай дас-с-ст нам время порас +—с-скинуть, моя прелес-с-сть. +— Ну? — повторил Бильбо, сочтя, что дал достаточное время +«порас-с-скинуть». — Говори отгадку. +И тут Голлум вдруг вспомнил, как в детстве воровал из гнезд яйца +и потом, сидя на бережке, учил свою бабушку высасывать их. +— Яйт-с-са. — прошипел он. — Яйт-с-са, вот как! — И поскорее +загадал: +Без воздуха живет она +И, как могила, холодна, +Не пьет, хотя в воде сидит, +В броне, хотя и не звенит. +Теперь Голлум, в свою очередь, считал загадку ужасно легкой, +потому что ответ был вечно у него на уме. Просто в эту минуту его так +разволновала загадка про яйца, что труднее не придумывалось. Но +бедняге Бильбо она показалась неразрешимой, он ведь старался, когда +мог, не иметь дела с водой. Вы-то, конечно, знаете ответ или просто +догадались, так как сидите себе с комфортом дома и никто вас не +собирается съедать. Бильбо откашлялся разок-другой, но ответ не +явился. +Вскоре Голлум начал посвистывать от удовольствия, обращаясь к +самому себе: +— Интерес-с-сно, вкус-с-сный ли он? С-с-сочный ли? Можно ли +его с-с-схрупать? +Он снова начал таращиться на Бильбо из темноты. +— Минутку! — взмолился хоббит, дрожмя дрожа. — +Полминутки! Я —то дал тебе время пораскинуть мозгами. +— Пус-с-сть пос-с-спеш-ш-шит, пос-с-спеш-ш-шит! — +проговорил Голлум и начал перебираться из лодки на берег, поближе к +Бильбо. Но едва он опустил свою тощую паучью лапу в воду, оттуда +выскочила испуганная рыба и плюхнулась прямо Бильбо на ногу. +— Ух! — вскрикнул он. — Какая холодная, липкая! — И тут его +осенило. — Рыба! — закричал он. — Рыба, рыба! +Голлум был страшно разочарован. А Бильбо, не теряя ни минуты, +задал новый вопрос, так что Голлуму — хочешь не хочешь — +пришлось залезть обратно в лодку и думать дальше. +Две ноги +На трех ногах, +А безногая в зубах. +Вдруг четыре прибежали +И с безногой убежали. +Он выбрал не самое удачное время для этой загадки, но уж очень +он торопился. В другой раз Голлуму пришлось бы поломать себе +голову, но сейчас, когда только что шла речь о рыбе, «безногая» +угадалась довольно легко, а остальное пошло как по маслу: «Человек +сидит на табурете и ест рыбу. Прибежала кошка, утащила рыбу». +Голлум решил, что подоспело время спросить что-нибудь +действительно непосильное и устрашающее. И вот что он спросил: +Уничтожает все кругом: +Цветы, зверей, высокий дом, +Сжует железо, сталь сожрет +И скалы в порошок сотрет, +Мощь городов, власть королей +Его могущества слабей. +Бедняга Бильбо сидел и перебирал в уме имена всех чудовищ и +страшилищ, о которых слыхал, но никто из них не натворил стольких +ужасов сразу. У него было чувство, будто ответ совсем не про чудовищ +и он его знает, но голова у него отказывалась варить. Он впал в панику, +а это всегда мешает соображать. Голлум опять перекинул лапы за борт, +спрыгнул в воду и зашлепал к берегу. Глаза его все приближались к +Бильбо… У Бильбо язык прилип к гортани, он хотел крикнуть : "Дай +мне еще время! Дай время! " Но у него вырвался только писк: «Время! +Время!» +Бильбо спасла случайность: это и была разгадка. +Голлум снова был разочарован. Он начинал злиться, игра ему +надоела, он проголодался. На этот раз он не вернулся в лодку, а уселся +в темноте подле Бильбо. Это окончательно вывело Бильбо из +равновесия и лишило способности соображать. +— Пус-с-сть с-с-спрос-с-сит еще рас-с-с, пус-с-сть, пус-с-сть! — +прошипел Голлум. +Но Бильбо был просто не в состоянии думать, когда рядом сидела +такая мерзкая мокрая холодная тварь и все время его трогала и +ощупывала. Бильбо чесался, Бильбо щипал себя — ничего не выходило. +— С-с-спрос-с-си нас-с-с, с-с-спрос-с-си! — шипел Голлум. +Бильбо щипнул себя еще разок, похлопал себя со всех сторон, +сжал рукоять кинжала и даже пошарил другой рукой в кармане. Там он +нашарил колечко, которое подобрал в туннеле и про которое забыл. +— Что такое у меня в кармане? — спросил он вслух. Он задал +вопрос так, сам себе, но Голлум подумал, что вопрос относится к нему, +и ужасно заволновался. +— Нечес-с-стно, нечес-с-стно! — зашипел он. — Ведь правда, моя +прелес-с-сть, ведь нечес-с-стно с-с-спраш-ш-шивать нас-с-с, что у него +в мерс-с-ском кармаш-ш-шке? +Бильбо, сообразив, что произошло, не нашел ничего лучше, как +повторить еще раз громче: +— Что у меня в кармане? +— С-с-с, — зашипел Голлум. — Пус-с-сть дас-с-ст нам догадаться +с трех рас-с-с. +— Ладно! Отгадывай! — сказал Бильбо. +— Рука? — спросил Голлум. +— Неправильно, — ответил Бильбо, вовремя убравший руку из +кармана. — Еще раз! +— С-с-с, — прошипел Голлум. Он еще больше разволновался и +стал вспоминать все предметы, которые держал у себя в карманах: +рыбьи кости, зубы гоблинов, мокрые ракушки, кусочек крыла летучей +мыши, камень для заострения клыков и прочую гадость. — Нож! — +выдавил он из себя наконец. +— Не угадал! — обрадовался Бильбо, давно потерявший нож. — +Последний раз! +Голлум теперь оказался в состоянии куда более тяжелом, чем +после загадки про яйца. Он шипел, и плевался, и раскачивался взад и +вперед, и шлепал лапами по земле, корчился и извивался, но никак не +решался ответить в последний раз. +— Давай же! — торопил Бильбо. — Я жду! +Он храбрился и делал уверенный и бодрый вид, но на самом деле +боялся думать, чем кончится игра независимо от того, догадается +Голлум или нет. +— Время истекло! — объявил он. +— Бечевка или пус-с-сто! — взвизгнул Голлум. Он поступил не +очень честно — не дело высказывать две догадки сразу. +— Ни то и ни другое! — закричал с облегчением Бильбо. В ту же +минуту он вскочил на ноги, прислонился спиной к скале и выставил +вперед кинжал. Он знал, конечно, что игра в загадки очень старинная и +считается священной и даже злые существа не смеют плутовать, играя +в нее. Но Бильбо не доверял этому скользкому созданию: с отчаяния +оно могло выкинуть любую штуку. Под любым предлогом оно могло +нарушить договор. Да и последняя загадка, если на то пошло, согласно +древним правилам игры, не могла считаться настоящей. +Но Голлум пока не нападал на Бильбо. Он видел в руке у Бильбо +оружие и сидел тихо, дрожа и что-то шепча. +Наконец Бильбо не выдержал. +— Ну? — сказал он. — Где обещание? Мне пора. Обещал показать +дорогу — показывай! +— Мы обещ-щ-щали, моя прелес-с-сть? Вывес-с-сти мерс-с-ского +Бэггинс-с-са на дорогу? Воз-з-зможно. Но что же у него в кармаш-шшке? Не бечевка, моя прелес-с-сть, но и не пус-с-сто, не пусс-сто. +Голлм! +— Тебя это не касается, — ответил Бильбо. — Обещание надо +выполнять. +— Какой он с-с-сердитый, моя прелес-с-сть, как торопитс-с-ся, — +прошипел Голлум. — Пус-с-сть подождет, подождет. Мы не пус-сстимс-с-ся по туннелям нас-с-спех. Мы должны с-с-сперва вз-з-зять +кое-что важное. +— Тогда живей! — скомандовал Бильбо, радуясь, что отделается +от Голлума. Он думал, что Голлум просто ищет предлога, чтобы удрать +и не вернуться. Что он там бормочет? Какая такая важная вещь +припрятана у него на черном озере? Бильбо ошибался. Голлум +собирался вернуться. Он очень проголодался и разозлился. У этого +злобного обездоленного создания родился план. +На островке, о котором Бильбо ничего не знал, Голлум прятал +всякую дрянь, а кроме того очень полезную, очень прекрасную и очень +волшебную вещь. Кольцо — золотое драгоценное кольцо! +— Подарок на мой день рождения, — прошептал он, как любил +шептать себе в беспросветно темные нескончаемые дни. — Вот что +нам нужно сейчас-с-с, нужно сейчас-с-с! +Дело в том, что кольцо это было не простое, а чудесное. Тот, кто +надевал его на палец, делался невидимым, и лишь при ярком +солнечном свете можно было разглядеть тень, да и то очень слабую и +неверную. +— Подарок! Получен в день рождения, моя прелес-с-сть. +Так он всегда твердил себе, но кто знает, каким путем Голлум +заполучил его в те давние времена, когда таких колец было на свете +много. Вероятно, сам Мастер — повелитель колец не знал этого. +Сперва Голлум носил кольцо на пальце, потом ему надоело, и он стал +носить его в мешочке на шее, пока кольцо не натерло ссадину. Теперь +Голлум обычно держал кольцо под камнями на своем островке и то и +дело проверял, там ли оно. Он надевал его изредка, когда уж очень +невмоготу становилось жить с ним в разлуке или когда бывал очень +голоден, а рыба прискучила. Тогда он крался по темным туннелям +вверх, высматривая случайных гоблинов. Порой он даже отваживался +заглядывать туда, где горели факелы: глаза у него болели, он жмурился, +но он был в безопасности! Да, в полной безопасности. Никто его не +видел, не замечал, и вдруг — р-раз! — пальцы его впивались в горло +гоблина. Всего несколько часов назад он надевал кольцо и поймал +гоблиненка. Как тот заверещал! От него осталась пара косточек про +запас, но сейчас Голлуму хотелось чего-нибудь понежнее. +— В полной безопас-с-сности, — шептал он себе под нос. — Он +не увидит нас-с-с, правда, моя прелес-с-сть? Нет, не увидит, и мерс-сский мечиш-ш-шко нам будет не с-с-страшен, не страш-ш-шен. +Вот какие планы копошились в его злобном умишке, когда он +вдруг зашлепал к лодке и исчез в темноте. Бильбо решил, что только он +его и видел. Но на всякий случай немного подождал: все равно он не +представлял себе, как отсюда выбраться. +Внезапно он услышал пронзительный крик. Мурашки побежали у +него по коже. Где-то не очень далеко в темноте бранился и причитал +Голлум. Он был на островке, рылся то там, то сям, искал и копался, но +безрезультатно. +— Где оно? Куда задевалос-с-сь? — услышал Бильбо. — +Потерялос-с-сь, моя прелес-с-сть! Потерялос-с-сь. Нес-с-счастные мы, +горемычные, моя прелес-с-сть, оно потерялос— с-сь! +— Что случилось? — окликнул его Бильбо. — Что потерялось? +— Пус-с-сть не с-с-спраш-ш-шивает нас-с-с! — взвизгнул +Голлум. — Его не кас-с-сается! Голлм! Потерялос-с-сь, голлм, голлм! +— Я тоже потерялся! — закричал в нетерпении Бильбо. — И хочу +найтись. Я выиграл, ведь ты обещал. Иди теперь сюда. Иди и выводи +меня, а потом будешь искать дальше! +Как ни был несчастен Голлум, Бильбо все равно не мог +проникнуться к нему сочувствием. И потом, от вещи, которая нужна +Голлуму позарез, наверняка хорошего ждать нечего. +— Иди сюда! — закричал Бильбо громче. +— Нет, нет, моя прелес-с-сть, пус-с-сть подождет! — прошипел +Голлум. — Мы еще поищем, оно потерялос-с-сь, голлм. +— Но ты так и не ответил на последний вопрос, а обещание надо +держать, — настаивал Бильбо. +— Пос-с-следний вопрос-с-с! — повторил Голлум. И вдруг из +темноты послышалось пронзительное шипение: — Что же у него в +кармаш-ш-шке? Пус-с-сть с-с-скажет. С-с-сперва пус-с-сть с-с-скажет. +Вообще-то у Бильбо не было причин не говорить Голлуму отгадку. +Но его раздосадовала вся эта канитель. В конце концов, он выиграл, +почти честно и притом с риском для жизни. +— Разгадки отгадываются, а не подсказываются, — возразил он. +— Но загадка была нечес-с-стная, — ответил Голлум. — Вопросс-с, а не загадка, моя прелес-с-сть, не загадка. +— Ну, раз мы перешли на простые вопросы, то я спросил +первым, — ответил Бильбо. — Что ты потерял? +— Что у него в кармаш-ш-шке, моя прелес-с-сть? +Свист и шипение раздались вдруг опять так громко и +пронзительно, что Бильбо посмотрел в ту сторону и, к своему ужасу, +увидел две устремленные прямо на него горящие точки. По мере того +как у Голлума росло подозрение, его глаза разгорались все ярче. +— Что ты потерял? — настаивал Бильбо. +Теперь глаза у Голлума загорелись зеленым огнем, и два огонька +начали приближаться с угрожающей быстротой. Голлум бешено греб к +берегу. Пропажа и подозрение вызвали такой прилив ярости в его душе, +что никакой кинжал был ему теперь не страшен. Бильбо не мог, +конечно, догадаться, что привело в такое бешенство гадкое создание, +но понял, что все пропало, сейчас Голлум убьет его. Он повернулся и +бросился бежать, не разбирая дороги, по темному туннелю, который +привел его сюда. Он старался держаться поближе к стенке и вел по ней +рукой. +— Что у него в кармаш-ш-шке? — услышал он громкое шипение и +всплеск, когда Голлум выпрыгнул из лодки в воду. +— Интересно, что у меня там такое? — спросил себя Бильбо, +ковыляя по туннелю. Он сунул левую руку в карман. На вытянутый +палец ему скользнуло холодное кольцо. +Шипение послышалось уже совсем за его спиной. Бильбо +обернулся и увидел зеленые фонарики — глаза Голлума. Совершенно +потеряв голову от страха, Бильбо рванулся вперед, споткнулся о корень +и хлопнулся на землю плашмя. +В одно мгновение Голлум его настиг. Но прежде чем Бильбо успел +хоть что-нибудь сделать — перевести дух, вскочить на ноги или +вытащить кинжал, — Голлум пробежал мимо, не обратив на него +никакого внимания и шепотом ругаясь и причитая. +Что это значило? Голлум отлично видел в темноте. Даже сейчас, +оставшись позади, Бильбо различал впереди бледный свет, исходивший +из глаз Голлума. Бильбо с трудом поднялся и осторожно двинулся +вслед за Голлумом. Ничего другого ему не оставалось. Не ползти же +обратно к озеру. Глядишь, может, Голлум и выведет его куда-нибудь на +волю, сам того не зная. +— Мес-с-сть! Мес-с-сть! — шептал Голлум. — Мес-с-сть, +Бэггинсу! Оно ис-с-счезло! Что у него в кармаш-ш-шке? Мы +догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, догадываемс-с-ся. Бэггинс-с-с +наш-ш-шел его, наш-ш-шел подарок на день рождения! +Бильбо навострил уши. Он наконец и сам начал догадываться. Он +ускорил шаги, нагнал Голлума и пошел за ним, держась на безопасном +расстоянии. Тот по-прежнему быстро шлепал вперед, не оглядываясь и +вертя головой из стороны в сторону, — Бильбо замечал это по слабому +отсвету на стенах. +— Подарок на день рождения! З-з-злодейс-с-ство! Как мы +потеряли его, моя прелес-с-сть? Яс-с-сно, яс-с-сно. Когда мы в пос-сследний рас-с-с с-с-скрутили здес-с-сь ш-ш-шею мерз-з-зкому пис-с- +скуну. Так, так! Оно брос-с-сило нас-с-с, пос-с-сле с-с-стольких лет! +Оно ис-с-счезло, похищ-щ-щено, голлм! +Неожиданно Голлум сел и зарыдал. Жутко и жалко было слушать, +какие он издавал свистящие, булькающие, хлюпающие звуки. Бильбо +остановился и прижался к стене. Постепенно Голлум перестал плакать +и опять начал бормотать. Он, видимо, вел спор с самим собой. +— Незачем ис-с-скать, незачем. Мы не можем вс-с-спомнить вс-ссе мес-с-ста, где бываем. Бес-с-сполезно. Оно в кармаш-ш-шке у +Бэггинс-с-са. Мерс-с-ский пролаза наш-ш-шел его, мы уверены. Нет, +мы только догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, только догадываемс-сся. Мы не узнаем, пока не поймаем мерс-с-ское с-с-создание, пока не +с-с-свернем ему ш-ш-шею. Но ведь он не знает, что может делать +подарок, правда? Он будет прос-с-сто держать его в кармаш-ш-шке. Он +не мог уйти далеко. Он потерялс-с-ся, мерс-с-ское пронырливое с-ссоздание. Он не знает дороги отс-с-сюда, не знает, он с-с-сам говорил. +Да, говорил, но он хитрый. Он не говорит разгадки, моя прелес-с-сть! +Не говорит, что у него в кармаш-ш-шке. Он с-с-сумел войти — значит, +с-с-сумеет и выйти. Он убежал к задней двери. Значит, и мы пойдем к +задней двери. Там его с-с-сцапают гоблинс-с-сы. Там ему не выйти, +моя прелес-с-сть. Гоблин-с-сы! Ес-с-сли наш-ш-ше с-с-сокровище у +него, оно дос-с-станется гоблинс-с-сам, голлм! Они догадаютс-с-ся, +что оно умеет делать. Мы никогда не будем в безопас-с-сности, +никогда, голлм! Гоблинс-с-с наденет его и ис-с-счезнет. Гоблинс-с-с +будет тут, но мы его не увидим. Даже наш-ш-ши ос-с-стрые глас-с-ски +его не заметят. И тогда гоблинс-с-с притворитс-с-ся, подкрадетс-с-ся и +с-с-сцапает нас-с-с, голлм, голлм! Хватит болтать, моя прелес-с-сть, +торопис-с-сь. Ес-с-сли Бэггинс-с-с пошел в ту с-с-сторону, надо +догонять. Дальш-ш-ше! Ос-с-сталось недалеко! С-с-скорее! +Голлум вскочил, как подброшенный, и зашлепал с невероятной +быстротой вперед. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему соблюдая +осторожность. Теперь главной его заботой было не хлопнуться опять и +не наделать шума. В голове у него крутился вихрь — смесь надежды и +отчаяния. Оказывается, найденное им кольцо-волшебное! Оно делает +невидимым! Бильбо, конечно, знал из старинных сказок о таких вещах, +но как-то трудно поверить, что ты сам совершенно случайно нашел +такое кольцо. Однако верь не верь, а ведь Голлум с его глазамифонарями проскочил мимо него. +Они бежали все дальше и дальше: Голлум — шлеп-шлеп — +впереди, шипя и бранясь, Бильбо позади, бесшумно, как истинный +хоббит. Вскоре они добежали до того места, где по обе стороны, как +Бильбо заметил еще на пути к озеру,открывались боковые ходы. Голлум +сразу принялся считать их:"Один с-с-слева, один с-с-справа, так. Два +с-с-справа, два с-с-слева, так, так, так". И так далее. +Считая, он продвигался все медленнее, шаги его становились все +неувереннее, а бормотание плаксивее: ведь он удалялся от воды, и ему +делалось страшно. Гоблины могли выскочить в любой момент откуда +угодно, а кольцо-то он потерял. Наконец он остановился у небольшой +дыры слева. «С-с-седьмой с-с-справа, так! Ш-ш-шес-с-стой с-с-слева, +так! — шептал он. — Здес-с-сь. Дорога к задней двери, так. Проход +здес-с-сь!» +Он заглянул туда и отшатнулся. +— Мы не с-с-смеем идти дальш-ш-ше, моя прелес-с-сть, не с-ссмеем. Там гоблинс-с-сы, много гоблинс-с-сов. Мы чуем их. С-с-с! Как +нам пос-с-ступить? Провалитьс-с-ся им, утопитьс-с-ся! Надо обождать +здес-с-сь, моя прелес-с-сть, немного обождать и ос-с-смотреться. +Таким образом, все застопорилось: Голлум вывел-таки Бильбо на +правильную дорогу, но Бильбо не мог пройти! У входа, сгорбившись и +свесив голову между колен, сидел Голлум, глаза его мерцали холодным +светом. +Бильбо тише мышки отделился от стены. Но Голлум сразу +насторожился, потянул воздух носом, глаза его загорелись зеленым +огнем. Он тихо, но угрожающе зашипел. Голлум не мог видеть +хоббита, но темнота обострила его слух и нюх. Он пригнулся, +упершись плоскими ладонями в землю, и вытянул шею вперед, почти +касаясь носом каменного пола. Глаза его излучали слабый свет, в этом +свете был едва различим его черный силуэт, но Бильбо чувствовал, что +Голлум, как натянутый лук, готовый распрямиться, собрался для +прыжка. +Бильбо и сам замер на месте и почти перестал дышать. Он был в +отчаянии. Необходимо выбраться отсюда, из этого страшного мрака, +пока у него остались силы. Надо бороться. Ударить кинжалом злобную +тварь, убить, опередить его, пока он не убил Бильбо. Нет, это будет +нечестно. Бильбо невидим, а у Голлума нет кинжала, да он еще и не +пытался убить его, Бильбо. И потом, Голлум такой одинокий, такой +несчастный и заброшенный. Внезапно сердце Бильбо наполнилось +сочувствием, жалостью, смешанной со страхом, он представил себе +череду бесконечных беспросветных дней, без всякой надежды на +лучшую жизнь, — лишь жесткий камень, холодная рыба, вечное +шныряние и бормотание. Все эти мысли молнией пронеслись у Бильбо +в голове, он содрогнулся. И вдруг совершенно неожиданно его озарила +новая мысль, и он, словно подброшенный приливом решимости и +энергии, прыгнул! +Для человека такой прыжок был бы не бог весть как труден, но +ведь это был еще и прыжок в неизвестность… Бильбо перелетел прямо +через голову Голлума, на метр в высоту, два с половиной в длину. Ему +было невдомек, что он чуть не размозжил себе череп о низкий свод +туннеля. +Голлум откинулся назад и попытался схватить хоббита, но поздно +— лапы его цапнули только воздух, а Бильбо, приземлившись на свои +крепкие мохнатые ножки, помчался по боковому ходу. Он улепетывал +не оборачиваясь. Сперва шипение и брань слышались прямо за спиной +у Бильбо, потом прекратились. Раздался душераздирающий крик, +полный злобы и отчаяния. Голлум был побежден. Дальше он бежать не +смел. Он проиграл: упустил добычу и потерял то единственное, чем +дорожил. У Бильбо от его крика чуть сердце от страха не выскочило, +но он продолжал бежать. Потом слабый, как эхо, но полный угрозы, до +него донесся вопль: "Вор, вор! Бэггинс-с-с вор! Ненавис-с-стный, +ненавис-с-стный, навс-с-сегда, навсс-сегда! " +Потом наступила тишина. Но и тишина испугала Бильбо. «Если +гоблины так близко, что он их почуял, — думал он, — тогда они +слышали его визг и брань. Осторожнее, а то эта дорога приведет к +плохому концу». +Проход был низкий и пол грубо обработан. Для хоббита места +хватало, но все же он несколько раз ушиб пальцы ног, споткнувшись о +торчащие камни. «Низковато для гоблинов, во всяком случае, для +крупных», — подумал Бильбо. Он не знал, что даже самые крупные +гоблины могут передвигаться с огромной скоростью внаклонку, +касаясь руками земли. +Вскоре пологий спуск кончился и опять начался подъем, делаясь +все круче и круче. Бильбо пришлось снизить скорость. Туннель сделал +поворот, тропа пошла резко вниз, и там, в конце короткого спуска, +Бильбо увидел свет, падавший из-за следующего поворота. Не красный, +как от костра или факелов, а белый, дневной, какой бывает только под +открытым небом. Бильбо пустился бегом. Он буквально скатился вниз, +завернул за последний угол — и очутился на площадке, освещенной +солнечным светом. После стольких часов мрака свет ослепил его, но на +самом деле то была всего лишь полоса света, падавшая из раскрытой +большой каменной двери. Бильбо замигал и вдруг увидел гоблинов: те +в полном вооружении с обнаженными мечами сидели перед дверью, не +спуская глаз с ведущего к ней туннеля. Они были настороже, начеку, +наготове. +Гоблины увидели Бильбо раньше, чем он их. Да, увидели! То ли +нечаянно, то ли нарочно, решив выкинуть фокус со своим новым +господином, кольцо исчезло! Гоблины бросились к Бильбо с дикими +воплями восторга. +Боль утраты и страха охватила Бильбо, как раньше Голлума, и, +забыв про кинжал, он с горя сунул руки в карманы. О радость, кольцо +было там в левом кармане! Оно наделось ему на палец — и гоблины +застыли как вкопанные. Они ничего не понимали : только что он был +тут и вдруг пропал. Они опять завыли, на этот раз не от восторга, а от +разочарования. +— Где он? — вопили одни. +— Нырнул назад в туннель! — кричали другие. +— Сюда! — орали третьи. — Туда! +— Посмотреть за дверью! — рявкнул капитан гоблинов. +Послышались свистки, забряцало оружие, зазвенели клинки, +гоблины, рыча и ругаясь, забегали взад и вперед, натыкаясь друг на +друга, падая и постепенно разъяряясь. Поднялась страшная суматоха, +кутерьма и тарарам. +Бильбо до смерти перепугался, но у него хватило здравого смысла +нырнуть за большую бочку, из которой пила стража, чтобы его не +сшибли с ног, не затоптали и не поймали на ощупь. +— Надо добраться до двери, во что бы то ни стало добраться до +двери! — повторял он себе, но решился на это не сразу. Дальше все +происходило, как в игре в жмурки, только страшней. Вокруг метались +гоблины, бедняга хоббит раза два увернулся, потом был сбит с ног +гоблином, который не мог понять, на что налетел, потом Бильбо встал +на четвереньки, проскользнул под ногами у капитана, поднялся во весь +рост и кинулся к двери. +Дверь все еще не была заперта, но какой-то стражник почти +полностью прикрыл ее. Бильбо попробовал ее толкнуть, но даже с +места не сдвинул. Попробовал протиснуться в щель, но застрял. Какой +ужас! Пуговицы его курточки зацепились за косяк. Бильбо уже видел, +что там за дверью: несколько ступенек сбегали вниз, в узкое ущелье +между высокими скалами, солнце вышло из-за облаков и ярко +освещало пейзаж по ту сторону двери. Но Бильбо не мог вырваться из +тисков! +Внезапно один из гоблинов заорал: +— Рядом с дверью тень! Там кто-то есть! +Сердце у Бильбо бешено заколотилось, он рванулся изо всех сил, +пуговицы разлетелись в стороны! Разодрав куртку и жилет, Бильбо +вырвался наружу и поскакал по ступенькам, как козлик, а +ошеломленные гоблины остались подбирать его красивые медные +пуговицы. +Разумеется, они тут же с гиканьем и криками кинулись за ним +вдогонку. Но гоблины не любят солнечный свет, ноги у них слабеют, +голова кружится. Им было не поймать Бильбо, который с кольцом на +пальце перебегал в тени деревьев быстро, бесшумно, стараясь не +появляться на солнце. Вскоре, ругаясь и брюзжа, гоблины побрели +назад стеречь дверь. +Бильбо спасся! +Бильбо удрал от гоблинов, но понятия не имел, где находится. Он +потерял капюшон, плащ, еду, пони, пуговицы и друзей. Он брел и брел +куда глаза глядят. Наконец тени гор упали на тропу перед Бильбо. Он +оглянулся: солнце садилось за горы позади него! Тогда он посмотрел +вперед и увидел уходящие вниз склоны. Внизу сквозь деревья кое-где +проглядывали поляны. +— Боже милосердный! — воскликнул Бильбо. — Кажется, я +вышел по другую сторону Туманных Гор! Где же, о где же Гэндальф и +гномы? Только бы они не остались во власти гоблинов! +Он шел да шел, поднялся из впадинки, перевалил через ее край и +опять стал спускаться. Но все время его терзала одна крайне +неприятная мысль: а не должен ли он теперь, когда на пальце у него +волшебное кольцо, вернуться в кошмарные туннели и разыскать своих +друзей. Только он пришел к решению, что это его долг, и почувствовал +себя вконец несчастным — как вдруг услыхал голоса. +Он остановился и прислушался — на гоблинов, кажется, +непохоже. Он тихонько подкрался поближе. Каменистая тропка, по +которой он шел, вилась вниз, слева возвышалась скала, справа +спускался склон с лощинами, заросшими кустарником и невысокими +деревьями. В одной из лощин в кустах кто-то разговаривал. +Бильбо подполз еще ближе — и вдруг между двух валунов +мелькнул красный капюшон : оттуда выглядывал Балин, как всегда +стоящий в дозоре. Бильбо чуть не захлопал в ладоши и не закричал от +радости. Но сдержался. Он еще не снял кольца, боясь какой-нибудь +неожиданной и неприятной встречи, и теперь Балин смотрел прямо +сквозь него. +«Устрою-ка я им сюрприз», — подумал Бильбо, пробираясь сквозь +кусты, росшие по краю лощины. +Гэндальф спорил с гномами. Они обсуждали события, +происшедшие с ними в туннелях, и решали, что делать дальше. +Гэндальф убеждал гномов, что нельзя продолжать путь, оставив +мистера Бэггинса в руках гоблинов и даже не выяснив, жив он или нет, +и не попытавшись его спасти. А гномы выражали недовольство. +— В конце концов, он мой друг,-говорил волшебник, — и вовсе не +так уж плох. Я за него отвечаю. Все-таки безобразие, что вы его +потеряли. +Гномы же утверждали, что вообще не надо было брать его с собой, +и возмущались, почему он потерялся, а не держался около них, и зачем +Гэндальф не выбрал кого-нибудь посообразительнее. +— Пока от него больше хлопот, чем пользы, — сказал кто-то. — +Коли еще идти обратно искать его в темных туннелях, так плевать я на +него хотел! +— Да, я взял его с собой, а я ничего бесполезного не беру. Или вы +мне помогаете искать его, или я ухожу и — расхлебывайте +неприятности сами. А вот если мы найдем его, вы еще не раз +поблагодарите меня. Почему ты сам убежал, Дори, а его бросил? +— Так чего же ты не подобрал его после? +— Господи помилуй! Вы еще спрашиваете! Гоблины в темноте +дерутся, кусаются, валятся друг на друга, бьют кого попало… Вы мне +чуть голову не отхватили Глемдрингом, а Торин тычет во все стороны +Оркристом. Тут вы вдруг ослепляете всех вашей вспышкой, гоблины с +визгом отступают, вы кричите: «Все за мной!» — и все вам +повинуются. То есть мы думали, что все. Вы прекрасно понимаете, что +нам некогда было себя пересчитывать. Мы проскочили мимо часовых, +за дверь и скатились сюда. И вот мы здесь, а Взломщика нет, чтоб ему +пусто было! +— А Взломщик тут как тут! — заявил Бильбо, выступая вперед и +снимая кольцо. +Бог ты мой, как они подскочили от неожиданности! Как завопили +от удивления и радости! Гэндальф был изумлен не меньше других, но, +пожалуй, доволен больше. Он подозвал Балина и сделал ему выговор, +высказав все, что думает о дозорных, у которых посторонний может +свалиться как снег на голову. Надо сказать, после этого случая Бильбо +сильно вырос в глазах гномов. Если раньше, несмотря на уверения +Гэндальфа, они сомневались в том, что он взломщик первой категории, +то теперь их сомнения рассеялись. Балин был ошарашен больше +других. И все гномы признали Бильбо ловкачом. +Бильбо до того был доволен похвалами, что, посмеявшись в душе, +ничего не сказал про кольцо, а когда его стали расспрашивать, ответил: +— Ну, просто подкрался потихоньку, по-хоббитовски. +— Даже мыши не удавалось прокрасться у меня под носом и +остаться незамеченной, — проговорил Балин. — Снимаю перед вами +капюшон. — Что он и сделал, добавив: — Балин, к вашим услугам. +— Мистер Бэггинс, ваш слуга, — ответил Бильбо. +Потом они потребовали у него отчета о приключениях с той +минуты, как он потерялся. И он рассказал им все… кроме того, что +нашел кольцо («Подожду пока», — решил он). Особенно их +заинтересовало состязание в загадках, а когда он описал Голлума, они, +сочувствуя, пришли в ужас. +— И тут, когда он уселся рядом со мной, я не смог ничего +придумать, — закончил Бильбо, — и просто спросил: «Что у меня в +кармане?». И он не отгадал с трех раз. Тогда я сказал: «Ты обещал? +Обещал! Теперь выводи меня!» Но он бросился на меня и хотел убить, +я побежал и упал, и он не заметил меня в темноте. Тогда я пошел за +ним следом и услыхал, как он бормочет что-то себе под нос. Он думал, +что я сам знаю, как выбраться из-под горы, и побежал к задней двери. +А потом вдруг взял и уселся при выходе из туннеля, так что я не мог +пройти. Тогда я перепрыгнул через него и пустился наутек. +— А как же стража? — спросили гномы. — Разве стражников не +было? +— Были! И еще сколько! Но я от них увернулся и удрал. Дверь +была еле приотворена, я застрял и потерял кучу пуговиц…— Он с +сожалением поглядел на порванную одежду. — Но я все равно +протиснулся — и вот я здесь! +Гномы глядели на него по-новому, с уважением: он так запросто +рассказывал про то, как увернулся от стражников, перепрыгнул через +Голлума и протиснулся в дверь, словно все это не доставило ему +никакого труда и волнений. +— Что я вам говорил? — засмеялся Гэндальф. — Мистер Бэггинс +далеко не так прост, как вы думаете. +При этом он бросил на Бильбо странный взгляд из-под косматых +бровей, и у хоббита мелькнуло подозрение, что волшебник +догадывается о той части истории, которую он выпустил. +У него тоже накопилось много вопросов. Может быть, Гэндальф +объяснил все гномам раньше, но Бильбо-то этого не слыхал. Он хотел +знать, каким образом волшебник вывел гномов и что это за лощина. +Чародей, не скроем, всегда был не прочь лишний разок +похвастаться своей мудростью. Поэтому он с удовольствием рассказал +Бильбо, что они с Элрондом прекрасно знали о злых гоблинах, +живущих в этой части гор. Но раньше главные ворота выходили на +другую тропу, более легкую и доступную, где гоблины часто ловили +путников, которых ночь застигла вблизи ворот. По-видимому, люди +забросили ту дорогу и гоблины устроили новые ворота в конце тропы, +по которой шли гномы. Произошло это, видно, совсем недавно, ибо до +сих пор дорога считалась вполне безопасной. +Так вот, едва Гэндальф услыхал вопль Бильбо, он мигом +сообразил, что произошло. Он убил вспышкой гоблинов, кинувшихся +на него, и успел скользнуть в щель как раз в тот момент, когда она +захлопывалась. Он шел по пятам за погонщиками и пленниками, +дошел до тронного зала, а там сел в уголке и сотворил самый удачный +из своих колдовских трюков. +— Очень деликатное было дело,-сказал он,-все висело на волоске! +Но Гэндальф недаром столько практиковался в колдовстве с +помощью огня и света (даже хоббит, если помните, всю жизнь не мог +забыть чудесные фейерверки на праздниках Старого Тука). Что было +дальше, мы знаем. Гэндальфу было известно о задней двери, как +гоблины называли нижние ворота, где Бильбо потерял пуговицы. +— Гоблины устроили там ворота давным-давно, — сказал +Гэндальф, отчасти как лазейку, если понадобится бежать, отчасти как +средство попасть на ту сторону гор; по ночам они делают туда вылазки +и набеги и всячески разбойничают. Они строго охраняют эту дверь, и +до сих пор никому не удавалось в нее проскочить. Теперь они будут +стеречь ее еще строже. +Гэндальф засмеялся, остальные тоже. Что говорить, убытки их +были велики, но зато они прикончили Верховного Гоблина и +множество простых гоблинов в придачу и сами спаслись, так что пока, +можно считать, находились в выгодном положении. +Но волшебник быстро вернул их к действительности. +— Мы уже отдохнули, — сказал он, — пора двигаться дальше. +Ночью сотни гоблинов пустятся за нами в погоню, а смотрите — тени +уже удлинились. До сумерек нам надо уйти на несколько миль вперед. +Если хорошая погода сохранится, то взойдет луна, и это нам на руку. +Гоблины, правда, не очень-то боятся луны, но мы по крайней мере +увидим, куда идти. Да, да! — ответил он на новые расспросы хоббита.- +Ты потерял счет времени, пока блуждал в туннелях. Сегодня четверг, +гоблины поймали нас в понедельник ночью, вернее, во вторник утром. +Мы проделали много миль, прошли через самое сердце гор и теперь +очутились на другой стороне — словом, порядочно спрямили. Но +вышли не туда, куда привела бы нас первоначальная тропа. Мы взяли +слишком к северу, впереди нам предстоит малоприятная местность. И +пока мы чересчур высоко. Итак, в путь! +— Я страшно хочу есть, — простонал Бильбо, только сейчас +осознавший, что ничего в рот не брал с позапозапрошлого вечера. +Каково это для хоббита, только представьте! Теперь, когда возбуждение +прошло, он ощутил, что пустой животик обвис и ноги дрожат. +— Ничем не могу помочь,-ответил Гэндальф. — Разве что ты +вернешься и вежливо попросишь гоблинов отдать тебе твоего пони и +поклажу. +— Нет уж, благодарю покорно! — воскликнул Бильбо. +— В таком случае затянем потуже кушаки и зашагаем дальше. +Лучше остаться без ужина, чем самим превратиться в ужин. +По дороге Бильбо посматривал по сторонам, чем бы закусить: +черная смородина только цвела, орехи еще не созрели, ягоды +боярышника не поспели. Бильбо пожевал щавеля, зачерпнул воды из +горного ручейка, пересекавшего тропинку, и даже проглотил три +ягодки земляники, но голода не утолил. +Они шли и шли. Неровная каменистая тропка пропала. Исчезли +кусты, высокая трава между валунами, участки дерна, обглоданного +кроликами, исчезли чебрец и шалфей, мята и желтые горные розочки. +Путники очутились на широком крутом склоне, усеянном камнями — +остатками оползня. Когда они начали спускаться, камни и щебень +посыпались у них из-под ног. Потом заскакали обломки камней +покрупнее, приведя в движение осыпь, потом стали срываться большие +глыбы. Вскоре весь склон выше и ниже их тронулся с места, и они +поехали вниз, среди пыли, треска и грохота скачущих камней. +Спасли их деревья. Путники докатились до границы сосновой +рощи, переходившей внизу, в долине, в густой темный лес. Одни +задержались, уцепившись за нижние ветви деревьев, другие (в том +числе маленький хоббит) спрятались за стволы, чтобы укрыться от +грозного наступления валунов. Вскоре опасность миновала, осыпь +остановилась, лишь далеко внизу, среди папоротника и корней +деревьев, еще слышался отдаленный грохот сорвавшихся камней. +— Так! Это нас сильно продвинуло вперед, — заметил Гэндальф. +— Если гоблины сюда сунутся, обойтись без шума им будет +нелегко. +— Неужели? — иронически пробормотал Бомбур. — Зато легко +будет сбрасывать нам камни на голову. +Гномы и Бильбо чувствовали себя неважно и, морщась, потирали +изодранные и ушибленные места. +— Пустяки! Сейчас мы свернем и окажемся в стороне от осыпи. +Надо торопиться! Оглянитесь вокруг! +Солнце давно село за горы, сумерки сгущались, путники быстро +ковыляли по дорожке, которая полого спускалась прямо на юг. Лесной +мрак становился все гуще и беззвучнее. Ветер совсем стих, и даже +шепота ветвей не было слышно в лесу. +— Неужели мы пойдем дальше? —спросил Бильбо, когда +стемнело настолько, что он смутно видел лишь колыхание бороды +Торина рядом с собой, и стало так тихо, что дыхание гномов казалось +громким шумом. — Пальцы на ногах у меня разбиты, ноги ноют, +живот болтается, как пустой мешок. +— Еще немного, — сказал Гэндальф. +Прошла, как им показалось, целая вечность, и вдруг они вышли на +поляну, ярко освещенную луной. Чем-то место это им всем не +понравилось, хотя ничего определенно плохого они сказать не могли. +Внезапно у подножия горы послышался вой — жуткий, +заунывный. Он раздавался справа и слева, все ближе и ближе. То были +волки, воющие на луну, волки, собирающиеся в стаю. +Хотя поблизости от родной норки мистера Бэггинса волков не +водилось, он узнал вой сразу. Его достаточно часто описывали в +сказках, а один из старших кузенов Бильбо по туковской линии, +большой любитель путешествовать, не раз выл по-волчьи, чтобы +напугать Бильбо. Но слышать волков вот так, в лесу, ночью, при луне +— это было слишком! Даже волшебное кольцо — слабое средство +против волков, особенно против страшной стаи, жившей под сенью +гоблинской горы в Диком Краю. Такие волки обладают еще более +тонким нюхом, чем гоблины, им не обязательно видеть свою жертву. +— Что делать, как быть?! — закричал Бильбо. — Спасшись от +гоблинов, попались волкам! +Слова его стали пословицей, хотя теперь в подобной неприятной +ситуации мы говорим "из огня да в полымя ". +— На деревья, быстро! — приказал Гэндальф. Они кинулись к +деревьям, окружавшим поляну, и мигом взобрались на самые верхние +ветки, которые только могли их выдержать. Вы бы животики +надорвали, если бы увидели (естественно, с безопасного расстояния), +как гномы сидели на ветвях и бороды у них свисали вниз — точь-вточь спятившие старички вздумали поиграть в мальчишек. Фили н +Кили взгромоздились на верхушку высокой лиственницы, которая +стала теперь похожа на рождественскую елку. Дори, Нори, Ори, Ойн и +Глойн устроились с большим удобством на высоченной сосне с +солидными ветвями. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин сидели на другой +сосне. Двалин и Балин вскарабкались на высокую стройную ель с +редкими ветвями и пытались отыскать себе местечко в гущине +верхушки. Гэндальф, который был значительно выше прочих, подобрал +себе такую высокую сосну, куда остальные не могли бы взобраться. +Гэндальфа совершенно скрыли ветки, только глаза его сверкали в +лунном свете. +А Бильбо? Бильбо никуда не мог залезть и бегал от ствола к +стволу, словно потерявший норку кролик, за которым гонится собака. +— Опять ты бросил Взломщика! — заметил Нори, заглядывая +вниз. +— Не могу же я вечно таскать его на спине, — возразил Дори, — +то по туннелям, то по деревьям! Кто я, по-твоему? Носильщик? +— Его съедят, если мы не предпримем никаких мер, — +проговорил Торин. Вой слышался все ближе и ближе, окружая их +кольцом. — Дори! — окликнул он, ибо Дори сидел ниже всех на самом +удобном дереве. — Скорее подай руку мистеру Бэггинсу! +Но даже дикие-предикие варги (так назывались злые волки по ту +сторону Туманных Гор) не умеют лазать по деревьям. На какое то +время путешественники оказались в безопасности. На их счастье, ночь +была теплая и безветренная. На деревьях и вообще-то долго не +просидишь, а уж когда холод да ветер и внизу караулят волки, то и +подавно. +Эта поляна, окруженная кольцом деревьев, очевидно, была местом +сборища волков. Они все прибывали и прибывали. Волки, +принюхиваясь, обошли поляну кругом и скоро определили каждое +дерево, где кто-нибудь да прятался. Всюду они поставили часовых, +остальные (насколько можно судить, не одна сотня) уселись большим +кружком. В центре сидел громадный серый волк и говорил на ужасном +языке варгов. Гэндальф понимал язык варгов, Бильбо нет, но и так +можно было догадаться, что речь идет только о жестоких и злых делах. +Время от времени варги хором отвечали серому вожаку, и каждый раз, +слыша их жуткое рявканье, хоббит чуть не падал от страха с сосны. +Сейчас я вам расскажу, что услышал Гэндальф и чего не понял +Бильбо. Варги и гоблины нередко действовали сообща, совершая свои +черные дела. В ту пору гоблины частенько устраивали набеги, чтобы +добыть пищу или рабов. В таких случаях они призывали на помощь +варгов и потом делились с ними добычей. Иногда гоблины ехали на +варгах верхом, как на конях. На эту самую ночь был как раз намечен +большой набег. Варги явились сюда на свидание с гоблинами, а те +опаздывали. Причиной, как мы знаем, послужила смерть Верховного +Гоблина и вообще суматоха, вызванная гномами, Бильбо и +волшебником, которых, вероятно, разыскивали в туннелях до сих пор. +Несмотря на все опасности, подстерегающие людей в этой +отдаленной стране, некоторые храбрецы в последнее время начали +возвращаться сюда с юга, рубить деревья и строить себе дома в более +светлых лесах — по долинам и по берегам рек. Их постепенно +набралось много, все они были отважные, хорошо вооруженные люди, +даже варги не смели нападать на них при ярком солнечном свете. Вот +варги и сговорились с гоблинами напасть ночью на деревню, ближнюю +к горам. Если бы их план удался, на следующий день в деревне никого +не осталось бы в живых: никого, кроме тех, кого гоблины взяли бы в +плен. +Жуткие это были речи; опасность угрожала не только храбрым +лесорубам, их женам и детям, но и самому Гэндальфу с его друзьями. +Варги разозлились и удивились, обнаружив их на месте сбора. Они +заподозрили, что друзья лесорубов явились шпионить за ними и +отнесут новости в деревню, и тогда гоблинам и волкам придется +драться не на жизнь, а на смерть, вместо того, чтобы с легкостью +разделаться со спящими — сожрать или утащить их. Поэтому варги +решили караулить пленников по крайней мере до утра, чтобы эти +существа не удрали. К тому времени с гор придут гоблины, а гоблины +умеют лазать по деревьям или валить их. +Теперь вам понятно, почему Гэндальф, прислушивавшийся к +рычанию и тявканью варгов, отчаянно испугался, даром что был +волшебник. Он понял, что они попались, и еще неизвестно, удастся ли +им спастись. Но он решил, что так просто не сдастся, хотя, сидя на +верхушке дерева в окружении волков, много сделать не сможет. Сперва +он обобрал со своей сосны крупные шишки, потом поджег одну из них +посохом и швырнул в волков. Шишка с шипением упала волку на +спину, его лохматая шкура сразу же загорелась, он с жутким воем +заметался по поляне. За первой полетела вторая, третья — одна горела +голубым пламенем, другая красным, третья зеленым. Они взрывались, +ударяясь о землю, и разлетались цветными искрами, пуская густой +дым. Самая большая шишка стукнула вожака по носу, он подпрыгнул +на три метра в воздух, а потом принялся носиться кругом, кусая с +испуга и злости своих подданных. +Гномы и Бильбо ликовали и кричали от радости. Страшно было +смотреть, в какую ярость пришли волки. Они перебудоражили лес. +Волки вообще боятся огня, а этот огонь был особенный, +сверхъестественный. Искра, попадая на шкуру, впивалась в нее, +прожигала волка насквозь, и, если он не начинал кататься по земле, его +быстро охватывало пламя. Скоро по всей поляне катались волки, +пытаясь загасить искры; те, которые уже пылали, с громким воем +носились вокруг, поджигая других. +— Что за шум сегодня ночью в лесу? — удивился Повелитель +орлов. Он сидел на вершине утеса, и черный силуэт его вырисовывался +в лунном свете. — Я слышу голоса волков! Уж не гоблины ли там +безобразничают? +Несколькими взмахами крыльев он поднялся в воздух, и +немедленно двое орлов снялись со скал по обе стороны от него и +последовали за ним. Описывая круги, они внимательно смотрели вниз +и наконец заметили кольцо варгов — маленькую точку далеко-далеко +под собой. У орлов острое зрение, они видят мельчайшие предметы с +большого расстояния. Глаза Повелителя орлов Туманных Гор могли +смотреть прямо на солнце, не мигая, или с высоты в милю видеть +ночью кролика, бегущего в траве. Он не мог разглядеть сидевших в +ветвях, но видел мечущихся волков и вспышки огня, слышал вой и +тявканье. А еще он увидел отблеск лунного света на копьях и шлемах +гоблинов: длинные цепи этих злых существ, извиваясь, двигались по +склонам гор от ворот в лес. +Орлов не назовешь добрыми. Бывают они трусливыми и +жестокими. Но орлы древней породы северных гор были гордые, +могучие и благородные — самые замечательные из птиц. Они не +любили гоблинов и не боялись их. Когда орлы удостаивали гоблинов +своим вниманием (что бывало редко, ибо орлы их не едят), то налетали +на гоблинов сверху и гнали к пещерам, не давая им вершить разбой. +Гоблины ненавидели и боялись орлов, но не могли добраться до их +гнезд на вершинах скал и прогнать с гор. +Этой ночью Повелителем орлов овладело любопытство, он захотел +узнать, что творится в лесу. По его приказу множество орлов покинули +вершины и, медленно кружа над лесом, стали постепенно снижаться +туда, где кольцом сидели волки и ждали гоблинов. +Они хорошо сделали, что спустились! Там, внизу, творилось чтото страшное и невообразимое. Загоревшиеся волки, убежав в лес, +подожгли его в нескольких местах. Стояло лето, на восточных склонах +давно не выпадало дождей. Пожелтелый папоротник, хворост, густой +ковер из сосновых иголок, кое-где сухие деревья охватило пламенем. +Вокруг прогалины бушевал огонь. Но караульные волки не оставили +деревьев, на которых прятались гномы. Они бесновались и с воем +прыгали на стволы, ругали гномов на своем ужасном наречии, языки +их вываливались из пасти, глаза горели свирепым красным огнем. +Внезапно на поляну с криками выскочили гоблины. Они думали, +что там идет бой с лесорубами. Но узнав, в чем дело, одни сели на +землю от хохота, другие замахали копьями и застучали древками о +щиты. Гоблинам огонь не страшен. +Скоро они придумали план, показавшийся им самим замечательно +остроумным. Они собрали волков в стаю и накидали вокруг стволов +папоротника и валежника. Они до тех пор бегали вокруг, топая и +хлопая, хлопая и топая, пока не потушили пожар, но гасить огонь +возле деревьев, где сидели гномы, не стали. Наоборот, они подбросили +туда еще листьев, сучьев и папоротника. Вокруг гномов образовалось +кольцо дыма и пламени. Распространиться наружу гоблины ему не +давали, зато оно стягивалось все теснее, и вскоре ползучее пламя +перекинулось на кучи валежника и листьев, нагроможденных под +деревьями гномов. Дым ел Бильбо глаза, он уже ощущал жар костра, +сквозь дымовую завесу он видел, как гоблины пляшут вокруг их +деревьев. Позади кольца воинов, танцующих с копьями и топорами, +стояли на почтительном расстоянии волки, наблюдали н выжидали. +И тут гоблины затянули страшную песню: +Пятнадцать птиц на ветвях качались, +Под ветром перья у них трепыхались. +Но крыльев — увы! — не досталось пташкам. +Как же снова вспорхнуть бедняжкам? +Покончим с ними каким путем? +Зажарим? Сварим? Съедим сырьем? +Потом они перестали плясать и закричали: +— Летите, птички! Летите, коли можете! Слезайте оттуда, птички, +а то зажаритесь прямо в гнездышках! Пойте, птички, пойте! Чего +молчите? +— Убирайтесь прочь, негодники! — прокричал в ответ Гэндальф. +Еще не время для гнезд. Кто озорничает с огнем, тех наказывают! +Гэндальф хотел их подразнить и показать, что не боится. Но на +самом деле он боялся, а ведь он был волшебник! Как будто не слыша +его, гоблины продолжали петь: +Жги лес! Огонь до небес! +Пламя, играй! Факел, пылай! +Ночь, посветлей! Нам веселей, +Э-гей! +Жарь их, пеки! Добавь-ка муки! +Ну-ка, ну-ка — перца и лука! +Петрушки и соли — жалко нам, что ли? +Ночь, посветлей! Нам веселей! +Э-гей! +Э-ге-ге-гей! +Э-гей! +При возгласе «э-гей!» пламя лизнуло ствол дерева под +Гэндальфом, потом перескочило на соседние деревья. Кора загорелась, +нижние ветки затрещали. +Тогда Гэндальф забрался на самую верхушку. Из его посоха +вырвалось невиданное ослепительное сверкание. Волшебник +приготовился спрыгнуть с высоты прямо на копья гоблинов. Тут бы +ему и конец, но зато он, наверное, убил бы немало врагов, свалившись +им на головы. Но он не успел прыгнуть. +В этот миг с неба на него упал Повелитель орлов, схватил в когти +— и взмыл ввысь. +Вопль гнева и изумления вырвался у гоблинов. Гэндальф что-то +сказал Повелителю орлов, тот громко крикнул, и тотчас +сопровождавшие его черные птицы ринулись вниз, как огромные +черные тени. Волки завыли и заскрежетали зубами. Гоблины завопили +и затопали от ярости, напрасно бросая в воздух свои тяжелые копья. +Орлы кидались на них, сильными взмахами черных крыльев сбивали +гоблинов с ног или гнали прочь, в лес. Орлиные когти царапали их. +Другие орлы схватили гномов, которые вскарабкались теперь на самые +верхушки и покачивались там, замирая от страха. +Бедняжку Бильбо чуть опять не бросили одного! Он еле успел +уцепиться за ноги Дори, когда того последним подхватил орел. Они +взвились вверх над суматохой и пожаром, Бильбо болтался в воздухе, +руки у него буквально вырывались из плеч. +Гоблины и волки разбежались теперь по всему лесу. Несколько +орлов еще кружили над полем битвы. Внезапно пламя охватило +деревья до самых вершин, они с треском запылали. Вся поляна +обратилась в шквал искр и дыма. Бильбо вовремя оказался в воздухе, +еще минута — и он бы погиб. +Вскоре зарево пожара осталось далеко внизу — красное мерцание +на черном фоне. Орлы подымались все выше широкими плавными +кругами. Никогда Бильбо не забыть этого полета. Он крепко вцепился в +щиколотки Дори и стонал: «Руки, мои руки!», а Дори кричал: «Ноги, +мои ноги!». +У Бильбо всегда кружилась от высоты голова. Ему делалось дурно, +если он заглядывал вниз с края небольшого обрыва; он недолюбливал +приставные лестницы, не говоря уже о деревьях (до сих пор ему не +приходилось спасаться от волков). Можете вообразить, как кружилась +у него голова теперь, когда он взглядывал вниз и видел под собой +темную землю да кое-где поблескиванье лунного света на горной +породе или на поверхности ручья, пересекавшего равнину. +Вершины гор все приближались — каменные острия, торчащие +вверх из черноты. Может, там внизу и стояло лето, но тут было очень +холодно. Бильбо закрыл глаза и прикинул — долго ли еще +продержится. Он представил себе, что произойдет, если он отпустит +руки. Его замутило. +Как раз когда силы покидали его, полет закончился. Бильбо разжал +пальцы и со стоном упал на твердую площадку. Он лежал и радовался, +что не сгорел в пожаре, и боялся свалиться с узкого выступа в черный +провал. В голове у него все путалось после ужасных событий +последних трех дней, а также от голода. Неожиданно он услышал +собственный голос : +— Теперь я знаю, каково куску бекона, когда вилка снимет его со +сковородки и положит назад на полку. +— Нет, не знаешь! — возразил ему голос Дори. — Сало все равно +рано или поздно опять попадет на сковородку, и ему это известно. А +мы, смею надеяться, не попадем. И потом, орлы не вилки! +— И скалы не опилки! Ой! — произнес Бильбо, садясь, и с +беспокойством посмотрел на орла, который примостился неподалеку. +Интересно, какую еще он болтал чепуху и не обиделся ли орел. Не +следует обижать орлов, если ты всего лишь маленький хоббит и +лежишь ночью в горном орлином гнезде. Но орел точил клюв о камень, +отряхивал перья и не обратил на его слова никакого внимания. Вскоре +подлетел другой орел. +— Повелитель приказал тебе принести пленников на Большой +Уступ! — прокричал он и улетел. +Первый орел взял Дори в когти и исчез в ночном мраке, оставив +Бильбо одного. Бильбо начал было размышлять, что означает слово +«пленники» и скоро ли он попадет вместо кролика орлам на ужин, но +тут орел вернулся за ним, схватил за куртку на спине и взмыл вверх. +На этот раз лететь пришлось недалеко. Бильбо очутился на широком +уступе. Он лежал, замерев от страха. Сюда не вела ни одна тропа, сюда +можно было только прилететь, а отсюда — улететь или спрыгнуть в +пропасть. Остальные путешественники уже сидели там, +прислонившись спиной к скале. +Повелитель орлов тоже был там и беседовал с Гэндальфом. +Выходило, что Бильбо никто не собирался есть. Волшебник и главный +орел, судя по всему, были знакомы и даже в дружеских отношениях. +Дело в том, что Гэндальф, частенько бывавший по роду своих занятий +в горах, однажды оказал услугу орлам, вылечив их повелителя от раны, +нанесенной стрелой. Так что «пленники» означало лишь «пленники +гоблинов» и ничего более. Прислушиваясь к их беседе, Бильбо понял, +что теперь-то они окончательно покинут ужасные горы. Гэндальф +просил Великого орла, чтобы орлы перенесли его самого, гномов и +Бильбо как можно дальше, это сократило бы им путь через равнину. +Однако Повелитель орлов не соглашался относить их туда, где +поблизости живут люди. +— Они станут стрелять в нас из больших тисовых луков, — +пояснил он, — подумают, что мы прилетели за их овцами. И у них есть +для этого основания. Нет! Мы рады были вырвать у гоблинов из рук +игрушку и рады отблагодарить лично вас, но рисковать жизнью ради +гномов не согласны. +— Хорошо, — сказал Гэндальф, тогда отнесите нас просто как +можно дальше к югу, по вашему усмотрению. Мы вам и так многим +обязаны. А сейчас мы умираем с голода. +— Я уже умер, — пропищал Бильбо слабым голосом, но его никто +не услышал. +— Этому горю помочь нетрудно, — сказал Повелитель орлов. +Немного погодя вы могли бы увидеть яркий веселый огонь костра +на уступе скалы и темные фигурки около него — это гномы готовили +ужин. От костра шел дивный аромат жаркого. Орлы принесли на скалу +хворосту, кролика, зайцев и барашка. Гномы ловко справились со +всеми приготовлениями. Бильбо так ослаб, что не мог помогать, да и в +любом случае толку от него было бы мало : он не умел свежевать +кроликов и разделывать мясо, так как мясник всегда доставлял ему +мясо разделанным — только жарь. Гэндальф тоже прилег отдохнуть. +Так закончились приключения в Туманных Горах. +Вскоре желудок Бильбо приятно отяжелел, хотя в душе он и +предпочел бы хлеб с маслом, а не куски мяса, зажаренного на +палочках. Он почувствовал, что готов заснуть. Свернувшись на +жестких камнях, он уснул и спал крепче, чем когда-либо на перине у +себя дома. +Hа другое утро хоббита разбудило взошедшее солнце. Он встал с +намерением посмотреть на часы и поставить на огонь чайник… но тут +же обнаружил, что он вовсе не дома. Он сел и стал с тоской думать о +том, как приятно было бы сейчас умыться и почистить зубы… +Ни умыться, ни почистить зубы, ни получить на завтрак чаю, +жареного хлеба и копченой свинины ему не удалось. Пришлось +довольствоваться холодной бараниной и кроликом, после чего они +начали собираться в путь. +Теперь ему позволили взобраться орлу на спину и держаться за +перья. Гномы прокричали прощальные слова, обещая когда-нибудь +отблагодарить Повелителя орлов, — и пятнадцать громадных птиц +взмыли в небо. Солнце все еще стояло низко, воздух был свежий, туман +лежал в долинах и вился вокруг вершин. Бильбо приоткрыл глаза и +увидел, что земля далеко внизу, а горы остались позади и все +уменьшаются в размерах. Бильбо опять зажмурился и еще крепче +вцепился в перья... +— Не щиплись! — сказал недовольно орел. — Что ты трусишь, +как кролик? Хотя ты и впрямь смахиваешь на кролика. Прекрасное +утро, приятный ветерок. Что может быть лучше полета? +Бильбо хотел ответить: «Теплая ванна и поздний завтрак на +лужайке перед домом», но не посмел и только самую чуточку отпустил +пальцы. +Через какое-то время орлы, должно быть, завидели ту цель, к +которой направлялись, и начали опускаться. Они опускались +большими кругами по спирали, довольно долго, так что хоббит не +вытерпел и опять открыл глаза. Земля теперь была гораздо ближе, +внизу виднелись деревья — кажется, дубы и вязы, — обширные луга и +речка. И прямо на пути у реки, которой из-за этого приходилось делать +петлю, из земли торчал вверх каменный холм, скала, словно передовой +пост далеких гор или гигантский обломок, заброшенный сюда на +равнину каким-то невообразимым великаном. +Сюда-то, на верхушку скалы, сели один за другим орлы и +опустили своих пассажиров. +— Счастливый путь! — закричали они. — Куда бы он ни лежал! И +пусть примет вас в конце родное гнездо! +У орлов принято так говорить, когда они хотят быть любезными. +— Да несет вас попутный ветер туда, где плывет солнце и +шествует луна, — ответил Гэндальф. Он знал, как полагается вежливо +ответить. +Верхушка скалы представляла собой площадку, от нее вниз, к +реке, вели ступеньки и вытоптанная тропа. Реку в этом месте можно +было перейти вброд по большим плоским камням. Компания +задержалась здесь, чтобы обсудить свои планы. +— Я с самого начала намеревался по возможности благополучно +переправить вас через горы, — начал волшебник. — Благодаря моему +умелому руководству и, что не столь важно, удачному стечению +обстоятельств, с этой задачей я справился. В конце концов, это не мое +приключение. Я, может быть, приму в нем еще разок участие, но +сейчас меня ждут другие неотложные дела. +Гномы застонали от огорчения. Бильбо не мог сдержать слез. Они +— то уж разлакомились, решив, что Гэндальф останется с ними до +самого конца и будет всегда вызволять их из затруднений. +— Я же не собираюсь исчезать сию минуту, — сказал +Гэндальф. — Подожду еще денек-другой. Возможно, я помогу вам +выпутаться из теперешнего положения, да мне и самому нужна кое- +какая помощь. У нас нет еды, нет вещей, нет лошадей, и вам +неизвестно, где вы находитесь. Это я сейчас объясню. Вы сейчас на +несколько миль севернее той тропы, которой должны были следовать, +если бы не сбились второпях с горной дороги. В здешних местах людей +мало, но недалеко отсюда живет Некто. Он и выбил ступеньки в скале, +которую, если не ошибаюсь, называет Каррок. Сюда он заходит редко и +уж во всяком случае не днем, дожидаться его здесь бесполезно. И даже +опасно. Мы должны сами его разыскать. Если при встрече все +обойдется мирно, я с вами распрощусь и пожелаю, как орлы, +счастливого пути, куда бы он ни лежал. +Гномы умоляли не бросать их, сулили драконово золото, серебро и +драгоценности, но он оставался неумолим. +— Там увидим, — отвечал волшебник на все уговоры. — Хочу +думать, что я и так уже заслужил часть вашего золота. То есть вашим +оно будет, когда вы его сумеете добыть. +Наконец они отстали от него. Выкупались в речке, которая у брода +была мелкой, чистой, с каменистым дном, и, обсушившись на +солнышке, почувствовали себя освеженными, хотя ушибы и царапины +еще болели, и, конечно, они проголодались. Перейдя вброд на тот берег +(хоббит ехал у кого-то на спине), путешественники зашагали по +высокой зеленой траве вдоль раскидистых дубов и высоких вязов. +— А почему скала называется Каррок? — спросил Бильбо, +шедший теперь рядом с волшебником. +— Он называет ее Каррок, потому что так ему хочется. +— Кто называет? +— Некто, о ком я говорил. Очень важная персона. Прошу, будьте с +ним вежливы. Пожалуй, я буду представлять вас постепенно, по двое. +И не вздумайте его раздражить, а то бог знает, что может получиться. +Предупреждаю — он очень вспыльчив и прямо-таки ужасен, когда +рассердится, но в хорошем настроении вполне мил. +Гномы, услыхав, о чем волшебник толкует с Бильбо, столпились +вокруг них. +— И к такой личности вы нас ведете? Разве вы не могли подыскать +кого-нибудь подобрее? И нельзя ли объяснить попонятней? — +забросали они его вопросами. +— Именно к такой! Нет, не мог! Я и так объяснил достаточно +понятно, — сердито ответил волшебник. — Если непременно желаете +знать, его имя Беорн. Он меняет шкуры. +— Как! Меховщик? Который делает из кролика котика, когда не +удается превратить его в белку? — спросил Бильбо. +— Боже милостивый, ну конечно, естественно, само собой +разумеется — нет! — вскричал Гэндальф. — Сделайте одолжение, +мистер Бэггинс, не говорите глупостей. И потом, заклинаю тебя всеми +чудесами света, Бильбо, не упоминай ты больше слова «меховщик», +пока находишься в радиусе ста миль от его дома! Чтобы никаких таких +слов, как «меховая накидка, муфта, меховой капюшон, меховое +одеяло» и тому подобное! Да, он меняет шкуры, но свои собственные! +Он является то в облике громадного черного медведя, то в облике +громадного могучего черноволосого человека с большими ручищами и +большой бородой. Одни говорят, будто он — медведь из старинного и +знаменитого рода черных медведей, живших в горах, пока не пришли +великаны. Другие говорят, будто он потомок людей, живших в горах до +тех пор, пока там не завелся Смог и другие драконы и пока с севера не +пожаловали гоблины. Не знаю, конечно, но мне кажется, что +правильнее второе предположение. Во всяком случае, на нем нет +ничьих чар, кроме своих собственных. Живет он в дубовой роще в +просторном деревянном доме, держит скот и лошадей, которые не +менее чудесны, чем он. Они на него работают и разговаривают с ним. +Он их не ест и на диких животных тоже не охотится. Он держит ульи, +бесчисленные ульи с большими злыми пчелами, и питается главным +образом сливками и медом. В обличье медведя он скитается далеко от +дома. Однажды я застал его сидящим в одиночестве на вершине +Каррока ночью; он смотрел, как луна садится на Туманные Горы, и +бормотал на медвежьем языке: «Придет день, все они сгинут, и тогда я +вернусь назад». Потому-то я и думаю, что некогда он пришел с гор. +Бильбо и гномам нашлось теперь над чем поразмыслить, так что +они замолчали и перестали приставать с расспросами к Гэндальфу. +Они брели и брели, то вверх, то под уклон. Припекало. Бильбо до того +проголодался, что охотно поел бы желудей, если бы они уже созрели и +падали на землю. +Наконец во второй половине дня они заметили, что цветы стали +расти так, как будто их нарочно посеяли. Каждый сорт отдельно. +Особенно много было клевера: целые моря красного клевера, короткого +белого, сладко пахнущего медом, розового. В воздухе стояло сплошное +жужжание и гудение. Повсюду трудились пчелы. И какие! Крупнее +шершней.Бильбо в жизни ничего похожего не видел. "Такая ужалит, — +подумал он, — так я вдвое распухну! " +— Уже близко, — сказал Гэндальф. — Начались пчелиные угодья. +Вскоре показалась гряда могучих древних дубов, а за ними —высокая +живая колючая изгородь, через которую не пролезть и не увидеть, что +за ней. +— Вам лучше обождать здесь, — сказал волшебник. — Когда +позову или свистну, следуйте за мной. Но только помните — парами, с +промежутком в пять минут. Бомбур у нас самый толстый, он сойдет за +двоих и будет последним. Пойдемте, мистер Бэггинс! Где-то тут +должны быть ворота. +С этими словами волшебник двинулся вдоль изгороди, забрав с +собой оробевшего Бильбо. +Вскоре они увидели высокие и широкие ворота, а за ними — сад и +низкие деревянные постройки: несколько бревенчатых с соломенными +крышами амбаров, конюшен и сараев и длинный низкий жилой дом. С +южной, внутренней, стороны высокой изгороди рядами стояли +бесчисленные островерхие ульи, крытые соломой. В воздухе слышался +несмолкаемый гул гигантских пчел, которые беспрестанно влетали в +ульи и вылетали оттуда, вползали и выползали. +Волшебник и хоббит толкнули тяжелые скрипучие ворота и +пошли по широкой дорожке к дому. Прямо по траве к ним подбежали +рысцой холеные гладкие лошадки с очень умными мордами, +внимательно посмотрели на вошедших и ускакали к строениям. +— Они доложат ему о приходе чужих, — промолвил Гэндальф. +Наконец путь им преградил дом, который вместе с двумя +пристройками образовывал двор. Посредине двора лежал ствол +большого дуба, подле валялись отрубленные сучья. Тут же стоял +громадный человек с густой черной бородой и черными волосами, с +могучими голыми руками и ногами. На нем была шерстяная туника до +колен, он опирался на громадный топор. Лошадки стояли рядом, +уткнув морды ему в плечо. +— Ух! Вот они! — сказал человек лошадям. — На вид не +страшные, ступайте! — Он громко захохотал. — Кто вы такие и что вам +надо? — спросил он нелюбезно. Он возвышался над Гэндальфом, как +скала. Что же касается Бильбо, то он свободно прошел бы у человека +под ногами, даже не задев головой края серой туники. +— Я Гэндальф! — заявил волшебник. +— Первый раз слышу! — пробурчал человек. — А это что за +фитюлька? — спросил он, насупив черные мохнатые брови и +наклоняясь, чтобы разглядеть хоббита. +— Это мистер Бэггинс, хоббит безупречной репутации, из очень +хорошей семьи, — ответил Гэндальф. +Бильбо поклонился. Шляпы он снять не мог, ибо не имел ее. +— Я волшебник, — продолжал Гэндальф. Разумеется, я о вас +слышал. Вы не знаете меня, но, может быть, знаете моего кузена +Радагаста? Он живет близ южной границы Черного Леса. +— Как же, славный малый, хоть и волшебник. Одно время я с ним +часто виделся. Ладно, теперь я знаю, кто вы или за кого себя выдаете. +Что вам надо? +— Сказать по правде, мы потеряли наши пожитки, заблудились и +очень нуждаемся в помощи или хотя бы в добром совете. Дело в том, +что в горах нам досталось от гоблинов. +— Го-облинов? — переспросил человек уже менее нелюбезным +тоном. — Ого, значит, вы им попались в лапы? А зачем, спрашивается, +вы к ним полезли? +— Это получилось нечаянно. Они застигли нас врасплох во время +ночлега в горах. Мы совершали переход из западного края в здешний. +Но это долгая история. +— Тогда проходите в дом и расскажите хоть часть, коли на это не +уйдет целый день, — сказал человек, открывая дверь внутрь. +Следуя за ним, Гэндальф и Бильбо очутились в просторном холле, +где посредине был сложен очаг. Несмотря на летнюю пору, пылали +поленья, и дым поднимался кверху к почерневшим балкам, ища выхода +в крыше. Они миновали +этот темноватый зал, освещенный лишь огнем очага да светом, +падавшим через потолочную дыру, и вышли через небольшую дверку +на веранду, стоящую на деревянных сваях. Обращенная на юг, она еще +хранила дневное тепло, солнце пронизывало ее косыми лучами и +золотым дождем падало в сад, заросший цветами до самых ступенек +веранды. +Они сели на деревянные скамьи; Гэндальф приступил к рассказу, +а Бильбо раскачивал коротенькими ножками, не достававшими до полу, +посматривал на цветы в саду и гадал, как они называются, — половины +из них он никогда раньше не видал. +— Я шел в горах с одним-двумя друзьями… — начал волшебник. +— Одним-двумя? Я вижу только одного, да и того еле могу +разглядеть, — прервал его Беорн. +— По правде говоря, мне не хотелось вам мешать, я боялся, что вы +заняты. Если позволите, я подам сигнал. +— Подавайте, так и быть. +Гэндальф пронзительно свистнул, и тут же Торин и Дори +показались из-за угла дома на садовой дорожке, а через минуту стояли +перед ними и низко кланялись. +— Вы хотели сказать — с одним-тремя! — заметил Беорн. — Это +уже не хоббиты, а гномы! +— Торин Оукеншильд, к вашим услугам! Дори, к вашим +услугам! — проговорили оба гнома, снова кланяясь. +— Спасибо, я в ваших услугах не нуждаюсь, — ответил Беорн. — +Зато вы, видно, нуждаетесь в моих. Я не очень-то долюбливаю гномов. +Но коли вы и вправду Торин, сын Трейна, внук Трора, а ваш спутник +вполне порядочный гном, и вы враги гоблинов и не замышляете +никаких каверз в моих владениях… кстати, как вы здесь очутились? +— Они шли в земли своих отцов, что лежат к востоку за Черным +Лесом, — вставил Гэндальф. — Мы по чистой случайности оказались +в ваших владениях. Мы переходили Верхний Перевал и думали +попасть на дорогу, проходящую южнее ваших земель. И тут на нас +напали злые гоблины. Об этом я и собирался вам рассказать. +— Ну, так и рассказывайте, — нетерпеливо сказал Беорн, не +отличавшийся вежливостью. +— Разразилась страшная гроза. Каменные великаны +перебрасывались обломками скал, поэтому мы укрылись в пещере — я, +хоббит и еще несколько гномов… +— По-вашему, два — это несколько? +— Нет, конечно. Но нас было больше… +— Куда же они подевались? Убиты, съедены, вернулись домой? +— Н-нет. Они, очевидно, постеснялись явиться все сразу, когда я +свистнул. Видите ли, мы просто боимся быть вам в тягость. +— Давайте свистите! Раз уж все равно навязались в гости, так +одним-двумя больше — погоды не делает, — проворчал Беорн. +Гэндальф опять свистнул — и в то же мгновение перед ними +предстали Нори и Ори. +— Вот это да! — сказал Беорн. — Быстро, ничего не скажешь. Где +вы прятались, у Гэндальфа в табакерке? Пожалуйте сюда. +— Нори, к вашим услугам, Ори, к ва… — начали они, но Беорн их +прервал: +— Благодарствую. Когда ваши услуги понадобятся, я их сам +попрошу. Садитесь и давайте продолжать, а то не успеем дослушать +историю до ужина. +— Как только мы заснули, — продолжал Гэндальф, — цель в +задней стене пещеры раздвинулась, оттуда выскочили гоблины и +схватили хоббита, гномов и вереницу наших пони… +— Вереницу? Да вы что — бродячий цирк? Или везли с собой +горы поклажи? Или для вас шестеро значит вереница? +— Нет, нет! По правде говоря, с нами было больше шести пони, +так как нас тоже было больше… ага, вот еще двое. +В эту минуту появились Балин и Двалин и поклонились так низко, +что вымели бородами каменный пол. Громадный человек нахмурился, +но гномы до того старались быть вежливыми, так кивали, кланялись, +перегибались в пояснице и махали перед его коленями своими +капюшонами с истинно гномовской вежливостью, что Беорн перестал +хмуриться и отрывисто расхохотался. Уж очень они были смешные! +— И в самом деле, цирк, — сказал он. — Входите, господа +весельчаки, входите. Как ваши имена? Услуги мне сейчас не нужны, +только имена. Садитесь и перестаньте так суетиться. +— Балин и Двалин, — ответили гномы, не смея обидеться, и, +опешив, сели прямо на пол. +— Дальше! — приказал Беорн волшебнику. +— На чем я остановился? Ах, да. Меня не схватили. Я убил +парочку гоблинов вспышкой из посоха… +— Славно! — вставил Беорн. — Значит, иногда и волшебник +может на что-то пригодиться. +— …и проскользнул в трещину, когда она закрывалась. Я +последовал за ними в главный зал, где толпились гоблины — +Верховный Гоблин с тридцатью или сорока вооруженными +стражниками. Я подумал: «Если бы даже гномы не были скованы +вместе — что может поделать дюжина против такой уймы?» +— Дюжина? В первый раз слышу, чтобы восемь называлось +дюжиной. Или у вас в табакерке есть еще кто-то в запасе? +— Да, вот еще одна пара, Фили и Кили, — проговорил Гэндальф, +когда перед ними возникли эти двое и принялись улыбаться и +кланяться. +— Хватит, хватит, — оборвал их Беорн. — Сядьте и молчите! +Продолжайте, Гэндальф! +И Гэндальф продолжал, пока не дошел до схватки во мраке у +нижних ворот и до того ужасного момента, когда обнаружилось, что +потерялся мистер Бэггинс. «Мы пересчитали друг друга, и выяснилось, +что хоббита нет. Нас осталось всего четырнадцать». +— Четырнадцать?! Значит, от десяти отнять один будет +четырнадцать? Это что-то новенькое! Вы хотите сказать «девять», или +же мне представили не всех членов отряда. +— Да, разумеется, вы еще не видели Ойна и Глойна. А-а-а, вот и +они. Вы извините их за лишнее беспокойство? +— Ладно. Пускай идут! Скорей входите и садитесь! Послушайте, +Гэндальф, все равно получается так: вы, десять гномов и хоббит, +который потерялся. Итого двенадцать, а не четырнадцать. Может, +волшебники считают не так, как люди? Но сейчас-то уж, пожалуйста, +продолжайте. +Беорн старался не показать виду, как его заинтересовала эта +история. Встарь он знавал именно ту часть гор, о которой шла речь. Он +кивал головой и одобрительно ворчал, слушая про то, как нашелся +хоббит, как они катились по каменной круче, и про волчью стаю в +лесу. +Когда Гэндальф дошел до того места, как они залезли на деревья, +а волки расселись под ними,Беорн встал и зашагал взад и вперед, +бормоча: +— Меня бы туда! Они бы у меня не отделались фейерверком! +— Ну, что ж, — сказал Гэндальф, очень довольный тем, что +рассказ производит впечатление, — я сделал все, что мог. И вот мы +сидим на деревьях, волки беснуются внизу — и тут с гор являются +гоблины и видят нас. Они завопили от восторга и запели +издевательские песни: «Пятнадцать птиц…» +— Боже милостивый! — простонал Беорн. — Не уверяйте меня, +будто гоблины не умеют считать. Умеют. Двенадцать не пятнадцать, и +они это отлично знают. +— Я тоже. Там еще были Бифур и Бофур. Просто я не осмелился +представить их раньше. Вот они. +При этих словах появился Бифур и Бофур. +— И я! — выпалил Бомбур, с пыхтеньем догоняя предыдущую +пару. Он был очень толстый и к тому же рассердился, что его оставили +на конец, поэтому очень запыхался. Он отказался выжидать пять минут +и прибежал сразу. +— Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать, а раз гоблины +умеют считать, то, значит, столько и сидело на деревьях. Можете +наконец закончить ваш рассказ без помех. +Только тут мистер Бэггинс понял, как умно поступил Гэндальф. +Перерывы подогревали любопытство Беорна, а постепенный рассказ +Гэндальфа помешал Беорну прогнать гномов сразу, как +подозрительных попрошаек. Беорн избегал приглашать к себе в дом +гостей. Друзей у него было мало, жили они довольно далеко от него, и +он никогда не принимал больше двух друзей за один раз. А тут на его +веранде собралось целых пятнадцать незнакомцев! +К тому времени, когда волшебник закончил рассказ о том, как их +спасли орлы и перенесли на скалу Каррок, солнце село за Туманные +Горы и в саду пролегли длинные тени. +— Отличный рассказ! — сказал Беорн. — Давненько такого не +слыхал. Может, вы все и сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. +Хотите есть? +— Да, очень! — ответили гости хором. — Большое спасибо! +В холле теперь совсем стемнело. Беорн хлопнул в ладоши, и +вбежали четыре красивейших белых пони и несколько рослых серых +собак. Беорн что-то сказал на непонятном языке, состоявшем из звуков, +которые издают звери. Послушные животные вышли и снова +вернулись, неся в пасти по факелу. Они зажгли факелы от пламени +очага и воткнули их в подсвечники, прикрепленные на столбах, +окружавших очаг. Собаки, когда хотели, стояли на задних лапах и +держали в передних все, что нужно. Они ловко достали доски и козлы, +прислоненные к стене, и расставили перед очагом. +Потом послышалось «бя-бя-а-а» — и вбежало несколько +белоснежных овец под предводительством большого угольно-черного +барана. Одна овца держала во рту белую скатерть с вышитыми по +углам фигурами животных, другие несли на своих широких спинах +подносы с чашами и деревянными тарелками, ножами и деревянными +ложками. Собаки быстро разложили все это на столах. Столы были +такие низкие, что даже Бильбо удобно было сидеть. Пони придвинул к +торцу стола две скамеечки с широкими плетеными сиденьями на +коротких толстых ножках — для Гэндальфа и Торина, а на дальнем +конце поставил большой черный, тоже невысокий и тоже с плетеным +сиденьем стул для Беорна. Беорн сел и вытянул свои толстые ноги +далеко под стол. Вероятно, сиденья, как и столы, нарочно сделали +низкими, чтобы чудесным животным, служившим Беорну, ловко было +сидеть. Ну, а на что же уселись остальные? О них тоже позаботились. +Пони прикатили круглые, как барабаны, колоды, гладко отесанные и +отполированные и удобные даже для Бильбо. Скоро все разместились +за столом во главе с Беорном. В холле, наверное, давно не бывало +такого многочисленного сборища. +И тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого они не +видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют. Вокруг +трепетало пламя факелов и очага, а на столе горели две высокие +красные восковые свечи. Пока гости насыщались, Беорн развлекал их, +рассказывая своим густым раскатистым голосом истории про дикие +земли и особенно про темный, полный опасностей лес, который +простирался далеко на Север и на Юг и преграждал путь на Восток, — +про ужасный Черный Лес. +Гномы слушали и качали головами, так как знали, что скоро им +предстоит проникнуть в глубину Черного Леса и что после Туманных +Гор лес этот — самое опасное из препятствий, подстерегающих их на +пути к цитадели дракона. Поев, они тоже принялись рассказывать +истории, но Беорн был сонный и слушал невнимательно. Гномы +тараторили про золото, серебро и драгоценности, про кузнечное +ремесло, а Беорна такие вещи мало интересовали : в холле не было ни +одного золотого или серебряного предмета и, кроме ножей, ничего +металлического. +Гномы долго еще сидели за столом и пили мед из деревянных +чаш. Снаружи совсем стемнело. В огонь подбросили поленьев, факелы +загасили, языки пламени плясали перед ними, а вокруг возвышались +столбы, и верхушки их уходили вверх в темноту, как у деревьев в лесу. +Может быть, тут было замешано волшебство, только Бильбо слышался +шорох листвы в стропилах и уханье совы. Потом он начал клевать +носом, голоса стали затихать, удаляться… и вдруг он вздрогнул и +проснулся. +Проснулся оттого, что входная дверь заскрипела и хлопнула. +Беорн исчез. Гномы сидели на полу перед очагом, скрестив ноги, и +пели песню. Вот некоторые куплеты, но не все, их было гораздо +больше, и пели гномы долго-долго : +Дул ветер, мрачный и сырой, +И вереск гнулся под горой. +Смешала тень и ночь и день +Угрюмой сумрачной порой. +Дул ветер с темных стылых гор, +Под ним стонал окрестный бор. +Скрипел. стонал, во тьме шуршал +Листвы тревожный разговорДул ветер прямо на восток, +И лес промок, и лес продрог. +Кустарник стыл, и в небе плыл +Лохматых туч густой поток. +Дул ветер прямо к той горе, +Где прячется дракон в норе, +Где сизый дым плывет над ним +И тает в лунном серебре. +Бильбо опять задремал. Внезапно поднялся Гэндальф. +— Пора спать, — сказал он, — пора нам, но не Беорну. Здесь в +холле мы можем спать спокойно, ничего не боясь, но, предупреждаю, +помните о том, что посоветовал нам Беорн на прощанье: ни в коем +случае не выходите из дому до восхода солнца, а то вам придется +плохо. +Бильбо увидел, что у боковой стены, между ней и столбами, им +уже постелили на низком помосте. Для Бильбо приготовили +соломенный тюфячок и шерстяные одеяльца. Он свернулся калачиком +и с удовольствием закутался в одеяла, несмотря на летнюю пору. Огонь +затухал. Бильбо заснул. Среди ночи он проснулся: в очаге тлели угли, +гномы и Гэндальф дышали ровно и, видимо, крепко спали. Луна теперь +стояла высоко и заглядывала в дыру в потолке, на полу лежало пятно +лунного света. Снаружи слышалось ворчание и какой-то шум, будто за +дверями ворочался большой зверь. Бильбо подумал: не Беорн ли там в +медвежьем обличье и не съест ли он их? Потом он закутался в одеяло с +головой и, несмотря на свои страхи, снова уснул. +Когда он проснулся окончательно, было уже позднее утро. Кто-то +из гномов споткнулся о Бильбо и брякнулся на пол. То был Бофур. +Когда Бильбо открыл глаза, он ворчал и сердился. +— Вставай, лежебока, а то завтрака не достанется. +Бильбо вскочил как встрепанный. +— Завтрак? — закричал он. — Где? +— Большая часть у нас в желудках, — отозвались гномы, +бродившие по холлу, — а то, что осталось, — на веранде. Мы с восхода +ищем Беорна и не можем найти. Зато нашли на веранде накрытый к +завтраку стол. +— А где Гэндальф? — спросил Бильбо, выскакивая на веранду. +— Где-то шатается, — ответили ему. +Волшебник не возвращался до вечера. Только на закате он вошел в +комнату, где ужинали хоббит и гномы. Опять им подавали чудесные +звери. Беорна не было ни слышно, ни видно с прошлого вечера, и +гномы недоумевали. +— Где же наш хозяин? И где вы пропадали целый день? — +закричали все при виде Гэндальфа. +— Отвечаю на вопросы по порядку, и то после ужина! У меня с +утра ни кусочка во рту не было. +Наконец Гэндальф отодвинул тарелку и кувшин (он съел целых +два хлеба, намазанных маслом, медом и сметаной, и выпил по крайней +мере литр медового напитка) и достал трубку. +— Сперва отвечу на второй вопрос, — проговорил он. — Бог ты +мой! Это помещение прямо создано для того, чтобы пускать кольца +дыма! +Они еще долго не могли ничего из него вытянуть, так как он +увлекся пусканием колец: колечки у него облетали вокруг столбов, +меняли форму и окраску, наконец погнались друг за другом и вылетели +в потолочную дыру +— Я разбирался в медвежьих следах, — ответил наконец +Гэндальф. — Сегодня ночью тут, видимо, гостила уйма медведей. Я +сразу понял, что Беорн один не мог натоптать столько следов, и +притом следов самой различной величины. Я бы сказал, что всю ночь +до рассвета здесь плясали медведи мелкие и крупные, средние и +великаны. Они сошлись со всех сторон, кроме одной: никто не пришел +с запада, с гор. И туда ведут следы только одного медведя. Я дошел по +ним до скалы Каррок, там они спустились в реку, а на тот берег я уже +не стал перебираться — река там чересчур глубокая и течение сильное. +Следы на той стороне уходили прямо в сосновые леса на восточном +склоне Туманных Гор, где у нас произошла такая миленькая встреча с +варгами. Таким образом, я, кажется, ответил и на первый вопрос, — +закончил Гэндальф. +Бильбо показалось, будто он понимает, к чему клонит волшебник. +— Как же быть, если он приведет сюда варгов и гоблинов? — +воскликнул он. — Нас всех перебьют! Вы же раньше говорили, что он +с ними не дружит! +— Ну так что? И сейчас говорю. Не болтай глупостей. Иди-ка +лучше спать, а то голова у тебя уже плохо варит. +Хоббит и впрямь чувствовал себя разбитым, и ему оставалось +только лечь спать. Он уснул под пение гномов. Засыпая, он попрежнему думал о Беорне; ему приснилось, что сотни черных +медведей медленно и тяжело кружатся в пляске при лунном свете. Он +проснулся среди ночи, когда все спали, и услышал то же шарканье, +сопенье и ворчанье за дверью, что и предыдущей ночью. Наутро их +разбудил сам Беорн. +— А, так вы еще тут? — сказал он. Он приподнял хоббита за +шиворот и засмеялся: — Я вижу, ты еще не съеден варгами, гоблинами +и злыми медведями! — И самым неуважительным образом ткнул +мистера Бэггинса в живот: — Наш пончик опять отъелся на сдобе и +меде. Пойдем, добавим еще! +И все пошли с ним завтракать. На этот раз Беорн был в +прекрасном расположении духа и очень смешил их разными +забавными историями. Им не пришлось долго гадать, где он пропадал +и почему так любезен, — он скоро сам им рассказал. Он совершил +поход за реку в горы и, надо заметить, обернулся замечательно быстро. +Побывав на обгорелой волчьей поляне, он убедился, что по крайней +мере часть рассказанного гномами — правда. Он поймал в лесу варга и +гоблина и узнал от них, что патрули гоблинов вместе с варгами еще +разыскивают гномов. Их очень озлобила смерть Верховного Гоблина и +обожженный нос вожака волков, а также гибель многих главных варгов +от пожара, устроенного волшебником. Они затевали набег на земли, +лежащие вблизи Туманных Гор, чтобы поймать гномов и отомстить +людям и всем существам в округе, укрывающим, как они подозревали, +гномов. +— Рассказ ваш был отменный, — заключил Беорн, — но теперь, +когда я убедился в его правдивости, он мне еще больше по душе. Я +предлагаю вам любую помощь, какая в моих силах. Жили бы вы, как я, +на краю Черного Леса, вы бы тоже никому не верили на слово. После +такого случая я буду лучше относиться ко всем гномам. Надо же, убили +Верховного Гоблина, самого Верховного Гоблина! — И он рассмеялся +свирепым смехом. +— А что вы сделали с гоблином и варгом? — полюбопытствовал +Бильбо. +— Идите посмотрите! — ответил Беорн, и они последовали за +ним. На воротах торчала голова гоблина, а тут же за воротами на +дереве была прибита шкура волка. Беорна страшно было иметь врагом. +Но им-то он был теперь друг, и Гэндальф почел за лучшее откровенно +рассказать ему всю историю и цель их путешествия. +Вот какую помощь пообещал Беорн. Он предоставит каждому +гному пони, а Гэндальфу лошадь, чтобы им добраться до леса. Он даст +в дорогу провизии, которой при умелой экономии хватит на несколько +недель. Провизия будет легкой и удобной для перевозки — орехи, мука, +запечатанные кувшины с сушеными фруктами, глиняные горшочки с +медом и особого приготовления кексы, которые очень долго сохраняют +свои питательные свойства. Достаточно съесть кусочек такого кекса, и +у тебя хватит сил надолго. Только Беорн знал секрет их приготовления: +в них входил мед, как почти во всю его пищу. Были эти кексы вкусны, +хотя и вызывали жажду. Он предупредил, что воду везти с собой не +надо, так как всю дорогу до леса будут попадаться ручьи и источники. +— Но путь через Черный Лес будет трудным, опасным и +неизведанным, — сказал Беорн. — Ни воды, ни пищи там не добудешь. +Орехи еще не созрели, а кроме орехов, там не растет ничего +съедобного. Все живые существа в лесу — злобные, скверные и +диковинные. Я дам вам мехи для воды, луки и стрелы. Но не думаю, +чтобы в Черном Лесу нашлась какая-нибудь подходящая дичь и питье. +Тропу пересекает Черный Ручей с сильным течением. Не вздумайте в +нем купаться или пить из него: я слыхал, что он заколдован и +напускает сонливость, забывчивость. Не стоит стрелять в дичь, а то, +погнавшись за добычей, в сумраке леса можно потерять тропинку, +этого же делать ни под каким видом нельзя. Вот и все мои советы. В +лесу я уже ничем вам помочь не смогу, рассчитывайте на свою удачу, +на собственную храбрость и на те припасы, которые я вам даю с собой. +На границе леса прошу отослать домой всех пони и лошадь. Желаю +успеха. Мой дом всегда открыт для вас, если вам случится +возвращаться этой дорогой. +Они его, естественно, поблагодарили, отвесили множество +поклонов, подметая пол капюшонами, произнесли неоднократно «к +вашим услугам, о господин просторных деревянных чертогов!» Но на +душе у них скребли кошки от его зловещих слов. До них наконец +дошло, что путешествие их опаснее, чем они воображали, и даже если +они преодолеют все трудности, в конце пути их ждет дракон. +Все утро они провели в сборах. В полдень они поели с Беорном в +последний раз, сели на своих новых скакунов и, попрощавшись с +хозяином, выехали за ворота. Покинув его владения, обнесенные +высокой изгородью, они взяли к северу, а потом повернули на северозапад. Следуя совету Беорна, они пренебрегли главной лесной дорогой, +проходившей по южной границе его владений. Беорн предупредил их, +что этой дорогой теперь часто пользуются гоблины, а сама дорога, как +он слыхал, на востоке сильно заросла и упирается в непроходимые +болота. В нескольких же днях езды к северу от Каррока прячется +тропинка, мало кому известная, которая ведет через Черный Лес прямо +к Одинокой Горе. +— Гоблины, — заключил Беорн, — не посмеют пересечь реку +ближе, чем за сотню миль от Каррока и моего дома — ночью он +недурно охраняется. Но на вашем месте я бы поспешил: если они +устроят набег скоро, то успеют перейти реку к югу и прочешут весь +этот край леса, чтобы отрезать вам путь. А варги, надо сказать, бегают +быстрее, чем пони. Итак, отправляйтесь скорее! Они скакали молча, +выбирая почву помягче или покрытую травой; слева темнели горы, +впереди придвигалась линия деревьев, окаймлявших реку. Солнце до +самого вечера золотило луга. +Как-то трудно было все время помнить о гоблинах и погоне, и, +отъехав на несколько миль от дома Беорна, они снова принялись +болтать, петь и перестали думать про темную лесную дорогу, +поджидавшую их впереди. Вечером, когда стало смеркаться и на фоне +заката засверкали вершины, путешественники остановились на ночлег +и выставили караульных. Но спали неспокойно, и во сне им слышался +вой волков и крики гоблинов. +Утро предвещало погожий день. По земле стлался белый туман, +воздух был прохладный, но вскоре на востоке встало красное солнце, +туман рассеялся, и не успели еще тени укоротиться, как путники снова +отправились в путь. Они ехали уже два дня, но ничего и никого не +видели, кроме травы и цветов, птиц и одиноких деревьев, да изредка +благородных оленей, которые паслись или дремали в тени рощиц. На +третий вечер они так торопились скорее достичь въезда в лес, что не +останавливались до самой ночи и даже некоторое время ехали ночью +при луне. В сумерках Бильбо то слева, то справа чудились неясные +очертания большого медведя, кравшегося в том же направлении. Но +когда он сказал об этом Гэндальфу, тот ответил только: +— Ш-ш! Не обращай внимания! +На следующий день они выехали до рассвета. Как только рассвело, +они увидели черную мрачную стену леса, который словно выступал им +навстречу или поджидал их. Дорога пошла вверх; хоббиту почудилось, +будто их обступает тишина. Голоса птиц слышались все реже. Не стало +оленей, даже кролики пропали. В середине дня они достигли кромки +Черного Леса и спешились, чтобы отдохнуть под нависшими ветками +первых деревьев. Стволы были толстые, узловатые, ветки +искривленные, листья длинные и темные. Плющ обвивал деревья и +стлался по земле. +— Ну, вот и Черный Лес! — сказал Гэндальф. — Самый большой +лес в северном краю. Как он на ваш взгляд? Теперь придется отослать +назад чудных пони. +Гномы недовольно заворчали, но Гэндальф посоветовал вести себя +осмотрительнее. +— Беорн не так далеко, как вы думаете, и вообще надо обещания +выполнять. Беорн — опасный враг. У мистера Бэггинса глаза получше +ваших: он свидетель, что каждую ночь с наступлением темноты рядом +появлялся большой медведь или сидел поодаль и наблюдал при свете +луны за нашим лагерем.Он не только охранял вас и следил, туда ли вы +едете, но и присматривал за своими пони. Беорн вам друг, но своих +животных он любит, как родных детей. Вы даже не представляете, +какое одолжение он вам сделал, разрешив ехать на своих пони так +далеко и так быстро. +— А как насчет лошади? — спросил Торин. — Вы, кажется, не +упомянули, что вы ее отсылаете. +— Я и не отсылаю. +— Как же ваше обещание? +— Это мое дело. Я не отсылаю лошадь оттого, что возвращаюсь на +ней сам! +Так они услыхали, что Гэндальф собирается бросить их на опушке +Черного Леса, и пришли в отчаяние. Но как его ни убеждали, решения +он не переменил. +— Обо всем этом мы договорились на Карроке, — возразил он. — +Спорить бессмысленно. Как я уже говорил, меня ждут неотложные +дела на Юге. Я и так из-за вас опаздываю. Может быть, мы еще +встретимся до конца приключения, а может быть, и нет. Это зависит от +того, насколько вы удачливы, отважны и сообразительны. Я посылаю с +вами мистера Бэггинса, ведь я вам не раз говорил, что он не так прост, +как вы думаете. Скоро вы в этом убедитесь. Так что не унывай, Бильбо, +не хмурься! Не унывайте, Торин и К! Экспедицию затеяли вы сами. +Думайте все время о сокровищах, которые вас ждут, и выбросьте из +головы лес и дракона! По крайней мере — до завтрашнего утра! +Наутро он повторил то же самое. Пришлось им наполнить мехи +водой из прозрачного родника, бившего у самого входа в лес, и +расседлать пони. Поклажу они поделили между собой поровну, но +Бильбо счел свою долю невыносимо тяжелой, ему совсем не улыбалось +тащить тюк на спине много миль. +— Не волнуйтесь, — утешил его Торин. — Тюк полегчает +слишком скоро, еще захотите, чтобы мешки стали тяжелее, когда +провизия начнет подходить к концу. +Наконец они простились со своими пони и повернули их головами +к дому. Те весело затрусили обратно, явно радуясь тому, что оставляют +позади мрак Черного Леса. Бильбо мог бы поклясться, что в ту минуту, +как пони повернули к дому, от леса отделилась темная фигура, схожая +с медвежьей, и пустилась за ними вслед. +— До свиданья! — сказал Гэндальф Торину. — Всем, всем до +свиданья! Идите через лес прямо, не сходите с тропы, а то вряд ли +найдете ее снова и вряд ли выйдете из Черного Леса. В таком случае ни +мне, ни кому другому вас больше не видать. +— А нам обязательно идти через лес? — простонал хоббит. +— Да, обязательно! — отрезал волшебник. — Или вы идете +насквозь через лес, или откажитесь от сокровищ. Да я и не позволю +вам теперь пойти на попятный, мистер Бэггинс. Мне стыдно за вас! +Как вы можете даже думать так? Теперь вы отвечаете передо мной за +всех гномов. +— Нет, нет! — начал оправдываться Бильбо. — Вы меня не так +поняли. Я хотел сказать — нет ли дороги в обход? +— Есть, если тебе хочется топать лишние двести миль к Северу, а +потом вдвое больше к Югу. Нет, уж лучше держитесь лесной тропы, не +падайте духом, уповайте на будущее, и, если вам невероятно повезет, +вы, может быть, и выйдете в один прекрасный день из леса и увидите +впереди Длинное Болото, а за ним — возвышающуюся на Востоке +Одинокую Гору, где живет старина Смог. Будем надеяться, что он вас +не ждет. +— Утешили, нечего сказать, — проворчал Торин. — До свиданья! +Не хотите идти с нами, так лучше уж поезжайте. Хватит разговоров! +— Тогда до свиданья, и пусть свидание состоится! — произнес +Гэндальф и, повернув лошадь, поехал на Запад. Но он не мог утерпеть, +чтобы не сказать самых последних напутственных слов. Он повернулся +и приставил ладони ко рту. +— До свида-а-анья! Пожа-а-алуйста, осторо-о-ожней! Не сходи-иите с тропы-ы! — донеслось до них еле слышно. +Затем Гэндальф пустил лошадь галопом и скрылся из виду. +— До свиданья, до свиданья, скатертью дорога! — проворчали +гномы, сердясь еще больше оттого, что отъезд Гэндальфа их ужасно +огорчил. Предстояла самая опасная часть путешествия. Каждый +взвалил на плечи тяжелый тюк и кожаный мешок с водой, потом они +повернулись спиной к солнечному свету и вступили в Черный Лес. +Они вошли в лес, словно в мрачный туннель, пройдя гуськом под +аркой, которую образовывали два высоких дерева, склонившихся друг к +другу, — такие старые и настолько задушенные плющом, что на ветках +лишь кое-где виднелись побуревшие листочки. Вскоре дневной свет +остался у входа в лес, далеко позади, словно яркая светящаяся дырочка. +Узкая тропинка вилась между стволами. Тишина сделалась столь +глубокой, что звук шагов гулко отдавался в лесу и казалось, деревья +нагибаются и прислушиваются. +Когда глаза их привыкли к полумраку,они стали кое-что различать +по сторонам в темно-зеленом сумраке. Иногда тоненькому солнечному +лучику удавалось прорваться сквозь листву и спутанные ветки. Но это +было редко, а потом и вовсе прекратилось. +В лесу прыгали черные белки. Зоркие и любопытные глаза Бильбо, +освоившись в темноте, подмечали, как, вильнув пушистым хвостом, +белки удирали с тропинки и прятались за стволы. В подлеске, в +плотных слоях сухих листьев слышались шорох, возня, шныряние и +ворчание.Но кто издавал все эти звуки,Бильбо не мог разглядеть. Что +было самое противное — так это паутина: густая, необыкновенно +толстая, она протягивалась от дерева к дереву, оплетала нижние ветки +по обе стороны тропы. Тропу паутина не пересекала нигде, по +волшебной ли причине или по какой другой — неизвестно. +Прошло немного времени, и они возненавидели лес так же горячо, +как ненавидели гоблинские туннели; им казалось, что из него уже +никогда не выбраться. +Под лесной полог не проникало ни единого дуновения чистого +воздуха, там навсегда застыли духота, темнота и тишина. Даже гномов +это угнетало, хотя они и привыкли работать в шахтах и подолгу жили +под землей. А уж хоббит — даром что жил в норке — любил +проводить летние дни на воздухе и теперь совсем задыхался. +Хуже всего было ночью. Тьма становилась непроглядной, и это не +преувеличение — они действительно ничего не видели. Нет, пожалуй, +неправда, что ничего: они видели чьи-то глаза. Ночью в окружающей +тьме начинали вспыхивать огоньки, на путников нацеливались пары +глаз — желтые, красные, зеленые, — потом исчезали и возникали уже +в другом месте. Порой огоньки сверкали откуда-то сверху, с веток, и +это было очень страшно. Но больше всего Бильбо не нравились +отвратительные, бледные, выпуклые глаза. «Как у насекомых, — думал +он, — только что-то чересчур большие». +Ночью они не мерзли, но все же сначала пытались поддерживать +сторожевой костер. Вскоре, однако, пришлось от костров отказаться, +так как стоило зажечь огонь — и из темноты на путешественников со +всех сторон начинали пялиться сотни и сотни глаз, хотя сами +обладатели глаз оставались невидимыми. Что еще хуже — огонь +привлекал тысячи серых и черных мотыльков, подчас величиной с +ладонь; они вились и трепыхались у самого лица. Мотыльки надоедали +невыносимо, равно как и огромные черные, как вакса, летучие мыши. +Пришлось по ночам дремать в сплошной, наводящей жуть тьме. +Все это, как казалось хоббиту, продолжалось целую вечность. Он +всегда хотел есть, потому что теперь приходилось экономить +продукты. Дни следовали за днями, а лес ничуть не менялся, и +путники встревожились. Запасы провизии иссякали. Гномы +попробовали стрелять белок и потратили уйму стрел, но сбили лишь +одну. Когда ее зажарили, она оказалась несъедобной, и белок оставили +в покое. +Их мучила жажда, так как запасы воды убывали, а им пока не +попалось ни одного источника или ручейка. Так все и шло, пока +однажды дорогу им не преградил поток, неширокий, но быстрый, +казавшийся тоже черным. Хорошо, что Беорн предостерег их, а то они +непременно напились бы воды и наполнили бы пустые мехи. А теперь +они задумались, как перейти поток, не входя в воду. Когда-то тут, +видно, пролегали деревянные мостки, но сейчас от них остались лишь +обломанные столбики у самого берега. +Бильбо встал на колени и, вглядевшись в черноту, вдруг +воскликнул : +— У того берега лодка! Что бы ей быть на нашей стороне! +— Как вы думаете, далеко она? — спросил Торин. Гномы уже +убедились, что у Бильбо самые зоркие глаза. +— Совсем недалеко. Метрах в десяти, не больше. +— Всего десять метров! Я думал, тут по крайней мере двадцать +пять! Что делать, я теперь не так хорошо вижу, как сто лет назад. +Впрочем, десять или двадцать пять — какая разница? Нам все равно не +перепрыгнуть ручей, а плыть или идти вброд опасно. +— Умеет кто-нибудь забрасывать веревку? +— Что толку? Даже если удалось бы зацепить лодку, она +наверняка привязана. +— По-моему, нет, — сказал Бильбо, — но в такой темноте не +разглядишь. +— Дори самый сильный, но Фили самый молодой, и глаза у него +лучше видят, — сказал Торин. — Фили, подойди сюда, видишь ты +лодку, о которой говорит мистер Бэггинс? +Фили долго всматривался и, наконец разглядев лодку, определил, +как мог, расстояние. Ему принесли веревку, самую длинную из взятых +с собой, и привязали к ее концу большой железный крюк — из тех, +которыми пристегивали тюки к ремням, когда несли их на спине. Фили +взял крюк в руку, покачал его на ладони и швырнул через поток. +Крюк плюхнулся в воду! +— Недолет! — заметил Бильбо, следивший за процедурой. — Еще +полметра, и он бы зацепился за лодку. Попробуй еще раз. Думаю, что, +если ты и дотронешься до мокрой веревки, чары тебе не повредят. +Фили вытянул веревку и взялся за крюк, но проделал это с +большой опаской. Вторично он зашвырнул веревку дальше. +— Спокойно! — сказал Бильбо. — Ты закинул крюк за дальний +борт. Тяни полегоньку. +Фили стал медленно тянуть, и вскоре Бильбо сказал: +— Осторожней! Крюк лежит на борту, надо, чтобы он не +соскользнул. +Крюк зацепился за борт, веревка натянулась, Фили тащил и тащил, +но безрезультатно. Ему на помощь пришел Кили, потом Ойн и Глойн. +Они тянули изо всех сил и вдруг все разом хлопнулись навзничь. Но +Бильбо был начеку, он перехватил у них веревку и задержал палкой +черную лодочку, которую быстро понесло течением. +— Помогите! — закричал Бильбо, и подоспевший на крик Балин +схватил лодку за корму. +— Значит, все-таки она была привязана, — сказал Балин, глядя на +обрывок фалиня, прикрепленный к лодке. — Удачный рывок, друзья, и +удачно, что наша веревка оказалась крепче. +— Кто поплывет первый? — спросил Бильбо. +— Я, — ответил Торин, — и со мной вы, Фили и Балин. Больше в +лодке никто не поместится. Затем Кили, Ойн, Глойн и Дори, потом +Ори, Нори, Бифур и Бофур. И последними — Двалин и Бомбур. +— Всегда я последний, мне надоело, — запротестовал Бомбур. — +Пусть сегодня кто-нибудь другой будет последним. +— А зачем ты такой толстый? Вот и плыви, когда в лодке меньше +груза. И не вздумай ворчать и оспаривать приказания, а то с тобой +произойдет что-нибудь скверное. +— Тут нет весел. Как же перебраться на другой берег? — +поинтересовался хоббит. +— Дайте мне еще одну веревку и еще крючок, — попросил Фили. +Привязав крюк к веревке, он закинул ее в темноту как можно дальше и +выше. Крюк не свалился вниз — следовательно, застрял в ветвях. +— Залезайте, — скомандовал Фили, — кто-нибудь будет тянуть за +веревку, которая в ветвях, а кто-нибудь из оставшихся пусть держит +первую веревку. Когда мы переправимся на тот берег, тяните лодку +обратно. +Таким образом они все благополучно переправились через +заколдованный поток. Только что Двалин вылез из лодки на берег с +мотком веревки в руках, а Бомбур (кстати, не перестававший ворчать) +собирался последовать за ним, как вдруг действительно произошло +нечто скверное. Впереди на тропке послышался бешеный стук копыт, +из темноты возник силуэт мчащегося оленя. Олень врезался в отряд +гномов, раскидал их в разные стороны и взвился в воздух. Он +перемахнул через поток одним прыжком, но… ему не удалось достичь +того берега невредимым. Торин, едва ступив первым на +противоположный берег, натянул лук и вложил стрелу на тот случай, +если поблизости притаился хозяин лодки. Торин был единственный, +кто удержался на ногах и сохранил присутствие духа ; теперь он +уверенно и метко послал стрелу в оленя. Приземлившись, зверь +пошатнулся, его поглотила тьма леса, послышался звук +спотыкающихся копыт, потом все стихло. +Только все хотели воздать хвалу меткому стрелку, как послышался +отчаянный возглас Бильбо: +— Бомбур в воде! Бомбур тонет! +Мечты об оленине вышибло у них из головы. Увы! То была правда. +Когда олень вылетел из лесу и опрокинул Бомбура, толстяк стоял на +суше только одной ногой. Падая, Бомбур нечаянно отпихнул лодку от +берега, попытался ухватиться за скользкие корни, руки у него +сорвались, он плюхнулся в воду, а лодку закрутило и унесло по +течению. +Все кинулись к ручью и увидели над водой капюшон Бомбура. +Они быстро кинули ему веревку с крюком и вытянули его на сушу. +Бомбур, естественно, промок насквозь, и это было еще ничего, но вот +беда: он спал, сжимая веревку в руке, да так крепко, что руку не могли +разжать. Он продолжал спать, несмотря на все попытки его разбудить. +Они все еще стояли над ним, проклиная его неуклюжесть и свою +невезучесть и оплакивая утрату лодки, лишенные теперь всякой +возможности подобрать убитого оленя, как вдруг в отдалении +послышались звуки рога и лай собак. Неожиданно впереди на тропе +показалась белая лань, настолько же ослепительно белоснежная, +насколько олень был черен. Прежде чем Торин успел предостерегающе +крикнуть, гномы вскочили и выстрелили из луков. Ни одна стрела не +попала в цель. Лань повернулась и исчезла среди деревьев так же +бесшумно, как появилась, и гномы напрасно продолжали пускать +стрелы ей вслед. +— Стойте! Перестаньте! — закричал Торин,но поздно: гномы в +возбуждении расстреляли последние стрелы. И теперь подаренные +Беорном луки стали бесполезны. +Уныние охватило всю компанию, и в последующие дни оно еще +усилилось. После заколдованного ручья тропа вилась точно так же, лес +был все тот же. Если бы они знали о лесе побольше, то догадались бы, +что приближаются к восточной опушке леса и еще немного терпения и +отваги и они выйдут в более редкий лес, куда проникает солнце. Но +они не догадывались. К тому же они попеременно несли тяжелого +Бомбура — четверо тащили его, а остальные несли их поклажу. Не +полегчай тюки за последние дни, им бы нипочем не справиться. Но +даже тяжелые тюки лучше тяжелого Бомбура. Толстяк, к сожалению, +не заменял собой мешков с едой. Настал день, когда у них почти не +осталось ни пищи, ни питья. В лесу ничего не росло — лишь губки на +деревьях да растения с бледными листьями и неприятным запахом. +Через четыре дня после того, как они переправились через поток, +начался сплошной буковый лес. Путники сперва обрадовались этой +перемене: пропал подлесок, темнота перестала быть такой густой, +освещение сделалось зеленоватым. Однако светились лишь +бесконечные ряды прямых серых стволов, возвышающихся, словно +колонны в громадном сумеречном зале. Появился ветерок, зашелестела +листва, но и шелест был какой-то печальный. Сверху слетали листья, +напоминая о том, что приближается осень. Под ногами шуршал сухой +ковер, накопившийся от прежних осеней. +Два дня спустя они заметили, что тропа пошла под уклон, и скоро +оказались в ложбине, заросшей могучими дубами. +— Да кончится когда-нибудь этот проклятый лес?! — проговорил +Торин. — Кто-то должен залезть на дерево, просунуть голову сквозь +листву и оглядеться. Надо выбрать самое высокое дерево у самой +тропы. +Конечно, под «кто-то» разумелся Бильбо. Выбор пал на него +потому, что забираться — так уж забираться на самую верхушку, а для +этого надо быть очень легким, чтобы выдержали тонкие ветки. +Несчастный мистер Бэггинс был не большой мастак лазать по +деревьям, но делать нечего — его посадили на нижние ветки +исполинского дуба, росшего на обочине, и хочешь не хочешь, а +пришлось карабкаться вверх. Бильбо продирался сквозь густые сучья, +ветки хлопали его по лицу, кололи глаза, Бильбо перепачкался зеленым +и черным о старую кору, много раз чуть не сорвался и наконец, +преодолев самый трудный участок, где буквально не за что было +ухватиться, долез до верха. А пока лез — только и думал, есть ли на +дереве пауки и удастся ли ему спуститься вниз, не свалившись. +Наконец голова его оказалась над лиственной крышей. Свет +ослепил Бильбо. Снизу его окликали гномы, но он ничего не отвечал и, +зажмурившись, только крепче вцеплялся в ветки. Солнце сверкало так +ярко, что он долго не мог открыть глаза, когда же открыл, то увидел +море темной зелени, колышущейся на ветру. Бильбо долго наслаждался +ветерком, ласкавшим ему лицо и волосы. Наконец крики гномов, +которые там, внизу, буквально лопались от нетерпения, напомнили ему +о деле. Он стал оглядываться по сторонам, но сколько ни гляди — +кругом было сплошное море зелени. +На самом-то деле, как я уже говорил, до опушки леса оставалось +недалеко. Будь Бильбо посообразительнее, он бы понял, что высокое +дерево, на котором он сидел, росло на дне широкой впадины, и с +верхушки невозможно было заглянуть за край этой большой чаши и +увидеть, как далеко простирается лес. Но Бильбо этого не понял, и +поэтому полез вниз в совершенном отчаянии. Исцарапанный, потный, +несчастный, он спустился во мрак леса и долго не мог ничего +различить вокруг. Его отчет поверг и остальных в отчаяние. +— Лес нигде, нигде не кончается. Что нам делать? Какой толк +было посылать хоббита? — восклицали они, как будто Бильбо был +виноват во всем. +В этот вечер они доели последние крохи, а проснувшись наутро, +опять ощутили грызущий голод. Лил дождь и уже просачивался кое— +где через густой полог леса.Во рту у них пересохло от жажды, но +дождь не принес облегчения — не будешь же стоять, высунув язык, и +ждать, когда на язык упадет капля. Единственное утешение им +неожиданно доставил Бомбур! +Он вдруг проснулся, сел и задумчиво поскреб затылок. Он никак +не мог взять в толк, где он и почему такой голодный: он забыл все, что +происходило после пирушки в доме хоббита в то майское утро. +Немалых трудов им стоило убедить его, что все было так, как они +рассказывают. +Услыхав, что есть нечего, он горько заплакал. +— Зачем я только проснулся! — воскликнул он. — Я видел такие +прекрасные сны! Мне снилось, будто я бреду по лесу вроде этого, на +деревьях горят факелы, с веток свисают фонари, на земле пылают +костры. В лесу идет пир, идет и не кончается. Лесной король сидит в +короне из листьев, все распевают веселые песни, а уж какие там блюда +и напитки! Я просто описать не могу. +— Тем лучше, — сказал Торин. — Раз ты не способен говорить ни +о чем другом, кроме еды, то лучше помолчи. Нам и так от тебя одни +неприятности. Если б ты сейчас не проснулся, мы оставили бы тебя в +лесу, и смотри тогда свои дурацкие сны. Думаешь, легко тебя тащить +после такого долгого поста? +Что им оставалось делать? Они затянули потуже кушаки на тощих +животах, взвалили на плечи тюки и поплелись дальше по тропинке, +даже не надеясь выйти живыми из леса. Они брели весь день из +последних сил, да еще Бомбур непрерывно стонал и жаловался, что +ноги у него подкашиваются и он сейчас ляжет и уснет. +Вдруг Балин, шедший впереди, воскликнул: +— Что это? Между деревьями мелькнул огонь! +Они остановились и стали всматриваться. И в самом деле: вдали +мелькнул красный огонек, потом еще и еще. Путники торопились +вперед, нимало не задумываясь — а вдруг это гоблины или тролли. +Вскоре они разобрали, что это свет от множества факелов и костров. +— Сны-то мои сбываются, — пропыхтел Бомбур, еле +поспевавший сзади. Он хотел бежать прямо туда, но остальные не +забыли предостережений чародея и Беорна. +Они долго спорили и наконец решили выслать двух разведчиков — +пусть подползут поближе к огням и постараются что-нибудь выяснить. +Но тут опять вышла заминка: никому не улыбалось заблудиться и +навсегда потерять своих товарищей. Под конец голод поборол +благоразумие: не в силах более слушать, как Бомбур расписывает яства +на лесном пире, они все вместе покинули тропу и углубились в лес. +Проблуждав некоторое время между стволами, перебираясь ощупью от +дерева к дереву, они наконец увидели ярко освещенную, расчищенную +и выровненную полянку. Там было полно народу — ни дать ни взять, +эльфы! Одетые в зеленую и коричневую одежду, они сидели на пнях +вокруг костра. Позади них на деревьях торчали факелы, но что самое +замечательное — они ели, пили и веселились. +Аромат жареного мяса был так притягателен, что путники, не +сговариваясь, выпрямились во весь рост и шагнули сквозь кусты на +полянку, одержимые одним желанием — выпросить поесть. Но едва +они ступили в круг, как все огни погасли, словно по мановению +волшебной палочки, кто-то из эльфов поддал ногой поленья, взвился +сноп сверкающих искр, и костер потух. Путники очутились в +беспросветной тьме и долго не могли отыскать друг друга. Проблуждав +во мраке, налетая на деревья, хватаясь за стволы, спотыкаясь о пни, +аукая во весь голос и наверняка перебудив всех обитателей леса на +много километров вокруг, они наконец ухитрились собраться и на +ощупь пересчитать друг друга. К этому времени они совершенно +запутались, где дорожка, и безнадежно заблудились, во всяком случае +— до утра. +Оставалось только лечь спать, не сходя с места. Пролежали они +недолго. Бильбо только-только задремал, как вдруг Дори, стоявший на +часах, громко шепнул: +— Опять огоньки. Больше, чем прежде. +Они опять вскочили и бросились в ту сторону, где ясно слышались +голоса и смех. Но едва они приблизились к кострам, повторилось то же +самое, что и в предыдущий раз. +Пришлось опять лечь спать. +Но история с огнями на этом не кончилась. Когда время зашло +далеко за полночь, их разбудил Кили: +— Вон там целый пожар — костры, факелы; слышите — поют, +играют на арфах! +Они послушали-послушали и, не в состоянии преодолеть +искушения, снова встали и пошли. Результат оказался самый +плачевный. Этот пир был еще пышнее, еще роскошнее прежних, во +главе пирующих сидел лесной король в венке из листьев на +золотоволосой голове, точь-в-точь король из бомбуровского сна. Эльфы +передавали по кругу чаши, одни играли на арфах, другие пели. В их +блестящие волосы были вплетены цветы, драгоценные камни сверкали +у них на воротниках и кушаках, лица и голоса были исполнены +веселья. Песни были такие звонкие и прекрасные, что Торин выступил +на середину круга… +Поющие умолкли на полуслове, настала мертвая тишина; все огни +погасли, на месте костров поднялись столбы черного дыма, зола и +пепел запорошили гномам глаза. Лес снова наполнился их криками и +воплями. +Бильбо бегал кругом и звал, звал: +— Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Фили, Кили, Бомбур, Бифур, +Двалин, Балин, Торин Оукеншильд! +Те, невидимые в темноте, делали то же самое, добавляя еще +"Бильбо! " Но постепенно крики гномов стали затихать, удаляться, +потом, как показалось хоббиту, превратились в вопли о помощи, потом +все стихло, и Бильбо остался один в полной тишине и темноте. +То был один из самых скверных моментов в его жизни. Бильбо +довольно быстро решил, что до утра делать ничего не надо: +бессмысленно блуждать во мраке по лесу и выбиваться из сил, не имея +никакой надежды на завтрак, чтобы их восстановить. Бильбо сел, +прислонился спиной к дереву и, в который раз, стал вспоминать свою +далекую норку, прекрасные кладовые. Он погрузился в мечты о беконе, +яйцах и жареном хлебе, как вдруг почувствовал чье-то прикосновение. +К его руке прижалась какая-то крепкая липкая веревка, а когда он +попытался встать, тут же упал, так как ноги его оказались спутаны той +же гадостью. +И вдруг из-за спины у него появился здоровенный паук. Он-то и +начал обматывать Бильбо паутиной, пока тот дремал. Бильбо видел его +глаза, чувствовал, как притрагиваются мохнатые лапы; паук трудился +на совесть, опутывая и опутывая Бильбо своими мерзкими нитями. +Хорошо, что Бильбо вовремя очнулся, — еще минута, и он бы уже не +смог шевельнуться. И тогда паук впрыснул бы ему яд, как проделывают +с мухами обыкновенные пауки. Бильбо стал отчаянно отбиваться от +гадкой твари кулаками и вдруг вспомнил про кинжал. Как только он +выхватил его, паук отпрыгнул назад, а Бильбо тем временем перерубил +нити, опутывавшие ноги. Теперь настал его черед нападать, и он +накинулся на паука. Если бы паук знал, что ему грозит, он бы пустился +наутек сразу, но он явно не привык к «добыче» с таким жалом, и +Бильбо успел нанести ему удар кинжалом в голову. Паук заскакал, +заплясал, дико задергал лапами, и тогда Бильбо уложил его вторым +ударом. Но тут же упал сам и надолго потерял сознание. +Когда он пришел в себя, его окружал обычный тусклый дневной +полумрак. Паук лежал рядом мертвый, клинок кинжала был в черных +пятнах. Убить гигантского паука в темноте, в одиночку, без помощи +волшебника, гномов или кого бы то ни было — это, я вам скажу, было +неслыханное событие в жизни мистера Бэггинса. Он почувствовал себя +совсем другим — более храбрым и беспощадным. Он вытер кинжал о +траву и вложил в ножны. +— Отныне я буду называть тебя Жалом, — сказал он клинку +Затем он отправился на разведку. В лесу царило безмолвие. +Прежде всего следовало разыскать друзей; далеко уйти они не могли, +разве что их взяли в плен эльфы или кто-нибудь похуже. Бильбо +понимал, что кричать тут небезопасно, поэтому долго стоял на месте и +раздумывал, в какой стороне тропа и куда двинуться на поиски гномов. +«Зачем мы не послушались советов Беорна и Гэндальфа! — +сокрушался он. — А теперь мы так все запутали. „Мы“! Хорошо, если +„мы“, а то одному так страшно!» +Наконец он припомнил, откуда неслись ночью крики о помощи; к +счастью (а оно ему сопутствовало с рождения), он определил это более +или менее правильно и тут же стал красться в том направлении. Как я +уже не раз говорил, хоббиты, как никто, умеют бесшумно ступать по +лесу; кроме того, Бильбо надел кольцо. +Он осторожно крался до тех пор, пока не различил впереди клубок +черноты, слишком густой даже для Черного Леса — словно клок +темной ночи, который забыл рассеяться с наступлением дня. +Подобравшись ближе, он понял, что это паутина, намотанная в +несколько слоев. И тут он увидел над собой пауков: гигантские, +страшные-престрашные, они сидели на ветвях. Бильбо задрожал: +кольцо кольцом, а вдруг они его почуют? Стоя за деревом, он +некоторое время наблюдал их в тишине и покое леса и вдруг понял, что +отвратительные твари разговаривают друг с другом! Голоса их +походили на тоненький скрип и свист, но он разобрал слова. Они +говорили про гномов! +— Жаркая была схватка, но дело того стоило, — сказал один. — +Ну и жесткая у них шкура, зато внутри они наверняка сочные. +— Да, да, повисят немножко — еще вкуснее станут, — подхватил +другой. +— Не передержите их, — подал голос третий, — чтоб не засохли, +а то что-то худоваты. Видно, плохо питались последнее время. +— Убейте их сейчас, говорю вам, — просвистел четвертый, — а +потом пусть повисят дохлые. +— Да они и так уже дохлые, поверьте мне, — возразил первый. +— Ничего не дохлые. Сейчас один крутился — видно, очухался. +Идем — покажу. +И толстый паук быстро побежал к ветке, с которой рядком свисала +дюжина больших свертков. Только тут Бильбо заметил их в тени дерева +и ужаснулся: из свертков торчали — где гномова нога, где нос, где +кончик бороды, а где капюшон. +Паук направился к самому толстому из свертков. +«Должно быть, бедняга Бомбур», — подумал Бильбо. +Паук сильно ущипнул Бомбура за кончик носа. Бомбур был явно +жив. Раздался приглушенный вопль, и торчащая нога метко лягнула +паука. Послышался звук, как будто ударили по выдохшемуся +футбольному мячу; взбешенный паук свалился с ветки, но вовремя +ухватился за собственную нить. +Остальные расхохотались. +— Ты прав, — сказали они, — завтрак жив-здоров и лягается. +— Сейчас перестанет, — злобно прошипел паук и полез наверх. +Бильбо понял, что настал момент действовать. Добраться до +пауков он не мог, стрелять было нечем. Оглядевшись, он увидел +углубление — очевидно, русло пересохшего ручья, — где валялось +много камней. Бильбо недурно метал камни. Недолго думая, он +подобрал гладкий, как яйцо, камень, очень удобно легший в ладонь. +Мальчиком Бильбо много упражнялся, швыряя камни в разные +предметы, так что кролики, белки и птицы разбегались и разлетались +без оглядки, едва завидев, как он наклоняется. Став взрослым, он много +времени отдавал метанию колец, дротика, стрельбе по прутику, игре в +кегли, шары и другие тихие игры метательного и швырятельного +свойства. Бильбо вообще много чего умел помимо того, что пускал +кольца дыма, загадывал загадки и стряпал. Просто мне некогда было +рассказать об этом раньше. И сейчас тоже некогда. Пока он подбирал +камни, паук долез до Бомбура, и через секунду тому бы несдобровать. +И тут Бильбо бросил камень. Бац! — камень ударил паука по макушке, +и паук без чувств шлепнулся с дерева на землю, задрав лапы. +Второй камень со свистом прорвал большую паутину и наповал +сразил паука, сидевшего в центре. В колонии пауков поднялась паника, +и на время, могу вас уверить, они и думать забыли про гномов. Видеть +Бильбо они не могли. Но сообразили, с какой стороны летят камни. С +молниеносной быстротой они помчались по веткам, выбрасывая нити +во всех направлениях. Пространство наполнилось смертоносными +качелями. +Но Бильбо уже перебежал на другое место. Ему захотелось +раздразнить пауков, раззадорить, как следует разозлить. Когда к месту, +где он раньше стоял, сбежалось штук пятьдесят пауков, Бильбо +принялся швырять в них камнями, а потом, приплясывая между +деревьями, запел песню, чтобы привлечь внимание пауков, а также +гномов: +Жирный паук +Взгромоздился на сук +И не видит меня +Среди белого дня. +Эй, старый дурак, +Я подам тебе знак, +Паутину бросай +И меня догоняй! +Может, и не слишком складная дразнилка, но не забывайте — он +сочинил ее сам, экспромтом, в самый неподходящий момент. Песенка +свое дело сделала: пока он пел, кидался камнями и топал ногами, +буквально все пауки бросились к нему. Одни спрыгнули и бежали по +земле, другие мчались по веткам и, раскачиваясь, перепрыгивали с +дерева на дерево, третьи перекидывали новые нити через темное +пространство. Пауки оказались гораздо проворнее, чем Бильбо ожидал. +Очень уж они разозлились. Во-первых, им не понравились камни, вовторых, пауки терпеть не могут, когда им говорят «жирный паук», ну, а +уж «старый дурак» и подавно обидно всякому! +Бильбо бросился на новое место, но пауки разбежались теперь по +всей поляне н быстренько начали плести паутину между стволами. +Очевидно, замысел их был таков: очень скоро хоббит неминуемо +очутится в западне — и путь ему будет отрезан. Но, окруженный со +всех сторон охотящимися на него насекомыми, Бильбо нашел в себе +мужество затянуть еще одну песенку: +Паутины вьется нить, +Мне готовят сети, +Но меня им не скрутить +Ни за что на свете. +Вот я, вот! Вам везет, +Слушайте, глядите! +Пауки, дураки, +Ну-ка догоните! +Тут он повернулся и увидел, что последний свободный +промежуток между двумя высокими деревьями тоже затянут паутиной, +но, по счастью, не настоящей густой сеткой, а отдельными толстыми +нитями, наспех протянутыми туда-сюда. Бильбо вытащил кинжал, +перерубил их и с пением побежал дальше. +Пауки заметили кинжал и, хотя вряд ли поняли, что это такое, всей +оравой погнались за хоббитом по земле и по ветвям; их мохнатые лапы +мелькали, челюсти щелкали, глаза вылезали из орбит, пауки +задыхались от ярости. +Бильбо забежал далеко в глубь леса, потом совершенно бесшумно +прокрался обратно, а пауки помчались дальше в том же направлении. +Времени у Бильбо было в обрез : скоро обескураженные пауки, +потеряв его, вернутся к гномам. До этого он должен успеть спасти +своих друзей. Самое трудное влезть на ту длинную ветвь, на которой +болтаются свертки. Сомневаюсь, чтобы он справился, если бы с ветки +не свисала липкая нить, неосторожно оставленная каким-то пауком. +Бильбо взобрался по ней наверх, обдирая кожу с ладоней, и столкнулся +нос к носу со старым толстым противным пауком, караулившим +пленников. Он занимался тем, что время от времени щипал их, чтобы +распознать, который сочнее, и как раз думал угоститься до +возвращения остальных, как вдруг мистер Бэггинс без долгих +размышлений пырнул его кинжалом, и паук шлепнулся с дерева +мертвый. +Следующей задачей было освободить ближайшего гнома. Но как? +Разрубить нить, на которой тот висит? Несчастный свалится на землю +с большой высоты. Бильбо дополз до первого свертка, качая ветку, +отчего бедные гномы запрыгали и задергались. «Фили или Кили, — +подумал Бильбо, увидев кончик голубого капюшона. — Скорей всего +— Фили», — решил он, разглядев длинный острый нос, торчавший из +свертка. Перегнувшись вперед, Бильбо ухитрился перерезать почти все +крепкие липкие нити, опутавшие Фили, и тот, брыкаясь, предстал его +глазам. Боюсь, что Бильбо, не удержавшись, расхохотался при виде +того, как Фили дергал затекшими руками и ногами и плясал на нити, +державшей его под мышками, точь-в-точь как игрушечный плясунчик. +Наконец Фили с помощью Бильбо взобрался на ветку и тут +показал себя с лучшей стороны — помог хоббиту освобождать +остальных, хотя чувствовал себя прескверно: его мутило от паучьего +яда и от того, что он провисел полдня и полночи, вращаясь вокруг +своей оси и дыша только носом. Ему далеко не сразу удалось содрать +клейкую паутину с ресниц и бровей, а бороду — ту и вовсе потом +пришлось местами выстричь. Итак, вдвоем они принялись подтягивать +на ветку каждого гнома по очереди и высвобождать из коконов. Всем +было так же худо, как Фили,а тем,у кого нос был короче или кто +получил большую дозу яда, и того хуже. +Таким путем они освободили Кили, Бифура, Бофура, Дори и Нори. +Бедняга Бомбур до того был измучен (его, как самого толстого, щипали +чаще других), что скатился с ветки, хлопнулся на землю, на кучу +листьев, и остался лежать без движения. Но пятеро гномов все еще +болтались на конце ветки, когда начали возвращаться пауки, +рассвирепевшие пуще прежнего. +Бильбо сразу перебежал по ветке и начал отгонять кинжалом +пауков, лезущих наверх. Но, освобождая Фили, он снял кольцо, а надеть +забыл, так что пауки теперь увидели его и засвистели, брызгая слюной: +— Мы тебя видим, змееныш! Мы тебя высосем, так что от тебя +только кости да кожа останутся! Ух! У него Жало! Пускай, все равно +мы до него доберемся, повисит у нас вниз головой денька два! +Тем временем освобожденные гномы трудились, перерубая +ножами нити на оставшихся пленниках. Еще немного — и все будут +свободны. +Но что дальше? Пауки изловили их довольно легко, но то ночью, в +темноте, напав врасплох. На этот раз дело пахло смертным боем! +— Вниз! Спускайтесь! — закричал Бильбо гномам. — Не сидите +там, вас сейчас поймают сетями! +Пауки густым потоком карабкались по соседним деревьям и +ползли по веткам над головой у гномов. +Гномы мигом попрыгали или попадали вниз — все одиннадцать, +одной кучей. Они еле стояли на ногах от слабости. Теперь все +очутились на земле, считая толстяка Бомбура, которого подпирали с +боков его кузены — Бифур и Бофур. Бильбо прыгал вокруг, размахивая +своим Жалом, а сотни разъяренных пауков пялили на них глаза со всех +сторон — сбоку, сверху, снизу. Положение казалось безнадежным. +И тут начался бой! У одних гномов были с собой ножи, у других +— палки, кругом валялись камни, а у Бильбо был эльфовский кинжал. +Они раз за разом отбивали атаки пауков и многих перебили. Но долго +так продолжаться не могло. +Бильбо совсем умаялся, из гномов только четверо стояли твердо на +ногах, пауки неминуемо одолели бы всех, как обессилевших мух. +Бильбо, ломавшему себе голову над тем, как быть дальше, +оставалось только выдать гномам тайну своего кольца. Жаль, но делать +нечего. +— Сейчас я исчезну, — сказал он. — Постараюсь отвлечь пауков +на себя, а вы держитесь все вместе и прорывайтесь в противоположном +направлении, влево, приблизительно туда, где мы видели костры +эльфов. +Он с большим трудом втолковал им это — до того они обалдели от +болтания в воздухе, от криков, от бросания камней и размахивания +палками. +Мешкать было нельзя: пауки окружали их все теснее. Бильбо +надел кольцо и, к великому изумлению гномов, мгновенно исчез. +Сразу же между деревьями справа послышалось: «жирный паук», +«старый дурак». Это привело пауков в замешательство. Они +остановились. Некоторые побежали на голос. Слова «старый дурак» +совершенно вывели их из себя, они просто потеряли голову. Балин, +быстрее других смекнувший, в чем состоит план Бильбо, повел гномов +в наступление. Гномы сгрудились плотной кучкой, посылая град +камней, отогнали пауков и прорвались сквозь их заслон. +В противоположной стороне пение и крики внезапно +прекратились. Молясь, чтобы Бильбо не схватили, гномы продвигались +вперед. Слишком медленно! Они измучились и уже еле-еле ковыляли, а +пауки шли по пятам. То и дело гномам приходилось оборачиваться и +отражать врага. Многие пауки бежали по веткам у них над головой, +выбрасывая длинные клейкие нити. +Дело оборачивалось совсем плохо, как вдруг снова возник Бильбо +и неожиданно напал на пауков сбоку. +— Бегите дальше! — прокричал он. — Я их задержу! +И он задержал их! Он метался взад и вперед, перерубая нити, +кромсая лапы, протыкая толстые тела! Пауки раздувались от +бешенства, шипели и плевались, изрыгали страшные проклятия, но +Жало внушало им такой страх, что они не осмеливались подходить +близко. Никакие проклятия не помогали — добыча медленно, но верно +ускользала от них. +Страшный бой длился долго — наверное, не один час. Наконец, +когда Бильбо почувствовал, что ему больше не поднять руки, не +сделать ни одного удара, преследователи вдруг оставили их в покое и, +обманутые в своих ожиданиях, отправились восвояси, в свой темный +угол леса. +И тут гномы заметили, что находятся на краю поляны, где раньше +горели костры эльфов. Им пришло в голову, что здесь сохранилось +доброе волшебство и паукам оно не по вкусу. Здесь путники могли +отдохнуть и отдышаться. +Так они и сделали. Но отдышавшись, пристали к Бильбо с +расспросами — главное, как он ухитрился исчезнуть. История с +кольцом так их заинтересовала, что они забыли про все на свете. Балин +потребовал заново пересказать происшествие с Голлумом, загадки и +вообще все с самого начала, но так, чтобы кольцо заняло свое +надлежащее место. Вскоре свет стал меркнуть, и тогда посыпались +другие вопросы: где они? Где тропа? Где взять еды? Что делать +дальше? Все эти вопросы они задавали теперь Бильбо и явно ждали +ответа от него. Как видите, они резко переменили свое мнение о +мистере Бэггинсе и (как и предрекал Гэндальф) прониклись к нему +уважением. Теперь они не ворчали на него — они ждали, что Бильбо +предложит какой-нибудь потрясающий план. Они прекрасно +понимали, что, если бы не хоббит, их бы уже не было в живых, +поэтому благодарили его еще и еще. Кое-кто даже поклонился ему до +земли, но от слабости не удержался на ногах и ткнулся носом в землю. +История кольца нисколько не уронила его в их мнении: они +поняли, что кроме везения и кольца у него еще есть смекалка и без нее +ничего бы не вышло. Они до того расхваливали Бильбо, что он и +впрямь почувствовал себя храбрым искателем приключений, а найдись +что поесть, он стал бы еще храбрее. +Но поесть было нечего. Бильбо думал и думал, как отыскать +потерянную тропу, но его усталая голова отказывалась соображать. Он +просто сидел, уставившись на нескончаемые ряды деревьев. Все +примолкли, закрыли глаза, но Балин долго еще посмеивался и +бормотал: +— Голлум! А я-то думал! Вот, значит, как он прошмыгнул у меня +под носом! Теперь понятно! Ах, вы «просто крались, крались и +подкрались», мистер Бэггинс? Вы «потеряли кучу пуговиц» в дверях? +Ах ты, старый хитрец, хитрец, хи… хи… — Тут Балин тоже заснул. +И вокруг надолго воцарилась тишина. +Внезапно Двалин открыл глаза и огляделся. +— А где же Торин? — спросил он. +Вот ужас-то! Их и в самом деле было только тринадцать: +двенадцать гномов и хоббит. Куда девался Торин? Какая его постигла +участь? Заколдовали его или съели лесные чудовища? Содрогаясь от +ужаса, гномы и Бильбо лежали, пока не заснули неспокойным сном. Их +мучили кошмары. Вечер перешел в ночь. И тут мы на время оставим +их, пока они спят, усталые, измученные, даже не выставив караульных. +У Торина была несколько другая судьба. Торин, шагнув вперед к +костру, упал, как одурманенный. Крики заблудившихся гномов, вопли, +когда их схватили и опутали пауки, звуки сражения на следующий +день — ничего этого Торин не слышал. Потом его подобрали лесные +эльфы, связали и унесли с собой. +Да, разумеется, пирующие были лесными эльфами. Существа они +были не злые, но с недоверием относились к чужим и всегда +соблюдали крайнюю осторожность. Они были не так мудры, как +высшие эльфы, но тоже умели искусно колдовать и были более +коварны. Ведь большинство из них, в том числе их родственники с гор +и холмов, происходили от древних племен, не посещавших славного +Волшебного царства. А вот солнечные эльфы, морские эльфы и +подземные эльфы жили и воспитывались в том царстве годами, +становясь все прекраснее, мудрее и ученее, и потом, возвратившись в +Большой Мир, свое колдовское искусство употребляли на сотворение +невиданной красоты. Лесные эльфы иногда появлялись в сумерках, в +промежутках между заходом солнца и восходом луны, но +предпочитали ночь и звезды. Они бродили по густым лесам, каких в +наше время совсем не осталось. Селились они на краю леса, откуда +проще выезжать в поля на охоту, скакать верхом или просто бегать на +просторе при лунном или звездном свете. После прихода людей они +еще больше пристрастились к сумеркам и мраку. Но все-таки они +оставались эльфами, а эльфы — Добрый Народ. +В большой пещере у восточной границы Черного Леса жил +могущественный король лесных эльфов. Перед громадными +каменными дверьми протекала река, сбегавшая с лесистых холмов, и +дальше впадала в болота, расположенные у подножия гор. Эта большая +пещера под землей состояла из многочисленных залов и ходов, от нее +ответвлялось множество мелких пещерок. И пещера, и коридоры были +куда светлее и веселее гоблинских, совсем не такие глубокие и не +такие опасные. Подданные короля, вообще-то говоря, жили и +охотились по большей части на открытом воздухе, в лесах. Жили они +на земле и на деревьях, из всех деревьев больше любили буковые. +Пещера же была королевским дворцом, сокровищницей и крепостью +при нападении врагов. Там же находились и темницы для пленных. +Туда и потащили Торина, с которым обращались не слишком вежливо, +так как гномов здесь не жаловали. В старину у эльфов даже случались +войны с гномами, которых они обвиняли в краже эльфовских +сокровищ. Справедливость требует сказать, что гномы объясняли это +по-иному — они, мол, взяли то, что им принадлежало. Король эльфов +когда-то заказал им драгоценные украшения, дав для этого золото и +серебро, а потом отказался платить за работу. И тогда гномы, не +получив платы, оставили украшения у себя. У могущественного короля +эльфов и в самом деле была слабость — он был скуповат. +Сокровищница его ломилась от золота, серебра и алмазов, но он хотел +еще и еще, чтобы сравняться в богатстве с прежними властелинами +эльфов. Его народ не добывал руду, не обрабатывал металлы и +драгоценные камни, не торговал и не возделывал землю. Любой гном +это знал. +Но Торин и его предки не имели никакого отношения к той старой +распре между эльфами и гномами. Поэтому, когда с него сняли чары и +он проснулся, он был возмущен их обращением. И решил, что из него +не вытянут ни одного слова про золото и драгоценности. +Король устремил на Торина суровый взгляд и стал его +расспрашивать, но Торин на все отвечал только одно: он умирает от +голода. +— Зачем ты и твои спутники трижды нападали на мой народ во +время пира? +— Мы не нападали, — отвечал Торин, — мы хотели попросить +еды, ибо умирали от голода. +— Где сейчас твои друзья? Что они делают? +— Не знаю, вероятно, умирают от голода в лесу. +— Что вы делали в лесу? +— Искали пищу и питье, ибо умирали от голода. +— А что вам там понадобилось? — вконец рассердившись, +спросил король. +Но Торин стиснул губы и не пожелал отвечать. +— Отлично! — сказал король. — Уведите его и держите в +подземелье, пока не скажет правды! Пусть сидит хоть сто лет! +Эльфы связали Торина ремнями и заперли в одну из самых +дальних темниц с крепкой деревянной дверью. Ему дали вдоволь еды и +питья, пусть и не очень изысканных, — ведь лесные эльфы не гоблины, +и даже со злейшими врагами они обращались вполне сносно. Только к +гигантским паукам были беспощадны. +Бедный Торин лежал в королевской темнице. Поев хлеба, мяса и +попив воды, он теперь невольно испытывал чувство благодарности. +Потом он вспомнил про своих горемычных друзей. Ему недолго +пришлось ломать себе голову над тем, что с ними стряслось, — очень +скоро он все узнал. Но об этом рассказывается в следующей главе, где +пойдет речь о новом приключении, в котором хоббит снова показал, на +что способен. +Hа другой день после битвы с пауками Бильбо и гномы сделали +последнюю отчаянную попытку выбраться из леса. Они поднялись и, +пошатываясь, побрели в ту сторону, где, по мнению восьми друзей из +тринадцати, проходила тропа. Но им не довелось узнать, кто был прав. +Тусклый день начинал переходить в темный вечер, и вдруг кругом +засветились сотни ярких факелов, словно сотни красных звезд. Из +темноты выпрыгнули лесные эльфы с луками и копьями и закричали +им: «Стой!». +О том, чтобы сопротивляться, не приходилось и думать. Даже +если бы гномы и не обессилели до такой степени, все равно их +единственное оружие — ножи — не шло в сравнение со стрелами +эльфов: эльфы попадали в птичий глаз в полной темноте. Поэтому +путники сели и стали ждать. Все, кроме Бильбо: он надел кольцо и +быстро отступил в сторонку. Потому-то, когда эльфы связали и +выстроили гномов длинной цепочкой и пересчитали их, хоббит остался +несосчитанным. +И шагов его эльфы также не расслышали, когда он трусил позади +всей вереницы. Гномам завязали глаза. Бильбо еле поспевал за ними, +так как эльфы подгоняли гномов безжалостно, не обращая внимания на +то, что пленники устали и ослабели. Король велел им спешить, и они +спешили. +Внезапно факелы впереди остановились, и хоббит нагнал эльфов, +как раз когда те ступили на мост. Под мостом стремительно неслась +темная река, мост упирался в ворота, закрывавшие вход в огромную +пещеру, которая уходила в глубь крутого холма, поросшего лесом. +Высокие буки спускались по склону до самого берега, так что корни их +омывались водой. +По этому-то мосту и погнали пленников, но Бильбо несколько +замешкался. Уж очень ему не понравился зияющий вход в пещеру. В +последнюю минуту он все-таки решил не бросать друзей одних и +только-только проскочил вслед за последним эльфом, как ворота с +лязгом захлопнулись. +Войдя внутрь и шагая по гулким, извилистым переходам, +освещенным красным светом факелов, эльфы затянули песню. +Коридоры тут были не такие, как под горой гоблинов, — +покороче, прорыты не так глубоко под землей и потому менее душные. +В просторном зале с колоннами, вырубленными прямо в скале, на +резном деревянном кресле восседал король эльфов. На голове у него +красовалась корона из ягод и красных листьев, ибо уже наступила +осень. Весной он обычно носил корону из лесных цветов. В руке он +держал резной дубовый посох. +К нему подвели пленников. Он посмотрел на них с неприязнью, +но велел развязать их, так как увидел, что они изранены и измучены. +— Тем более что веревки больше не нужны, — добавил король. — +Кто сюда попал, тому не убежать через волшебные ворота. +Он долго и дотошно расспрашивал гномов — куда они +направляются, откуда и зачем. Но добился от них не больше, чем от +Торина: гномы были сердиты и держались, прямо скажем, невежливо. +— Что мы тебе сделали, о король? — заявил Балин, который был +теперь за старшего. — Разве преступление — заблудиться в лесу, +проголодаться, попасть в паутину к паукам? Разве пауки — твои +домашние животные, что ты так разгневался? +От таких вопросов король, естественно, рассердился еще больше и +ответил: +— Да, без спроса шататься по моим владениям — преступление. В +лесу вы трижды нападали на моих подданных и взбудоражили пауков +криками и буйством. После того переполоха, который вы учинили, я +имею полное право знать, что привело вас сюда. Не ответите сразу — я +продержу вас в тюрьме до тех пор, пока не научитесь уму-разуму и +вежливости! +Король приказал посадить каждого гнома в отдельную камеру, +дать всем поесть и попить, но не выпускать, пока хоть один из них не +заговорит. Но он им не открыл, что Торин тоже у него в плену. +Обнаружил это Бильбо. +Бедный мистер Бэггинс! Как уныло тянулось время, пока он жил +здесь совсем один, прячась, не смея ни на минуту снять кольцо, почти +не смыкая глаз, даже когда удавалось забиться в самый дальний, +темный уголок. От нечего делать он принялся бродить по королевскому +дворцу. Ворота запирались волшебным образом, но Бильбо все-таки +ухитрялся выскользнуть наружу. Лесные эльфы иногда выезжали +гурьбой на охоту или по иным лесным делам или же отправлялись в +земли, лежащие на Востоке. Если Бильбо проявлял достаточную +прыть, то проскакивал вслед за эльфами. Это был опасный трюк, +несколько раз его чуть не защемило воротами, когда они с грохотом +захлопывались вслед за эльфами. Затесаться в их толпу Бильбо боялся, +зная, что тень его видна, хотя при свете факелов она была тоненькая и +колеблющаяся. Боялся он и того, что на него нечаянно натолкнутся. +Когда же он все-таки выходил наружу, то без всякого толку: +бросить товарищей он не хотел, да, собственно, без них и не знал, куда +деваться. Он не мог все время держаться подле охотников и свободно +следовать за ними, поэтому так и не нашел пути из лесу. +Страшась заблудиться, уныло бродил он неподалеку от ворот и +поджидал оказии, чтобы вернуться под землю. Охотник он был +никудышный, поэтому в лесу всегда голодал, зато во дворце таскал еду +со стола, когда поблизости никого не было, или из кладовых, так что +голодным не оставался. +«Точно вор, который вынужден изо дня в день грабить один и тот +же дом, — думал Бильбо. — Вот когда началось самое скучное, самое +тоскливое приключение в нашем утомительном неуютном походе! +Очутиться бы сейчас у себя дома, у теплого очага, и чтобы лампа +горела!» Как ему хотелось призвать на помощь волшебника, но об этом +нечего было и мечтать. Наконец он понял следующее: если здесь кто- +нибудь что-нибудь и сделает, то только мистер Бэггинс, один, без +посторонней помощи. +Недели через две своей подпольной жизни, следя и следуя за +стражниками, то есть шпионя за ними при каждом удобном случае, +Бильбо выведал, где заперт каждый гном. Он разыскал все двенадцать +камер в разных местах дворца и постарался изучить дорогу к ним. +Каково же было его удивление, когда однажды он подслушал разговор +двух стражников и узнал, что в тюрьме (в особо тайном месте) +содержится еще один гном. +Он, конечно, сразу догадался, что это Торин, и вскоре догадка его +подтвердилась. Преодолев множество трудностей, он ухитрился +пробраться к камере и, пока поблизости никого не было, перекинулся +несколькими словами с предводителем гномов. +Торин так настрадался в одиночестве, что уже не находил сил +сердиться на свои злоключения и даже начал подумывать, не +рассказать ли королю про сокровища и про цель похода (видите, до +какой степени он был подавлен). Когда он услышал голосок Бильбо +под дверью, то не поверил своим ушам. Впрочем, он быстро убедил +себя в том, что не ошибается, подошел к двери, и они долго шептались +через замочную скважину. +После этого Бильбо украдкой передал каждому гному приказ +Торина — а именно, что их предводитель Торин тут, с ними, и ни один +не должен выдавать королю цель их поисков, пока Торин не отдаст +такого распоряжения. Как видите, Торин воспрянул духом, выслушав, +как хоббит спасал гномов от пауков. Он опять решил пока не +откупаться от короля и посулить ему сокровища лишь в крайнем +случае, когда не останется никаких надежд спастись другим способом. +Иначе говоря, если глубокоуважаемый мистер Бэггинс-невидимка (а он +очень высоко вознесся во мнении Торина) не сумеет придумать какойнибудь выход. +Бильбо, однако, был настроен далеко не так радужно. Ему совсем +не нравилось, что на него возлагают такие надежды. +Бильбо ломал-ломал себе голову над новой проблемой, так что +чуть совсем не разломал ее, но блестящих идей что-то не рождалось. +Кольцо-невидимка — вещь, конечно, прекрасная, но его не наденешь +на четырнадцать пальцев сразу. Впрочем, как вы догадываетесь, в +конце концов Бильбо спас своих друзей, и вот каким образом. +Слоняясь, как всегда, по дворцу, Бильбо совал нос во все щели и +однажды обнаружил чрезвычайно интересную штуку. Большие ворота +не были единственным входом в пещеру! В одном месте под дворцом +протекал поток, впадавший дальше к Востоку в реку Лесную. Там, где +подземный поток вытекал из горы, имелся шлюз. Каменная крыша +здесь почти касалась поверхности воды, с крыши опускали до самого +дна решетку, чтобы никто не попал этим путем внутрь или наружу. Но +решетку частенько поднимали, так как через шлюз проходила +оживленная речная торговля. +Если бы кто-нибудь проник этим путем, то очутился бы в темном +канале с грубо обтесанными стенками, уводившем в самую сердцевину +горы. Там, где река проходила под пещерами, каменный потолок был +прорублен и люк, находившийся в королевских погребах, закрыт +большой дубовой крышкой. +В погребах стояли бочки — видимо-невидимо бочек. Лесные +эльфы, и в особенности их король, обожали вино, а виноград в этих +краях не рос. Вино и некоторые другие товары ввозили от родичей с +Юга или из еще более дальних мест, где жили люди, занимавшиеся +виноградарством. +Прячась за бочонками, Бильбо обнаружил крышку люка и узнал о +ее назначении. Он стал наведываться туда почаще, подслушивал +болтовню королевских слуг и вскоре выяснил, что вино и прочие +товары доставляются по реке или сушей от Долгого Озера. +Оказывается, на озере до сих пор благополучно жили люди, +построившие город на сваях прямо в воде, чтобы предохранить себя от +разных врагов. Из Озерного города бочки во дворец эльфов +доставлялись по реке Лесной. Их скрепляли друг с другом наподобие +плота и с помощью шестов или весел пригоняли вверх по течению. +Иногда их грузили на баржи. Пустые же бочонки эльфы бросали в люк, +поднимали решетку шлюза, и бочонки, подхваченные потоком, +выплывали на речной простор; они плыли себе, покачиваясь, по +течению, пока их не прибивало к мыску у восточной оконечности +Черного Леса. Там их собирали в кучу, связывали вместе и сплавляли +дальше в Озерный город, стоявший у того места, где река Лесная +впадала в Долгое озеро. +Бильбо потратил немало дней, размышляя о шлюзе и обдумывая, +нельзя ли использовать его для побега. И наконец у него начал +созревать отчаянный план. +Как-то вечером пленникам понесли ужин. Стражники затопали по +коридору, унося факелы. Бильбо остался в темноте и тут услышал, как +главный дворецкий желает начальнику стражи доброй ночи. +— А ну-ка зайдите ко мне, — добавил он, — отведайте винца, его +только что привезли. Сегодня вечером придется потрудиться — +очистить погреба от пустых бочек, так что надо сперва выпить, чтоб +работа спорилась. +— С удовольствием, — смеясь, отозвался начальник стражи. — +Попробуем, годится ли оно для королевского стола. Сегодня во дворце +пир, было бы негоже подавать наверх кислятину! +Услыхав это, Бильбо задрожал от волнения : он понял, что ему +подвернулся случай привести в исполнение свой замысел. +Он шел за эльфами по пятам, пока они не вошли в небольшое +подвальное помещение. Тут они сели за стол, на котором стояли две +большие кружки, начали пить и весело смеяться. +Бильбо неслыханно повезло! Обычно лесных эльфов не так-то +просто напоить — вино должно быть очень крепким. Но это новое +вино было, очевидно, высшего качества. Оно предназначалось лишь +для королевских пиров, его пили небольшими кубками, а не такими +кружищами, какие стояли на столе у главного дворецкого. +Скоро начальник стражи начал клевать носом, потом уронил +голову на стол и захрапел. Дворецкий, не замечая, что его собутыльник +спит, некоторое время продолжал болтать и смеяться, потом голова его +тоже склонилась на стол — и он крепко заснул. Тут-то в комнатку и +прокрался хоббит. Через минуту начальник стражи остался без +ключей, а Бильбо бесшумно бежал по коридорам к камерам. +Тяжеленная связка ключей оттягивала ему руки, время от времени +ключи звякали и брякали, и несмотря на то, что на пальце у него было +кольцо, сердце в груди замирало. +Сперва он отпер камеру Балина и, как только гном вышел, опять +ее запер. Можете себе представить, как обрадовался и удивился Балин, +как тут же начал задавать вопросы про то, что затеял Бильбо, и вообще +про все, про все. +— Некогда, некогда! — ответил хоббит. — Иди за мной без +разговоров! Мы должны держаться вместе и бежать все вместе, это +наш последний и единственный шанс. Если нас поймают, один бог +знает, куда засадит вас король, да еще закует по рукам и ногам. Не +спорь, сделай милость! +Бильбо перебегал от двери к двери, пока его свита не разрослась +до двенадцати душ. Ловкостью гномы, скажем прямо, не отличались — +было темно, да они и засиделись. У Бильбо екало сердце каждый раз, +как кто-нибудь из них налетал в темноте на соседа или ворчал себе под +нос. «Проклятые гномы, опять устраивают тарарам!» — волновался +Бильбо. +Но все прошло хорошо, стражников они не встретили. В этот +вечер в лесах и в дворцовых залах шел пир по поводу осеннего +праздника. Поэтому почти все эльфы беспечно веселились. +Наконец после долгих блужданий они добрались до темницы +Торина, которая находилась в дальнем конце дворца, очень глубоко и, +по счастью, недалеко от погребов. +— Клянусь честью, — проговорил Торин, когда Бильбо шепотом +велел ему выйти и он разглядел в темноте фигуры своих друзей, — +Гэндальф был прав, как всегда. Я вижу, вы взломщик на славу.Мы все +перед вами в неоплатном долгу. Что же дальше? +Настал момент разъяснить план, но Бильбо совсем не был уверен в +том, как к нему отнесутся гномы. Опасения его оправдались. Гномы +были ужасно недовольны и громко запротестовали невзирая на свое +крайне опасное положение. +— Мы непременно разобьемся вдребезги, набьем себе шишек и +под конец утонем! — заворчали они. — Мы думали, у тебя +действительно стоящий план! Нечего было красть ключи и открывать +камеры. Нет, это бредовая идея! +— Ну что же, — сказал Бильбо, расстроенный и +раздосадованный, — отправляйтесь по своим камерам, если вам так +нравится. Я вас опять запру, сидите себе, придумывайте план получше. +Но предупреждаю: вряд ли мне выпадет другой такой случай завладеть +ключами, даже если у меня возникнет такое желание. +Тут они опомнились и приутихли. Им, разумеется, оставалось +делать только то, что предлагал Бильбо, другого выхода не было. +Пришлось красться вслед за хоббитом вниз, в нижние погреба. +Они миновали открытую дверь, там все еще, блаженно улыбаясь, +крепко спали начальник стражи и дворецкий. Королевское вино +навевает приятные сны. Но какое будет выражение лица у начальника +стражи на следующий день! Добросердечный Бильбо осторожненько +прицепил ему ключи к поясу. «Может, ему не так попадет, — подумал +мистер Бэггинс. — Он в сущности не злой и с пленниками обращался +вполне сносно. То-то он удивится! Решит, наверное, что мы прошли +через запертые двери с помощью колдовства. Прошли! Нет еще, для +этого надо действовать, и быстро!» +Балина поставили караулить начальника стражи и дворецкого и, +если те очнутся, подать знак. Остальные отправились в соседний +погреб с люком. Нельзя было терять ни минуты. Бочонки уже стояли +приготовленные посреди погреба. Винные не годились, так как их +днища было трудно вышибить, не наделав шума, и еще труднее +закрыть. +Но были там и другие бочки, в которых поставляли масло, яблоки +и еще всякую всячину. Скоро нашлось тринадцать сносных бочек — по +числу гномов. Некоторые оказались даже слишком просторны, и, +залезая в них, гномы с тревогой подумали, как их будет трясти и +швырять. Бильбо расстарался и добыл соломы и еще чего-то мягкого и +устроил гномов с наивозможным комфортом. +Наконец двенадцать гномов были благополучно упакованы. +Больше всего хлопот доставил Торин — он вертелся и крутился в своем +бочонке и ворчал, как пес, укладывающийся спать в тесной конуре. +Балин тоже напоследок поднял шум по поводу недостаточного числа +отдушин и утверждал, что задыхается, когда и крышка-то еще не была +наложена. Бильбо со всей тщательностью заткнул щели, приладил +крышки и теперь, оставшись в одиночестве, лихорадочно суетился, +доканчивая упаковку. +Он волновался не зря. Едва успел он прикрыть крышкой Балина +(который был последним), как послышались голоса и замелькал свет. В +погреба ввалились эльфы, заливаясь смехом, разговаривая и напевая +обрывки песен. Они оставили веселый пиршественный стол в одном из +верхних залов и хотели как можно скорее вернуться назад. +— Где же старина Гэлион, где дворецкий? — воскликнул один. — +Что-то я не видел его за столом. Он должен быть тут. +— Задам я старому копуше, коли запоздает, — подхватил +другой. — У меня нет никакого желания торчать тут, когда наверху +идет веселье! +— Ха-ха-ха! — раздался хохот. — Старый каналья спит носом в +кружку! Они тут с приятелем капитаном уже напировались. +— Тряхни его! Буди! — нетерпеливо закричали остальные. +Гэлиону очень не понравилось, что его трясут и будят, а тем более +потешаются над ним. +— Это вы опоздали, — пробурчал он. — Я вас тут ждал без конца, +а вы там напились и забыли про ваши обязанности. Неудивительно, что +я заснул от усталости. +— А никто и не удивляется, — подхватили они, — причина-то +рядом, в кружке! Дай-ка нам глотнуть твоего снотворного, а уж тогда +приступим к работе. Тюремщика будить не станем. Он уже свое +получил. +Все они хлебнули по очереди винца и развеселились еще больше. +Но соображать не перестали. +— Помилуй, Гэлион! — закричали они, взявшись за бочонки. — +Ты так рано начал пировать, что в голове у тебя все перепуталось. Ты +приготовил нам полные бочки вместо пустых. +— Делайте свое дело! — рявкнул дворецкий. Полные! С пьяных +глаз чего не покажется. Те самые бочки и есть, какие надо. +Сбрасывайте, говорю! +— Ладно, ладно, — согласились они, подкатывая бочонки к люку. +Тебе отвечать, коли бочонки с лучшим королевским маслом и вином +достанутся людям с озера. +Катите бочки +Во весь дух, +Столкните в речку — +Плюх-плюх-плюх! +запели они, подкатывая с грохотом бочки к люку и сбрасывая одну +за другой в темную дыру. Одни бочки были действительно пустые, +другие — с гномами, все они летели вниз и хлопались с громким +всплеском в воду, иногда падали одна на другую, стукались о стенки +туннеля, сталкивались и, крутясь и подскакивая, уносились по +течению. +И в эту минуту Бильбо вдруг осознал, какой допустил промах. +Возможно, вы давно заметили слабое место в его замысле и +посмеиваетесь над Бильбо. Хорошо вам смеяться, но еще неизвестно, +как вели бы себя вы на его месте. Да, сам он не успел залезть в бочку, а +если бы и успел, все равно некому было его упаковать и закрыть +крышкой. Казалось, на этот раз он бесповоротно теряет друзей и до +конца жизни будет шнырять по пещерам и воровать. Если бы даже ему +удалось убежать через главные ворота, едва ли он нашел бы гномов. +Как добраться сушей туда, куда выносит бочонки, он не знал. И что +будет теперь с его друзьями? Ведь он не успел открыть им все, что +подслушал, им неизвестно, как он собирается поступить, покинув +границы леса. +Наконец к люку подкатили последний бочонок! В отчаянии и +полной растерянности бедняга Бильбо обхватил его руками и полетел +вместе с ним вниз. Бух! Он хлопнулся в холодную темную воду, и +бочонок накрыл его сверху. +Он вынырнул, фыркая и отплевываясь, и уцепился за обшивку, +точно крыса, но сколько ни старался, не мог вскарабкаться наверх — +бочонок всякий раз перевертывался и окунал его. Бочонок был пустой +и плыл, словно пробка. Уши у Бильбо были залиты водой, но он все +еще слышал пение эльфов: +Эй, плывите полным ходом +В лес, откуда все вы родом, +В час, когда придет рассвет, +Отправляйтесь солнцу вслед. +Внезапно с гулким стуком крышка люка захлопнулась, голоса +стихли. Бильбо очутился в темном туннеле и поплыл в ледяной воде +один-одинешенек — ведь друзей, законопаченных в бочках, все равно +что нет. +Вскоре впереди замаячило серое пятно. Бильбо услышал скрип +поднимаемых решеток и увидел, что очутился в гуще +подпрыгивающих, толкущихся бочонков и бочек, которые теснились +под сводом, стремясь вырваться на свободу, в открытую реку. Бильбо, +как мог, увертывался, чтобы его не задавило и не расплющило. Наконец +давка прекратилась, бочки начали разбегаться в стороны и постепенно, +по одной выплывать из-под каменной арки на свет. И тут Бильбо +порадовался, что не сумел оседлать бочку: у самого выхода между +бочкой и низким сводом не оставалось места даже для хоббита. +Они поплыли по реке под нависающими ветвями деревьев, +которые росли по берегам. «Интересно, думал Бильбо, — каково там +гномам? Много ли воды набралось в бочки через щели?» Те бочки, +которые сидели в воде глубже, очевидно, и содержали гномов. «Только +бы крышки держались плотно!» — беспокоился он. Но скоро забыл и +думать о гномах — ему стало не до них. Он приспособился держать +голову над водой, но замерз ужасно и боялся, что долго так не +выдержит — либо замерзнет насмерть, либо разожмутся пальцы — и +он утонет. +Счастье опять улыбнулось ему: крутящимся течением к берегу +пригнало несколько бочек, в том числе и бочонок Бильбо. Они застряли +там, зацепившись за невидимую корягу. Бильбо воспользовался +передышкой и перебрался на верх своего бочонка, пока тот упирался в +соседние бочки. Там он растянулся, раскинув руки и ноги, чтобы +удержать равновесие. Ветер дул резкий, но все же был не такой +холодный, как вода. Немного погодя бочки отцепились, опять выплыли +на середину реки и, вертясь, поплыли дальше. Как и предполагал +Бильбо, удержаться на бочке оказалось неимоверно трудно. К счастью, +Бильбо был легкий, а бочка большая н тяжелая, к тому же через щели +внутрь набралось порядочно воды. И все-таки Бильбо чувствовал себя +так же уютно, как если бы ехал верхом без уздечки и стремян на +пузатом пони, который все время норовит поваляться по траве. +Таким вот способом мистер Бэггинс достиг наконец места, где +деревья по обоим берегам поредели и сквозь них проглянуло светлое +небо. Река вдруг расширилась и слилась с Лесной, быстро бежавшей +прочь от королевского дворца. Деревья больше не затеняли тусклой +глади, и на ее скользящей поверхности плясали прерывистые +отражения облаков и звезд. Потом быстрые воды Лесной прибили всю +ватагу бочонков и бочек к северному берегу, где течением вымыло +широкую бухту. Сюда-то на отлогий берег, покрытый галькой, вынесло +большую часть бочонков, но несколько штук сперва ударилось о +выступающую каменную гряду. +На берегу уже стояли люди. Ловко и быстро они согнали баграми +бочки в кучу на отмель, пересчитали, потом обвязали веревкой и +оставили до утра. Бедные гномы! Бильбо повезло больше. Он +соскользнул с бочки в воду, вышел на берег и бросился к домишкам, +которые заметил невдалеке от реки. +Теперь он не колебался, когда предоставлялась возможность +поужинать без приглашения, он уже привык пробавляться чужим. Он +по горькому опыту знал, что значит быть по-настоящему голодным. +Между деревьями мелькало пламя костра, притягивая к себе Бильбо, +мокрого, дрожащего, в изодранной одежде. +Не будем подробно останавливаться на том, как он провел ночь, — +нам некогда, мы приближаемся к концу их путешествия на Восток и к +последнему, самому важному приключению. Естественно, сперва +волшебное кольцо ему, как всегда, помогло, но потом его выдали +мокрые следы и лужицы, которые он оставлял, когда шел или сидел. К +тому же у него разыгрался насморк, и он, как ни старался удержаться, +все время громогласно чихал. Вскоре в деревушке поднялась суматоха. +Тогда Бильбо удрал в лес и унес каравай хлеба, кожаную флягу с вином +и пирог, которые ему не принадлежали. Пришлось скоротать остаток +ночи мокрым, вдали от костра, зато фляга помогла ему согреться, и он +даже подремал немного на опавших листьях, хотя пора была осенняя и +погода промозглая. +Проснулся он оттого, что удивительно громко чихнул. Был серый +рассвет, около реки стоял веселый шум. Там сооружали плот из бочек, +эльфы-плотовщики собирались сплавлять их вниз к Озерному городу. +Бильбо снова чихнул. С него больше не капало, но он совершенно +продрог. Окоченевшие ноги плохо ему повиновались, но все же он +доковылял до берега и влез на груду бочонков, никем не замеченный в +общей суете. Солнце еще не взошло, так что Бильбо не отбрасывал +тени, и, к счастью, долго не чихал. Багры заработали. Эльфы, стоявшие +на мелководье, принялись отпихивать бочки, плот заскрипел и +закачался. +— Что-то нынче тяжеленьки! — ворчали эльфы. — И сидят +слишком глубоко. В них точно что-то есть. Если бы приплыли днем, мы +бы в них заглянули. +— Некогда! — прокричал плотовщик. — Толкайте! +И бочки наконец стронулись с места, сначала медленно, потом +эльфы, стоявшие на каменном мысу с шестами, оттолкнули их еще +разок, и бочки поплыли быстрее, быстрее, выскочили на середину +реки, и их понесло к озеру. +По мере того как они плыли дальше, становилось светлее и +теплее. В скором времени река сделала поворот, обогнув круто +поднимавшийся слева уступ, у подножия которого билась и бурлила +вода, берега сгладились, деревья пропали из виду, и перед Бильбо +открылась такая картина: впереди широко расстилалась низина, вся +изрезанная ручейками, сотней извилистых ручейков, на которые +распадалась здесь река; вода стояла в болотах и заводях, испещренных +островками. Но посредине равнины по-прежнему упорно струилась +сильная быстрая река. А вдалеке, уходя темной вершиной в +растрепанное облако, вздымалась Гора! Отсюда не видны были ее +соседки и холмистые подступы к ней. Гора вздымалась одиноко и +глядела поверх болот на лес. Бот она — Одинокая Гора! Долгий путь +прошел Бильбо, много претерпел опасных приключений ради того, +чтобы увидеть Гору. И как же она ему теперь не понравилась! +Из разговоров плотовщиков Бильбо узнал, что все сухопутные +дороги с востока к Черному Лесу заглохли; что с той поры, как в горах +обитали гномы, землетрясения изменили весь край. Болота и трясины +разрастались, тропинки исчезали, всадники и пешие — тоже, если +пытались отыскать дорогу среди топей. Тропа через Черный Лес, +которой воспользовались гномы по совету Беорна, на своем восточном +конце одичала. Только река предоставляла пока что единственный +надежный путь от северного края Черного Леса до равнины под сенью +Горы. +Так что, сами видите, Бильбо удачно напал на единственную +приличную дорогу. Если бы он знал, что весть об их побеге достигла +ушей Гэндальфа, находившегося в ту пору очень далеко, и тот, +обеспокоенный их судьбой, заканчивает свои другие дела и собирается +разыскивать Торина и К, ему это доставило бы большое утешение. Но +Бильбо, дрожавший на бочке, ничего не ведал. Он знал лишь, что река +никак не кончается, что он смертельно голоден, схватил страшнейший +насморк и что ему не нравится зловещий вид Горы, которая по мере +приближения явно смотрит на него все более неодобрительно и +угрожающе. +Скоро, однако, река повернула к Югу, Гора осталась в стороне, к +концу дня берега сделались скалистыми, и река, собрав воедино все +свои разбежавшиеся веточки, превратилась в могучий, стремительный +и глубокий поток. +Солнце уже село, когда, сделав еще один крутой поворот, река +влилась в Долгое Озеро. Долгое Озеро! Бильбо думал, что только в +море бывает столько воды. Оно было такое широкое, что +противоположные берега казались далекими-далекими, и такое +длинное, что его северного конца вообще не было видно. Только зная +карту, Бильбо помнил, что там, вдалеке, где мерцают звезды Большой +Медведицы, из Дейла в озеро сбегает река Быстротечная и вместе с +Лесной заполняет бывшую горную долину. На южном конце озера вода +спадала водопадом, и обе реки спешили дальше, уже вместе, в +неведомые земли. В вечерней тишине грохот водопада раздавался +словно отдаленный рокот грома. +Близ устья Лесной стоял странный город, о котором упоминали +эльфы в королевских погребах. Его выстроили не на суше (хотя и на +берегу виднелись кое-какие строения), а прямо на озере. От сильного +течения впадавшей здесь реки его защищал скалистый мыс. Широкий +деревянный мост вел с берега к высоким прочным сваям, на которых +расположился деревянный город. Оживленный, деловой, этот город все +еще преуспевал, занимаясь торговлей; товары доставлялись сюда по +реке с Юга до водопадов, оттуда их переправляли в город сушей. Но в +прежние славные времена, когда на Севере процветал Дейл, Озерный +город был еще богаче, еще могущественнее, чем теперь, имел целую +флотилию лодок, для того чтобы грузить золото и вооруженных +воинов. В те времена случались войны и совершались деяния, память о +которых осталась лишь в легендах. Груды развалин прежнего большого +города виднелись в воде у берега, когда озеро в засуху мелело. +Многое уже забылось, хотя люди и пели старые песни про гномов +— хозяев Горы, про королей Трора и Трейна из рода Дьюрина, про +появление дракона и гибель властителей Дейла. В песнях пелось и про +то, как в один прекрасный день Трор и Трейн вернутся, и тогда золото +потечет рекой из ворот Горы, весь край огласится новыми песнями и +радостным смехом. Но легенда легендой, а дела делами, и будничная +жизнь текла своим чередом. +Едва на озере завидели плот, как от свай отделились лодки, +плотовщиков окликнули, те бросили веревки, на лодках заработали +весла, плот стянули с быстрины и отвели за высокий мыс в залив. Там +его пришвартовали к мосту. Вскоре должны были прибыть люди с Юга +и одни бочки забрать с собой, а другие набить снедью, чтобы их опять +доставили вверх по реке во дворец лесных эльфов. Покамест бочки +остались качаться на воде, а плотовщики и лодочники отправились +пировать в Озерный город. +То-то они удивились бы, увидев, что творилось на берегу после их +ухода, когда стемнело. Прежде всего Бильбо отрезал веревки, выкатил +одну бочку на сушу и вскрыл ее. Послышались стоны — и оттуда вылез +гном в самом жалком виде. В свалявшейся бороде застряла мокрая +солома, все тело так затекло и болело и так он был избит и исколочен, +что еле удержался на ногах. Он побрел по мелкой воде к берегу и там +сразу же со стоном повалился на песок. У него был вид, как у +голодного пса, которого привязали в будке и забыли на неделю. То был +Торин, и узнать его вы смогли бы только по золотой цепи и бывшему +небесно-голубому, а теперь грязному и рваному капюшону с +потускневшей серебряной кистью. Далеко не сразу он стал маломальски вежливо разговаривать с хоббитом. +— Ну что — живой вы или нет? — спросил наконец Бильбо +довольно-таки сердито. Он, видно, забыл, что сам-то успел один раз +сытно поесть, все время свободно двигал руками и ногами и вволю +дышал. — Не на свободе вы, что ли? Если хотите есть и намерены +продолжать вашу дурацкую затею (да, да, вашу, а не мою), то +похлопайте себя руками, разотрите ноги и постарайтесь помочь мне +вынуть остальных, пока есть время! +Торин, конечно, внял голосу рассудка, с кряхтением поднялся и с +грехом пополам помог хоббиту. Нелегко было им в темноте, копошась в +холодной воде, распознать, в которых бочках сидят гномы. На стук и +окрик отозвались только шестеро. Их откупорили и помогли им +выбраться на берег, и они тут же повалились со стонами и охами на +песок. Их до того промочило, скрючило и избило, что они не могли как +следует прочувствовать своего избавления и испытывать благодарность +к избавителю. +Двалин и Балин пострадали больше всех, и ждать от них помощи +было бесполезно. Бифур и Бофур были посуше и поцелее, но тем не +менее легли на песок и не пожелали ничего делать. Фили и Кили, +будучи помоложе и упакованные тщательнее в маленьких бочонках с +большим количеством соломы, вылезли в довольно благополучном +виде; они отделались всего несколькими синяками, а затекшие руки и +ноги скоро отошли. +— Ну, на всю жизнь нанюхался яблок! — проговорил Фили. — В +бочке стоял такой яблочный дух… Без конца вдыхать запах яблок, +когда не можешь шевельнуться, когда промерз до костей и тебя мутит +от голода — есть от чего сойти с ума. Я бы сейчас ел и ел что угодно, +не останавливаясь, но яблока в рот не возьму. +Фили и Кили охотно взялись помогать, и вскоре оставшихся +гномов вытащили на берег. Толстяк Бомбур то ли спал, то ли был без +сознания. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн наглотались воды и были чуть +живы; их пришлось перенести на берег на руках. +— Итак, мы собрались вместе! — промолвил Торин. Видимо, мы +должны благодарить за это судьбу и мистера Бэггинса. Он безусловно +заслужил нашу благодарность, хотя и жаль, что он не подготовил более +удобный способ транспортировки. Тем не менее еще раз к вашим +услугам, мистер Бэггинс. По-настоящему мы почувствуем +благодарность, когда поедим и придем в себя. А пока — что делать +дальше? +— Предлагаю идти в Озерный город, — ответил Бильбо. — Что же +еще? +Ничего другого не оставалось, и, покинув остальных на берегу, +Торин, Фили, Кили и хоббит направились вдоль озера к мосту. В +начале моста стояли часовые, но они караулили не слишком бдительно, +так как давно уже не было повода для беспокойства. Если не считать +отдельных перебранок с лесными эльфами по поводу пошлины на +пользование рекой, они были с ними в добрых отношениях. Больше +поблизости никто не жил. Некоторые из молодых и вообще +сомневались в существовании дракона и подсмеивались над дедками и +бабками, которые утверждали, будто видали в молодости дракона, +летавшего над городом. Неудивительно, что стражники пили и +веселились у очага в караулке и не слышали, как вскрывали бочки, не +слышали шагов четырех лазутчиков. Они просто остолбенели, когда +вошел Торин Оукеншильд. +— Кто ты такой, чего тебе надо? — завопили они, вскакивая и +хватаясь за оружие. +— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! — +горделиво ответил гном, и в эту минуту он и выглядел как король, +несмотря на порванную одежду и выпачканный капюшон. Золото +сверкало у него на воротнике и кушаке, глаза горели глубоким +таинственным огнем. — Я вернулся. Я хочу видеть вашего +бургомистра. +Стражники пришли в неописуемое волнение. Те, кто поглупее, +выбежали из караулки, как будто ожидали увидеть текущее по реке +золото. Капитан выступил вперед. +— А эти кто? — спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо. +— Сыновья дочери моего отца, — ответил Торин, — Фили и Кили +из рода Дьюрина. А это мистер Бэггинс, прибывший с нами с Запада. +— Если вы пришли с миром, положите оружие! — потребовал +капитан. +— У нас его нет, — ответил Торин, и то была почти правда. Ножи +у гномов лесные эльфы отобрали, Оркрист — тоже. У Бильбо, правда, +оставался кинжал, но, как всегда, спрятанный под одеждой, и Бильбо +промолчал. — К чему оружие нам, кто воротился в свое королевство, +как было предсказано встарь. Да мы и не могли бы сражаться против +столь многих. Отведите нас к вашему бургомистру. +— Он на пиру, — возразил капитан. +— Тем более ведите! — взорвался Фили, которому эти церемонии +надоели. — Мы устали, хотим есть после долгой дороги, среди нас +больные. Поторапливайтесь, а то как бы вам не попало от вашего +бургомистра. +— Хорошо, следуйте за мной, — согласился наконец капитан и в +сопровождении шести солдат повел их по мосту, в ворота и на главную +площадь. Площадь, собственно, тоже была водой, и вокруг нее кольцом +стояли на высоких сваях дома побольше. Потом они прошли по +деревянной набережной, с которой вниз к воде спускались лестницы с +многочисленными ступеньками. В одном самом большом доме (то +была ратуша) сияли огни и раздавался гул голосов. Они вошли внутрь +и остановились, ослепленные светом, глядя на длинные столы и +сидящих за ними людей. +— Я — Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! Я +вернулся! — воскликнул Торин в самых дверях, чтобы опередить +капитана. +Все повскакивали с мест. Бургомистр тоже встал с кресла. Но +никто не был удивлен больше, чем плотовщики — эльфы, сидевшие в +дальнем конце зала. Они столпились у стола, за которым сидел +бургомистр, и закричали: +— Это пленники нашего короля, они сбежали из тюрьмы. Эти +бродяги не желали объяснить, кто они такие и зачем шныряют в лесу и +пугают наших эльфов. +— Правда это? — спросил бургомистр. Честно говоря, он не +очень-то поверил в возвращение короля Под Горой (если таковой +вообще существовал). +— Правда то, что нас незаконно схватили и по приказу короля +эльфов заточили в темницу без всякого повода с нашей стороны. Мы +совершали путешествие в свою страну, — ответил Торин. — Но +никакие замки и никакие засовы не воспрепятствуют возвращению +короля, предсказанному встарь. Насколько мне известно, ваш город не +входит в царство лесных эльфов. Я говорю с бургомистром Озерного +города, а не с плотовщиками короля эльфов. +Бургомистр заколебался и вопросительно оглядел пирующих. +Король эльфов считался могущественным правителем в этих краях. +Бургомистр не хотел с ним ссориться, к тому же не придавал большого +значения старым песням. Его интересовали торговля, пошлины, грузы, +золото, в них он понимал толк, благодаря чему и занимал свой +теперешний пост. Но остальные были другого мнения, и вопрос быстро +решился помимо бургомистра. Новость распространилась с быстротой +пожара. В ратуше и снаружи раздавались приветственные возгласы, с +набережной слышался топот бегущих ног. Кто-то затянул куплеты +старых песен, в которых говорилось про возвращение короля Под Горой +(то, что вернулся не сам Трор, а внук, их не смущало), кто-то +подхватил песню, и она раскатилась над озером: +Король всех гор окрестных, +Пещер, ручьев и скал, +Вернулся наконец-то +И править нами стал. +Опять в его короне +Сапфиры заблестят, +Куплеты старых песен +Повсюду зазвучат. +Зашелестят деревья, +И травы запоют, +И золотые реки +В долины побегут. +Сверкнут в траве озера, +И зацветет земля, +И кончатся раздоры +С приходом короля. +Вот такие были в ней слова, только она была гораздо длиннее и +смешивалась с криками, звуками арф и скрипок. Поистине такого +волнения в городе не помнил даже старейший из старцев. Лесные +эльфы тоже дивились происходящему и немного испугались. Они ведь +не знали, каким образом сбежал Торин, и начинали думать, что их +король совершил серьезную ошибку. Что касается бургомистра, то он +почел за лучшее прислушаться к гласу народа и хотя бы на время +притвориться, будто верит Торину и его россказням. Он уступил ему +свое большое кресло и усадил Фили и Кили рядом с Торином на +почетные места. Даже Бильбо отвели место за головным столом, и в +общей сумятице никто не попросил у него объяснить, откуда он-то +взялся (ведь о нем в песнях не было ни одного самого отдаленного +намека). +Вскоре в город при всеобщем ликовании привели остальных +гномов; ушибы и царапины им перевязали, их накормили, +предоставили квартиры и ублажили самым восхитительным и +исчерпывающим образом. Торина с компанией поселили в большом +доме, дали им лодки и гребцов, целыми днями перед их домом +толпился народ и распевал песни : стоило кому-нибудь из гномов +высунуть нос на улицу, его радостно приветствовали. Песни пелись +главным образом старые, но попадались и совсем новые, в которых с +уверенностью говорилось про близкую гибель дракона и про то, как по +реке в Озерный город вот-вот потянутся суда с дорогими подарками. +Вдохновителем этих новых песен был сам бургомистр, но они не +привели гномов в особый восторг. +Тем временем они жили в довольстве, отъелись, потолстели и +набрались сил. Собственно, через неделю они вполне оправились, +нарядились в новую одежду из превосходной материи, каждый в свои +цвета, бороды их были расчесаны и ухожены, гномы выступали важно, +а Торин ходил с таким гордым видом, будто уже отвоевал свое +королевство и изрубил Смога на мелкие кусочки. +Вот тут-то, как он и прочил Бильбо, благодарность и уважение +гномов к маленькому хоббиту стали расти с каждым днем. Никто +больше не ворчал, не сетовал. Они пили за его здоровье, хлопали по +спине и вообще всячески его обхаживали. Что было очень кстати, так +как Бильбо находился далеко не в лучшем настроении. Он не мог +забыть зловещего вида Горы, не переставал думать о драконе и, кроме +того, был жестоко простужен. Три дня подряд он чихал и кашлял, +сидел дома, а когда стал выходить, то все равно его речи на банкетах +ограничивались словами «бде очень бдиядно». +Тем временем лесные эльфы приплыли с грузами домой и +произвели сенсацию во дворце своим сообщением. Я так и не знаю, +что сталось с начальником стражи и главным дворецким. Никто из +гномов во время своего пребывания в Озерном городе, естественно, ни +слова не проронил о ключах и о бочках, и Бильбо ни разу не надел +кольца. Но кое-какие догадки у эльфов возникли, хотя мистер Бэггинс +по-прежнему оставался для них загадкой. +Как бы то ни было, король знал теперь, зачем пожаловали сюда +гномы, и сказал себе: «Так, так! Посмотрим! Все равно без моего +ведома через Черный Лес им не провезти никаких сокровищ. Но скорее +всего они плохо кончат, и поделом им!» Король нисколько не верил в +то, что гномы захотят сражаться и сумеют победить такого опытного +дракона, как Смог, и сильно подозревал, что они скорее всего +предпримут попытку взлома. Это свидетельствует о его +проницательности, которой не хватило людям из Озерного Города, +хотя, как мы увидим в конце, король не совсем был прав. Послав своих +шпионов на озеро и дальше, настолько близко к Горе, насколько +позволял страх перед драконом, он стал ждать. +К концу второй недели Торин начал собираться в путь. Пока +энтузиазм жителей не остыл, надо было заручиться их помощью. +Тянуть было опасно. Он обратился к бургомистру и его советникам и +объявил, что ему и его спутникам пора продолжать поход. +Тут впервые за все время бургомистр удивился и немножко +струхнул. И задумался — а вдруг Торин и в самом деле потомок +прежних королей. Ему и в голову не приходило, что гномы отважатся +идти на Смога. Он думал, что они обманщики, которых рано или +поздно разоблачат и прогонят. Он ошибался. Ведь Торин +действительно был внуком короля Под Горой, а на что не отважится +родовитый гном, если он задумал отомстить или вернуть свою +собственность. +Но бургомистр и обрадовался, что гномы уходят. Содержать их +было накладно: жизнь при них превратилась в сплошной затянувшийся +праздник, а дела стали. «Пусть себе идут, сунутся к Смогу — +посмотрим, как он их встретит!» — подумал он. А вслух сказал: +— Ну разумеется, о Торин, сын Трейна, внук Трора! Ты просто +обязан отобрать свои сокровища. Час, который предсказывали старики, +настал. Чем можем — тем вам поможем, но и вы уж отблагодарите +нас, когда отвоюете королевство. +И вот в холодный осенний день, когда дул резкий ветер и с +деревьев слетали листья, три большие лодки покинули Озерный город, +увозя гребцов, гномов, мистера Бэггинса и большие запасы +продовольствия. Бургомистр и его советники вышли на ступени +ратуши, чтобы пожелать им счастливого пути. Жители города пели им +вслед песни. На воду упали некрашеные весла, лодки двинулись на +Север. Наступил последний этап долгого путешествия. +И единственный, кто был удручен и несчастлив, это Бильбо. +За два дня они пересекли Долгое Озеро и вышли в реку +Быстротечную. Теперь Одинокая Гора возвышалась прямо перед ними. +Против течения плыть было трудно. К концу третьего дня, проделав +несколько миль вверх по реке, они причалили к левому, западному +берегу и высадились на сушу. Здесь их ждали посланные раньше люди +и пони с провизией и всем необходимым. Гномы, сколько могли, +навьючили на пони, остальное сложили в палатку. Люди из Озерного +города, пригнавшие пони, не согласились переночевать так близко к +Горе даже одну ночь. +— Подождем, когда сбудутся песни! — сказали они. +В этой дикой местности легче было поверить в дракона, чем в +Торина. Охранять запасы в палатке в сущности не требовалось, так как +край был необитаемый. Поэтому свита покинула их и пустилась в +обратный путь. +Наши путники провели тревожную ночь и несколько приуныли. +На следующий день они сели на пони и продолжали путь. Балин и +Бильбо, ехавшие сзади, вели на поводу двух пони, нагруженных +тяжелой поклажей; остальные прокладывали впереди тропу, ибо дорог +не было. Они взяли к северо-западу от Быстротечной и все +приближались к большому отрогу Одинокой Горы, выступавшему им +навстречу. Путешествие совершалось в тишине и безмолвии. +Кончились смех, звуки арфы и пение; гордые надежды, +зашевелившиеся было у них в душе, пока они внимали на озере +старинным песням, угасли, место их заступил безысходный мрак. Они +знали, что путешествие подходит к концу и конец может оказаться +ужасным. Природа вокруг сделалась скудной и унылой, краски +потускнели, тогда как, по словам Торина, в былые времена отличались +свежестью и разнообразием. Трава поредела, исчезли деревья и кусты +— от них остались почерневшие корявые пни. Путники достигли +Драконова Запустения, и достигли на исходе года. Они подъехали к +самому подножию Горы, не встретив ничего угрожающего. Гора +высилась прямо над ними, темная и жуткая. Они разбили лагерь на +западном склоне большого отрога, кончавшегося бугром, который +назывался Вороньей Высотой. Там когда-то находился сторожевой +пост, но туда они пока не осмелились подняться — уж слишком это +было оголенное место. +Прежде чем искать на западной стороне Горы потайную дверь, +Торин выслал отряд разведчиков исследовать южный склон, где +должны были находиться Главные ворота. Для этой цели он выбрал +Балина, Фили с Кили и Бильбо. Те пробрались вдоль серых +молчаливых утесов к подножию Вороньей Высоты. Там река +Быстротечная, сделав широкую петлю по долине, где некогда стоял +Дейл, уходила от Горы в сторону озера, бурная и шумливая, как все +горные реки. Берега ее, голые и скалистые, обрывались в поток. Глядя +сверху через узкую реку, которая пенилась и бурлила между валунов, +они увидели в широкой долине темнеющие руины крепостных стен, +башен и старинных домов. +— Вот все, что осталось от города Дейл, — промолвил Балин. — +Склоны горы когда-то зеленели лесами, долина была изобильна и +отрадна для глаз, в городе раздавался звон колоколов. +Голос Балина звучал печально, лицо помрачнело: он сопровождал +Торина в тот день, когда появился дракон. +Идти дальше они не рискнули, а обогнули отрог и, спрятавшись за +большим камнем, высунули головы: они увидели черное отверстие в +высокой стене — Главные ворота. Оттуда выбегала река Быстротечная +и оттуда же вырывались пар и черный дым. Вокруг все было +неподвижно, двигались лишь пар, вода, да изредка проносилась +мрачная зловещая ворона. Тишину нарушал лишь шум потока, +бегущего по камням, да хриплое карканье. Балин содрогнулся. +— Вернемся! — сказал он. — Здесь нам делать нечего. Очень мне +не нравятся эти противные птицы, они смахивают на вражеских +лазутчиков. +— А дракон, значит, жив, сидит где-то под горой, если судить по +дыму, — вставил хоббит. +— Скорее всего ты прав, хотя дым еще ничего не доказывает, — +возразил Балин. — Если бы даже дракон улетел или притаился где — +нибудь на одном из склонов, подкарауливая добычу, дым и пар, +наверное, все равно выходили бы наружу. Гора изнутри, вероятно, +заполнена его зловонными испарениями. +Подавленные, стараясь не шуметь, возвращались они в лагерь под +карканье ворон. Еще так недавно, в июне, они гостили в прекрасном +доме Элронда; сейчас только-только начиналась осень, но казалось, что +прошла целая вечность. Они очутились в безлюдном, заброшенном +месте, без всякой надежды на помощь. Путешествие их закончилось, но +до конца приключения было по-прежнему далеко, а мужества и +выдержки могло хватить лишь ненадолго. +Как ни странно, у мистера Бэггинса их осталось больше, чем у +других. Он часто брал у Торина карту и рассматривал ее, вдумываясь в +значение рун и лунных букв. Именно он заставил гномов начать +опасные поиски потайной двери на западных склонах. Они перенесли +лагерь в длинную узкую долину, укрывшуюся за низкими отрогами. На +этом западном склоне было меньше следов разбойничьих набегов +дракона, даже сохранилось немного травы для их пони. Из этого +нового лагеря, всегда закрытого тенью Горы, день за днем, разбившись +на отряды, они выходили на поиски. Если верить карте, где-то здесь +высоко по склону пряталась потайная дверь. День за днем они +возвращались в лагерь не солоно хлебавши. +И вдруг совершенно неожиданно они нашли то, что искали. +Однажды Фили, Кили и хоббит прошли в конец узкой долины и +копошились там среди камней. Около полудня, заглянув за большой, +торчащий, точно столб, обломок скалы, Бильбо увидел нечто вроде +грубых ступеней. Он подозвал двух гномов, и они в волнении начали +подниматься втроем по ступенькам, которые вывели их на тропку, +местами пропадавшую, местами все-таки заметную, и так, по ней, +пришли на гребень южного отрога, а оттуда — на узкий выступ, +огибавший Гору. Поглядев вниз, они увидели, что прямо под ними +лежит лагерь. Осторожно поднимаясь по скале, они прошли гуськом по +узкому выступу, свернули за угол и очутились на небольшой укромной +площадке, заросшей травой. Вход на нее снизу, от лагеря, виден не был. +Скала, к которой примыкала площадка, была совершенно гладкая и +ровная, точно сложенная каменщиком. Ни трещин, ни стыков, ничего +похожего на косяки, притолоку или порог, никаких следов засова, +щеколды или скважины — и однако они не сомневались, что перед +ними та самая дверь. +Они колотили по ней, толкали, пихали и наваливались на нее, +умоляли открыться, произносили обрывки заклинаний, отворяющих +двери, — скала оставалась неподвижной. Наконец, выбившись из сил, +они растянулись на траве, а когда завечерело, начали спускаться вниз. +В ту ночь в лагере не утихало возбуждение. Наутро все покинули +лагерь, оставив Бофура и Бомбура караулить пони и те припасы, что +они захватили с реки. Остальные, пройдя долину, взобрались по +найденной накануне тропе на узкий выступ. Там было не пронести +тюков — тропинка обрывалась с одной стороны вниз на глубину +пятидесяти метров. Зато каждый гном обмотал вокруг пояса веревку. +Они благополучно достигли травянистой ниши, там, наверху, устроили +новый лагерь и подняли на веревках из нижнего все необходимое. +Таким же способом они потом опускали друг друга, чтобы обменяться +новостями с караульными или сменить Бофура. Бомбур ни под каким +видом не желал подняться наверх — ни на веревках, ни по тропе. +— Я не муха, чтобы порхать над обрывом, — отвечал он. — +Закружится голова, наступлю себе на бороду, и опять вас станет +тринадцать. А веревки меня не выдержат. +Как вы увидите позже, веревки, к счастью для него, выдержали… +Тем временем друзья обследовали выступ дальше и обнаружили +тропинку, которая вела наверх. Но далеко уходить побоялись, да и не +видели надобности. На вершине царила тишина, лишь ветер шуршал в +трещинах. Они разговаривали тихо, не пели, не перекликались — +опасность подстерегала повсюду. Те, что возились с дверью, пока +ничего не добились. В своем нетерпении они махнули рукой на руны и +лунные буквы и без устали пытались определить на глаз, где именно на +гладкой поверхности скалы прячется дверь. Они привезли из Озерного +города кирки и другие инструменты и сперва попробовали применить +их. Но при первом же ударе о скалу рукоятки раскололись, чуть не +повыдергав им руки из плеч, стальные части сломались или погнулись, +точно свинцовые. Гномы поняли, что их навыки в горном деле +бессильны против чар, которые заперли эту дверь. Они испугались и +того шума, который сами же наделали: каждый удар усиливался эхом. +Бильбо до смерти надоело сидеть на пороге. То есть никакого +порога, разумеется, не было, просто гномы в шутку назвали так +травянистый пятачок; они припомнили Бильбо его слова, сказанные ох +как давно, когда к нему в норку нагрянули нежданные гости. Он тогда +сказал, что они посидят на пороге и что-нибудь придумают. И вот +теперь они сидели и сидели, думали и думали или бесцельно +топтались поблизости, и лица их все вытягивались и вытягивались. +Они было воспрянули духом, обнаружив тропу, но теперь совсем +приуныли. И все же не хотели сдаться и уйти ни с чем. Теперь и +хоббит был не бодрее других. Он ничего не делал, только сидел, +прислонившись к скале, и глядел на запад, поверх отрогов, поверх +широких просторов, за черную стену Черного Леса, туда, где ему все +мерещились Туманные горы. Если его спрашивали, что он делает, +хоббит отвечал: +— Вы же говорили, что мое дело сидеть на пороге и думать, как +попасть внутрь, вот я и думаю. +Но подозреваю, что он думал не столько о деле, сколько о той +стране, что лежала в голубой дали, о тихой родной стране и о своей +хоббичьей норке под Холмом. +В траве посредине площадки лежал серый камень. Бильбо обычно +сидел, уныло уставившись на него или следя за большими улитками. +Тем, видно, нравилась укромная площадка, прохладные стены, и они +медленно ползали по ним, с удовольствием присасываясь к камню. +— Завтра пойдет последняя неделя осени, — сказал однажды +Торин. +— А за ней последует зима, — добавил Бифур. +— И наступит следующий год, — закончил Двалин, — и бороды у +нас будут расти, пока не свесятся со скалы до самой долины, а здесь +по-прежнему ничего не произойдет. Чем только занимается наш +Взломщик? Раз у него есть кольцо-невидимка, — значит, теперь с него +и спрос больше, вполне мог бы пройти в Главные ворота и разведать +как и что. +Бильбо услышал его слова (гномы находились наверху, как раз над +нишей) и подумал: «Боже милостивый, так вот что они придумали! +Несчастный я несчастный, вечно я должен вызволять их из +неприятностей, во всяком случае, после отъезда волшебника. Что же +мне делать? Так я и знал, что в конце меня ждет что-то совершенно +ужасное. Нет, я просто не в состоянии видеть еще раз ту злосчастную +долину Дейла. А дымящиеся ворота чего стоят!..» +Он так расстроился, что ночью почти не сомкнул глаз. На +следующий день гномы разбрелись кто куда; одни, спустившись вниз, +совершали моцион на пони, другие лазали по склону. Весь день Бильбо +в унынии просидел в нише, глядя на камень или вдаль через узкий +проход.У него было странное чувство, будто он чего-то ждет. «Может, +волшебник вдруг объявится», — думал он. +Когда он поднимал голову,то видел кусок дальнего леса. Вот +солнце повернуло на запад — и на лес легло желтое пятно, как будто +солнце осветило последнюю осеннюю листву. Вскоре большой +оранжевый шар скатился к горизонту. Бильбо увидел довольно высоко +над краем земли еле заметный бледный узенький серп новорожденной +луны. В тот же момент он услышал у себя за спиной резкое щелканье. +Он обернулся: на сером камне сидел большущий дрозд, угольночерный, с бледно-желтой грудкой, пестревшей темными точками. +Щелк! Дрозд схватил улитку и ударил ею об камень. Щелк! Шелк! +И вдруг Бильбо осенило! Забыв про осторожность, стоя на самом +краю карниза, он стал громко звать гномов и махать руками. Гномы, +спотыкаясь о камни, бросились к нему, недоумевая, что случилось. +Бильбо быстро все объяснил. Все замолчали: хоббит стоял у +серого камня, гномы нетерпеливо ждали. Солнце спускалось все ниже, +и надежды их таяли. Солнце село в полосу багровых облаков и +скрылось. Гномы застонали, но Бильбо по-прежнему стоял не +двигаясь. Узенький серп начал спускаться к горизонту. Стало темнеть. +И вдруг, когда все уже совсем отчаялись, сквозь просвет в облаках +прорвался красный луч. Он проник через узкий проход в нишу и упал +на гладкую поверхность скалы. Дрозд, который, склонив голову набок, +тоже следил за ним со своего насеста бусинками глаз, вдруг +застрекотал. От стены с треском отскочил каменный осколок. На +высоте трех футов от земли, в том месте, куда упал луч, в скале вдруг +появилась дырочка. +Испугавшись, как бы не пропустить момент, гномы кинулись к +скале и навалились на нее — она не подавалась. +— Ключ! Ключ! — крикнул Бильбо. — Где Торин? Подбежал +Торин. +— Ключ! — закричал ему Бильбо. — Который был при карте! +Скорее, а то будет поздно! +Торин выхватил ключ, висевший у него на груди, и вставил в +дырочку. Ключ подошел! Торин повернул его. Дзинь! Луч пропал, луна +исчезла, небо почернело. +Они опять нажали на дверь,и часть стены медленно-медленно +отошла. Появились длинные прямые щели. Очертилась дверь в пять +футов вышиной и в три шириной и беззвучно и тяжело распахнулась +внутрь. Из глубины, словно пар, выплыла темнота, глазам их предстала +глубокая зияющая чернота — разверстый вход в глубь Горы. +Гномы долго стояли перед дверью и спорили, и наконец Торин +произнес речь: +— Настало время для того, чтобы высокочтимый мистер Бэггинс, +проявивший себя за долгое время пути как превосходный компаньон, +как хоббит, исполненный отваги и находчивости, поражающими +несоразмерностью с его небольшим ростом, и, если я могу так +выразиться, наделенный запасом удачливости, который превышает +обычный, отпущенный судьбой… Настало, повторяю, время для того, +чтобы он оказал нам услугу, ради которой его включили в нашу +Компанию, и заработал обещанную долю. +Вы уже знакомы со стилем Торина в исключительно важных +случаях, поэтому не буду пересказывать его речь дословно. Он +распространялся еще довольно долго. Случай был действительно +важный, но хоббитом овладело нетерпение. Он тоже достаточно +хорошо изучил Торина и сразу сообразил, к чему тот клонит. +— Если от меня ждут, чтобы я первым вошел в потайную дверь, о +Торин Оукеншильд, сын Трейна, да удлинится бесконечно твоя +борода, — сказал Бильбо с раздражением, — то так и скажите! Я мог +бы, конечно, отказаться. И так я уже вызволял вас дважды, а это в +сделку не входило, так что кое-какую награду я уже заслужил. Но, как +говаривал мой отец, «третий раз за все платит». И пожалуй, я не +откажусь. Я теперь больше верю в свою счастливую звезду, чем в +былые времена (он имел в виду прошлую весну, перед тем как покинул +родной дом, но ему казалось, что то было тысячу лет назад). Ладно, +чтобы отвязаться, я согласен заглянуть туда разок. Кто составит мне +компанию? +Он не ожидал, что раздастся хор добровольцев, поэтому и не был +разочарован. Фили и Кили явно чувствовали себя неловко и +переминались с ноги на ногу. Все остальные даже и не скрывали своего +нежелания присоединиться к Бильбо — все, кроме старого Балина, +вечного караульного, который очень привязался к хоббиту. Он сказал, +что во всяком случае зайдет внутрь и, может быть, даже сделает с +десяток шагов, чтобы в крайнем случае было кому позвать на помощь. +Что я могу сказать гномам в оправдание? Что они были намерены +щедро заплатить Бильбо за его услуги. Раз они взяли его специально +для того, чтобы он делал за них трудную работу, то и не возражали, +чтобы он ее сделал, коли сам не против. Но они непременно выручили +бы его из беды, как поступили уже в начале путешествия при встрече с +троллями, когда у них еще не было никаких причин быть ему +благодарными. Что правда, то правда: гномы не герои, а расчетливый +народец, превыше всего ставящий деньги; попадаются гномы хитрые и +коварные и вообще дрянные. Но есть и вполне порядочные, вроде +Торина с Компанией, только не надо ждать от них слишком многого. +На бледном небе, запятнанном черными облаками, показались +звезды. Хоббит юркнул в заколдованную дверь. Идти внутри Горы +оказалось делом несложным. Это вам не гоблинские низкие туннели и +не корявые подземные ходы в пещере лесных эльфов. Коридор в Горе +был сделан гномами в расцвете их могущества и мастерства: прямой, +как по линейке, с гладким полом и гладкими стенками, он шел под +уклон ровно и плавно, куда-то в таинственную черноту. +Через короткое время Балин пожелал Бильбо удачи и остался +стоять посреди туннеля, откуда еще виднелись неясные очертания +двери и, из-за особого устройства туннеля, шелестящий шепот гномов +слышался совсем близко. Затем Бильбо надел кольцо и стал красться по +туннелю вглубь и вниз. Напуганный преувеличенно громкими +отголосками эха, он превзошел себя самого в бесшумности и +осторожности. Он дрожал от страха, но на физиономии у него были +написаны решимость и суровость. Ведь он был далеко не тот хоббит, +который выбежал когда-то без носового платка из Бэг-Энда. Он +обходился без платка уже целую вечность. Проверив, на месте ли +кинжал, он затянул кушак и продолжал путь. +«Вот оно, Бильбо Бэггинс, — сказал он себе. — Ты по +собственной воле увяз в этом деле с головой, вот теперь и +расплачивайся за свою глупость. Какой же я идиот! — твердил в нем +отнюдь не туковский голос. — На что мне сдались сокровища дракона? +Если бы я мог проснуться и очутиться не в этом проклятом туннеле, а +в своей прихожей! Да пускай бы сокровища оставались здесь на века +вечные!». +Поскольку это был не сон, то он и не проснулся, а продолжал идти +вперед да вперед. Наконец очертания двери исчезли, Бильбо остался +совсем один.Вскоре сделалось жарковато."Может, жар идет из +глубины? Я вижу впереди яркое зарево", — подумал он. +Так оно и было. Красный свет разгорался все ярче, и в туннеле +становилось положительно жарко. Над Бильбо начали проплывать +клочья пара, окутывать его. Бильбо обливался потом, ему слышался +какой-то булькающий, пульсирующий шум, похожий на клокотание +большого котла, кипящего на огне, и одновременно на мурлыканье +гигантской кошки. Вскоре Бильбо безошибочно узнал храп крупного +зверя. Впереди, в красном зареве кто-то спал. Бильбо на момент +приостановился. Но только на момент — и сразу двинулся дальше. Это +был самый мужественный поступок в его жизни. Бильбо одержал +настоящую победу над самим собой перед лицом неведомой +опасности, подстерегающей его впереди. Итак, после короткой +остановки Бильбо двинулся дальше. Вообразите себе теперь такую +картину: Бильбо доходит до конца туннеля, до отверстия +приблизительно той же величины и формы, что наружная дверь, +заглядывает туда; перед ним открывается сокровищница древних +гномов — самая нижняя пещера у самого основания Горы. Там темно, +границ огромной пещеры не видно, можно лишь догадываться о ее +величине; вблизи же на каменном полу огненная громада. И эта +громада — Смог! +Исполинский золотисто-красный дракон лежал и крепко спал. Из +пасти и из ноздрей вырывался дребезжащий звук и струйки дыма, но +пламени он сейчас не извергал. Под его туловищем, под всеми лапами +и толстым свернутым хвостом, со всех сторон от него, скрывая пол, +высились груды драгоценностей: золото в слитках, золотые изделия, +самоцветы, драгоценные камни в оправе, жемчуг и серебро, +отливающее красным в этом багровом свете. +Смог спал на боку, сложив крылья, подобно громадной летучей +мыши; хоббит видел снизу его длинный живот, в который вдавились +драгоценные камни и золото от долгого лежания на богатом ложе. На +ближайшей к нему стене смутно поблескивали кольчуги, шлемы, +топоры, мечи и копья, на полу рядами стояли большие кувшины и +сосуды, вмещавшие несметные богатства. +Сказать, что у Бильбо захватило дух, будет слишком слабо. С тех +пор как люди исказили язык эльфов, которому научились в эпоху, когда +мир был несказанно прекрасен, не найдется слов, чтобы выразить все +удивление и восхищение Бильбо. Он и раньше слыхал рассказы и +песни про сокровищницы драконов, но не мог представить себе их +великолепия, да и страсть гномов к золоту была ему чужда. Но сейчас +душа его прониклась восторгом; словно околдованный, он застыл на +месте, забыв про страшного стража. +Он глядел и глядел и не мог оторваться, потом, словно его влекла +какая-то сила, прокрался к куче сокровищ. Над его головой спал +дракон, страшный и грозный даже во сне. Бильбо схватил большую +чашу с двумя ручками, такую тяжелую, что еле поднял ее, и со страхом +бросил взгляд наверх. Смог шевельнул крылом, расправил когти, храп +зазвучал по-иному… +Бильбо ринулся к выходу. Но дракон пока не проснулся, просто +теперь ему снился другой сон. Маленький хоббит мчался по длинному +туннелю. Сердце его стучало, ноги тряслись, он сжимал чашу и +мысленно твердил: «Ай да я! Теперь они увидят! Так, значит, я больше +смахиваю на бакалейщика, чем на Взломщика? Пусть-ка попробуют +повторить это!». +Но никто и не думал этого повторять. Балин был счастлив видеть +хоббита живым, изумлен и ничуть не меньше восхищен. Он взял +Бильбо на руки и вынес наружу. Была ночь, облака застилали звезды, +Бильбо лежал с закрытыми глазами, переводил дух и наслаждался +свежим воздухом, не замечая, как взволнованные гномы хвалят его, +хлопают по спине и обещают услуги всех членов своих семей из +поколения в поколение. +Гномы все еще передавали из рук в руки чашу и с +воодушевлением обсуждали, как обретут в недалеком будущем все +свои сокровища. +Вдруг внутри Горы послышался глухой раскат грома, как будто +рокотал потухший вулкан, надумавший опять извергаться. Они +прикрыли дверь и эаложили щель камнем, чтобы дверь не +захлопнулась, но из глубины Горы доносился страшный грохот, рев и +топот, так что скала под ними сотрясалась. +Гномы сразу забыли свое самонадеянное бахвальство и съежились +от страха. Упускать из виду Смога было рано. Если живешь бок о бок с +драконом, изволь с ним считаться. Драконы не умеют найти +применение своему богатству, зато, как правило, знают каждую вещь +наперечет. Смог не был исключением из правила. Беспокойный сон (в +нем самым неприятным образом фигурировал какой-то +мелкорослый воин невиданной отваги, обладатель страшного +меча) сменился дремотой,потом дракон вдруг пробудился. В пещере +пахло чем-то незнакомым. Может быть, запах принесло в ту дыру? +Хоть и маленькая, она всегда слегка тревожила Смога. Он уставился на +нее с подозрением. Отчего он не завалил ее давным-давно? В +последнее время ему даже чудилось доносившееся оттуда слабое +постукивание. Он поднял голову и втянул воздух. И тут заметил, что +исчезла чаша. +Воры! Пожар! Убийство! Такого не случалось еще ни разу с тех +пор, как он поселился в Горе! Ярость его не поддается описанию; +такую ярость испытывают лишь купающиеся в роскоши богачи, если у +них внезапно пропадет вещь, которой они обладают давно, но которая +не понадобилась им ни разу в жизни. Смог изрыгнул пламя, пещера +наполнилась дымом, гора зашаталась. Он попытался засунуть голову в +дыру, потом заревел что было мочи и, втянув шею, помчался вон из +логова по просторным туннелям горного дворца к Главным воротам. В +голове у него сидела одна мысль: обшарить всю гору, изловить вора, +растерзать и растоптать его! Смог вылетел из ворот, вода в реке +зашипела, со свистом поднялся пар; разбрызгивая огонь, Смог взмыл в +воздух и приземлился на вершине Горы, окруженный языками +зеленого и алого пламени. Гномы услыхали страшный шум его +крыльев и вжались в стену, надеясь спрятаться от драконьих глаз, +высматривающих врага. +Все они неминуемо погибли бы, если бы опять-таки не Бильбо. +— Скорей! — шепотом приказал он. — За дверь! В туннель! Здесь +оставаться нельзя! +Только они хотели нырнуть внутрь горы, как вдруг Бифур +закричал: +— Мои братья! Бомбур и Бофур! Мы забыли про них, они внизу в +долине! +— Они погибнут, и наши пони тоже, мы останемся без +припасов! — застонали остальные гномы. — Мы ничего не можем +поделать! +— Вздор! — оборвал их Торин. К нему вернулось прежнее +достоинство. — Мы не можем их бросить! Внутрь войдут мистер +Бэггинс, Балин, а также Фили и Кили — все сразу дракону не +достанутся. Остальные… где веревки? Живей! +Вероятно, за все время похода в такую передрягу они еще не +попадали. Наверху по горным ущельям гулко гремел рев взбешенного +дракона. В любой момент он мог слететь вниз, изрыгая пламя, или +облететь Гору и застать их в тот момент, когда они бешено тянули +веревки на краю обрыва. Бофур успел подняться, все было тихо. Потом +показался Бомбур, он пыхтел и отдувался, веревки скрипели, но вокруг +было по-прежнему тихо. Потом втащили инструменты и мешки с +провизией… И тут разразилась гроза! Послышался резкий свист +крыльев. Верхушки скал тронул красный отсвет. То был Смог. +Они едва успели нырнуть в туннель и втащить свои мешки, как +из-за Горы вывернулся дракон; крылья его издавали дикий свист, +подобный завыванию ветра, пламя лизало склон Горы. Огненное +дыхание спалило траву перед дверью, проникло в приоткрытую дверь +и обожгло гномов. Дрожащее пламя взметнулось вверх, черные тени +скал заплясали. Потом снова воцарилась темнота. Внизу пони заржали +от страха, разорвали веревки и в панике ускакали. Дракон ринулся за +ними вдогонку. +— Только мы их и видели! — проговорил Торин. — Если Смог +заметит кого, спасения нет. Тут нам суждено и остаться, разве только у +вас возникнет охота вернуться к реке по открытому пространству на +глазах у Смога. +Такая перспектива никого не прельстила. Они отползли подальше +от входа и лежали так, пока в приоткрытую дверь не заглянул бледный +рассвет. Они дрожали всем телом, хотя внутри было тепло и душно. В +течение ночи они несколько раз слышали то нарастающий, то +затихающий рев дракона, облетавшего Гору. +Увидев пони и следы лагеря, дракон, конечно, догадался, что с +реки и озера кто-то приходил, и теперь раз за разом прочесывал склон +Горы с той стороны, где стояли пони. Но каменную дверь он не +заметил, а укромная терраска не пропускала в туннель палящее пламя. +Тщетно дракон обыскивал гору, наконец к рассвету злоба его остыла — +и он отправился на свое золотое ложе спать и набираться сил. Грабежа +он не забыл и не простил бы даже через тысячу лет, когда время +обратило бы его самого в обуглившийся камень, но он мог позволить +себе ждать. Неторопливо заполз он в свое логово и прикрыл глаза. +С наступлением утра страх у гномов немного рассеялся. Они +поняли, что подобного рода происшествия неизбежны, когда имеешь +дело с таким грозным и коварным хранителем сокровищ, и пока рано +отказываться от задуманного. Все равно им, как справедливо сказал +Торин, пока не уйти отсюда. Пони их пропали или были съедены, +требовалось выждать, пока Смог ослабит свою бдительность, а они +наберутся смелости двинуться в обратный путь пешком. Хорошо еще, +что они спасли часть продуктов и могли протянуть некоторое время. +Они долго обсуждали, как быть, но не придумали никакого +способа избавиться от Смога. Бильбо так и подмывало упрекнуть +гномов за то, что с самого начала эта проблема была слабым местом в +их замыслах. Но тут, как свойственно попавшим в безвыходное +положение, гномы принялись брюзжать и укорять хоббита за то, что +поначалу им так понравилось — а именно, что он унес чашу и +слишком рано разозлил Смога. +— А что еще прикажете делать взломщику? — сердито +огрызнулся Бильбо. — Меня нанимали не драконов убивать — это дело +воинов, а красть сокровища. Я положил такое начало, какое мог. А вы +ожидали, что я приволоку на спине все богатство Трора? Уж кому +жаловаться, так это мне. Вам надо было захватить с собой пятьсот +взломщиков, а не одного. Дедушка ваш, конечно, заслуживает +всяческих похвал, но вы-то не подумали ознакомить меня с размерами +его богатства. Чтобы вынести все сокровища наверх, мне понадобилась +бы не одна сотня лет, и то если бы я был в пятьдесят раз больше, а Смог +— кроткий, как ягненок. +После этого гномы извинились перед Бильбо. +— Что же вы предлагаете, мистер Бэггинс? — учтиво осведомился +Торин. +— Если вы спрашиваете про то, как вынести сокровища, то пока +не представляю. Несомненно, это зависит от того, насколько удачный +оборот примут наши дела и удастся ли избавиться от Смога. Вообще-то +избавляться от драконов — не моя специальность, но я постараюсь +сделать все от меня зависящее. Лично я не надеюсь ни на что и хотел +бы только добраться живым до дома. +— Ну, до этого еще далеко. Что нам делать сегодня, сейчас? +— Хорошо, если хотите знать мое мнение, то мы должны сидеть, +где сидим. Днем мы, вероятно, сможем выходить на воздух. А вскоре, +возможно, рискнем послать кого-нибудь вниз к складу — Пополнить +наши запасы. Но помните: к ночи все должны возвращаться в туннель. +А теперь я предлагаю вам следующее. У меня есть кольцо. Сегодня же +днем, когда Смог, вернее всего, заснет, я проберусь туда. Быть может, +что-нибудь произойдет новенькое. «У всякого дракона есть слабое +место», — говаривал мои отец, но думаю, что он основывался не на +личном опыте. +Гномы, само собой разумеется, с энтузиазмом приняли его +предложение. Они уже очень уважали маленького Бильбо. К полудню +он был готов ко второй вылазке в логово дракона. Если бы он знал +побольше о драконах и их коварстве, то, может, и не был бы так уверен +в себе и не рассчитывал застать Смога спящим. +Снаружи сияло солнце, но в туннеле было темно, как ночью. +Полоска света из прикрытой двери вскоре пропала. Столь бесшумны +были шаги Бильбо, что беззвучнее мог быть лишь дымок на слабом +ветру. Он уже поздравлял себя, подходя к дальнему концу туннеля. +Оттуда еле виднелся свет. +«Старина Смог устал, спит, — подумал Бильбо. — Видеть он меня +не может, слышать тоже. Не унывай, Бильбо!» Он не знал или же забыл +об остром нюхе драконов. Кроме того, у них имеется весьма неудобное +свойство — спать с приоткрытыми глазами, если что-то возбуждает их +подозрение. +Бильбо заглянул в пещеру. Смог, казалось, крепко спал и лежал, +как мертвый, в темноте, потушив свое пламя, даже дымок не +вырывался из ноздрей. Бильбо только хотел спустить ногу на пол, как +вдруг из-под опущенного века драконова левого глаза блеснул +тоненький красноватый луч. Смог только притворялся, что спит! Он +наблюдал за входом! Бильбо отпрянул и еще раз благословил судьбу за +кольцо. И тут Смог заговорил: +— Ага, пожаловал вор! Я тебя чую, я слышу твое дыхание. +Милости прошу, бери еще, тут всего вдоволь, не стесняйся! +Однако Бильбо был не таким уж невеждой по части драконов. +Если Смог думал заманить его внутрь, то он просчитался. +— Спасибо, о Смог Ужасный! — ответил он. — Я пришел не за +подарками. Я просто хотел взглянуть, так ли ты огромен и страшен, как +рассказывают. Я не очень верил сказкам. +— И как ты меня находишь? — спросил дракон, невольно +польщенный, хотя и не поверил ни одному слову Бильбо. +— Поистине песни и сказки далеки от действительности, о Смог, +Приносящий погибель, — ответил Бильбо. +— Для вора и лжеца ты очень воспитан, — заметил дракон. — Ты, +оказывается, знаешь мое имя, но мне твой запах что-то незнаком. Кто +ты такой и откуда? +— Я из-под Холма; мой путь лежал через горы, под горами и по +воздуху. Я тот, кого никто не видит. +— Это-то я и сам вижу, — ответил Смог. — Но вряд ли это твое +настоящее имя. +— Я — Разгадывающий загадки и Разрубающий паутину, я — +Жалящая Муха. Меня избрали для счастливого числа. +— Прелестные прозвища! — фыркнул дракон. — Но счастливое +число не всегда выигрывает. +— Я тот, кто живыми хоронит друзей, топит их и достает живыми +из воды. Я тот, кто невредимым выходит из костра, из воды, из-под +земли. +— Что-то с трудом верится, — усмехнулся дракон. +— Я — друг медведей и гость орлов. Находящий кольца, +Приносящий счастье, Ездок на бочках, — продолжал Бильбо, очень +довольный своими загадками. +— Это уже лучше! — одобрил Смог. — Но не очень-то увлекайся! +Придержи свое воображение. +Разговаривать с драконами нужно именно так, когда не хочешь +раскрыть свое настоящее имя (что весьма благоразумно) и не хочешь +разозлить их прямым отказом (что тоже весьма благоразумно). +Никакой дракон не устоит перед соблазном поговорить загадками и +потратить время на их разгадывание. Смог не все понял (в отличие от +вас, вам-то известны все приключения Бильбо), но кое-что сообразил +и, довольный, посмеялся в своей гнусной душе. +«Так я и подозревал, — подумал он. — Ясно, люди с озера +задумали какую-то гадость. Презренные торговцы бочками, чтоб мне +быть ящерицей! Я не заглядывал туда целую вечность, но теперь я ими +займусь!» +— Отлично, Ездок на бочках! — сказал он вслух. — Может быть, +Бочкой звали твоего пони? Он действительно был довольно жирный. +Видно, ты не всю дорогу сюда проделал по воздуху и пешком. Должен +тебе доложить, прошлой ночью я съел шестерых пони и скоро поймаю +и съем остальных. В отплату за вкусный ужин я дам тебе полезный +совет: не водись с гномами, тебе же лучше будет. +— С гномами? — переспросил Бильбо, притворяясь удивленным. +— Нечего притворяться! — обрезал его Смог. — Кто кто, а уж я +знаю запах и вкус гномов. Как будто я могу съесть пони из-под гнома и +не учуять запаха! Ты плохо кончишь, Вор на бочках, если будешь +знаться с гномами. Так им и передай от моего имени. +Он скрыл от Бильбо, что одного запаха — запаха хоббита — он не +разобрал, так как никогда с ним раньше не сталкивался, и теперь был +немало озадачен. +— Ну что, хорошие денежки получил вчера за мою чашу? — +продолжал дракон. — Ну, скажи честно? Как, ровно ничего?! Очень на +них похоже. Они, стало быть, прячутся за твоей спиной, а ты за них +отдувайся, тащи у меня все, что плохо лежит? И чего ты из кожи +лезешь? Тебе пообещали приличный куш? И не мечтай! Радуйся, если +ноги унесешь. +Бильбо стало очень и очень не по себе. Каждый раз, как луч +драконова глаза, шаривший по пещере, попадал на него, он трясся от +страха и его охватывало безотчетное желание выскочить на середину +пещеры, снять кольцо и во всем признаться Смогу. Словом, драконовы +чары начинали на него действовать. Собрав все свое мужество, Бильбо +ответил : +— Тебе известно не все, о Смог Могущественный, не только +золото привело нас сюда. +— Ха-ха-ха! — расхохотался Смог. — Вот и проговорился! Нас! +Скажи уж прямо «нас четырнадцать», мистер Счастливое Число! Рад +слышать, что у вас есть и другие дела в наших краях. Тогда, может +быть, у вас еще не все потеряно. А тебе не приходило в голову, что +украсть золото ты, может, и украл бы понемножку, лет этак за сто или +больше, но далеко ли унес бы его? К чему оно на горе? Или в лесу? +Силы небесные! Ты ни разу не задумался, прибыльное ли это дело? +Четырнадцатая часть — столько тебе обещали? А как доставить ее? А +стоимость перевозки? А сколько уйдет на вооруженную охрану и +налоги? +И Смог громко захохотал. Душа у него была злобная и низкая; он +знал, что его догадка недалека от истины. Но предполагал, что все это +затеи людей с озера и большая часть добычи осядет в Озерном городе, +который в дни его молодости назывался Эсгарот. +Трудно поверить, но бедный Бильбо действительно был огорошен. +До сих пор все его помыслы и силы сосредоточивались на том, как бы +добраться до Горы и найти вход. Он ни разу не задумался над тем, как +вынести сокровища из Горы, а уж тем более, как доставить в Бэг-Энд +Под Холмом свою долю. Сейчас у него возникло нехорошее +подозрение: а что, если гномы знают об этом важном моменте и +втихомолку посмеиваются над Бильбо? Вот какое действие оказывают +на неопытных драконовы речи. Конечно, Бильбо следовало бы +остеречься, но уж очень деспотичной натурой был Смог. +— Я тебе вот что скажу, — Бильбо сделал попытку не поддаваться +дракону и остаться верным своим друзьям, — мысль о золоте пришла +нам в голову не сразу. Мы прибыли сюда над горами и под горами, по +воде и по воздуху для МЕСТИ. Ведь не можешь же ты не сознавать, о +Смог безмерно богатый, что твое богатство создало тебе много врагов? +Тут Смог опять расхохотался, но как!.. От этого сокрушительного +хохота Бильбо бросило на землю, а далеко наверху гномы прижались +друг к другу, решив, что хоббиту пришел безвременный и ужасный +конец. +— Месть! — фыркнул Смог, и глаза его загорелись ярким огнем, +озарившим пещеру от пола до потолка, словно молния. — Месть! +Король Под Горой давно умер, а куда подевались его родственнички? +Что-то я не вижу, чтобы они рвались в бой, чтобы свести со мной +счеты. Властелин Дейла Гирион умер, его народ я пожрал, как волк +овец, а где сыновья его сыновей? Они и близко не смеют подойти. Я +убиваю, когда захочу, никто не дерзает сопротивляться. Всех воинов +прошлого я уничтожил, а нынче такие не рождаются. Тогда я еще был +молод и слаб, теперь я стар и могуч, могуч! — злорадно торжествовал +дракон. — Моя броня вдесятеро крепче щитов, мои зубы — мечи, когти +— копья, удар хвоста подобен удару молнии, крылья несут с быстротой +урагана, мое дыхание — смерть! +— Я слыхал, — пискнул перепуганный Бильбо, — что драконы +мягче снизу, а именно в области… в области груди. Но у особы, столь +основательно защищенной, все, конечно, продумано. +— Твои сведения устарели, Вор во тьме, — отрезал Смог. — +Сверху и снизу я покрыт броней из железных чешуй и твердых +драгоценных камней. Никакой клинок не пронзит меня. +— Я мог бы сам об этом догадаться, — ответил Бильбо. — +Поистине не найдется равного Смогу Непроницаемому. Кто еще +обладает столь великолепным жилетом из бриллиантов?! +— Да, такой жилет в самом деле большая редкость, — подтвердил +Смог, как это ни глупо, весьма довольный. Откуда ему было знать, что +хоббит уже в прошлый раз успел заметить его редкостный наряд и +теперь мечтал рассмотреть его поближе, имея на то свои причины. +Дракон перекатился на спину. +— Смотри! — приказал он. — Что скажешь? +— Потрясающе! Восхитительно! Безупречно! Ослепительно! — +восклицал Бильбо, думая про себя в то же время: «Старый болван! Да у +тебя слева на груди дырка, голое тело торчит, как улитка из раковины!» +Высмотрев, что хотел, мистер Бэггинс решил поскорее убраться +подобру-поздорову. +— Ну, не буду дольше задерживать Ваше Великолепие, — сказал +он, — и лишать вас столь необходимого отдыха. Пони не так-то легко +ловятся. И взломщики тоже, — съязвил он напоследок, стремглав +удирая по туннелю. +Он напрасно не удержался от насмешки: как ни быстро бежал +хоббит, дракон успел просунуть в отверстие свою ужасную морду и +пустить ему вдогонку огненную струю. К счастью, вся голова целиком +не пролезла, но пламя и пар из ноздрей обожгли Бильбо, так что он +мчался, спотыкаясь, точно слепой, от страха и боли. Он так был +доволен собой, доволен тем, как умно вел беседу со Смогом, что +увлекся и допустил в конце ошибку. Этот случай отрезвил его. +«Неразумно смеяться над живым драконом!» — сказал он себе, и +впоследствии фраза стала его любимой поговоркой, а потом и +известной пословицей. «Приключение еще далеко не кончено», — +добавил он. И это тоже была чистая правда. +День уже склонялся к вечеру, когда наконец хоббит выбрался из +туннеля и свалился на «пороге» в обмороке. Гномы привели его в +чувство и смазали ожоги особой мазью, хранившейся у Торина. Но +долго еще у него на затылке и на пятках не росла шерсть. Пока Бильбо +приходил в себя, друзья всячески старались его ободрить. Они +жаждали услышать рассказ о Смоге, особенно о том, почему тот +устроил такой страшный шум и каким образом уцелел Бильбо. +Но хоббит впал в состояние нервное и озабоченное, и мало что +удалось из него вытянуть. Пока они разговаривали, рядом на скале все +время сидел старый дрозд и, склонив голову набок, прислушивался. +Можете себе представить, в каком дурном настроении был Бильбо, +если он схватил камень и запустил в дрозда. Тот отлетел, но сразу же +вернулся обратно. +— Противная птица! — в сердцах вскричал Бильбо. — Не +нравится она мне, по-моему, она нас подслушивает. +— Оставьте его в покое, — остановил его Торин. — Дрозды — +птицы порядочные и дружелюбные; этот дрозд очень стар, быть может, +он — последний из старинной породы дроздов, которые жили в этих +местах и ели из рук моего отца и деда. Порода их была долговечной и +волшебной. А вдруг он тоже из тех, что жили тогда, лет двести тому +назад? Жители Дейла научились понимать их язык и посылать как +гонцов в Озерный город и в другие места. +— Ну, так у меня найдутся кое-какие новости для Озерного +города, — мрачно заметил Бильбо. — Только вряд ли там будет кому +понимать язык дроздов. +— Как? Что случилось? — закричали наперебой гномы. — +Рассказывай же! +И Бильбо пересказал разговор с драконом и признался, что его +мучает ужасная мысль — что дракон сделал свои выводы из его +загадок. +— По-моему, он догадался, что мы попали сюда через Озерный +город и пользовались помощью его жителей. У меня есть +предчувствие, что следующую атаку он предпримет в том +направлении. И дернуло меня сболтнуть про езду на бочках! +— Ничего, ничего! Что сделано, того не воротишь. Да и потом, я +слыхал, что в разговорах с драконом трудно не допустить ошибки, — +ободряюще сказал Балин, которому очень хотелось утешить +хоббита. — Если хочешь знать, то, на мой взгляд, ты очень неплохо +вышел из положения — выяснил кое-что очень полезное и остался +жив, а этим мало кто может похвастаться, кому довелось +перемолвиться с драконом. Нам, возможно, еще очень пригодится +прореха на бриллиантовом жилете старого ящера. +Его слова сообщили разговору новое направление, и все +принялись обсуждать, как убивали драконов в жизни и в сказках, +разного рода колющие и режущие удары, удары снизу, сбоку и сверху, +всякие приемы, уловки и военные хитрости. +В продолжение разговоров Бильбо глядел на удлиняющиеся тени, +и его тоска и дурные предчувствия все усиливались. +Наконец он прервал гномов: +— Я убежден, что оставаться здесь весьма небезопасно, да и какой +смысл сидеть тут? Свежую траву дракон сжег, уже ночь, холодно. Я +могу поклясться, что дракон налетит на наше укрытие еще раз. Смог +знает теперь, как я проник в его логово, и, уж будьте уверены, +догадается, куда ведет туннель. Он разнесет вдребезги наш склон, +чтобы отрезать нам доступ внутрь. А если при этом раздавит нас, что +ж, тем больше порадуется. +— Какие мрачные мысли, мистер Бэггинс! — сказал Торин. — +Почему же Смог не заделал ближний к себе конец туннеля, если не +хочет нас допускать? Мы бы услышали, если бы он его закрыл. +— Не знаю, не знаю. Наверное, сперва хотел меня заманить туда +во второй раз, а теперь отложил на после ночной охоты или не хочет +портить свою спальню. Не спорьте, прошу вас. Смог может вылететь в +любую минуту. Единственное наше спасение — забраться поглубже в +туннель и закрыть дверь. +Он говорил так горячо, что гномы послушались его, зашли внутрь, +но медлили захлопнуть дверь. Им это казалось безрассудным: кто +знает, удастся ли открыть ее снова изнутри, а оказаться запертыми в +помещении, откуда один выход — через логово дракона, им очень не +хотелось. Тем более что и снаружи, и внутри все было тихо. Они долго +сидели недалеко от полуоткрытой двери и продолжали беседовать. +Разговор зашел о гадких намеках дракона относительно гномов. Лучше +бы Бильбо никогда их не слышал! Как хотелось ему верить сейчас +гномам, которые клялись, будто действительно не задумывались о том +времени,когда отнимут у дракона сокровища. +— Мы знали раньше, что попытка наша будет рискованной, — +объяснил Торин, — знаем и теперь. Но я уверен, что у нас будет +достаточно времени обдумать, как поступить дальше, после того как +мы завладеем богатствами. Что касается вашей доли, мистер Бэггинс, +то, уверяю вас, мы бесконечно вам благодарны, и вы сами отберете для +себя, что захотите, как только будет что делить. Я понимаю ваше +беспокойство по поводу доставки, допускаю, что проблема сложна, ибо +с течением времени здешние края не стали безопаснее, скорее +наоборот, но мы вам непременно поможем и возьмем на себя часть +расходов по перевозке золота. Хотите верьте, хотите нет! +Здесь разговор обратился на сами сокровища и на отдельные +вещи, которые запомнили Торин и Балин. Сохранились ли в целости +копья, изготовленные для армий великого короля Бледортина, давно +уже умершего? Копья с трижды закаленными наконечниками и +древками, искусно украшенными золотом, — их так и не успели +передать королю и получить за них плату. Щиты, выкованные для +давно погибших воинов. Большой золотой кубок Трора, с двумя +ручками, чеканкой и резьбой, изображавшими птиц и цветы; глаза у +птиц и лепестки у цветов были из драгоценных камней. Кольчуги, +позолоченные и посеребренные и непробиваемые. Ожерелье +властелина Дейла, Гириона, из пятисот ярко-зеленых изумрудов, +которое он отдал гномам в уплату за сработанную ими кольчугу для +старшего сына, — никогда никто не носил подобной кольчуги из +мелких колец чистого серебра, крепостью втрое превышающей +стальную. Но прекраснее всего был громадный алмаз, который гномы +когда-то нашли под Горой, в самой глубине, и назвали Сердце Горы, +Аркенстон Трейна. +— Аркенстон, Аркенстон! — повторял Торин, задумчиво +опершись подбородком о колени. — Словно шар с тысячью граней. +При свете очага он сверкал, как вода на солнце, как снег в сиянии +звезд, как роса в лунную ночь. +Бильбо слушал все эти разговоры вполуха. Колдовская +притягательная сила сокровищ уже не действовала на него. Он сидел +ближе всех к двери и ловил малейшие звуки снаружи и из глубины +туннеля. +По мере того как тьма сгущалась, Бильбо нервничал все больше. +— Закройте дверь! — умолял он. — Мне все время чудится +дракон, мне страшно. Тишина пугает меня больше, чем вчерашний +грохот. Закройте дверь, пока не поздно! +Что-то в его голосе заставило гномов внять его просьбе. Торин, +очнувшись от грез, встал и откинул ногой камень, не дававший двери +закрыться. Что-то щелкнуло. Скважина на двери исчезла. Они были +заперты в Горе навсегда! +И как нельзя более вовремя! Едва успели они отойти чуть +подальше от входа, как страшный удар обрушился на склон Горы, +точно в нее ударили стенобитные орудия из цельного дуба, +раскачиваемые руками великанов. Скала загудела, стены в туннеле +затрещали, камни посыпались им на головы. Что произошло бы, если +бы дверь не закрыли, боюсь и вообразить. Они бросились в глубь +туннеля,радуясь, что пока живы, слыша позади себя рев и громыханье. +В ярости Смог разносил скалы, дробил камни бешеными ударами +своего огромного хвоста; терраска, опаленная трава, камень, где сидел +дрозд, стены, покрытые улитками, узкий выступ превратились в кашу, +на долину обрушилась лавина обломков. +Смог, оказывается, украдкой выбрался из логова, тихо поднялся в +воздух и затем медленно и тяжело, как чудовищная ворона, полетел +вокруг Горы, думая поймать врасплох кого-то или что-то на западной +стороне и найти дыру, через которую пролез вор. Когда он никого не +нашел и не увидел дыры там, где рассчитывал, то впал в дикую ярость +и начал крушить ненавистный склон. +Разрядив таким образом свою злобу, Смог немного утихомирился +и решил, что с этой стороны беспокоить его больше не станут.Теперь +оставалось осуществить еще одну месть. +— Ездок на бочках! — фыркнул он. — Прибыл по воде — значит, +приплыл по реке. Запах его мне незнаком, но если он и не с озера, то +все равно не обошелся без их помощи. Они еще меня увидят и +запомнят, кто настоящий король Под Горой! +Дракон взмыл в пламени и дыму в небо и устремился на юг, к реке +Быстротечной. +Тем временем гномы сидели в беспросветной темноте. Со всех +сторон их обступила мертвая тишина. Ели они мало и мало +разговаривали. Время шло, но они не знали — день сейчас или ночь и +сколько прошло суток. Они боялись шевельнуться, так как в туннеле +громко отдавалось эхо от их возни и голосов. Они засыпали и +просыпались в той же нескончаемой темноте и тишине. Просидев там, +как им казалось, много дней, они начали задыхаться от недостатка +воздуха, в голове у них мутилось. Дольше выносить такую жизнь они +не могли. Кажется, они обрадовались бы даже звукам, говорящим о +возвращении дракона. В тишине им чудилось, будто Смог подстраивает +какую-то новую каверзу. И потом, не могли же они сидеть так вечно. +Наконец Торин не выдержал: +— Попробуем открыть дверь. Я просто умру без свежего воздуха. +Пусть лучше Смог меня уничтожит там наверху, чем задохнуться +здесь. +Кто-то из гномов встал и ощупью добрался до того места, где +прежде была дверь. Но выяснилось, что верхний конец туннеля +завалило обломками скалы. Ключ и волшебство были отныне +бессильны открыть ее. +— Мы попались! — вырвался у них вопль. — Конец! Тут мы и +умрем! +Почему-то как раз, когда отчаяние гномов достигло предела, +Бильбо почувствовал, что у него стало легче на сердце, как будто +какую-то тяжесть убрали у него из-под жилета. +— Ну, ну! — ободряюще сказал он. — «Пока жив — надейся!» — +говорил мой отец. Помните, третий раз за все платит. Я, так и быть, +спущусь вниз. Дважды я побывал там, зная, что меня ждет дракон, +рискну и в третий. Во всяком случае, единственный выход наружу +ведет вниз. И на этот раз вам придется следовать за мной. +Они согласились — что им еще оставалось? Торин первый шагнул +к Бильбо. +— Теперь осторожней, — прошептал хоббит, — соблюдайте +полную тишину! Может, там и нет Смога, а может, и есть. Не будем +рисковать зря. +Они шли и шли. Гномы, естественно, не могли красться с +беззвучностью хоббита, они всячески пыхтели, шаркали ногами, а эхо +многократно усиливало пыхтенье и шарканье. Бильбо не раз замирал +на месте и со страхом прислушивался, но снизу не доносилось ни +звука. Когда до нижней дыры оставалось, насколько он мог судить, не +очень далеко, он надел кольцо и обогнал гномов. В кольце не было +большой необходимости — и без него все были невидимы, ибо чернота +стояла сплошная. Настолько сплошная, что хоббит не заметил, как +вышел из туннеля; он уперся рукой о пустоту… и кубарем полетел в +яму. +Он лежал лицом вниз, затаив дыхание, не смея шелохнуться. +Ничего не произошло. Когда он медленно поднял голову, то далеко и +высоко над собой увидел белесое пятно, отнюдь не похожее на красный +свет, исходивший от дракона. Однако в яме стоял густой тяжелый +драконий запах. +Наконец мистер Бильбо Бэггинс не мог дольше выносить +неизвестность. +— Будь ты проклят, старый ящер! — пропищал он громко. — +Хватит играть в прятки! Освети меня и потом сожри, если поймаешь! +В невидимом зале отозвалось лишь слабое эхо. +Бильбо поднялся и тогда сообразил, что не знает, в какую сторону +шагнуть. «Интересно, чем занят Смог? — подумал он. — Сегодня днем +(или вечером?) его явно нет дома. Если Ойн и Глойн не потеряли трут +и кремень, можно выбить огня и оглядеться. А там, может быть, чтонибудь и произойдет». +— Огня! — закричал он. — Кто даст огня?! +Гномы, разумеется, переполошились, когда Бильбо со стуком +провалился в яму, и сбились в кучу недалеко от выхода. +— Ш-ш-ш!.. — зашипели они, услыхав его голос. +Хоббит таким образом обнаружил, в какой они стороне, но далеко +не сразу ему удалось добиться от них толка. Только когда Бильбо +затопал ногами и пронзительно закричал: «Огня! Огня!» — Торин +сдался и послал Ойна и Глойна за трутом и кремнем на другой конец +туннеля. +Через некоторое время замелькал огонь: показался Ойн с +небольшим факелом в руке, Глойн нес еще несколько штук под +мышкой. Бильбо проворно подбежал к дыре и схватил факел. Но не +смог уговорить гномов зажечь остальные факелы и присоединиться к +нему. Как обстоятельно пояснил Торин, мистер Бэггинс все еще +оставался официальным Взломщиком и Разведчиком. Если он считал +нужным с риском для своей жизни зажечь огонь — его дело. Они же +подождут его доклада, не покидая туннеля. Гномы уселись около дыры +и стали наблюдать за Бильбо. +Они увидели, как маленькая темная фигурка пересекла пещеру, +держа над собой факел. Пока Бильбо был близко, они видели при свете +факела поблескивание золота и слышали позвякиванье, когда хоббит +спотыкался о какой-нибудь золотой предмет. Потом огонек стал +удаляться, заплясал где-то выше, выше — это Бильбо карабкался на +груду сокровищ. Вскоре он очутился на самой верхушке и продолжал +бродить взад и вперед. Они увидели, что он на мгновение наклонился, +но не поняли зачем. +А наклонился он из-за Аркенстона, Сердца Горы! Бильбо сразу +узнал его из описания Торина, да и не могло быть на всем свете двух +таких алмазов, даже в другой такой же несравненной сокровищнице. +Это и был тот белый блеск, который притягивал Бильбо наверх. +Постепенно пятно превратилось в светящийся белый шар. Сейчас шар +мерцал разноцветными искрами, так как свет факела играл на его +гранях. Наконец шар очутился прямо перед хоббитом, и у того +перехватило дыхание. Величайшее из сокровищ светилось +собственным светом, исходящим изнутри, и в то же время, граненное и +отшлифованное гномами, выкопавшими его в незапамятные времена, +вбирало в себя свет извне и преломляло его десятками тысяч белых +сверкающих граней, и это белое свечение переливалось всеми цветами +радуги. Рука Бильбо, повинуясь таинственной силе, потянулась к +Аркенстону и взяла его. Его коротеньким пальчикам было не +сомкнуться вокруг большого и тяжелого камня, но Бильбо ухитрился +поднять его и, закрыв глаза, сунул в карман. +«Вот теперь я настоящий вор, — подумал он. — Разумеется, я +скажу про него гномам… в свое время. Они ведь говорили, что я могу +выбирать свою долю сам. Я бы выбрал Аркенстон, а они пускай +забирают все остальное». Но все же на душе у него было как-то +неспокойно, он словно чувствовал, что речь тогда шла не об +Аркенстоне и что из-за него у Бильбо еще выйдут большие +неприятности. +Он двинулся дальше, спустился с другой стороны кучи, свет его +факела скрылся. Но вскоре гномы опять увидели его вдалеке: Бильбо +пересекал пещеру. Наконец он дошел до больших дверей, на него +повеяло свежим воздухом, но струя воздуха чуть не загасила факел. Он +робко выглянул за дверь и различил очертания просторных коридоров и +начало широкой лестницы, уходящей вверх, во тьму. Но по-прежнему +никаких признаков дракона не заметил. Только Бильбо хотел повернуть +назад, как что-то черное пронеслось мимо его лица и даже слегка +задело. Бильбо вскрикнул, споткнулся и шлепнулся на землю. Факел +упал и потух. «Кажется, просто летучая мышь, — растерянно +пробормотал Бильбо. — Что же теперь делать? Где тут восток, где юг, +север или запад?» +— Торин, Балин! Ойн, Глойн! Фили, Кили! — заорал он во все +горло, но в черном необъятном пространстве голосок его прозвучал +тоненько и еле слышно. — Свет погас! Кто-нибудь! Сюда, помогите! +Куда вдруг девалась его храбрость? +До гномов донеслись слабые возгласы хоббита, но разобрали они +только «помогите!» +— Что такое стряслось? — недоуменно произнес Торин. — Дело, +очевидно, не в драконе, а то бы хоббит перестал уже кричать. +Они подождали немножко и прислушались, но никаких звуков, +кроме далеких воплей Бильбо, не услышали. +— Кто-нибудь, зажгите еще факел! — приказал Торин. — Делать +нечего, придется идти на помощь нашему Взломщику. +— Пора наконец и нам помочь ему, — отозвался Балин. — Я +пойду с удовольствием. Тем более что сейчас, по-моему, опасность нам +не грозит. +Глойн зажег несколько факелов, гномы один за другим вылезли из +туннеля и, держась за стену, поспешили на крики. Очень скоро они +наткнулись на Бильбо, который тоже пробирался им навстречу. Едва +завидев мерцание факелов, он сразу взял себя в руки. +— Испугался летучей мыши, и погас факел, только и всего! — +объяснил он. +Они вздохнули с облегчением, но тут же начали ворчать, +недовольные тем, что испугались зря. Что бы они сказали, если бы он +показал им в эту минуту Аркенстон, прямо и не знаю. Но достаточно +им было, проходя мимо, мельком заметить блеск сокровищ, как сердца +у них запылали главной страстью. А когда в сердце гнома, пусть даже +самого почтенного, зажигается страсть к золоту и драгоценным +камням, он становится отважным, а иногда даже свирепым. +Поэтому дальше уговаривать гномов не пришлось. Они так и +рвались осмотреть пещеру. Каждый схватил по горящему факелу, и они +начали обходить зал вокруг, забыв про страх и осторожность. Они +стали громко разговаривать, перекликаться, показывать друг другу +разные вещи, которые выуживали из кучи или снимали со стены. Они +подносили драгоценности к глазам, рассматривали на свет, ощупывали +и ласкали, подбирали драгоценные камни и распихивали их по +карманам, а что унести не могли, то со вздохом роняли обратно, +пропуская сквозь пальцы. Торин в этом отношении мало чем отличался +от остальных. Притом он метался из стороны в сторону и что-то искал, +искал и не мог найти. Искал он Аркенстон, но пока никому ничего не +говорил о нем. +Гномы поснимали со стен кольчуги и оружие и надели на себя. +Как царственно выглядел сейчас Торин, облаченный в золотую +чешуйчатую кольчугу, в поясе, затканном алыми рубинами, держащий +в руке топор с серебряной рукоятью! +— Мистер Бэггинс! — окликнул он. — Получайте первую награду +в счет вашей доли! Сбросьте старый плащ и наденьте вот это! +И он накинул на Бильбо небольшую кольчужку, сплетенную в +давние времена для какого-нибудь принца эльфов. К этой кольчуге из +серебряной стали, называемой у эльфов митрил, полагался пояс из +жемчугов и хрусталя. На голову хоббиту надели легкий шлем из +тисненой кожи, укрепленный изнутри стальными обручами и +усаженный по краю мелкими алмазами. +«Я чувствую себя великолепно, — подумал Бильбо. — Но вид у +меня, должно быть, очень нелепый. То-то потешались бы надо мной +дома, Под Холмом. А все-таки жалко, что тут нет зеркала!» +Мистер Бэггинс в отличие от гномов не потерял головы при виде +богатств и устоял перед их чарами. Гномы все еще рылись в +сокровищнице, но Бильбо прискучило это занятие. +— Торин! — воскликнул он. — Что дальше? Мы вооружились, но +разве оружие и доспехи помогали когда-либо против Смога Ужасного? +Сокровища еще не отвоеваны. Нам пока важно не золото, а выход +отсюда. Мы и так слишком долго испытываем судьбу! +— Вы правы! — отозвался Торин, опомнившись. — Идемте. +Теперь я поведу вас. И за тысячу лет я не забыл бы ходов во дворце. +Он созвал гномов, и, подняв факелы над головой, они вышли все +вместе через высокие двери, с тоской оглядываясь назад. +Сверкающие кольчуги они опять прикрыли старыми плащами, а +блестящие шлемы — истрепанными капюшонами. Они шли за +Торином, словно цепочка огоньков в темноте, то и дело +настораживаясь — не слышно ли дракона. Хотя все кругом пострадало +от времени или было покорежено, испорчено и перепачкано +влетавшим и вылетавшим чудовищем, Торин узнавал каждый коридор, +каждый поворот. Они карабкались по длинным лестницам, +поворачивали, спускались по гулким переходам, снова делали поворот +и снова взбирались по ступеням вверх. Ступени были гладкие, выбиты +прямо в скале, широкие, удобные. Все выше и выше поднимались +гномы, но нигде не встречали ни единого признака живой души, лишь +тени воровски разбегались в стороны с приближением факелов, +трепетавших на сквозняке. Ступени при всем их удобстве не были +приспособлены для хоббитовских коротеньких ног. Бильбо уже +выдохся и чувствовал, что еще немного — и он не сможет сделать ни +шагу. И тут вдруг потолок взметнулся вверх, на недосягаемую для +факелов высоту. Откуда-то сверху проглянул тусклый луч, воздух +сделался чище. Впереди, в широких, наполовину обгоревших дверях, +которые криво висели на петлях, забрезжил слабый свет. +— Это главный зал Трора, — промолвил Торин, — здесь +устраивались пиршества и собирался королевский совет. Отсюда уже +недалеко до Главных ворот. +Они прошли через бывший зал: там гнили столы, истлевали +обугленные перевернутые стулья и скамейки; на полу вперемежку с +бутылками, чашами, сломанными кубками из рогов валялись в пыли +черепа и кости. Они прошли еще одни двери и еще одни, и вдруг ушей +их коснулось журчание воды, и свет из тусклого сделался более ярким. +— Здесь берет начало река Быстротечная, — сказал Торин. — Она +приведет нас к Главным воротам. +Из темной дыры в скале выбегал бурливый поток и струился по +узкому стоку, выдолбленному в камне искусными руками старинных +мастеров. Рядом шла мощеная дорога, такая широкая, что по ней могло +пройти много людей в ряд. Друзья бросились по ней, обогнули выступ, +и — о чудо! — в глаза им хлынул дневной свет. Перед ними выросла +высокая арка, почерневшая, ободранная, но со следами старинной +резьбы. Туманное солнце посылало между отрогами Горы бледные +лучи, которые золотили порог. Стайка летучих мышей, потревоженных +дымом факелов, вихрем пронеслась у них над головой. Путники +испуганно рванулись вперед и поскользнулись на камнях, сглаженных +и покрытых слизью оттого, что по ним постоянно проползал дракон. +Река дальше бежала в сторону долины свободно, шумно пенясь. Они +побросали ненужные теперь факелы на землю и застыли, глазам своим +не веря: они вышли за Главные ворота и перед ними расстилалась +долина, где прежде стоял Дейл. +— Да! — произнес Бильбо. — Вот уж не ожидал, что доведется +глядеть из этих ворот. Никогда с большим удовольствием не любовался +я солнцем и не ощущал на своем лице ветра. Бр-р-р! Однако и +холодный же ветрище! +И в самом деле, дул резкий восточный ветер, безжалостно +предвещая зиму. Обвивая отроги Горы, он влетал в долину и завывал +между скал. Путники так долго парились в глубине жарких драконовых +пещер, что теперь на открытом воздухе их била дрожь. +Внезапно Бильбо ощутил помимо усталости еще и зверский голод. +— Сейчас, судя по всему, позднее утро, — сказал он. — а значит, и +время завтрака, если найдется, что поесть. Но я не уверен, что главный +вход в пещеру Смога — самое безопасное место для этой цели. Нельзя +ли найти местечко поспокойней? +— Правильно! — подхватил Балин. — Я, пожалуй, знаю такое +местечко: старый сторожевой пост на юго-западном конце Горы. +— А далеко ли оно? — осведомился хоббит. +— Часов пять ходьбы. Идти будет трудно, предупреждаю. Дорога +от ворот по левому берегу реки вся разбита. Зато посмотрите сюда! +Река перед руинами Дейла сворачивает к востоку. Там когда —то был +мост, он вел к лестнице, круто поднимавшейся на высокий правый +берег. Оттуда мы попадем на дорогу к Вороньей Высоте. Там же есть, +или была, тропа, ответвлявшаяся от дороги в сторону поста. Даже если +сохранились ступеньки, взобраться туда — дело нелегкое. +— Силы небесные! — простонал хоббит. — Опять идти, опять +куда-то лезть, и даже позавтракать не дадут! Интересно, сколько +завтраков, обедов и ужинов мы пропустили, пока сидели в этой +мерзкой норе без часов и вне времени? +Вообще говоря, с той минуты, как дракон разгромил волшебную +дверь, прошло две ночи и один день, и худо-бедно, а кое-какая еда +была, но Бильбо совершенно потерял счет времени, и для него что одна +ночь, что целая неделя было все едино. +— Да что вы! — засмеялся Торин (он опять повеселел и +позвякивал драгоценными камешками в карманах). — Это мой-то +дворец вы называете мерзкой норой! Погодите, вот ужо его приберут, +почистят и отделают заново! +— Что произойдет только после смерти Смога, — хмуро +проворчал Бильбо. — Кстати, где он? Я бы отдал вкусный завтрак за +то, чтобы знать это. Надеюсь, он не на вершине горы — сидит и +любуется на нас сверху? +Идея эта вызвала большой переполох, и гномы быстро согласились +с Бильбо и Балином. +— Надо уходить отсюда, — сказал Дори. — Я все время спиной +ощущаю его взгляд. +— Как здесь холодно и неприютно, — вставил Бомбур. — От +жажды тут не умрешь — вода рядом, а вот пищи я что-то не вижу. +Дракону тут, наверное, всегда голодно. +— Пошли! Пошли! — закричали остальные. — Скорее на тропу +Балина! +Справа от скалы дороги не оказалось совсем. Они стали +пробираться между валунами по левому берегу реки. Запустение, +безлюдье снова отрезвили даже Торина. Мост, о котором вспоминал +Балин, давно обвалился, камни его, точно простые валуны, +загромождали мелкий шумный поток. Они без труда одолели брод и по +старинным ступеням вскарабкались на высокий берег. Короткое время +спустя они напали на старую дорогу и скоро пришли в глубокую +лощину, укрытую среди скал. Там они немного передохнули, +позавтракали сухарником и запили его водой. (Если хотите знать, что +такое сухарник, то могу лишь сказать, что в основе его были сухари, не +портился он фактически бесконечно, считался питательным, но отнюдь +не замечательным, ибо представлял интерес только с точки зрения +упражнения челюстей. Жители Озерного города приготовляли его +специально для длинных путешествий.) +Затем они двинулись дальше. Дорога ушла от реки в сторону, и +теперь неуклонно стал приближаться южный отрог Горы. Наконец они +ступили на горную тропу, которая круто пошла вверх. Медленно и +долго тащились путники друг за другом и вот во второй половине дня +дотащились до вершины гребня и увидели, как на западе садится +холодное осеннее солнце. +Они нашли площадку, обрывавшуюся с трех сторон вниз, а с +четвертой ограниченную скалой, в которой имелась дыра наподобие +двери. С площадки открывался широкий обзор на Восток, Юг и Запад. +— Здесь, — сказал Балин, — в былые времена всегда стояли +часовые. Дверь эта ведет в вырубленную в скале комнату, заменявшую +караульное помещение. Вокруг Горы было несколько таких постов, но +во времена нашего благоденствия в них не было особой надобности, и +наши часовые, вероятно, распустились и утратили бдительность, в +противном случае мы задолго до катастрофы услыхали бы о появлении +в нашем краю дракона и все могло обернуться по-другому. Мы можем +укрыться здесь и видеть многое, оставаясь невидимыми. +— Какой смысл, коли нас уже заметили, когда мы поднимались, — +возразил Дори, который беспрерывно бросал взгляды вверх, словно +ожидал увидеть там Смога, взгромоздившегося на вершину, как ворона +на колокольню. +— Ничего другого не остается, — ответил Торин. — Больше мы +сегодня пройти не сможем. +— Мудрые слова! — воскликнул Бильбо, бросаясь на землю. +В караульном помещении поместилось бы сколько угодно народу; +в задней стене был выход в еще одну комнатку, лучше защищенную от +наружного холода. Видно, сюда не заглядывали за время владычества +Смога даже дикие звери. Путники сложили там свою поклажу, одни +сразу же легли и заснули, другие уселись около наружной двери и +принялись обсуждать дальнейшие действия. О чем бы они ни +заговаривали, каждый раз возвращались к одному и тому же вопросу : +где Смог? Они обратили взор на Запад и не увидели там никого, на +Востоке — тоже, на Юге не было никаких признаков дракона, но там +роились стаи птиц. Путешественники глядели в ту сторону и гадали: +что бы это значило? Уже появились первые мерцающие холодным +блеском звезды, а они так ни до чего и не додумались. +А теперь, еcли вы, как и гномы, хотите узнать новости о Смоге, +вернемся на два дня назад, когда он разнес склон с потайной дверью и +в бешенстве улетел. +Был вечер. Жители Озерного города Эсгарота сидели по домам, +испугавшись сильнейшего ветра и промозглого воздуха, но несколько +человек все же прогуливались по набережным и любовались звездами, +отражавшимися на глади озера. Одинокую Гору всегда заслоняли от +глаз невысокие холмы на дальнем конце озера, между которыми с +севера сбегала Быстротечная. Лишь остроконечную вершину видели +жители, и то в ясную погоду, но они редко глядели в ту сторону, потому +что даже в утреннем свете Гора казалась зловещей и мрачной. Сейчас +ее скрывала ночная тьма. +Внезапно вершина озарилась каким-то светом. Но только на миг. +— Смотрите,-сказал один из прогуливавшихся. — Опять свет! И +прошлой ночью караульные тоже видели там огни с полночи до +рассвета; огни то появлялись, то гасли. Что-то там творится неладное. +— Может, король Под Горой кует золото, — заметил другой. — +Он уже давно отправился на Север. Пора уже начать песням сбываться. +— Какой еще король? — пробурчал угрюмый голос. — Помяните +мое слово, пламя изрыгает ворюга дракон, единственный король Под +Горой, которого мы знаем. +— Вечно ты предсказываешь плохое, — возмутились соседи. — То +наводнение, то мор на рыбу! Хоть бы раз придумал что-нибудь +повеселее! +Вдруг между холмами мелькнул яркий свет и позолотил северный +конец озера. +— Король Под Горой! — закричали все. — «Золотые реки в +долину побегут!» С гор течет золотая река! +Всюду распахнулись окна, послышался топот бегущих ног. Опять +поднялось всеобщее ликование, но обладатель угрюмого голоса +бросился бегом к бургомистру. +— Дракон! Летит дракон! Провалиться мне на этом месте! — +закричал он. — Рубите мосты! К оружию! К оружию! +Раздались звуки трубы,прозвучал военный сигнал, эхо разнеслось +в скалистых берегах. Ликование прекратилось, радость сменилась +страхом. Вот как получилось, что дракон не застал город врасплох. +Вскоре озерные жители увидели красную искру, которая неслась в +их сторону, разгораясь и увеличиваясь с каждой секундой, — так +велика была скорость полета дракона. Тут уж и самым глупым +пришлось признать, что пророчества сбылись как-то не так. Времени у +них оставалось немного. Все сосуды в городе наполнили водой, все +воины вооружились, каждую стрелу и каждый дротик привели в +готовность, мост разобрали и уничтожили. Едва успели закончить +приготовления, как послышался нарастающий рев, озеро, +взбудораженное могучими взмахами крыльев дракона, заходило +красными волнами. +Под крики и возгласы людей Смог ринулся вниз, прямо на мост — +и, озадаченный, приостановился. Мост исчез, люди сгрудились на +острове, со всех сторон окруженные водой — чересчур глубокой, +темной и холодной. Если бы Смог нырнул в озеро, поднялся бы такой +дым и пар, что туман покрыл бы сушу на несколько дней. Но озеро +было сильнее Смога, оно быстро затушило бы его. С ревом устремился +Смог к городу. Туча черных стрел взлетела кверху, стрелы застучали и +защелкали по его броне, подожженные его дыханием древки с +шипением падали в озеро. Никакой фейерверк не мог сравниться с +этим ночным зрелищем. Услышав свист стрел, пронзительный звук +труб, дракон совершенно обезумел от ярости. Уже давным-давно никто +не осмеливался дать ему отпор. Никто и сейчас не посмел бы, если бы +не человек с угрюмым голосом — Бэрд было его имя; он бегал взад и +вперед, подбадривая стрелков, уговаривая бургомистра сражаться до +последней стрелы. +Пламя вырывалось из пасти дракона. Он кружил над городом, +освещая озеро; деревья на берегах пламенели, как медь, как кровь, а у +подножий их метались черные тени. Потом дракон упал вниз +навстречу урагану стрел, не помня себя от злобы, желая одного: +поджечь город. Соломенные крыши, деревянные балки запылали сразу, +хотя перед прилетом дракона их пропитали водой. Сотни рук всякий +раз окатывали водой то место, куда падала искра. Опять закружил над +городом дракон. Взмах хвоста — и крыша ратуши рассыпалась, в +ночное небо запрыгали языки непокорного пламени. Еще и еще +кидался вниз Смог — и дом за домом загорался и рушился. Ни одна +стрела не могла остановить дракона, ни одна не причинила ему вреда +больше, чем какая-нибудь болотная муха. +Со всех сторон люди прыгали в воду. Женщин и детей собрали на +лодках посредине рыночной площади. В озеро побросали оружие. +Плач и стон стояли в городе. Еще недавно там раздавались веселые +песни про гномов, теперь гномов проклинали. Бургомистр уже +направился украдкой к своей большой позолоченной лодке, +намереваясь в суматохе скрыться. Вскоре опустевший город неизбежно +должен был сгореть — и на поверхности озера не осталось бы никаких +следов. +Об этом и мечтал дракон. Пусть их рассаживаются по лодкам, +думал он, наплевать. Славно будет поохотиться за ними, когда они +поплывут, а то и так перемрут с голоду. А попробуют сунуться на сушу +— он будет тут как тут. Теперь он подожжет прибрежные леса, спалит +посевы и пастбища. Давно он так не развлекался, как сейчас, устраивая +травлю целого города. +Но среди горящих руин засела группа лучников. Капитаном их +был Бэрд, тот самый воин с угрюмым голосом и угрюмым лицом, +которого приятели обвиняли в том, что он вечно предсказывает +наводнения и мор на рыбу. Но при этом они прекрасно знали, что он +человек отважный и достойный. Он был дальним потомком Гириона, +властителя Дейла, чьи жена и сын спаслись когда-то из руин Дейла по +реке Быстротечной. Сейчас он стрелял из большого тисового лука до +тех пор, пока не расстрелял все стрелы, кроме одной. К нему уже +подбиралось пламя пожара. Товарищи оставили его одного. Он натянул +лук в последний раз. +Внезапно из темноты выпорхнула и бесстрашно села ему на плечо +птица. Бэрд вздрогнул от неожиданности, но то был всего лишь старый +дрозд. Он нагнулся к уху Бэрда и застрекотал. Бэрд подивился тому, +что понимает птичий язык, но ведь он был родом из старинного города +Дейла. +— Погоди! — сказал ему дрозд. — Встает луна. Отыщи темное +пятно на груди Смога, когда он будет пролетать над тобой! +Бэрд молчал в изумлении, а дрозд тем временем рассказал ему о +том, что увидел и услыхал на Горе. +Тогда Бэрд изо всех сил натянул лук. Дракон опять летал над +городом, на этот раз очень низко; на востоке в это время поднялась +луна и посеребрила широко раскинутые крылья дракона. +— Стрела моя! — сказал воин. — Черная стрела! Я берег тебя до +последней минуты. Ты никогда еще меня не подводила, всегда я +находил тебя и забирал обратно. Я получил тебя от отца, а он — от +своих предков. Если ты в самом деле вышла из кузницы истинного +короля Под Горой, то лети теперь вперед и бей метко! +Дракон ринулся вниз, и в тот миг, когда он снижался, лунный свет +заиграл на его брюхе, засверкал разноцветными лучами на +драгоценных камнях. Но одно место оставалось темным. Запела +тетива, черная стрела просвистела в воздухе и угодила прямо в темное +пятно на груди дракона. Она вошла глубоко, вся целиком — +зазубренный наконечник, древко и перья. С пронзительным ревом, +который оглушил людей, повалил деревья и расщепил камни, Смог +подпрыгнул в воздухе, перевернулся и рухнул вниз. +Он рухнул прямо на город. Корчась в предсмертных судорогах, он +разметал горящий город, искры и угли полетели во все стороны. Озеро +закипело, густой пар внезапно забелел в темноте. Раздалось шипение, +вихрем закрутилась воронка на поверхности озера — и все стихло. Так +пришел конец Смогу и Эсгароту. +Но Бэрд уцелел. +Все выше поднималась луна на небосводе, холодный ветер +завывал все громче. Он скрутил белый туман жгутами, погнал на запад +и там разодрал в клочья и развеял над болотами вблизи Черного Леса. +Тогда на поверхности озера стали видны многочисленные черные +точки — лодки. Ветер донес с озера голоса жителей Эсгарота, +оплакивавших свой город, добро, разрушенные дома. Если бы в то +время они способны были думать о чем-либо, кроме своих несчастий, +то поняли бы, что должны благодарить судьбу: три четверти населения +города все-таки остались живы, леса, поля, пастбища, скот и большая +часть лодок уцелели, а дракон был мертв. Но до их сознания еще не +дошел смысл последнего события. +Опечаленные, замерзшие, собрались они вместе на берегу озера, и +гнев их обратился на бургомистра, который сбежал из Эсгарота тогда, +когда другие были еще готовы стойко защищать город. +— У него, может, и подходящая голова для торговых дел, особенно +если речь идет о его собственных, — ворчали они, — но в опасную +минуту на него полагаться нельзя. +И они принялись восхвалять отвагу Бэрда, его последний +замечательный выстрел. +— Был бы он жив, мы бы сделали его королем. Увы! Он погиб, +Бэрд, потомок Гириона, застреливший дракона! +При этих словах из темноты возникла высокая фигура. С человека +стекала вода, темные волосы свисали ему на лицо и на плечи, глаза +горели неистовым огнем. +— Бэрд не погиб! — вскричал он. — Он нырнул глубоко в озеро, +когда на Эсгарот упал бездыханный враг. Я Бэрд, потомок Гириона, +победитель дракона! +— Король Бэрд! Король Бэрд! — раздались возгласы, а бургомистр +заскрежетал зубами. +— Гирион был властителем Дейла, а не королем Эсгарота, — +сказал он. — В Озерном городе бургомистров всегда выбирали из +числа старейших и мудрых, а не из простых воинов. Пусть Бэрд +отправляется в свое королевство, Дейл теперь свободен благодаря его +же доблести, ничто не мешает его возвращению. Кто хочет, может +уходить с ним, если считает холодные камни под сенью Горы лучше +зеленых берегов озера. Благоразумные останутся здесь и будут +отстраивать свой город, а потом наслаждаться покоем и изобилием. +— Хотим короля Бэрда! — продолжал кричать народ. — Хватит с +нас торговцев! +— Да здравствует стрелок, долой денежные мешки! — +подхватили все, и эхо отозвалось на берегу. +— Кто я такой, чтобы недооценивать стрелка Бэрда, — вкрадчиво +продолжал бургомистр (Бэрд стоял теперь рядом с ним). — Сегодня он +заслужил выдающееся место в списке благодетелей нашего города. Он +достоин того, чтобы о нем слагали бессмертные песни. Но почему же, +мой народ, — бургомистр выпрямился во весь рост и возвысил +голос, — почему вы обвиняете во всем меня? За какую вину хотите вы +меня прогнать? Кто пробудил дракона от спячки, я вас спрашиваю? Кто +получил от нас дорогие дары и щедрую помощь и заставил нас +поверить, будто старые предания начинают сбываться? Кто сыграл на +нашей доверчивости и воспламенил наше воображение? И какое же +золото прислали они по реке нам в награду? Огонь и погибель! С кого +нам требовать возмещения наших убытков, помощи нашим вдовам и +детям? +Как вы видите, бургомистр недаром занимал свой пост. В +результате его слов народ забыл и думать про нового короля и обратил +свое негодование на Торина с Компанией. Со всех сторон послышались +гневные выкрики и угрозы, и многие из тех, кто прежде громче всех +пел старинные песни, теперь громче всех кричали, что гномы нарочно +наслали на них дракона. +— Неразумные люди! — проговорил Бэрд. — К чему тратить +слова и гнев на тех несчастных? Они, без сомнения, погибли в огне +первыми, еще раньше, чем Смог напал на нас. +И в эту минуту ему вспомнилось то баснословное богатство, +которое теперь никому не принадлежало и никем не охранялось, и он +умолк. Бэрд задумался над словами бургомистра о восстановлении +Дейла, представил, как снова зазвонят золотые колокола. Только бы +найти приверженцев и работников! +И тогда он снова заговорил: +— Сейчас не время ссориться, бургомистр, не время заниматься +сменой власти. Надо делать дело. Пока еще я служу вам, хотя настанет +час — и я, быть может, и вправду подамся на Север с теми, кто захочет +последовать за мной. +И он пошел присмотреть за устройством лагеря и оказать помощь +больным и раненым. Бургомистр же остался сидеть на земле и, +нахмурившись, смотрел ему вслед. Он был себе на уме и поэтому +больше не стал ничего говорить, только громко приказал принести огня +и еды. +Куда ни подходил Бэрд, всюду он слышал пробегавший, точно +огонь в лесу, разговор о безмерных сокровищах, которые никто теперь +не охраняет. Говорили о том, что можно будет возместить все свои +потери и, сверх того, разбогатеть и свободно покупать предметы +роскоши на Юге. Мечты эти помогли им перенести бедственное +положение, помогли коротать холодную горестную ночь. Кров удалось +соорудить не для всех (у бургомистра он, конечно, был), еды не хватало +(даже у бургомистра кончились запасы). Многие в эту ночь +простудились или заболели с горя и вскоре умерли. И в последующие +месяцы многие болели и страдали от голода. +Тем временем Бэрд взялся руководить людьми, отдавал приказы по +собственному усмотрению, но всегда от имени бургомистра. Нелегко +было управлять людьми, строить им жилье, принимать меры для их +защиты. Большинство, возможно, не перенесло бы зимы, если бы не +подоспела подмога. Бэрд первым делом послал гонцов вверх по реке — +просить помощи у короля лесных эльфов. Гонцы встретили войско +эльфов на полдороге, хотя прошло всего три дня, как убили дракона. +Король лесных эльфов услышал о том, что случилось, от +собственных гонцов и от птиц, дружески относившихся к эльфам. +Великое волнение поднялось среди всего крылатого племени, +обитавшего по соседству с Драконовым Запустением. Несметные стаи +кружили в воздухе, быстрокрылые гонцы сновали по всему небу. Над +лесом, где жили эльфы, стояли свист, щебет и стрекотанье. Новость +распространилась и над Черным лесом: «Смог умер!». Листва +шелестела, всюду настораживались уши. Весть докатилась до сосновых +лесов Туманных Гор. Ее услышал Беорн в своем бревенчатом доме, и +гоблины засовещались в пещерах. +— Боюсь, что больше мы не услышим о Торине Оукеншильде, — +сказал король лесных эльфов. — Уж лучше бы он оставался моим +пленником. Но, как говорится, и самый дурной ветер приносит добрую +весть. +Ведь он тоже никогда не забывал легенды о богатствах Трора. Вот +почему гонцы Бэрда встретили короля, когда тот со множеством +копьеносцев и лучников двигался в их сторону. Над ними тучей летели +вороны, думавшие, что надвигается война, какой в здешних краях не +бывало вот уже много-много лет. +Услышав о просьбе Бэрда помочь ему, король сжалился над +озерными жителями, ибо эльфы — народ хороший и +доброжелательный, и изменил свой маршрут, хотя сперва направлялся +прямо к Горе. Он поспешил вниз по реке к Долгому Озеру. Поскольку +эльфы не располагали достаточным числом лодок и плотов, войску +пришлось избрать медленный путь пешком, но большой запас +провианта король послал водой. Эльфы — народ быстроногий, и хотя +они отвыкли от ненадежных болотистых земель, лежавших между +лесом и озером, переход совершили быстро. Уже через пять дней после +смерти дракона они подошли к берегам озера и увидели руины города. +Как и следовало ожидать, их встретили с восторгом, жители и +бургомистр согласились заключить любую сделку с королем эльфов в +обмен на помощь. +Скоро план действий был готов. Вместе с женщинами и детьми, +стариками и больными на озере остался бургомистр, а также +некоторые мастеровые люди и искусные эльфы. Они остались валить +деревья и вылавливать бревна, спущенные из леса по реке. Потом они +принялись строить вдоль берега хижины, чтобы расселить людей на +зиму. По распоряжению бургомистра и под его надзором начали +составлять план нового города, который должен был стать еще +красивее и больше прежнего, но не на старом участке озера, а дальше к +северу. +Жители озера отныне испытывали страх перед местом, где лежал +мертвый дракон. Не вернуться ему было больше на свое золотое ложе, +он застыл на дне, как страшное каменное изваяние. И сотни лет спустя +громадные кости белели на мелководье в тихую погоду среди руин +старого города. Редко кто осмеливался проплывать в лодке над этим +проклятым местом, и уж никто не решался нырнуть там, чтобы +подобрать драгоценные камни, выпавшие из его знаменитого панциря. +Остальные же мужчины, кто был еще не стар и крепок, и почти +все войско эльфов отправились походом к горе. +Итак, на одиннадцатый день после гибели города головная часть +войска прошла через каменные ворота в конце озера и ступила на +безлюдную землю. +Вернемся теперь к Бильбо и гномам. Они дежурили по очереди +всю ночь до утра, однако не заметили и не услышали ничего +подозрительного. Но днем гуще прежнего стали собираться птицы. +Они летели стаями с юга, а воронье, издавна жившее в окрестностях +Горы, кружило над ней и не переставая кричало. +— Происходит что-то странное, — сказал Торин. — Время +осенних перелетов уже прошло, да и птицы все местные — скворцы, +зяблики. А там вдали я вижу стервятников, питающихся мертвечиной, +они словно ждут битвы. +Бильбо вдруг протянул руку. +— Смотрите, старый дрозд вернулся! Значит, он спасся, когда +Смог расплющил наш склон. Но улитки вряд ли уцелели. +И в самом деле, дрозд подлетел к ним, уселся на камень, забил +крылышками и застрекотал. Потом склонил голову набок и +прислушался, потом снова застрекотал и снова склонил голову набок. +— По-моему, он что-то пытается нам сказать, — предположил +Балин, — но я не могу разобрать — что. Дрозды тараторят чересчур +быстро и непонятно. А ты разбираешь, что он говорит, Бэггинс? +— Н-не все, — ответил Бильбо, который не понял ровно ничего. — +По-моему, старичок очень взволнован. +— Что бы ему быть вороном! — заметил Балин. +— А мне казалось, ты ворон недолюбливаешь. В прошлый раз ты +от них прямо шарахался. +— Так то вороны! И к тому же противные грубиянки +подозрительного вида. Ты слышал, как они нас обзывали! Нет, вороны +совсем другое. Народ Трора когда-то очень дружил с ними, они +приносили нам тайные сведения, а в награду получали от нас всякие +блестящие вещицы, которые с удовольствием прятали у себя в гнездах. +Они живут долго, память у них прекрасная, и все, что знают и помнят, +они передают своим детям. В молодости я знавал многих воронов. +Ведь и эту высоту когда-то называли Вороньей потому, что здесь над +караульным помещением жила знаменитая мудрая пара воронов — +старый Карк и его жена. Не думаю, однако, чтобы кто-нибудь из этой +древней породы остался в живых. +Едва он замолчал, старый дрозд издал громкий крик и немедленно +улетел. +— Мы его не понимаем, — сказал Балин, — но он-то, уверен, +понимает нас. Следи внимательно, сейчас что-то будет. +Немного погодя послышалось хлопанье крыльев, вернулся дрозд, и +не один, а вместе с дряхлым-предряхлым вороном. Почти слепой, с +лысой головой, огромный ворон еле передвигался. Опустившись на +площадку, он медленно, с трудом скакнул к Торину. +— О Торин, сын Трейна, и Балин, сын Фандина, — прокаркал он +(и на этот раз Бильбо все понял, так как ворон говорил человечьим, а +не птичьим языком). — Я — Роак, сын Карка. Карк умер, ты знал его +когда-то. Сто пятьдесят три года протекло с тех пор, как я вылупился +из яйца, но я помню все, что рассказывал отец. Ныне я предводитель +больших воронов, живущих в окрестностях Горы. Нас мало, но зато мы +помним прежнего короля Под Горой. Большинство моих подданных +сейчас отсутствует, ибо с юга дошли великие новости — одни доставят +тебе радость, другие огорчат. Смотри! Птицы собираются к Горе и к +Дейлу со всех сторон, ибо распространилась весть, что Смог умер! +— Умер? Умер? — наперебой закричали гномы. — Так, значит, мы +зря боялись, сокровища теперь наши! — Они вскочили и запрыгали от +восторга. +— Да, он мертв, — ответил Роак. — Дрозд, да не выпадут никогда +его перья, видел, как погиб Смог, а ему можно верить. Смог пал в битве +с жителями Эсгарота три ночи назад с восходом луны. +Не сразу удалось Торину успокоить гномов и убедить их +выслушать ворона до конца. Описав битву, престарелый ворон +продолжал: +— Такова радостная весть, Торин Оукеншильд. Возвращайся в +свои чертоги без страха, сокровища до поры до времени твои. До поры +до времени, потому что сюда стягиваются не только птицы. Слух о +смерти стража сокровищ прокатился повсюду, а легенда о богатствах +Трора не устарела от того, что ее рассказывали без конца. Многие +мечтают о том, что им тоже достанется часть добычи. Сюда уже +движется войско эльфов, и с ними — стервятники, рассчитывающие на +бой и кровопролитие. Озерные жители ропщут и причину своих +бедствий видят в гномах. Они остались без крова, многие умерли. Смог +разрушил их город, поэтому они тоже думают возместить свои убытки +за счет ваших сокровищ, независимо от того — живы вы или погибли. +Пусть ваша мудрость подскажет, какой выбрать путь. Послушайте +моего совета: не доверяйте бургомистру Озерного города, больше +заслуживает доверия тот, кто застрелил дракона. Зовут его Бэрд, он из +Дейла, потомок Гириона. Человек он угрюмый, но верный. Нам бы +очень хотелось стать очевидцами мира между гномами, людьми и +эльфами. Но мир будет стоить вам немало золота. Я кончил. +И тут Торин дал волю своему гневу: +— Спасибо тебе, Роак, сын Карка. Тебя и твое племя мы, +разумеется, не забудем. Но пока мы живы, никаким ворам и +насильникам не отнять у нас золото. Если хочешь заслужить нашу +благодарность, приноси нам известия о тех, кто будет приближаться к +Горе. И еще будет у меня к тебе просьба: если есть среди вас молодые с +сильными крыльями, пошли гонцов к моей родне в северные горы, +пусть расскажут о наших бедах. Главное — добраться до моего +двоюродного брата Дейна, что живет в Железных Холмах, не так +далеко отсюда, у него много опытных воинов. Пусть поспешит нам на +помощь! +— Не знаю, к хорошему или плохому приведет твое решение, — +прокаркал Роак, — но я сделаю, как ты просишь. +И он тяжело полетел прочь. +— Назад, в Гору! — воскликнул Торин. — Времени у нас в обрез! +— А еда нужна позарез! — подхватил Бильбо, всегда мыслящий +практично. Он считал, что с гибелью дракона приключение их по +существу закончено (в чем сильно ошибался). Он отдал бы почти всю +свою часть добычи, лишь бы мирно уладить эту историю. +— Назад в Гору! — повторили хором гномы, как будто и не +слыхали слов Бильбо. Пришлось последовать за ними. +У гномов оставалось в запасе несколько дней. Они еще раз +исследовали пещеры и установили, что войти можно только через +Главные ворота, все же остальные отверстия, ведущие в Гору (кроме +потайной двери), давно завалены Смогом, и от них не осталось и следа. +Поэтому гномы усердно взялись укреплять главный вход и +прокладывать к нему новую тропу. Внутри нашлось сколько угодно +лопат, топоров и молотков, оставшихся от старинных рудокопов и +плотников, а во всех этих видах работ гномы по-прежнему не знали +себе равных. +Пока они трудились, вороны постоянно приносили им вести. Так, +гномы узнали, что король эльфов повернул к озеру, — значит, время +еще есть. Выяснилась еще одна приятная новость: у эльфов убежали +несколько пони и сейчас бродили сами по себе на берегах +Быстротечной недалеко от бывшего лагеря гномов, где сохранились +кое-какие запасы провизии. Ворон отвел туда Фили и Кили, они +поймали пони и привезли на них все, что смогли. +Прошло четыре дня, и наконец гномы услыхали, что +объединенные армии жителей Озерного города и эльфов подходят к +Горе. За эти дни надежды их укрепились: еды должно было хватить на +несколько недель (главную пищу, разумеется, составлял сухарник, +порядком им надоевший, но даже сухарник лучше, чем ничего); они +успели поставить перед воротами каменную стену сухой кладки, +высокую и толстую. В стене они оставили смотровые дырки, через +которые могли и стрелять, но входа не сделали. Они вылезали наружу и +влезали внутрь по приставным лестницам, а материалы втаскивали на +веревках. Под новой стеной они прорезали низкую арку для +выбегавшего потока, а дальше так раскопали узкое русло, что между +горой и обрывом, с которого поток падал к Дейлу водопадом, +образовался широкий водоем. Добраться до ворот теперь можно было +только вплавь или по узкому выступу вдоль скалы. Пони они повели к +ступеням, шедшим от старого моста вверх, сняли с них поклажу и +отослали их без седоков на юг, к хозяевам. +Наконец однажды ночью в долине вспыхнули огни — множество +огней, словно там зажгли костры и факелы. +— Они пришли! — воскликнул Балин. — Лагерь огромный. +Должно быть, они вошли в долину в сумерках. +В ту ночь гномы спали мало. Едва рассвело, они увидели из-за +стены группу воинов. Воины медленно взбирались наверх. Скоро +гномы разглядели вооруженных людей у озера и стрелков-эльфов. Те +влезли на обломки скал и оказались на уровне водопада. И удивились +же они, увидев перед собой водоем и вместо ворот — стену, +сложенную из свежеобтесанных камней! +Они остановились, переговариваясь, показывая руками, и в эту +минуту их громким голосом окликнул Торин: +— Кто вы такие? Почему вы пришли к воротам короля Под Горой +вооруженные, словно желая войны? Чего вы хотите? +Ему ничего не ответили. Одни повернули назад сразу, другие еще +некоторое время разглядывали укрепления, потом последовали за +первыми. В тот же день они перенесли лагерь и укрыли его между +отрогами Горы. Среди скал зазвучали голоса и песни, чего не бывало +уже давно. Эльфы заиграли на арфах, послышались дивные мелодии. И +со звуками музыки холодный воздух словно согрелся, и до гномов +донесся слабый аромат лесных цветов, как будто сейчас была не +глубокая осень, а весна. +Бильбо нестерпимо захотелось сбежать из суровой крепости, +спуститься вниз, присоединиться к веселому пиру у костров. У гномов +помоложе тоже дрогнули сердца: лучше бы, мол, все шло по-иному, +забормотали они, лучше бы дружить с этими весельчаками. Но Торин +насупился и бросил на них сердитый взгляд. Тогда гномы вынесли +арфы и прочие музыкальные инструменты, найденные в +сокровищнице, и заиграли и запели, желая умилостивить Торина. Но +их песня была непохожа на песни эльфов и больше походила на ту +первую, которую гномы пели когда-то в хоббичьей норке: +Король законный занял трон, +В суровой битве пал дракон, +И всякий враг погибнет так — +Об этом заявляет он. +Ковали чаши мастера +Из золота и серебра, +Граня алмаз, рубин, топаз, +Они трудились до утра. +Былого мастерства секрет: +В корону врезать самоцвет, +Всадить в эфес звезду с небес +И в ожерелье — лунный свет. +Свободны здешние края, +Еды здесь много и питья. +Вперед, вперед, Лесной Народ, +Ведь королю нужны друзья. +Во все края наш зов таков: +В пещеры прежние, домой! +Лесной Народ, король вас ждет, +Воздаст вам щедрою рукой. +Король законный занял трон, +В суровой битве пал дракон, +И всякий враг погибнет так — +Об этом заявляет он. +Песня и впрямь понравилась Торину, он оттаял, повеселел и +принялся прикидывать, через какое время Дейн достигнет Одинокой +Горы, если выступил из Железных Холмов сразу же, как получил весть +от брата. Бильбо расстроился, услыхав песню и последующий +разговор, — уж очень они ему показались воинственными. +На другое утро гномы увидели отряд копьеносцев, пересекавших +реку и поднимавшихся по долине. Они несли зеленое знамя короля +эльфов и голубое знамя Озерного города. Вскоре они очутились прямо +перед стеной, закрывавшей ворота. +И снова их окликнул Торин громким голосом: +— Кто вы, пришедшие с оружием в руках к воротам Торина, сына +Трейна, короля Под Горой? +На сей раз он получил ответ. Высокий темноволосый человек с +хмурым лицом выступил вперед. +— Приветствую тебя, Торин! Зачем ты укрылся там, точно +разбойник в берлоге? Мы с тобой пока не враги, мы не чаяли видеть +вас в живых и теперь радуемся. А раз уж вы живы, то у нас есть о чем +потолковать и посовещаться. +— Кто ты и о чем нам совещаться? +— Я — Бэрд, от моей руки погиб дракон. Я освободил твое +богатство. Разве это тебя не касается? Кроме того, я — прямой +наследник Гириона из Дейла, в твоей сокровищнице найдется немало +драгоценных украшений, украденных когда-то Смогом из этого города. +Разве не стоит об этом потолковать? Далее, в последней битве Смог +разрушил дома жителей Эсгарота, а я пока что служу их бургомистру. +От его имени я спрошу тебя: неужели нет в тебе сочувствия к чужому +горю и страданиям? Тебе помогли в трудную минуту, а ты в ответ +навлек на них погибель, хотя и не намеренно. +Что же, сказано было справедливо и честно, хотя тоном гордым и +угрюмым. Бильбо думал, что Торин признает законность сказанного. +(О том, что это он, он один обнаружил уязвимое место дракона, никто +никогда не вспомнил. Да он этого и не ждал.) Но Бильбо не принял во +внимание власти золота и характера гномов. Долгие часы провел +Торин в сокровищнице, и алчность крепко завладела им. Главным +образом он разыскивал Аркенстон, но при этом замечал и другие +чудесные вещи, с которыми связаны были воспоминания о трудах и +печалях его народа. +— Самый главный и каверзный вопрос ты приберег на конец, — +ответил Торин. — Никто не имеет права посягать на сокровища моего +народа, ибо Смог, укравший их, лишил в свое время мой народ крова, а +кого и жизни. Сокровища не принадлежали дракону, и теперь с их по +мощью не искупить его злодеяний. Стоимость товаров и полученную +от жителей озера помощь мы честно возместим. Но ничего, слышите, +ничего не дадим, если нам будут угрожать силой. Пока у наших дверей +стоит вооруженное войско, мы взираем на вас как на врагов и +грабителей. Я тоже, в свою очередь, спрошу вас: а какую часть +сокровищ отдали бы нашему клану вы, если бы нашли нас мертвыми? +— Вопрос обоснованный, — ответил Бэрд, — но вы не погибли, а +мы не грабители. И ведь кроме прав есть еще просто жалость, которую +богатый может испытывать к нуждающимся, если те отнеслись к нему +дружески, когда он бедствовал. Притом другие мои вопросы остались +без ответа. +— Повторяю, я не намерен вести переговоры с вооруженными +воинами, осаждающими мои ворота. А тем более с эльфами, к которым +я не питаю добрых чувств. Наши переговоры их не касаются. Ступайте +отсюда, пока в вас не полетели стрелы! Захотите опять говорить со +мной — сперва отошлите войско эльфов обратно в лес, где им место, +тогда и возвращайтесь, но без оружия! +— Король эльфов — мой друг, он поддержал озерных жителей в +тяжелое время и сделал это по чистой дружбе, бескорыстно, — +возразил Бэрд. — Мы дадим вам срок одуматься. Образумьтесь к +нашему приходу! +С этими словами Бэрд повернул назад, и отряд спустился в лагерь. +Не прошло и нескольких часов, как снова явился отряд, вперед +выступили трубачи, и один из них, протрубив, объявил: +— От имени Эсгарота и Леса мы взываем к Торину Оукеншильду, +сыну Трейна, именующему себя королем Под Горой! Мы предлагаем +ему выполнить представленные ему требования или же отныне +считаем его своим заклятым врагом! Он обязан передать одну +двенадцатую часть богатств Бэрду как убийце дракона и наследнику +Гириона. Из этой части Бэрд выделит в помощь Эсгароту, сколько +найдет нужным. Но если Торин ищет дружбы и уважения соседей, как +было в обычае у его отцов в старину, то сам внесет от себя долю для +поддержки жителей озера. +В ответ Торин схватил лук и пустил стрелу в глашатая. Стрела +вонзилась в щит и затрепетала. +— Если таков твой ответ, — прокричал глашатай, — то объявляю +Гору осажденной. Вы не покинете ее до тех пор, пока не призовете нас +для перемирия и переговоров. Мы не поднимем на вас оружия, но и не +выпустим оттуда. Сидите на своем золоте и ешьте его, коли охота! +На этом гонцы быстро удалились, и гномы остались обдумывать +свое положение. Торин впал в такую мрачность, что никто не посмел +бы ему перечить, если бы и захотел, но в том-то и горе, что +большинство гномов держалось одного с ним мнения, за исключением +разве толстяка Бомбура, Фили и Кили. Бильбо, разумеется, не одобрил +нового поворота событий. Ему и так давно опостылела Гора, а тут еще +предстояло сидеть в осаде! Это было слишком! +«Вся Гора изнутри провоняла драконом, — ворчал он себе под +нос, — тошнит от этого запаха. И сухарник уже не лезет в горло». +Дни тянулись медленно и скучно. Гномы убивали время, +раскладывая сокровища по кучкам и приводя их в порядок. Торин +наконец завел разговор об Аркенстоне Трейна и убедительно попросил +своих спутников обшарить все углы. +— Аркенстон моего отца, — сказал он, — один дороже золотой +реки, а для меня он и вовсе не имеет цены. Из всего богатства именно +его я предназначаю для себя и жестоко отомщу всякому, кто найдет его +и утаит. +Бильбо слышал его слова и очень испугался : что будет, если +камень найдут? Он спрятал его в узелок с тряпьем, который клал себе +под голову вместо подушки. Но промолчал, потому что по мере того, +как скука становилась все невыносимее, в голове его постепенно зрел +план. +Все шло без изменений, как вдруг вороны принесли новость, что +Дейн с пятью сотнями гномов вышел из Железных Холмов и дня через +два будет в Дейле. +— Боюсь, им не подойти к Горе незамеченными, — закончил +Роак. — Как бы не завязался бой в долине. Не нравится мне это. Народ +они, конечно, решительный, но едва ли им под силу справиться с +войском, которое вас осаждает. А если и справятся, то что ожидает вас? +По пятам за ними идут зима и снег. Чем вы будете кормиться без +поддержки и расположения соседей? Дракона не стало, но как бы +сокровища не принесли вам смерть! +Но вразумить Торина было невозможно. +— Зима и мороз пощиплют людей и эльфов тоже, — возразил +он. — Они, может быть, не вынесут жизни в необитаемом крае. Как +навалятся на них мои родственники и нажмет зима — так они +поневоле заговорят по-другому. +В эту ночь Бильбо решился. Ночь была безлунная, небо черное. +Как только полностью стемнело, Бильбо отошел в угол задней комнаты +и вытащил из узелка веревку и Аркенстон, завернутый в тряпицу. +Потом вылез на верхушку стены. Там дежурил Бомбур. +— Здорово холодно! — сказал Бомбур. +— А внутри довольно тепло, — заметил Бильбо. +— Еще бы. Но мне еще стоять до двенадцати ночи, пробурчал +толстяк. — Скверная вышла история. Упаси бог, чтобы я осуждал +Торина, да растет его борода беспредельно, а только он всегда был +упрямец и не отличался гибкостью. +— С гибкостью и у меня сейчас неважно, — заметил Бильбо. — +Ноги совершенно одеревенели, я оттоптал их на каменных лестницах и +в коридорах. Дорого я дал бы за то, чтобы походить по мягкой травке. +— А я бы дорого дал за глоток чего-нибудь крепкого, за сытный +ужин да за мягкую постель! +— К сожалению, пока осада продолжается, не могу тебе этого +предложить. Но зато могу предложить вот что: уже давно я не стоял на +часах и с удовольствием за тебя подежурю, если хочешь. Все равно мне +сегодня не спится. +— Ты хороший товарищ, Бильбо Бэггинс, с радостью соглашаюсь. +Если что заметишь, не забудь — сперва разбуди меня! Я лягу недалеко +от двери, слева от входа. +— Ступай, ступай, — сказал Бильбо. — Я разбужу тебя в полночь, +а ты разбудишь следующего часового. +Едва Бомбур ушел, Бильбо надел кольцо, привязал веревку, +перелез через стену и начал спускаться вниз. Впереди у него было пять +часов. Бомбур будет спать, он мог спать в любое время, после +приключений в Черном Лесу он все мечтал увидеть те же прекрасные +сны. Остальные трудились, и вряд ли кому-то из гномов, даже Фили и +Кили, могло прийти в голову выйти на стену не в свое дежурство. +Темнота стояла полная, дорога была незнакома. Наконец Бильбо +умудрился добраться до излучины, и оставалось перейти вброд, чтобы +выйти прямо к лагерю. Поток в этом месте был неглубокий, но +широкий, и маленький хоббит с трудом перебрался в темноте на +другую сторону. Он был почти уже на том берегу, как вдруг оступился +на скользком камне и с шумом шлепнулся в холодную воду. Только он +выбрался на сушу, дрожа от холода и отплевываясь, как подбежали +эльфы с фонарями и стали шарить между камнями. +— Нет, это не рыба! — сказал один. — Тут прячется шпион. +Прикройте фонари, а то ему они помогут больше, чем нам, если он — +забавное маленькое существо, слуга гномов. +— Слуга, вот еще! — в негодовании фыркнул Бильбо — и тут же +громко чихнул. Эльфы немедленно кинулись на звук. +— Светите сюда! — окликнул их Бильбо. — Тут я, тут! — Он +стянул кольцо с пальца и выглянул из-за валуна. +Эльфы мигом оправились от изумления и схватили его. +— Кто ты? Гномовский хоббит? Что ты тут делаешь? Почему +наши часовые тебя не заметили? — забросали они Бильбо вопросами. +— Я — мистер Бильбо Бэггинс, — ответил он с достоинством, — +спутник Торина. Я хорошо знаю вашего короля в лицо, но он, вероятно, +не знает, как выгляжу я. Меня наверняка помнит Бэрд, и его-то я и хочу +видеть. +— Вот как! — сказали эльфы. — А какое у вас к нему дело? +— Какое бы ни было, любезные эльфы, оно касается только меня. +Если есть у вас желание вернуться в родные леса, а не сидеть вечно в +этом унылом холодном месте, ведите меня поскорее к костру, чтобы я +обсох, а потом дайте поговорить с начальниками. Только скорее. Я +могу провести здесь не больше двух часов. +Вот как случилось, что часа через два после побега Бильбо сидел у +жаркого костра перед большой палаткой, а рядом, с любопытством +глядя на него, сидели король лесных эльфов и Бэрд. Хоббит в доспехах, +сделанных руками эльфов, завернутый в старое одеяло, — такое +зрелище увидишь не каждый день. +— Знаете, право, — Бильбо говорил самым своим деловым +тоном, — создалось совершенно невыносимое положение. Я лично +крайне устал от всей этой истории. Я хочу домой, на запад, там жители +гораздо благоразумнее. Но, понимаете, у меня в этом деле свой +интерес — четырнадцатая доля, как гласит письмо, к счастью, я его +сохранил. — И он достал из кармана своей старой куртки, надетой +поверх кольчуги, смятое, сложенное во много раз письмо Торина, +найденное им на каминной полочке под часами. — Четырнадцатая +часть общего дохода, — продолжал он. — Лично я готов внимательно +рассмотреть ваши притязания и вычесть из целого справедливо +причитающуюся вам сумму и только потом заявить право на свою +долю. Но вы не знаете Торина Оукеншильда. Уверяю вас, он так и будет +сидеть на куче золота, пока не умрет с голоду, если вы отсюда не +уйдете. +— Ну и пусть! — отозвался Бэрд. — Такому безмозглому упрямцу +туда и дорога. +— Совершенно верно, — продолжал Бильбо. — Я вас понимаю. +Но, с другой стороны, зима приближается, скоро тут будет и снег, и +мороз. Продовольствия будет не хватать, даже эльфам придется туго. +Возникнут и другие трудности. Вы не слыхали про Дейна и гномов с +Железных Холмов? +— Слыхали когда-то. А какое они имеют к нам отношение? — +спросил король. +— Так я и думал. Значит, у меня есть кое-какие сведения, которых +нет у вас. Дейн, должен вам сообщить, находится в двух днях перехода +отсюда, с ним по крайней мере пятьсот свирепых гномов; многие из +них опытные воины, участвовали в ужасной войне гномов с +гоблинами, вы несомненно о ней слыхали. Когда они дойдут сюда, +начнутся большие неприятности. +— Зачем ты нам все это рассказываешь? — сурово спросил +Бэрд. — Ты предаешь твоих друзей или запугиваешь нас? +— Дорогой Бэрд! — пропищал Бильбо. — Не спеши с выводами! +В жизни не встречал таких подозрительных людей! Просто я пытаюсь +избавить от неприятностей всех заинтересованных лиц. Теперь я +сделаю вам предложение. +— Послушаем! — отозвались король и Бэрд. +— Вернее, посмотрим! — поправил хоббит. — Вот! — И он вынул +из тряпицы Аркенстон. +Сам король эльфов, чьи глаза привыкли взирать на красивые вещи, +был поражен. Даже Бэрд молча дивился камню. Словно шар, +наполненный лунным светом, висел он перед ними в сети, сотканной +из сверкания снежинок. +— Это Аркенстон Трейна, — пояснил Бильбо, — Сердце Горы. И +сердце Торина. Для него камень ценнее золотой реки. Отдаю его вам. +Он поможет вам вести переговоры. — И Бильбо не без сожаления +протянул чудесный камень Бэрду. Тот, как зачарованный, уставился на +Аркенстон в своей руке. +— Но как он достался тебе и почему ты отдаешь его, как свой? — +спросил он, оторвав с усилием взор от камня. +— Н-ну, — смущенно ответил хоббит, он не совсем мой, но я… +понимаете, я готов не требовать своей доли. Может, я и Взломщик, со +стороны виднее, я лично себя таковым никогда не считал, но Взломщик +более или менее честный. Сейчас я возвращаюсь назад, и пусть гномы +делают со мной, что хотят. Надеюсь, камень принесет вам пользу. +Король эльфов посмотрел на Бильбо, как на диковину. +— Бильбо Бэггинс! — сказал он. — Ты более достоин носить +королевские доспехи эльфов, чем многие из тех, на ком они сидят +лучше. Но что-то я сомневаюсь, чтобы Торин Оукеншильд думал так +же! Пожалуй, я все-таки лучше знаком с гномами, чем ты. Вот мой +совет: оставайся с нами, тут тебе будут оказаны почет и +гостеприимство. +— Спасибо, спасибо большое, — ответил Бильбо и поклонился. — +Я думаю, негоже было бы покинуть друзей сейчас, после того как мы +столько пережили вместе. Да и я обещал старине Бомбуру разбудить +его в двенадцать ночи! +Сколько ни уговаривали его, он не остался, тогда с ним послали +провожатых, и король с Бэрдом на прощанье отдали ему честь. +Когда Бильбо проходил через лагерь, какой-то старик, сидевший у +дверей одной из палаток, закутавшись в темный плащ, встал и подошел +к нему. +— Отличный поступок, мистер Бэггинс! — сказал он, хлопая +Бильбо по спине. — Прост-прост, а всегда выкинет что-нибудь +неожиданное! +Это был Гэндальф! +Впервые за много дней Бильбо пришел в восторг. Но когда он тут +же хотел расспросить волшебника, тот остановил его : +— Все в свое время! Если не ошибаюсь, события идут к концу. +Тебе сейчас придется солоно, но не унывай! Может, ты и выкрутишься. +Вас всех ожидают такие новости, о которых даже вороны не слыхали. +Доброй ночи! +Озадаченный, но в то же время приободренный, Бильбо поспешил +дальше. Его привели к безопасному броду и благополучно доставили +сухим на другой берег; тут он распростился с эльфами и стал +карабкаться вверх к воротам. Им вдруг овладела безмерная усталость, +но все-таки он влез по веревке на стену еще до полуночи. Веревка, +слава богу, висела там, где он ее оставил. Он отвязал ее, спрятал, а +потом уселся на стене и задумался: что же произойдет дальше? На +душе у него было тревожно. +В двенадцать он разбудил Бомбура, потом свернулся в уголке +калачиком и, не слушая благодарностей толстяка (он сознавал, что не +очень-то их заслужил), крепко заснул, выбросив из головы все заботы. +И, скажем по секрету, он видел во сне яичницу с беконом. +Hа другое утро спозаранку в лагере раздались звуки труб.Вскоре +на узкой тропе показался гонец.На некотором расстоянии от стены он +остановился, окликнул гномов и спросил, согласен ли Торин +выслушать новых послов, — есть новости, и обстоятельства +переменились. +— Вероятно, подходит Дейн! — сказал Торин своим +сподвижникам. — Они прослышали о его приближении. Я так и думал, +что настроение у них живо переменится. Пусть придут в небольшом +количестве, без оружия, и я выслушаю их! — крикнул он посланцу. +Около полудня снова заколыхались знамена Леса и Озера. +Приближалось двадцать человек. В начале узкой тропы они положили +мечи и копья и приблизились к воротам. Гномы с удивлением увидели +Бэрда и короля эльфов, впереди которых выступал какой-то старик в +плаще и капюшоне, несший в руках деревянную шкатулку, окованную +железом. +— Приветствую тебя, Торин, — произнес Бэрд. — Ты не +передумал? +— Мое решение не меняется оттого, что несколько раз взошло и +село солнце, — ответил Торин. — Ты пришел задавать мне пустые +вопросы? Я вижу, войско эльфов не отослано домой, как я велел! Ты +пришел зря. Пока они тут, я отказываюсь вести переговоры. +— Так, значит, не существует ничего, за что бы ты отдал часть +твоего золота? +— Ничего такого, что можешь предложить ты. +— А что скажешь об Аркенстоне Трейна? — спросил Бэрд, и в тот +же миг старик откинул крышку шкатулки и поднял вверх драгоценный +камень. Камень сверкнул ярким белым блеском. От изумления у +Торина отнялся язык. Долгое время все молчали. +Наконец Торин заговорил, и голос его звучал хрипло от +сдерживаемой злобы: +— Этот камень принадлежал моему отцу, он мой. Почему я +должен выкупать свою собственность? — Любопытство взяло верх, и +он, не удержавшись, спросил: — Как попала к вам в руки святыня +нашего королевского рода? Правда, ворам не задают таких вопросов. +— Мы не воры, — возразил Бэрд. — То, что принадлежит тебе, мы +отдадим в обмен на наше. +— Как он попал к вам, я спрашиваю? — с нарастающим гневом +закричал Торин. +— Я дал! — пискнул до смерти перепуганный Бильбо, выглядывая +из-за стены. +— Ты? Ты? — завопил Торин, поворачиваясь к хоббиту и хватая +его обеими руками. — Жалкий хоббит! Ах ты… Взломщик +паршивый! — От возмущения Торин не находил слов и тряхнул +бедного Бильбо, как щенка. — Клянусь бородой Дьюрина! Хотел бы я +увидеть сейчас Гэндальфа! Будь он проклят за то, что подсунул нам +тебя! Пусть отсохнет его борода! А тебя я сброшу со скалы! — И Торин +поднял Бильбо кверху. +— Остановись! Твое желание исполнилось! — произнес чей-то +голос. Старик со шкатулкой скинул плащ и капюшон. — Гэндальф тут! +И кажется, как раз вовремя. Вам не нравится мой Взломщик — что +делать, но, пожалуйста, не калечьте его! Поставьте его и послушайте +сперва, что он скажет. +— Да вы все тут в заговоре! — зарычал Торин и неохотно поставил +Бильбо на стену. — Никогда больше не буду иметь дело с +волшебниками и их приятелями. Что ты можешь сказать в свое +оправдание, ты, крысиное отродье? +— Ай-ай-ай, как все это неприятно! — сказал Бильбо. — Может +быть, вы помните, что разрешили мне самому выбрать свою +четырнадцатую часть? Возможно, я принял ваше разрешение чересчур +буквально, мне говорили, что гномы порой любезнее на словах, чем на +деле. Правда, было время, когда вы, смею думать, считали, что я вам +принес кое-какую пользу. Крысиное отродье… Нет, вы слыхали? Так +это и есть благодарность за услуги, которую вы мне обещали, Торин, от +себя и от вашей семьи? Считайте, что я распорядился своей долей, как +хотел, и покончим с этим! +— Так я и сделаю, — мрачно отозвался Торин. — Я покончу с +тобой все отношения. Смотри не попадайся мне больше! — Он +повернулся и крикнул вниз через стену: — Меня предали! Расчет был +верный: я не могу не выкупить Аркенстон, сокровище нашего рода. За +него я отдаю четырнадцатую часть богатства серебром и золотом. На +это уйдет доля изменника, пусть он убирается с этой наградой, а вы +там делите ее, как знаете. Ему перепадет немного, не сомневаюсь. +Забирайте его, коли хотите, чтобы он остался жив. Я расстаюсь с ним +без сожалений. — Спускайся к своим друзьям, — буркнул он, +обращаясь к Бильбо, — а не то я тебя сброшу. +— А как же золото и серебро? — спросил Бильбо. +— Отдадим своим чередом, когда управимся. Спускайся! +— Пока не будет выкупа, камень останется у нас! — воскликнул +Бэрд. +— Для короля Под Горой вы ведете себя не слишком красиво, — +проговорил Гэндальф. Но все еще может перемениться. +— Вот именно, — подтвердил угрожающе Торин; и так велика +была власть богатства над его душой, что он уже прикидывал, как бы с +помощью Дейна захватить Аркенстон и не уплатить обещанный +выкуп. +Бильбо спустился по веревке со стены, и в награду за все труды +ему досталась лишь кольчуга, подаренная раньше Торином. Многие +гномы не могли смотреть ему в глаза от стыда и искренне жалели, что +Бильбо изгнан с позором. +— До свиданья! — крикнул им Бильбо. — Может, мы еще +встретимся как друзья. +— Прочь! — рявкнул Торин. — На тебе кольчуга, сделанная +руками гномов, она слишком хороша для тебя. Стрелой ее не +пробьешь, но если ты сейчас же не уберешься, я тебе ноги прострелю, +жалкая тварь! Скорей! +— Не торопись! — сказал Бэрд. — Мы даем вам время до +завтрашнего утра. В полдень мы вернемся и проверим, приготовлен ли +выкуп за камень. Если все будет без обмана, уйдем мы и уйдет войско +эльфов. А теперь до свиданья! +Они ушли к себе в лагерь, а Торин немедленно послал гонцов +Роака к Дейну, велел пересказать, что здесь произошло, и поторопить +его. +Прошел день, миновала ночь. Наутро ветер переменился, было +пасмурно и мрачно. На рассвете в лагере людей и эльфов поднялся +переполох: скороходы донесли, что из-за восточного отрога показалось +войско. То был Дейн. Он шел без привала всю ночь и потому прибыл +раньше, чем ожидали. На каждом его воине была длинная стальная +кольчуга до колен, на ногах — поножи из тонкой и гибкой +металлической сетки; только подданные Дейна владели секретом ее +выделки. Гномы вообще необычайно сильны и выносливы для своего +роста, но воины Дейна выделялись особенной силой. В руках они +держали тяжелые двуручные боевые мотыги, сверх того у каждого на +боку висел короткий широкий меч, а за спиной — круглый щит. +Бороды у них были расчесаны надвое, заплетены и заткнуты за пояс. +Шлемы были железные, башмаки тоже железные, а лица — суровые. +Затрубили трубы, призывая к оружию людей и эльфов. +Армия гномов приближалась с поразительной быстротой; они +остановились между рекой и восточным отрогом, после чего несколько +воинов перешли реку и, не доходя до лагеря, положили на землю +оружие и подняли кверху руки в знак мирных намерений. Бэрд сам +вышел им навстречу, и Бильбо с ним. +— Нас послал Дейн, сын Нейна, — сказали гномы. — Услыхав, +что возродилось прежнее королевство, мы поторопились соединиться с +нашими родственниками. А кто вы такие? Зачем вы стоите под +укрепленными стенами, словно враги? +Если передать эти приличествующие случаю старомодно учтивые +слова простым языком, то они означали: «Вам тут делать нечего. Мы +все равно пройдем дальше, так что посторонитесь, или будем драться». +Гномы хотели протиснуться между Горой и излучиной реки, так как +этот узкий перешеек выглядел наименее защищенным. +Бэрд, естественно, отказался пропустить гномов к Горе. Он твердо +решил сперва дождаться золота и серебра в обмен на Аркенстон; он не +верил, чтобы Торин исполнил свое обещание после того, как получит +столь значительное и воинственное подкрепление. Новоприбывшие +доставили бы в крепость большой запас продовольствия, ибо воины +Дейна, несмотря на быстроту перехода, несли на спинах громадные +тюки. Тогда осажденные выдержали бы многонедельную осаду, а тем +временем подоспели бы новые и новые гномы, так как родственников у +Торина сохранилось много. Гномы могли также открыть другие входы +и поставить там охрану, и тогда осаждающим пришлось бы буквально +окружить Гору со всех сторон, а на это у них не хватило бы народу. +Бэрд совершенно правильно угадал замыслы гномов (недаром +летали взад-вперед между Торином и Дейном вороны). Но путь гномам +был пока прегражден, поэтому как они ни горячились, а пришлось +послам удалиться, бранясь себе в бороды. Бэрд сразу же послал к +воротам своих гонцов, но никакого выкупа они там не обнаружили. +Более того, в них полетели из-за стены стрелы и они в испуге +повернули обратно. В лагере у людей и эльфов поднялась суматоха, +как перед боем. Гномы Дейна уже наступали вдоль восточного берега +реки. +— Простофили, усмехнулся Бэрд, — так близко подойти под +самую Гору! Они ничего не смыслят в надземной войне, привыкли +воевать в рудниках. С их правого фланга у нас спрятано в скалах много +лучников и копьеносцев. Говорят, кольчуги у гномов хороши, но мы это +проверим. Мы нападем на них сейчас, сразу с обеих сторон, пока они +не опомнились. +Но король эльфов промолвил: +— Нет, ради золота я не стану торопиться начинать битву. Гномы +все равно не минуют нас, и что бы они ни затеяли, мы сразу заметим. +Будем надеяться, что примирение еще возможно. Если же, к +несчастью, дело дойдет до схватки, что ж, на нашей стороне +численный перевес. +Король, однако, не принял в расчет характера гномов. Сознание, +что Аркенстон в руках у осаждающих, лишало их покоя. Они уловили +колебания Бэрда и его друзей и решили нанести удар немедля. +Внезапно, без всякого предупреждения они молча пошли в атаку. +Запели луки, засвистели стрелы. +Бой начался! И вдруг, еще внезапнее, наступила тьма! Небо +закрыла черная туча. Поднялся ураган и принес раскаты грома (и это +накануне зимы!), молния осветила вершину Горы. А ниже грозовой +тучи появилась еще одна — черный вихрь, мчавшийся к Горе не по +ветру, а с севера, будто туча из птиц, настолько сплошная, что просвета +между крыльями не было. +— Стойте! — закричал вдруг Гэндальф, он встал между +наступающими гномами и рядами людей и эльфов и поднял руки. — +Стойте! — повторил он громовым и грозным голосом, и посох его +сверкнул, как молния. — Грядет ужас! Увы, скорее, чем я думал. +Близятся гоблины! С ними Больг, чьего отца Азога ты убил в рудниках +Морайи, о Дейн! Смотрите! Над армией гоблинов несутся летучие +мыши. Гоблины скачут на варгах, и варги у них в свите! +Смятение охватило изумленных воинов. Тьма все сгущалась. +Гномы с ужасом глядели в небо. У эльфов из груди вырвался стон. +— Сюда! — закричал Гэндальф. Мы еще успеем держать совет. +Пусть Дейн, сын Нейна, придет к нам. +Так началась битва, которой никто не ожидал, ее назвали потом +битвой пяти армий. Страшно вспомнить о ней! На одной стороне были +гоблины и чудовищные варги, на другой — эльфы, люди и гномы. +История этой битвы такова. С момента смерти Верховного +Гоблина враждебность его племени к гномам переросла в смертельную +ненависть. Гонцы засновали между их городами, колониями, +крепостями; гоблины решили овладеть всем Севером. Тайным образом +собирали они сведения; под всеми горами ковалось оружие, +вооружались армии. Потом гоблины двинулись в поход. Они шли под +землей, туннелями, либо под покровом ночи. И наконец в глубине +большой горы Ганабад, где была их столица, собралось невиданное +войско. Гоблины задумали дождаться грозы и напасть на гномов +врасплох. Здесь они услыхали весть о гибели Смога и обрадовались. +Ночь за ночью бежали они между гор по пятам за Дейном и внезапно +появились у Горы. Никто, даже вороны не ведали об их нашествии. Что +было известно Гэндальфу, нельзя сказать, но, во всяком случае, столь +внезапное нападение явилось и для него неожиданностью. На совете +Гэндальф, король эльфов, Бэрд и Дейн выработали следующий план: +гоблины — всеобщие враги, с их приходом распри должны быть +забыты. Единственный способ — заманить гоблинов в долину между +отрогами Горы, а самим засесть наверху. Но если часть войска гоблины +перебросят через Гору, окружив ее со всех сторон, то союзники +пропали, так как тогда гоблины атакуют их и с тыла и сверху. Гроза +пронеслась, гром укатился на юго-восток, но туча летучих мышей +опускалась все ниже, кружилась у них над головой, закрывая свет и +наполняя сердца страхом. +— К Горе! — закричал Бэрд. — Займем места, пока есть время! +На южном отроге по всему склону стояли эльфы, на восточном — +люди и гномы. Бэрд с отрядом наиболее проворных людей и эльфов +взобрался на гребень восточного отрога, чтобы обозревать северную +сторону. О ужас! Окрестности Горы почернели от полчищ врагов. +Через минуту передние гоблины обогнули отрог и хлынули в долину. +То были лучшие наездники среди гоблинов, их вой и визг раздирали +уши. Отряд храбрецов из войска Бэрда встал у них на пути, пытаясь +отвлечь их. Потом люди разбежались в стороны, но многие были +убиты. Как и надеялся Гэндальф, гоблины, разозленные нежданным +сопротивлением, сосредоточились позади авангарда и теперь в ярости +кинулись в долину. Их багрово-черных знамен было не сосчитать, +гоблины неслись беспорядочным и буйным потоком. +Страшная то была битва. Самое опасное из приключений Бильбо, +которым впоследствии он больше всего гордился и которое с +удовольствием вспоминал, хотя роль его тогда была весьма +незначительна. Собственно говоря, он с самого начала надел кольцо и +исчез из виду, не избавившись, однако, полностью от опасности. +Волшебное кольцо не спасает в полной мере в случае нападения +гоблинов и не отвращает летящие стрелы и копья. Зато оно все-таки +помогает выскальзывать из-под ног, и голова ваша не становится +избранной мишенью какого-нибудь ретивого гоблина, желающего +снести своим мечом именно ее. Снести ее могут только случайно. +Первыми бросились в атаку эльфы. Их воодушевляла +ожесточенная холодная ненависть к гоблинам. Так сильна была их +злоба, что копья и мечи в их руках светились во тьме холодным +сиянием. Когда вражеское войско столпилось в долине, эльфы +выпустили в них ливень стрел. Вслед за стрелами полетели тысячи +копий. Гоблины оглушающе выли. Скалы почернели от гоблинской +крови. Едва гоблины оправились от натиска эльфов, в долине +прокатился рокочущий рев. С возгласами «Морайя!» и «Дейн!» +выскочили с другой стороны гномы Железных Холмов, потрясая +боевыми мотыгами, а за ними выбежали воины Озерного города с +длинными мечами. +Паника охватила гоблинов. Они повернулись навстречу новому +врагу, и тогда эльфы снова бросились в атаку в удесятеренном +количестве. Многие гоблины уже ударились в бегство вдоль реки, +чтобы избежать ловушки, варги уже стали кидаться на своих седоков, +разрывая трупы и раненых. Уже победа, казалось, +близка, как вдруг сверху раздались новые клики. Гоблины +действительно взобрались на Гору с обратной стороны и теперь +бешеным потоком струились по склонам вниз, не обращая внимания на +тех из своих, кто с воем срывался в пропасть. Гоблины хотели +атаковать отроги сверху, от ворот. На каждый отрог вели тропы с +главной Горы; людей, эльфов и гномов Дейна не хватало, они не могли +перерезать каждую тропу. Надежда на победу померкла. Удалось +отразить лишь первый натиск черной лавины. +День давно перевалил за половину. Гоблины снова собрались в +долине. Туда уже примчались хищные варги и с ними гвардия Больга +— гоблины громадных размеров со стальными кривыми саблями. +Грозовое небо все темнело. По-прежнему большие летучие мыши +кружили над головами эльфов и людей и впивались в раненых, как +вампиры. Бэрд изо всех сил защищал восточный отрог, но постепенно +и он начал отступать. А эльфов вместе с королем загнали к самому +сторожевому посту на Вороньей Высоте. +Вдруг послышался громкий клич, из ворот раздался звук трубы. +Они забыли про Торина! Часть стены, разбитая ломом, свалилась в +водоем. Из пролома выскочили король Под Горой и его соратники. Куда +девались их плащи и капюшоны?! Их заменили сверкающие доспехи. +Глаза гномов горели красным огнем. В сумерках золотые доспехи +Торина светились как будто раскаленный металл на углях. +Гоблины, засевшие на Горе, начали сбрасывать на них камни, но +гномы продолжали спускаться, прыгая с уступа на уступ. Так они +сбежали по склону в долину и вступили в бой. Варги и всадники +падали мертвыми или обращались в бегство под их натиском. Торин с +бешеной силой размахивал мечом, и казалось, что он неуязвим. +— Ко мне! Ко мне, эльфы и люди! Ко мне, мои родичи! — взывал +он, и голос его гудел в долине, как рог. +К нему на помощь бросились гномы Дейна. Туда же вниз сбежали +с отрогов многие люди, и Бэрд не смог удержать их. С другой стороны +появились копьеносцы эльфов. Гоблинов опять разбили, долина +покрылась черными грудами отвратительных трупов. Варгов отогнали, +Торин теснил мечом гвардию Больга, но не мог же он пронзить все +ряды сразу. Уже много полегло людей, и гномов, и прекрасных эльфов, +которые могли бы жить да жить в своих лесах. По мере того как долина +расширялась, атака Торина ослабевала. Соратников его было слишком +мало, фланги не защищены. Скоро варги перешли в атаку, и гномам +Торина пришлось образовать кольцо, ибо со всех сторон их окружили +гоблины и волки. Гвардия Больга с воем устремилась на наших гномов, +точно волны на песчаный остров. Друзья уже не могли им помочь, так +как с Горы сыпались все новые полчища гоблинов, и повсюду людей и +эльфов медленно одолевали. +На эту картину с горестью взирал Бильбо. Он занял позицию на +Вороньей Высоте вместе с эльфами, отчасти потому, что оттуда было +больше шансов спастись, а отчасти (как подсказывала ему туковская +часть его сознания) потому, что в неизбежной последней схватке он +предпочитал защищать короля эльфов. Гэндальф, кстати сказать, тоже +сидел рядышком на земле, погруженный в глубокое раздумье, очевидно +собираясь устроить под конец какой-то последний волшебный взрыв. +«Теперь уже недолго осталось, — думал Бильбо. — Как только +гоблины захватят ворота, так мы все будем перебиты или взяты в плен. +Как подумаешь, сколько пришлось всего перенести зря, так, право, +плакать хочется. По мне, лучше бы старина Смог продолжал лежать на +проклятых сокровищах, все равно они теперь достанутся этим гнусным +тварям. Бедный толстяк Бомбур, бедные Балин, Фили и Кили, и Бэрд +тоже, и озерные жители, и веселые эльфы — все они погибнут! Горе +мне! Много я слыхал песен про битвы, и так выходило, будто и +поражение может приносить славу. А на самом деле все это очень +неприятно, чтобы не сказать печально. Как бы мне хотелось очутиться +где-нибудь подальше!» Ветер вдруг разогнал тучи, запад перерезала +красная полоса заката. Бильбо обернулся на свет, у него вырвался +громкий возглас, сердце часто забилось — на фоне светлой полосы он +увидел темные летящие тени. +— Орлы! Орлы! — закричал он. — Приближаются орлы! +Глаза редко подводили Бильбо. В самом деле, это летели орлы, ряд +за рядом, несчетное войско, должно быть, собранное со всех гнезд +Севера. +— Орлы! Орлы! — Бильбо прыгал и размахивал руками. Видеть +его эльфы не могли, но услышали. Они подхватили крик, и голоса их +разнеслись по всей долине. Орлы! — еще раз крикнул Бильбо, но тут +камень, брошенный сверху, ударил его по шлему, Бильбо рухнул на +землю и больше ничего не видел и не слышал. +Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было буквально ни души. +Он лежал на плоских камнях Вороньей Высоты. Стоял безоблачный +холодный день. Бильбо окоченел, весь дрожал, но голова у него горела. +— Что произошло? — спросил он себя. К числу павших героев +меня как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно. +С трудом, превозмогая боль, он приподнялся и сел. Поглядев вниз, +он не увидел в долине живых гоблинов. Голова его начала понемножку +проясняться, ему показалось, что там ходят эльфы. Он протер глаза. +Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте. Около Главных ворот +было заметно какое-то шевеление — кажется, гномы разбирали стену. +Но тишина стояла мертвая ни песен, ни весело перекликающихся +голосов. В воздухе нависла скорбь. +— Все-таки, пожалуй, это победа! — сказал Бильбо, ощупывая +ноющую голову. — И унылая, однако, это вещь. +Вдруг из-за края обрыва показалась голова карабкающегося вверх +человека; тот направлялся в сторону Бильбо. +— Эй! — закричал Бильбо слабым голосом. — Эй, что нового? +— Что за голос раздается среди камней? — Человек остановился, +озираясь вокруг. +И тут Бильбо вспомнил про кольцо! «Тьфу ты, — подумал он. — +Быть невидимкой, оказывается, тоже не всегда выгодно. Если бы не +кольцо, я, наверное, провел бы ночь в тепле и уюте». +— Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! — закричал он, срывая +кольцо. +— Удачно, что я тебя нашел! — сказал человек, шагнув к нему. — +Я уже давно тебя ищу. Тебя причислили бы к убитым, если бы не +волшебник: он уверял, будто в последний раз слышал твой голос +именно тут. Ты сильно ранен? +— Кажется, только садануло по голове, — ответил Бильбо. — +Хорошо, на мне шлем и череп у меня крепкий.Но все равно я чувствую +слабость, и ноги как соломенные. +— Я отнесу тебя в лагерь, — сказал человек и с легкостью поднял +его на руки. +Человек шел уверенно и быстро. Спустя короткое время он уже +поставил Бильбо на землю перед палаткой. В дверях стоял Гэндальф с +рукой на перевязи! Даже волшебник и тот был ранен, а что говорить о +других — в войске почти не осталось не пострадавших. +Увидев Бильбо, старик очень обрадовался. +— Бэггинс! — воскликнул он. — Вот так сюрприз! Все-таки жив! +Ну и рад же я! Я уж боялся, что даже тебе изменило счастье. Страшная +вышла история, чуть все не кончилось крахом. Но о конце я тебе потом +расскажу. Сейчас идем! — Тон его вдруг сделался серьезным. — Тебя +ждут, — добавил он и ввел хоббита в палатку. +— Торин! — сказал он, входя. — Я привел его. +Да, там лежал Торин Оукеншильд, весь израненный; пробитая +кольчуга и зазубренный топор валялись рядом на полу. Торин поднял +голову. +— Прощай, добрый вор, — сказал он. — Я ухожу в чертоги +ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир изменится к +лучшему. Я оставляю все золото и серебро, так как там, куда я ухожу, +оно мало ценится. Я хочу проститься с тобой по-хорошему и взять +обратно свои слова, произнесенные тогда у ворот, и загладить свои +поступки. +Бильбо, опечаленный, преклонил колено. +— Прощай, король Под Горой! — сказал он. — Никакие горы +золота не заменят нам тебя и не возместят этой утраты. Но я все-таки +рад, что разделял с тобой опасности, — не всякому Бэггинсу +доставалась честь участвовать в таком приключении. +— Это не так! — возразил Торин. — В тебе хорошего больше, чем +ты думаешь, недаром ты родился в доброжелательном краю. Доля +отваги, доля мудрости, сочетающихся в меру. Если бы наш брат +побольше ценил вкусную пищу, застолье и песни и поменьше золото, +то в мире было бы куда веселее. Но какой этот мир ни есть — +печальный или веселый — а я его покидаю. Прощай! +И Бильбо пошел прочь, сел один в уголке, завернулся в одеяло и, +верите или нет, заплакал. Он плакал так, что глаза покраснели и голос +охрип. У него была добрая душа, у Бильбо Бэггинса. Прошло немало +времени, пока он решился отпустить самую пустячную шутку. «Какая +удача, сказал он себе, — что я очнулся тогда, когда очнулся. Лучше бы, +конечно, Торин остался жить, но я рад, что мы расстались добрыми +друзьями. Ты олух, Бильбо Бэггинс, такую ты заварил кашу с этим +камнем — и все зря: тебе так и не удалось купить мир и спокойствие, +все равно битва состоялась. Но уж в этом ты не виноват». +Обо всем, что происходило после того, как его оглушили, он узнал +позднее от волшебника. Услыхав рассказ Гэндальфа, он огорчился +больше, чем порадовался. Он устал, ему отчаянно хотелось домой. Но с +этим приходилось подождать, поэтому пока что я расскажу о +свершившихся событиях. +Орлы давно заподозрили, что гоблины сколачивают войско. +Передвижение гоблинов в горах не ускользнуло от их зорких глаз. +Тогда и они тоже собрались во главе с предводителем орлов в +Туманных горах. Наконец, почуяв, что идет битва, они в мгновение ока +перенеслись вместе с ураганом в долину. Именно они прогнали +гоблинов со склонов горы вниз прямо в гущу их врагов или +посбрасывали в пропасть. Орлы быстро очистили Одинокую Гору, и +тогда эльфы и люди спустились с отрогов в долину и вступили в бой. +Но даже и вместе с орлами их все равно было меньше, чем +гоблинов. И тут, когда уже отчаяние овладело защитниками Горы, +появился сам Беорн — никто не знал, откуда он взялся. Он пришел +один, в обличье медведя, такой свирепый, что казался громаднее +обычного. Рев его был громче грохота барабанов и пушек, он +расшвырял волков и гоблинов направо и налево, точно перышки. Он +напал на них с тыла и прорвался сквозь их заслон. Гномы все еще +бились на круглом невысоком холме. Там Беорн остановился,подобрал +Торина, пронзенного вражескими копьями, и вынес его из боя. +Потом быстро вернулся и с удвоенной яростью напал на врагов; +никто не мог ему сопротивляться, никакое оружие его не брало. Он +разметал гвардию Больга, повалил его самого и растоптал. Ужас +охватил гоблинов, и они бросились врассыпную. Люди, эльфы и +гномы, воодушевленные поддержкой Беорна, воспрянули духом и +погнались за гоблинами. Не давая им скрыться, они одних загнали в +реку Быстротечную, других — в болота у реки Лесной. В болотах и +погибла большая часть гоблинского войска, а те, кто успел добраться +до царства лесных эльфов, были убиты там же или затащены в Черный +Лес, где и затерялись в дебрях. В песнях потом пелось, что в тот день +погибло три четверти всех гоблинов Севера и что горы много лет +подряд наслаждались покоем. +Победа была закреплена еще до наступления ночи, но, когда +Бильбо вернулся в лагерь, погоня продолжалась, и в долине оставались +главным образом тяжелораненые. +— А где орлы? — спросил Бильбо у Гэндальфа вечером, лежа под +несколькими одеялами. +— Одни участвуют в погоне, большинство вернулись в свои +гнезда. Они не захотели оставаться здесь и улетели с рассветом. Дейн +одарил их предводителя золотом и поклялся им в вечной дружбе. +— Жалко. То есть жалко, что они улетели, я бы их с удовольствием +повидал, — сонным голосом произнес Бильбо. — Может, я увижу их +на обратном пути? Скоро мне можно будет отправиться домой? +— Когда пожелаешь, — ответил Гэндальф. +Но в действительности прошло еще несколько дней, прежде чем +Бильбо пустился в обратный путь. Сперва они похоронили Торина. Его +закопали глубоко под Горой, и Бэрд положил ему на грудь Аркенстон. +— Пусть камень хранится здесь, пока стоит Гора! — произнес +он. — Да принесет он счастье его народу, который будет жить здесь +отныне! +На могиле король эльфов оставил Оркрист, меч эльфов, +отобранный у Торина в плену. В песнях говорится, будто меч светился +в темноте, если приближались враги, поэтому на крепость гномов +никто не мог напасть врасплох. Теперь здесь поселился Дейн, сын +Нейна, и теперь он стал королем Под Горой, и со временем еще много +гномов собралось у его трона. Из двенадцати спутников Торина +осталось десять: храбрые и верные Фили и Кили погибли, прикрывая +своими щитами и телами Торина, ибо он приходился им родным дядей. +Десятеро остались с Дейном, и Дейн распорядился богатством по +совести. +Само собой разумеется, уже речи не было о том, чтобы разделить +сокровища, как было задумано, поровну между Балином, Двалином, +Дори, Нори и Ори, Ойном и Глойном, Бифуром, Бофуром и Бомбуром +и Бильбо. Но Бэрд получил четырнадцатую часть всего серебра и +золота в слитках и в изделиях. Дейн сказал при этом: +— Мы сдержим обещание, данное покойным, ведь и он теперь +владеет своим Аркенстоном. Даже и четырнадцатая часть оказалась +баснословным богатством, больше богатств любого из смертных +королей. Из этой части Бэрд послал много золота бургомистру +Озерного города и щедро одарил своих друзей и сподвижников. +Королю эльфов он подарил изумруды Гириона, самую любимую свою +драгоценность, которая только что вернулась к нему. +А Бильбо он сказал: +— Золото и серебро столько же твое, сколько мое, хотя старый +договор и утратил силу, — столь многие принимали участие в +завоевании и спасении сокровищ. Ты отказался от права на свою долю, +однако я бы не хотел, чтобы сбылись прежние слова Торина, в которых +он потом раскаялся. Если помнишь, он сказал, будто бы мы +поскупимся. Тебя я бы как раз вознаградил щедрее, чем других. +— Ты очень добр, — ответил Вильбо, — но, честное слово, мне +так легче. Ведь если бы я повез домой кучу золота, дорогой не +обойтись бы без войн и смертоубийств. А что бы я стал делать с +золотом дома? Нет, пусть уж лучше остается в твоих руках. +В конце концов Бильбо согласился взять две небольшие шкатулки, +одну с серебром, другую с золотом — сколько мог увезти пони. +— Может, с этим я кое-как и управлюсь, — добавил Бильбо. +Настало наконец время проститься с друзьями. +— Прощай, Балин! — сказал он. — Прощай, Двалин, прощайте, +Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть никогда +не поредеют ваши бороды! — И, обернувшись к Горе, добавил: — +Прощай, Торин Оукеншильд! Прощайте, Фили и Кили! Пусть никогда +не изгладится память о вас! +Гномы, провожавшие его за ворота, низко поклонились, но не +могли вымолвить ни слова от волнения. +— До свидания, счастливый путь, куда бы он ни лежал, — +выговорил наконец Балин. — Если вздумаешь навестить нас, когда +дворец наш снова станет прекрасным, то какой мы грандиозный пир +устроим! +— Если вы когда-нибудь будете проходить —мимо моего дома, — +сказал Бильбо, — входите не стучась. Чай подается в четыре, но +милости прошу во всякое время. +И он отвернулся. +Войско эльфов пустилось в обратный путь. Оно, как ни грустно, +сильно уменьшилось, но оставшиеся все равно радовались: дракон был +мертв, гоблины разбиты; эльфы мечтали о весне, которая шла на смену +зиме. +Гэндальф и Бильбо ехали позади короля эльфов, а рядом с ними +шагал Беорн в облике человека, всю дорогу смеялся и громко пел. Так +они ехали, пока не доехали до границ Черного Леса. Тут пришлось +сделать привал, так как волшебник и Бильбо не захотели входить в лес, +как ни уговаривал их король погостить у него во дворце. Гэндальф и +Бильбо решили обогнуть лес с севера, пройдя по пустынной +местности, лежавшей между лесом и Серыми горами. Дорога была, +конечно, длинной и скучной, но теперь, без гоблинов, здесь казалось +безопасней, чем на темных тропах в гуще Черного Леса. К тому же с +ними шел Беорн. +— Прощай, король эльфов! — сказал Гэндальф. Да будет весел +ваш зеленый лес, мир еще достаточно молод! Желаю веселья всему +вашему народу! +— Прощай, Гэндальф! ответил король. — Желаю тебе и впредь +сваливаться как снег на голову, когда ты нужнее всего. Чем чаще ты +будешь гостем в моем дворце, тем мне приятнее! +— Прошу вас, — проговорил Бильбо, запинаясь и переминаясь с +ноги на ногу, примите от меня подарок! — И он протянул королю +серебряное с жемчугом ожерелье, которое поднес ему на прощанье +Дейн. +— Чем же я заслужил такой дар, о хоббит? — спросил король. +— Э-э-э, я думаю… мне кажется… — промямлил в смущении +Бильбо, — я… э-э-э… обязан вам за ваше… м-м-м… гостеприимство. +И Взломщикам свойственно чувство благодарности. Я выпил много +вашего вина и съел много вашего хлеба. +— Я принимаю твой дар, о Бильбо Щедрый! торжественно +произнес король. — Причисляю тебя к друзьям эльфов и благословляю. +Да не укоротится твоя тень, иначе воровство станет слишком легким +делом. Прощай! +Эльфы повернули к лесу, а Бильбо тронулся в долгий обратный +путь. В пути им встретилось немало трудностей и разных +приключений. Все-таки дикая местность осталась дикой. В те дни +кроме гоблинов там водилось много всякой нечисти. Но на этот раз +Бильбо хорошо охраняли и вели правильной дорогой; с ним шли +волшебник и Беорн, и Бильбо ни разу не подвергался настоящей +опасности. Понемножку, в середине зимы, они добрались до дома +Беорна и остались погостить. Святки прошли весело, отовсюду по +приглашению Беорна сошлось множество гостей. Гоблины Туманных +Гор больше их не беспокоили : после поражения они притихли и +попрятались в глубочайшие норы. Варги покинули леса, и люди теперь +путешествовали без опаски. Беорн стал предводителем в тех местах и +управлял Диким Краем. Говорят, что его потомки в течение многих +поколений владели умением превращаться в медведей. Попадались +среди них и нехорошие, злые люди, но большинство душой походили +на Беорна, хотя были меньше ростом и не такие сильные. При них +последних гоблинов выгнали из Туманных Гор, и по соседству с Диким +Краем воцарились мир и покой. +Уже настала прекрасная и теплая весна, светило яркое солнце, +когда Бильбо и Гэндальф простились с Беорном. Как ни скучал Бильбо +по родному дому, но дом Беорна покидал с сожалением, ибо цветы в +саду Беорна весной не уступали чудесным цветам в разгар лета. +Они вышли на дорогу и скоро достигли того перевала, где когда-то +попали в лапы гоблинов. На сей раз на перевал они взошли утром и, +оглянувшись, увидели землю, освещенную неярким утренним солнцем. +Там, далеко на горизонте, еле виднелась Одинокая Гора. На ее главной +вершине поблескивал нерастаявший снег. +— Вот и снег после огня, — проговорил Бильбо, — и даже +драконам приходит конец. — И он повернулся спиной к Горе, как бы +ставя точку в конце своего путешествия. Туковское в нем выдыхалось с +каждым днем, а бэггинсовское брало верх. — Сейчас я хочу одного : +как можно скорее очутиться в собственном кресле! +Было первое мая, когда наши путешественники добрались до края +долины Ривенделл, где стоял Последний (а с этой стороны — первый) +Домашний Приют. Опять был вечер, пони устали, особенно тот, что вез +поклажу. Оба всадника нуждались в отдыхе. Спускаясь по крутой +тропинке, Бильбо услыхал пение эльфов среди деревьев, как будто они +так и не переставали петь с их отъезда. Едва всадники очутились на +нижней прогалине, эльфы запели песню, очень похожую на прежнюю: +Нет больше дракона, +Нет огненной пасти, +Низвергнут он с трона, +Конец его власти. +Оружье ржавеет, +И рушатся троны, +Богатство скудеет, +Тускнеют короны — +А листья порхают, +Укрытые тенью, +А воды сверкают, +И слышится пенье: +Тра-та, тра-та-та-та, +В долину, ребя-та! +Алмазов светлее +Горят в небе звезды, +На лунной аллее +Серебряный воздух. +Огонь пышет, братцы, +Как золота слитки! +Зачем же скитаться? +От странствий — убытки. +Тра-та, тра-та-та-та! +Останьтесь, ребята! +В какие вы дали +Спешите так поздно? +Брести вы устали, +Мигают вам звезды, +Уймитесь отныне, +Кончайте скитаться! +Ведь зльфы в долине +Вас просят остаться. +Тра-та, тра-та-та-та, +Останьтесь, ребя-та, +Тра-та! Тра-та-та-та! +Ха-ха! +Потом эльфы выступили из-за деревьев, поздоровались и провели +Бильбо с волшебником через мост к дому Элронда. Там путников +приняли радушно и попросили рассказать об их приключениях. +Рассказывал Гэндальф, так как сонный Бильбо помалкивал. В +большинстве приключений он участвовал сам, и он-то и сообщил +волшебнику многое, пока они ехали. Но время от времени, услыхав +что-нибудь новое, Бильбо открывал глаза и прислушивался. +Так он узнал, почему Гэндальф отсутствовал: он принимал +участие в большом совете добрых волшебников, занимающихся белой +магией и в этой области весьма сведущих. Им наконец удалось выгнать +Некроманта из его мрачного пристанища на южной окраине Черного +Леса. +— Отныне — добавил Гэндальф, — лес сделается менее опасным, +а Север надолго освободится от его злой власти. Но было бы +спокойнее, если бы его совсем изгнали из мира, в котором мы живем. +— Лучшего и желать нельзя, — подтвердил Элронд, — но боюсь, +что произойдет это еще не в наше время, да и вообще не скоро. +За рассказом о путешествии последовали другие рассказы, потом +еще и еще — о былом и о новых событиях, и о том, чего вовсе не +бывало, и наконец голова Бильбо свесилась на грудь, и он сладко уснул. +Проснулся он в белоснежной постели, луна глядела прямо в +открытое окно. Снизу, от ручья доносились звонкие голоса эльфов: +Эй, песенку эту затянем мы хором, +Пусть ветер порхает по травам дозором, +Пускай в лунном свете все тени короче, +Пусть звезды сверкают на куполе ночи. +Пляшите, пляшите, гоните тревоги, +В траве шелестите, крылатые ноги. +Пусть воды речные звеня протекают, +Мы праздник веселый отпразднуем в мае. +Одарим усталого путника снами, +Пускай себе дремлет в лесу рядом с нами, +Под голову — травы, пусть спит он, счастливый, +Баюкай его, серебристая Ива. +Умолкни, Сосна, не буди его, Ясень, +Пусть сон его будет спокоен и ясен, +Пусть в светлые сны не врываются звуки, +Дубы, не скрипите, умолкните, Буки! +— Одно слово — Веселый Народ! — сказал Бильбо, высовывая +голову в окно. — Какой же час ночи? Право, ваша колыбельная и +пьяного гоблина разбудит! Впрочем, благодарю вас за нее. +— А твой храп разбудит и дракона за тридевять земель! — +возразили ему со смехом. — Но мы тоже тебя благодарим. +Приближается рассвет, а спишь ты с вечера. +— Поспать в доме Элронда — великое дело, — отозвался Бильбо, +но я бы хотел еще и выспаться в нем. Доброй ночи еще раз, мои +прекрасные друзья! — И Бильбо опять бросился на постель и +проснулся лишь поздним утром. +Усталость его скоро прошла, и он не раз плясал и перекидывался +шутками с эльфами рано утром и поздно ночью. Но даже жизнь в +долине эльфов не могла его удержать, его все время тянуло домой. +Поэтому через неделю он простился с Элрондом, с великим трудом +уговорил его принять подарки и поехал с Гэндальфом дальше. Как +только они выехали из долины, небо потемнело, поднялся ветер и +полил дождь. +— В мае не соскучишься! — сказал Бильбо, пряча лицо от +хлеставшего дождя. — Что же, легенды остались позади, мы +возвращаемся домой. Наверное, это первая весточка о доме. +— Дорога впереди еще длинная, — заметил Гэндальф. +— Но зато она ведет только к дому и никуда больше, — ответил +Бильбо. +Они доехали до реки, отмечавшей границу Дикого Края, и +спустились с крутого берега к знакомому броду. Вода в реке поднялась, +так как снега таяли и дождь лил день-деньской. Они кое-как +переправились на другую сторону и поспешили вперед, ибо уже +вечерело. Путешествие повторялось в обратном порядке за тем +исключением, что компания была меньше, настроение грустнее и не +было троллей. +По дороге Бильбо то и дело узнавал места и вспоминал, что тут +или там произошло год назад и что при этом говорилось (ему казалось, +что прошло десять лет). Конечно же, он сразу заметил место, где пони +убежал в реку, а они свернули с дороги и пережили пренеприятные +приключения с Томом, Бертом и Биллом. +Невдалеке от дороги Гэндальф и Бильбо откопали спрятанное ими +год назад золото троллей. +— Мне и так до конца жизни хватит, — сказал Бильбо. — Лучше +ты возьми его, Гэндальф. Уж кто-кто, а ты найдешь ему применение. +— Найти-то найду! — ответил Гэндальф. Но я за справедливый +дележ. Кто знает, может быть, тебе понадобится золота гораздо +больше, чем ты думаешь. +Они положили золото в мешки и взвалили на пони, чем те +остались очень недовольны. После этого продвижение их сильно +замедлилось, так как большую часть пути пришлось брести пешком. +Но зато как приятно было ступать по мягкой зеленой траве! Хоббит +шел и наслаждался и утирал пот красным шелковым платком. Но не +своим — из его запаса ни один не уцелел, и этот платок дал ему +взаймы Элронд, ибо с июнем пришло лето, а с ним — зной. +Поскольку все на свете имеет конец, и наша повесть тоже, то +настал день, когда они завидели местность, где Бильбо родился и +вырос, где каждый холмик и каждое дерево были знакомы ему как свои +пять пальцев. С бугра он увидел вдалеке родной Холм и вдруг +остановился и произнес. +Дорога вдаль и вдаль ведет, +Через вершины серых скал — +К норе, где солнце не сверкнет, +К ручью, что моря не видал. +По снегу зимних холодов +И по цветам июньских дней, +По шелку травяных ковров +И по суровости камней. +Дорога вдаль и вдаль ведет, +Под солнцем или под луной, +Но голос сердца позовет — +И возвращаешься домой. +Молчишь, глядишь, глядишь кругом, +И на лугу увидишь ты +Знакомый с детства отчий дом, +Холмы, деревья и цветы. +Гэндальф покосился на него. +— Бильбо, дорогой! — сказал он. — Что с тобой? Я тебя не +узнаю! +Они перешли через мост, миновали мельницу на реке и оказались +у дома мистера Бэггинса. +— Боже милостивый! Что происходит?! — воскликнул он в +изумлении. +У дверей толпилась масса народу, самого разного — солидного и +несолидного; все входили и выходили и, как с досадой отметил Бильбо, +даже ног не вытирали о коврик. +Впрочем, его удивление нельзя сравнить с их удивлением. Дело в +том, что он вернулся в разгар аукциона. На калитке висело большое +объявление, черным по белому гласившее, что 22 июня господа Грабб, +Грабб и Бэрроуз будут продавать с аукциона имущество покойного +Бильбо Бэггинса, эсквайра, из Бэг-Энда Под Холмом, графство +Хоббитон; распродажа состоится ровно в десять утра. Сейчас почти +подошло время ленча, и большая часть вещей была распродана за +различную цену, а вернее сказать, за бесценок, как нередко водится на +аукционах. Родственники Бильбо, Саквиль-Бэггинсы, как раз +занимались тем, что измеряли комнаты, желая проверить, уместится ли +тут их собственная мебель. Словом, Бильбо был признан пропавшим +без вести, и не все обрадовались, когда оказалось, что он жив и здоров. +Возвращение мистера Бильбо Бэггинса вызвало большой +переполох как Под Холмом, так и За Холмом и По Ту Сторону Реки. +Интерес к этому событию спал далеко не сразу. Юридическая волокита +продолжалась еще несколько лет. Много утекло воды, прежде чем +мистера Бэггинса признали живым. Тех, кто на распродаже купил +вещи по дешевке, пришлось убеждать в этом особенно долго. В конце +концов, чтобы сэкономить время, Бильбо откупил обратно большую +часть собственной мебели. Но его серебряные ложечки так и пропали +безвозвратно. Откровенно говоря, он подозревал, что это дело рук +Саквиль-Бэггинсов. Что касается этих родственников, то они так и не +согласились считать вернувшегося Бэггинса подлинным и относились +к нему недружелюбно. Уж очень им хотелось жить в его славной +норке. +Кроме того, Бильбо обнаружил, что потерял не только серебряные +ложечки — он потерял репутацию. Правда, всю свою жизнь он +оставался другом эльфов, его посещали гномы, волшебники и тому +подобные личности, но он перестал считаться почтенным хоббитом. В +Хоббитоне он слыл «тронутым», другого мнения придерживались +только его племянники и племянницы по туковской линии, но и то +взрослые не одобряли их дружбы с Бильбо. +Должен честно сказать, что его это ни капли не волновало. Он был +вполне доволен жизнью, чайник у него на очаге пел еще музыкальнее, +чем прежде, в безмятежные дни, до эры Незваных Гостей. Кинжал он +повесил над камином. Кольчугу растянул в прихожей, а впоследствии +подарил музею. Золото и серебро разошлись главным образом на +подарки (что до некоторой степени объясняет привязанность к нему +племянников и племянниц). Волшебное кольцо он хранил в глубокой +тайне и пользовался им, когда приходили неприятные посетители. +Он пристрастился писать стихи и ходить в гости к эльфам. +Многие соседи покачивали головами, вертели пальцами у лба и +говорили: "Бедняга Бэггинс! ". Мало кто верил рассказам о его +приключениях. Но Бильбо, несмотря ни на что, чувствовал себя +счастливым до конца жизни, а жизнь его была на редкость долгой. +Однажды осенним вечером несколько лет спустя после +путешествия Бильбо сидел в кабинете и писал мемуары. Он думал +назвать их «Туда и обратно. Странствия хоббита». Вдруг в дверь +позвонили, вошел Гэндальф и с ним гном не кто иной, как Балин! +— Входите! Входите! — закричал Бильбо. Они уселись в кресла у +камина. Балин заметил, что жилет на мистере Бэггинсе стал не в +пример богаче, чем раньше, с на стоящими золотыми пуговицами. А +Бильбо заметил, что борода у Балина удлинилась еще на несколько +дюймов. И на нем роскошный пояс, расшитый драгоценными камнями. +Они, естественно, предались воспоминаниям. Бильбо спросил, как +поживают Под Горой и вокруг нее. Выяснилось, что живут все как +нельзя лучше. Бэрд выстроил город Дейл заново, и туда собрались +люди с озера, с юга и запада; долину возделывают, и она опять +сделалась плодородной. Места Запустения весной изобилуют цветами +и птицами, осенью славятся плодами и праздничными пирами. +Озерный город тоже восстановили, и теперь он опять разбогател, и по +реке Быстротечной вверх и вниз снуют лодки с товарами. Эльфы, +гномы и люди живут в большой дружбе. +Старый бургомистр кончил плохо. Бэрд дал ему много золота для +жителей Озерного города, Но так как бургомистр принадлежал к тому +сорту людей, кто легко подхватывает заразу, то он и заболел +драконовой болезнью, забрал почти все золото, сбежал в Дикий Край и +там умер от голода. +— Новый бургомистр ведет себя умнее, — закончил Балин, и +пользуется большой популярностью. Ему, естественно, вменяется в +заслугу нынешнее процветание. В новых песнях уже поется про то, как +при нем наконец потекли золотые реки. +— Так, значит, в каком-то смысле старинные пророчества +сбылись? — заметил Бильбо. +— Конечно! — ответил Гэндальф. — Почему бы им не сбыться? +Ты, надеюсь, не утратил веры в пророчества оттого, что сам помогал +их осуществлять? Не думаешь же ты всерьез, будто всякий раз ты +выходил сухим из воды просто так, благодаря твоей счастливой звезде? +Право же, все складывалось так удачно не только ради твоего спасения. +Спору нет, мистер Бэггинс, личность вы превосходная, и я вас очень +люблю, — тут он добродушно улыбнулся маленькому хоббиту, — но +не забывайте, пожалуйста, что мир огромен, а вы персона не столь уж +крупная! +— Ну и прекрасно! — засмеялся Бильбо. — Зато у меня отличный +табачок! — И протянул волшебнику табакерку \ No newline at end of file